Федор Ипполитович неуверенно пошевелил свободной рукой.
— И все-таки мне кажется: ты сидишь на мели и стараешься уверить себя, что и здесь тебе неплохо.
Татьяна выпрямилась.
— Я не влюблена в Сергея, папа. Я люблю его. Да так, что ничего нельзя изменить, даже если бы мы оба хотели этого.
Федор Ипполитович глубоко вздохнул. Бесполезно спорить по этому поводу с дочкой. Он осторожно, чтобы не уколоть усами, поцеловал ее в лоб.
В спальню вошел на цыпочках. Неслышно притворил дверь.
На столике возле его кровати горела лампочка. И на какую-то минуту Федор Ипполитович застыл на пороге, невольно прижав руку к сердцу. Но если и заныло оно, то не от боли.
Впервые за много дней... кто знает, за сколько... а может месяцев?.. Ольга легла не на свою кровать...
Загнул Федя быстро и крепко. За ночь ни разу не проснулся. И проспал бы утром, если бы не разбудила его Оля.
Утром первого февраля Друзь пришел в институт за час до пятиминутки.
Вахтерша, отвечая на его приветствие, удивилась:
— Первый раз вижу вас таким, Сергей Антонович, То ли весело вам как никогда, то ли вы помолодели...
Друзь, чтобы не заметила она еще чего-нибудь, заспешил в раздевалку.
Мать тоже смутила его сегодня.
— Что с тобой, Сергей? — спросила она за завтраком.— Лег вчера поздно, выспаться не успел, а вид у тебя — словно росой умылся. Неужели то тебе приснилось, о чем я прошлой ночью говорила? Не слепая, значит, у тебя мать.
Не сразу дошло это до Друзя. Спал он как убитый, ничего ему не снилось. Но, засыпая и проснувшись, он снова и снова повторял каждое услышанное от Тани в передней и по телефону слово...
По мере того как до сознания Друзя доходило значение слов матери, он все ниже склонялся над тарелкой, все ярче становился на его щеках румянец. Неужели для матери он —раскрытая книга?
— Что же ты молчишь? — насмешливо бросила мать.
Через силу сын выдавил:
— Угу...
— Слава тебе господи! — рассмеялась мать.— Поймал, значит, наш теленок волка... Как же это произошло?
Сергей поспешно набил себе рот: чем дольше он будет жевать, тем лучше обдумает ответ. Не так просто признаться матери, что его вчера совершенно незыблемый взгляд на женскую половину человечества не выдержал первого же- испытания. Рассказывая о вчерашних событиях, на мать смотреть не решался.
Не очень одобрительно покачала она головой, выслушав путаные объяснения сына.
— Смела твоя Татьяна Федоровна!.. Я бы не решилась, да и отец твой не допустил бы... И тебе не стыдно?.. Видно, любит она тебя, хоть ты и растяпа... Ну, а где будете жить? Или и об этом пусть она думает?
Снова Сергей набил себе полный рот.
— Ничего, видно, с тобой не поделаешь,— вздохнула мать, но вовсе не печально.— Как гром среди ясного неба, так для тебя все это... Попроси свою Татьяну прийти ко мне в гости. Да так, чтобы тебя не было дома.
— А это зачем?— рассеянно спросил Друзь,
— Это наше с нею дело.
Хотя Марина Эрастовна была теперь в надежных руках, Друзь не смог пройти мимо женского отделения.
Она вдвое моложе Василя Максимовича, а с каким трудом приходила в себя после наркоза. Лишь около полуночи узнала своих спасителей..,
В коридоре отделения была только дежурная мед* сестра. Увидев Друзя, она пошла навстречу и, не ожидая обычного «ну как?»,— начала издали:
— Все в порядке, Сергей Антонович. Очень легкая рука у Игоря Федоровича. Как у его отца.
— Как спала?
— Перед рассветом заснула. А ночью измучилась с нею няня. И мне досталось. И Корнелию Аполлоновичу, Домой он пошел, лишь когда больная заснула... Несколько минут тому назад к ней заходили Игорь Федоровичи Григорий Григорьевич. Так Марина Эрастовна, проснувшись, только Игорю Федоровичу ответила. Григорий Григорьевич хотел пульс проверить, так она обе руки спрятала под одеяло.
Что Игорь уже тут,— иного Друзь и не ожидал, А Гришко... Знает кошка, чье сало съела,
— Где они, врачи?
— В нашей ординаторской.
Итак, здесь все в порядке. Легко, не опираясь на палку, не касаясь перил, Друзь поднялся на третий этаж.
Арина Даниловна, его медсестра, когда он подошел к первой палате, предостерегающе подняла руку и вышла в коридор.
— До сих пор спит, ни разу не просыпался*
— Даже пить не просил?
— Нет. Когда нужно, я смачивала ему губы,
— Кислород давали?
— Еще бы! Он заснул с трубкой в носу. До сих пор она там.
И тут все идет как надо. Пусть же спит Василь Максимович, пока спится. Будут у него и тяжелые дни. Не завтра, так послезавтра почувствует он себя, как неопытный эквилибрист на проволоке меж двумя небоскребами. Но и это пустяк по сравнению с седьмым и десятым послеоперационными днями...
Сегодня возле Черемашко будет установлен прибор Виктора Валентиновича. До ночи им будет управлять Танцюра. Он должен научить этому и Женю. Нужна бы помочь им и в другом, но откуда Друзю знать, как это делается! А обязан он Сане и Жене очень...
...Не сразу понял Друзь, что происходит в женской ординаторской.
Игорь расхаживал, как позавчера утром в дежурке: широко шагая и каким-то чудом не натыкаясь на столы и стулья. А Гришко развалился на стуле и свысока следил за метаниями бывшего однокурсника. На столе лежала толстая папка, и палец Фармагея постукивал по ней в такт шагам Игоря.
Увидев Друзя, Гришко помахал рукой.
— Земной поклон тебе, старый дружище. Взаимная выручка — святое дело! И я в долгу не останусь.
Очевидно, он ничего еще не знал,
Друзь преградил Игорю дорогу.
— Что с тобой?
Игорь в раздражении обошел его. Но, очутившись в дальнем углу, сел и ткнул пальцем в сторону Фармагея.
— Пусть он повторит тебе то, что сказал мне. Неужели и ты... ты...
Друзь остолбенел.
— Что я?
Не обращай, Сергей, на него внимания,— сказал Фармагей.— Игорь в Донбассе таким святошей стал... Рассказал я ему о нашем джентльменском соглашении...
Друзь так и остался стоять между ним и Игорем.
— О каком соглашении?
Выражение собственного превосходства не сошло с лица Фармагея.
— А-я-яй! Коротка у тебя память. Разве не вызывал тебя вчера директор? Не говорил о завтрашнем дне нашего института? — И Фармагей похлопал по папке всей ладонью.
Друзь осторожно опустился на ближайший стул.
Вот почему так уверен в себе Гришко! В его диссертации залог будущих успехов института. Что ему теперь Хорунжая! Тем более с нею все в порядке.
Друзь ответил сдержанно:
— О многом говорил со мной Андрей Петрович.
— Не старайся казаться глупее, чем ты есть, Сергей,— снисходительно посоветовал будущий кандидат наук.— Ты прекрасно понимаешь: чтобы моя диссертация стала успехом всего нашего института, необходимы дополнения, которые можно получить только в первой палате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66