Правда, есть одна формальность…
Золтан насторожился.
— Какая ещё формальность? — спросил он.
— Ваша рукопись без подписи. — Старикан повернул тетрадь так, чтоб показать безликую, пустую крышку переплёта, а затем открыл первый лист, который так же был девственно чист. — Аноним, — сказал он. — Конечно, можно напечатать и так, но для науки лучше, если на титульном листе будет имя автора. Итак?..
Золтан на мгновение задумался, почесал подбородок и вдруг усмехнулся и поднял бровь, как человек, которому пришла в голову оригинальная идея.
— Пусть будет Фукс, — сказал он.
— Инициалы?.. — Печатник взял перо и обмакнул его в чернила.
— Л. Фукс. Этого достаточно? — Вполне.
Они составили два договора и скрепили их подписями и рукопожатием.
— Я рад, что не ошибся в вас, герр Руж, — сказал Золтан, пряча свой экземпляр в сумку.
— Я не Руж, я Даубманнус, — поправил его печатник. — Мишель Даубманнус. Пьер Руж — это мой компаньон, его сейчас нет. И запомните на всякий случай: Даубманнус, а не Даубманн. Как человек учёный, я предпочитаю латинское написание. Сохраните документ.
Маркитанты подкатили в полдень или около того — две повозки с парусиновым верхом, запряжённые волами, и телега с четырьмя большими бочками, которую тащил изнурённый гнедой лошак. В отношении повозок хозяин корчмы не ошибся. Ошибся он в другом — в количестве солдат. Уж неизвестно, что было тому причиной — пресловутые «лесные братья», мародёры иль другое беспокойство на дорогах, только их сопровождали не «пара солдат», а целый взвод — чёртова дюжина, способная отбиться от серьёзного противника, — ландскнехты и рейтары в красно-жёлтых камзолах. Все пропылённые, с утра уже поддатые, усталые и злые, они ввалились в помещение корчмы, потребовали жратвы, вина и что-нибудь покрепче в дорожные фляжки. В корчме сразу сделалось тесно. Их капитан — валлонский фламандец, разодетый крикливо, как петух, вошёл последним, снял шляпу, отряхнул с неё меловую пыль, а в следующий миг заметил гистрионов.
— Кто такие? — с неудовольствием осведомился он, оглядывая с десяток крепких парней, а также двух детей и кукольника.
Мы музыканты, господин хороший, привстав, ответил за всех Рейно Моргенштерн и отвесил лёгкий поклон. Все они как раз заканчивали завтрак и лишь немного не успели разминуться с солдатнёй. Неугомонный Тойфель в этот раз почёл за благо промолчать.
— Какие ещё музыканты? — с подозрением нахмурился вояка.
— Всяческие, — уклончиво ответил Моргенштерн.
— Что вы делаете здесь? У вас есть документы?
— Странствуем. И паспорта у нас есть. Вот, извольте.
Вояка взял одной рукой протянутый им свиток, а другой — кружку с пивом и принялся изучать документ. Карл Барба наклонился к Фрицу и шепнул ему на ухо, тот поспешно закивал, взял девочку за руку и увёл её наверх; среди царивших суеты и сутолоки их уход остался незамеченным. Поэт Йост с безразличным видом смотрел в окно, дудочник ван Хорн неприкрыто рассматривал солдат. Взгляд его синих глаз был безмятежен и глубок; вино в кружке перед ним оставалось нетронутым.
— Хм! — наконец изрёк усатый капитан и возвратил бумаги музыкантам. — Подписано герцогом… Сколько вас всего?
— Там всё написано, — попытался ему возразить дер Тойфель.
— Отвечать, когда я спрашиваю! — наливаясь кровью, гаркнул фанфарон, и сразу стало ясно: он неграмотный. Распознать печать наместника, даже подпись, — это одно, прочесть все сведения — совсем другое. Рейно посмотрел на Йоста, на ван Хорна и решил этим обстоятельством воспользоваться.
