Все замерли, ожидая ответа Саты. Тот не спеша пригладил тощую козлиную бородку, улыбнулся. «Слава богу,— решили все,— принял слова Сары по-доброму. Ну как же, разумный человек, не может он отказать в помощи бедняку, который молит его на коленях. Уж, наверное, пожалует ему какую-никакую животину, может, даже корову...»
Ошиблись в расчете.
— Ай, Сары, встань! Я не господь-бог, незачем падать передо мной на колени. Нынче добро с неба не валится. Каждому свое, и каждый за себя. Что ты про детей толкуешь: «Куда я их дену?» При тебе останутся, тебе о них заботиться. Пусть несут свою судьбу, какая бы она ни была.
Все так же улыбаясь, Саты слегка подхлестнул коня по шее и двинулся прочь. Его спутники тронулись следом.
Сары поднялся на ноги, жалкий, съежившийся. Глаза опустил в землю.
Первым подошел к нему Асеин. Их окружили остальные.
— Саке, что поделаешь, так уж вышло.— Асеин положил руку на плечо Сары.— Беда может с каждым случиться, не отчаивайся. Найдется пропитание, не пропадешь. Мы-то на что? Я...
— Дам тебе ягненка,— перебил его кто-то.
— Мы как-никак соседи, Саке! — подхватил другой.—' Сам знаешь, у меня единственная корова, но и мы от людей не отстанем, будет от нас твоим детям кислое молоко.
— И я помогу... приведем тебе дойную козу.
Сары приободрился.
— Спасибо, родные. Что я еще могу сказать? Спасибо великое вам, бог вас вознаградит за доброе дело.
Асеин снова потрепал Сары по плечу:
— Ничего. Одна у человека надежда — свой народ. Мы тебя в беде не оставим. Бедность не порок, тут почти все бедняки. Перебиваемся как-то, однако. Тяжело, конечно, тянуться из последнего. Ладно... из нынешнего урожая дам тебе семян. Поле обработать поможем всем скопом, об этом не беспокойся. Одно тебе скажу, Саке: будь трудолюбив. Негоже бедняку лежать на боку. Негоже... Ну, договорились?
7
С тех пор много, ох, много воды утекло...
Сары живет по соседству с Санджаром. Оба не слишком зажиточны, но ничего, на пропитание хватает. Сары оказался молодцом, оправдал и слова Асеина, сказанные в тяжелую минуту, и помощь соседей. Мучился поначалу, работа в поле незнакомая, трудная, но что поделаешь, нужда всему научит. Привык. И дом поставил с двускатной крышей. Амбар для зерна, навес для дров и прочие хозяйственные постройки у него есть. Поневоле стал мастером, а как иначе?
Но как был Сары чудаковат, так и остался. Асеин, припоминая некоторые его поступки, только посмеивается.
К примеру, вчера было...
Притрусил Сары на своем плохоньком гнедом коняге, у которого даже хвост и грива какие-то облезлые. Асеин уже закончил распахивать участок на уступе и с прошлой недели подымал настоящую целину. Помогали ему Казат и Кутуйан.
Сары еще издали закричал:
— Асаке, ты здесь?
Асеин обернулся: не случилось ли чего? Казат и Кутуйан тоже головы повернули, глядят на Сары. Тот подъехал близко, поздоровался:
— Салам алейкум!
— Алейкум салам! — отвечал Асеин.— Все в порядке или случилось что?
— Случилось не случилось, а кое-что есть.
— Ну?
Сары спешился, снял с головы приплюснутую потрепанную шапку и уставился на Асеина.
Асеин начинал сердиться.
— Да что ты, в конце концов, в здравом уме или нет?
Сары продолжал смотреть на него тусклыми, выцветшими глазками, мигая совсем по-совиному, и только покачивал головой — видно, хотел, чтобы его подольше упрашивали.
— Да ну тебя, говори, зачем приехал?
— С тебя причитается за радостное известие!1
— Ну, говори дальше, какое известие-то?
— На рассвете коза у меня разродилась. Козлика принесла, единственного.
— Ах, чтоб тебе! — Асеин расхохотался.— Вот уж событие так событие! Козлик, да еще единственный! — Отсмеявшись, он продолжал: — Ну, Сары, ты у нас... Прямо не человек, а загадка. Состарился, что ли.
Сары не согласился:
— Сам ты состарился, а мне еще пятидесяти нет.
— Ладно, иди присядь.
Сары закинул повод коня на седло и присел на землю у края пашни.
— Ну-ка, ребятки, принесите похлебку.— Асеин устроился рядом с приятелем.
Сары положил камчу возле себя и речь повел степенно:
— Да, Асеке, ты правду сказал, годы они и есть годы. В молодости, бывало, и не думаешь, голоден ты или сыт, хорошая на тебе одежда или драная. Ни забот ни хлопот, дела нет ни до чего, только бы веселиться да радоваться. А нынче...
Он не успел закончить, как появились мальчики с похлебкой в деревянном ведерке.
Казат, как старший, поздоровался первым и наклонил ведерко. Поздоровался и Кутуйан и поставил перед гостем темную деревянную пиалку.
— Вам, наверное, пить хочется, Сары-байке2, давайте я вам налью.
— Налей, милый, налей, спасибо, ты у нас молодчина.
Сары в охотку проглотил две пиалки подряд и вернулся к
прерванному разговору:
— Да-а, молодость, молодость! — вздохнул он.— Ее не воротишь, а? В душе-то я, скажем, еще не старик, так бы и разошелся, да нет, не выходит.
— Куда там! — Асеин покачал головой и задумался.— Но как бы то ни было, жить надо...— Он вздохнул.— Ну, так что ты?
1 По обычаю, тому, кто сообщил радостное известие, полагается подарок — суюнчи.
2 Б а й к е — принятое на севере Киргизии обращение к старшему.
Да вот приехал к тебе, Асеке.
— Вижу, что приехал. Слыхал и про твою радость.
Сары откашлялся раз, потом другой. Улыбнулся:
— Это правда. Родила коза козлика, одного-единственного. А прежде все приносила двойни.
— Видно, так суждено.
— Скорей всего.
Асеин поднял брови.
— Ты скажи, как дела у тебя? — спросил он.— Некогда мне самому к тебе наведаться. Соседи-то как, заканчивают пахать?
— Не знаю, как Санджар, а все прочие уже больше половины вспахали.
— А ты?
— Мне, будь оно неладно, много еще осталось. Соха никуда не годится, старье эдакое. Да еще нынче с утра сошник о камень ударился, так она, можно сказать, вся рассыпалась. Помоги наладить, без тебя у меня ничего не получается.— Сары поднял с земли камчу и рассмеялся.— Вот тебе и суюнчи!
— Вот оно что... Да, если о камень... тут работы много. Скреплять надо умеючи, ты, глядишь, и вправду не справишься с этим.
— Куда мне! Я первым долгом к тебе.
— Понятно. Ладно, привози, попробуем наладить. Я, видишь, тоже в работе замаялся, ребята еще несмышленыши.
Асеин встал.
Целину подымать — дело особое. С полем на уступе он так не мучился. Известно, пахал тут и раньше, земля мягкая. Начал почти неделю, ну пять дней назад, а сделано всего ничего. Семена-то Асеин рассчитывал еще на три, а то и четыре таких полосы. Земля каменная, как тут успеть? И Таргыл, и выпрошенные у Бая волы устают быстро, совсем отощали от непосильной работы. Особенно Таргыл — одни мослы да ребра торчат. Пока дотащится с одного конца борозды до другого, весь пеной покроется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77