Но не позавидовал бы я любому
Голиафу, повстречавшемуся с ней!
Впрочем, где разыщешь тысячу таких, как Гвен? Или хотя бы похожих на
нее?
- А вчера вечером этот "мийако" тоже лежал в твоей сумке? - спросил
я.
Она замялась.
- Если это так, то твои выводы были бы плачевны для меня, не так ли?
- Ладно, беру обратно свой вопрос. Смотри-ка, наш дружок приходит в
себя. Не отводи пока пистолета.
Я снова нажал на его шею. На этот раз он взвизгнул.
- Ну-ка сядь! - приказал я. - И не пытайся подняться. Сиди, заложив
руки за голову, и не двигайся. Как тебя звать? Своим тупым молчанием ты
вынудил прибегнуть к способу давления, который мне и самому неприятен.
Давай-давай, говори, только безо всяких глупостей! Миссис Хардести
[решительная, непреклонная (англ.)], - обратился я к Гвен, - как насчет
того, чтобы слегка пострелять в него? Несмертельно, просто ранить в
мякоть. Чтобы он стал повежливей.
- Как скажете, сенатор. Прямо сейчас?
- Ну... как только он предпримет неверный ход. И чтобы никаких шансов
на второй ход не было. Впрочем, убивать его не стоит - он должен
заговорить. Вы бы могли прострелить ему ляжечку? Не задевая кость?
- Попробую.
- Да любой это сможет! А если задеть кость, его трудно будет отсюда
транспортировать. Ну-с, начнем сначала. Так как тебя звать, приятель?
- Ох... Биллом.
- Биллом так Биллом. А остальное?
- Да просто Биллом. Меня зовут Биллом.
Гвен спросила:
- Ну что, сенатор, может, сделать в нем маленькую дырочку? Для
освежения памяти.
- Не помешало бы. Ты предпочитаешь левую ляжку, Билл? Или правую?
- Ой, сенатор, не надо! Меня взаправду звать просто Биллом. Скажите
ей, чтобы она отвела от меня эту штуку, ну пожалуйста!
- Держите его под прицелом, миссис Хардести! Билл, она не выстрелит,
если ты не будешь врать. Так что случилось с твоей фамилией?
- У меня ее никогда не было. Я назывался "Билл-шестой" в приюте для
подкидышей на Земле, в Новом Орлеане.
- Ну ладно. Предположим, я поверил. Но что же было написано в
паспорте, по которому ты прибыл сюда?
- У меня не было паспорта. Только контракт о вербовке. Там значилось:
Уильям - без второго имени - Джонсон. Но это сам вербовщик так написал.
Ой, пусть она не целится в меня!
- А ты постарайся ее не злить. Ты же знаешь, что такое женщина?
- Еще бы! Им нельзя разрешать держать оружие!
- Интересная мысль. Кстати, об оружии. Том, с которым ты сюда
приплелся. Я желаю, чтобы ты его разрядил сам. Боюсь, как бы оно не
взорвалось у меня в руках. Ну-ка не вставая повернись спиной к миссис
Хардести, а я подтолкну твою пушку поближе, чтобы до нее дотянуться. А
когда прикажу - но не раньше! - ты опустишь руки с затылка, разрядишь эту
пакость и снова закинешь руки на затылок. А теперь послушай, что я скажу.
Миссис Хардести! Когда Билл повернется, цельтесь ему в спину чуть ниже
шеи. И если он сделает хоть одно подозрительное движение, сразу спускайте
курок. Ни слова, ни одного шанса, никаких "мягких ранений"! Убивайте
немедля и наповал!
- С превеликим удовольствием, сенатор!
Билл испустил протяжный стон.
- Ну-с, а теперь поворачивайся, Билл. Пока что только корпусом, не
опуская рук.
Он послушно повернулся на ягодицах, помогая себе пятками. Я с
одобрением отметил, что Гвен теперь крепко держала пистолет обеими руками.
Взяв палку, я концом пододвинул самодельный пистолет к Биллу.
- Слушай, Билл. Не делай ни одного внезапного движения. Теперь опусти
руки. Так. Разряжай пистолет. Отложи патрон в сторону. Теперь руки снова
за голову и поворачивайся обратно.
Все время, пока он в точности выполнял мои команды, я заслонял Гвен.