— Нас восемь, — объявил он, беззастенчиво приплюсовав к шести свою персону и ван Хорна.
Капитан пересчитал сидящих и нахмурился.
— Я вижу здесь девятерых, — сказал он. — Кто лишний?
Все переглянулись. Кукольник откашлялся, встал и одёрнул свою бархатную куртку.
— Я, — объявил он. — Я не музыкант, синьор солдат, но путешествую я с ними. Si. Меня зовут Каспар Арно, я доктор кукольных наук. Вот мой диплом.
— Parbleu! — удивлённо выругался капитан, попытавшись развернуть документ одной рукой и расплескав своё пиво. — Доктор кукольных наук? Что это значит? В жизни я не слышал большей чуши! Чем ты занимаешься?
— Я содержу театр марионеток. — Барба растопырил пальцы, пошевелил ими и пояснил: — Марионетка — это такая ниточная кукла, burattino telecomandato. Si.
— Ты один?
— Один. С помощником.
— А, тот мальчишка… — Капитан созерцал бумагу. — Ясно, Ну и выговор у тебя!
— Я из Сицилии.
— Ах вот оно что! Тогда ладно. — И он снова посмотрел на музыкантов. — Что вы делаете здесь?
— Странствуем, — ответил Тойфель.
— Бродяжим понемногу, — поддержал его скрипач Феликс.
— Ищем, где бы заработать, — подытожил Рейно Моргенштерн.
— Ну и какого чёрта вам здесь надо? — рассердился капитан. — На полсотни миль в округе нет мест, где можно заработать! Или надеетесь отсидеться тут и играть для прохожих? Ну так заработаете грош и сдохнете от голода. Не лучше ли завербоваться в армию? Сказать по правде, вам, ребята, повезло: проклятый Лейден в двух-трёх днях пути отсюда, и сейчас как раз идёт осада. Есть возможность отличиться, заодно добыть деньжат. А?
— Да мы вроде не бедствуем, — ответил Тойфель, — и воевать не особо рвёмся. Сами знаете — война, там ведь и убить могут.
— Вот как? — насупился капитан. — А может, вы вообще против войны? Может, вы сторонники Оранского и его голозадых приспешников? А? Отвечать, когда я спрашиваю!
— Что вы! Что вы! — поспешил заверить его Рейно Моргенштерн. — Нет.
— Тогда и разговаривать нет смысла! Если вы такие трусы, что боитесь воевать и всё такое, можете завербоваться музыкантами — у нас почти в каждой роте не хватает флейтщика и барабанщика. А если вовсе нет, так собирайтесь и идите сами так. А то эта чёртова осада надоела всем до чёртиков: третью неделю сидим без дела, даже бабы надоели, только и остаётся, что дрыхнуть в палатках и дуться в ландскнехт. Даже вино кончилось, пришлось снаряжать обоз. Если вы не соврали, то сыграете, споёте, а ты… — Он повернулся к Барбе и пощёлкал пальцами. — Merd! как там тебя… Merd! Ладно, не важно! Покажешь нам этот свой ниточный театр, хоть посмотрим, что за штука.
Повисло молчание. Наконец Рейно Моргенштерн откашлялся и взял слово.
— Мы… — нерешительно проговорил он, косясь на Йоста. — Видите ли, герр капитан, мы как бы держим путь в другую сторону.
— В другую? — возмутился капитан и грохнул кружкой по столу. — Чёрт возьми! Это куда «в другую»? Здесь одна дорога, вашу мать, одна, та, по которой вы сюда припёрлись!
Если вы идёте не по ней, тогда вы, стало быть, идёте помогать этим проклятым гёзам. Nes pas? А? Отвечай немедля, именем короля, ты, canaille! А не то я прикажу своим ребятам, и они покажут вам, кто прав!
«Ребята», которые и так неодобрительно поглядывали в сторону гистрионов и прислушивались к разговору, перестали жевать и потихоньку потянулись к своим шлемам и мечам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
Золтан насторожился.
— Какая ещё формальность? — спросил он.
— Ваша рукопись без подписи. — Старикан повернул тетрадь так, чтоб показать безликую, пустую крышку переплёта, а затем открыл первый лист, который так же был девственно чист. — Аноним, — сказал он. — Конечно, можно напечатать и так, но для науки лучше, если на титульном листе будет имя автора. Итак?..
Золтан на мгновение задумался, почесал подбородок и вдруг усмехнулся и поднял бровь, как человек, которому пришла в голову оригинальная идея.
— Пусть будет Фукс, — сказал он.
— Инициалы?.. — Печатник взял перо и обмакнул его в чернила.
— Л. Фукс. Этого достаточно? — Вполне.
Они составили два договора и скрепили их подписями и рукопожатием.
— Я рад, что не ошибся в вас, герр Руж, — сказал Золтан, пряча свой экземпляр в сумку.
— Я не Руж, я Даубманнус, — поправил его печатник. — Мишель Даубманнус. Пьер Руж — это мой компаньон, его сейчас нет. И запомните на всякий случай: Даубманнус, а не Даубманн. Как человек учёный, я предпочитаю латинское написание. Сохраните документ.
Маркитанты подкатили в полдень или около того — две повозки с парусиновым верхом, запряжённые волами, и телега с четырьмя большими бочками, которую тащил изнурённый гнедой лошак. В отношении повозок хозяин корчмы не ошибся. Ошибся он в другом — в количестве солдат. Уж неизвестно, что было тому причиной — пресловутые «лесные братья», мародёры иль другое беспокойство на дорогах, только их сопровождали не «пара солдат», а целый взвод — чёртова дюжина, способная отбиться от серьёзного противника, — ландскнехты и рейтары в красно-жёлтых камзолах. Все пропылённые, с утра уже поддатые, усталые и злые, они ввалились в помещение корчмы, потребовали жратвы, вина и что-нибудь покрепче в дорожные фляжки. В корчме сразу сделалось тесно. Их капитан — валлонский фламандец, разодетый крикливо, как петух, вошёл последним, снял шляпу, отряхнул с неё меловую пыль, а в следующий миг заметил гистрионов.
— Кто такие? — с неудовольствием осведомился он, оглядывая с десяток крепких парней, а также двух детей и кукольника.
Мы музыканты, господин хороший, привстав, ответил за всех Рейно Моргенштерн и отвесил лёгкий поклон. Все они как раз заканчивали завтрак и лишь немного не успели разминуться с солдатнёй. Неугомонный Тойфель в этот раз почёл за благо промолчать.
— Какие ещё музыканты? — с подозрением нахмурился вояка.
— Всяческие, — уклончиво ответил Моргенштерн.
— Что вы делаете здесь? У вас есть документы?
— Странствуем. И паспорта у нас есть. Вот, извольте.
Вояка взял одной рукой протянутый им свиток, а другой — кружку с пивом и принялся изучать документ. Карл Барба наклонился к Фрицу и шепнул ему на ухо, тот поспешно закивал, взял девочку за руку и увёл её наверх; среди царивших суеты и сутолоки их уход остался незамеченным. Поэт Йост с безразличным видом смотрел в окно, дудочник ван Хорн неприкрыто рассматривал солдат. Взгляд его синих глаз был безмятежен и глубок; вино в кружке перед ним оставалось нетронутым.
— Хм! — наконец изрёк усатый капитан и возвратил бумаги музыкантам. — Подписано герцогом… Сколько вас всего?
— Там всё написано, — попытался ему возразить дер Тойфель.
— Отвечать, когда я спрашиваю! — наливаясь кровью, гаркнул фанфарон, и сразу стало ясно: он неграмотный. Распознать печать наместника, даже подпись, — это одно, прочесть все сведения — совсем другое. Рейно посмотрел на Йоста, на ван Хорна и решил этим обстоятельством воспользоваться.
— Нас восемь, — объявил он, беззастенчиво приплюсовав к шести свою персону и ван Хорна.
Капитан пересчитал сидящих и нахмурился.
— Я вижу здесь девятерых, — сказал он. — Кто лишний?
Все переглянулись. Кукольник откашлялся, встал и одёрнул свою бархатную куртку.
— Я, — объявил он. — Я не музыкант, синьор солдат, но путешествую я с ними. Si. Меня зовут Каспар Арно, я доктор кукольных наук. Вот мой диплом.
— Parbleu! — удивлённо выругался капитан, попытавшись развернуть документ одной рукой и расплескав своё пиво. — Доктор кукольных наук? Что это значит? В жизни я не слышал большей чуши! Чем ты занимаешься?
— Я содержу театр марионеток. — Барба растопырил пальцы, пошевелил ими и пояснил: — Марионетка — это такая ниточная кукла, burattino telecomandato. Si.
— Ты один?
— Один. С помощником.
— А, тот мальчишка… — Капитан созерцал бумагу. — Ясно, Ну и выговор у тебя!
— Я из Сицилии.
— Ах вот оно что! Тогда ладно. — И он снова посмотрел на музыкантов. — Что вы делаете здесь?
— Странствуем, — ответил Тойфель.
— Бродяжим понемногу, — поддержал его скрипач Феликс.
— Ищем, где бы заработать, — подытожил Рейно Моргенштерн.
— Ну и какого чёрта вам здесь надо? — рассердился капитан. — На полсотни миль в округе нет мест, где можно заработать! Или надеетесь отсидеться тут и играть для прохожих? Ну так заработаете грош и сдохнете от голода. Не лучше ли завербоваться в армию? Сказать по правде, вам, ребята, повезло: проклятый Лейден в двух-трёх днях пути отсюда, и сейчас как раз идёт осада. Есть возможность отличиться, заодно добыть деньжат. А?
— Да мы вроде не бедствуем, — ответил Тойфель, — и воевать не особо рвёмся. Сами знаете — война, там ведь и убить могут.
— Вот как? — насупился капитан. — А может, вы вообще против войны? Может, вы сторонники Оранского и его голозадых приспешников? А? Отвечать, когда я спрашиваю!
— Что вы! Что вы! — поспешил заверить его Рейно Моргенштерн. — Нет.
— Тогда и разговаривать нет смысла! Если вы такие трусы, что боитесь воевать и всё такое, можете завербоваться музыкантами — у нас почти в каждой роте не хватает флейтщика и барабанщика. А если вовсе нет, так собирайтесь и идите сами так. А то эта чёртова осада надоела всем до чёртиков: третью неделю сидим без дела, даже бабы надоели, только и остаётся, что дрыхнуть в палатках и дуться в ландскнехт. Даже вино кончилось, пришлось снаряжать обоз. Если вы не соврали, то сыграете, споёте, а ты… — Он повернулся к Барбе и пощёлкал пальцами. — Merd! как там тебя… Merd! Ладно, не важно! Покажешь нам этот свой ниточный театр, хоть посмотрим, что за штука.
Повисло молчание. Наконец Рейно Моргенштерн откашлялся и взял слово.
— Мы… — нерешительно проговорил он, косясь на Йоста. — Видите ли, герр капитан, мы как бы держим путь в другую сторону.
— В другую? — возмутился капитан и грохнул кружкой по столу. — Чёрт возьми! Это куда «в другую»? Здесь одна дорога, вашу мать, одна, та, по которой вы сюда припёрлись!
Если вы идёте не по ней, тогда вы, стало быть, идёте помогать этим проклятым гёзам. Nes pas? А? Отвечай немедля, именем короля, ты, canaille! А не то я прикажу своим ребятам, и они покажут вам, кто прав!
«Ребята», которые и так неодобрительно поглядывали в сторону гистрионов и прислушивались к разговору, перестали жевать и потихоньку потянулись к своим шлемам и мечам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186