У меня не возникло бы ни малейших угрызений совести, если бы его пришлось
убить, и я полагал, что Гвен это сделает сразу же, если он попытается
направить свою пушку против нас. Но я подумал: а как же потом поступить с
телом? Мне, честно говоря, не хотелось его убивать. Ведь если вы не на
поле боя и не в госпитале, наличие покойника довольно трудно объяснить. И
осложнения неизбежны.
Поэтому я облегченно вздохнул, когда он справился и снова закинул
руки на затылок. Я дотянулся палкой до мерзкой маленькой самоделки и
подтянул ее и единственный патрон, вынутый Биллом, к себе. Положив патрон
в карман, я наступил ногой на дуло "пистолета" и раздавил его, заодно
разрушив и "пусковой механизм".
- Вы можете слегка расслабиться, - сказал я "миссис Хардести", -
теперь уже можно не убивать. Просто держите на прицеле его ляжку.
- Послушайте, сенатор, а может, я все же продырявлю эту ляжку, так,
на всякий случай?
- О нет, нет. Если он будет вести себя прилично, то, пожалуй, не
стоит. Билл, ты ведь собираешься вести себя прилично?
- Ох, сенатор, конечно! Скажите ей, чтобы была поосторожней с этой
штукой, пожалуйста!
- Ладно, ладно! Сам-то ты даже не пытался быть осторожным со своей
"громыхалкой"! И ты не в том положении, чтобы на чем-то настаивать.
Скажи-ка, Билл, что ты сделал с бедным проктором, которого ограбил?
- Как? Я?
- Ну сам посуди: ты же напялил прокторскую куртку, которая не на тебя
сшита. И твои штаны к ней совсем не подходят. Я попросил тебя показать
удостоверение, а ты вытащил оружие, "громыхалку"! Господи помилуй, к тому
же ты еще давненько не мылся, ведь так? Какой же ты тогда проктор? Вот я и
спрашиваю, куда ты подевал владельца этой куртки? Он что, мертв? Или всего
лишь оглушен и заперт в клозете? Отвечай побыстрее, не то я попрошу миссис
Хардести снабдить тебя "освежителем памяти". Где проктор?
- Не знаю! Не делал я этого!
- Ну-ну, дорогуша, не заливай!
- Клянусь честью матери! Истинная правда!
Я несколько усомнился в "чести его матушки", но высказывать этого
вслух не стал. Я посчитал бы это дурным тоном, особенно в присутствии
такого жалкого образца человеческой породы.
- Билл, - сказал я мягко, - ты ведь не проктор, не так ли? Мне что,
снова объяснить, почему я в этом уверен?
(Дело в том, что Главный проктор Франко был великим службистом. И
если бы кто-нибудь из его команды позволил себе так выглядеть, да еще так
смердеть, то путь олуху был бы один: его немедленно вышвырнули бы в
открытый космос!)
- Впрочем, если хочешь, я поясню, - продолжал я. - Тебе когда-нибудь
вгоняли под ногти иголки с раскаленным острием? Это очень способствует
улучшению памяти, знаешь ли?
Гвен охотно подключилась:
- Вполне могут подойти и булавки, сенатор! У них больше масса, и они
дольше остаются раскаленными. У меня как раз есть одна. Можно, я попробую?
Можно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Голиафу, повстречавшемуся с ней!
Впрочем, где разыщешь тысячу таких, как Гвен? Или хотя бы похожих на
нее?
- А вчера вечером этот "мийако" тоже лежал в твоей сумке? - спросил
я.
Она замялась.
- Если это так, то твои выводы были бы плачевны для меня, не так ли?
- Ладно, беру обратно свой вопрос. Смотри-ка, наш дружок приходит в
себя. Не отводи пока пистолета.
Я снова нажал на его шею. На этот раз он взвизгнул.
- Ну-ка сядь! - приказал я. - И не пытайся подняться. Сиди, заложив
руки за голову, и не двигайся. Как тебя звать? Своим тупым молчанием ты
вынудил прибегнуть к способу давления, который мне и самому неприятен.
Давай-давай, говори, только безо всяких глупостей! Миссис Хардести
[решительная, непреклонная (англ.)], - обратился я к Гвен, - как насчет
того, чтобы слегка пострелять в него? Несмертельно, просто ранить в
мякоть. Чтобы он стал повежливей.
- Как скажете, сенатор. Прямо сейчас?
- Ну... как только он предпримет неверный ход. И чтобы никаких шансов
на второй ход не было. Впрочем, убивать его не стоит - он должен
заговорить. Вы бы могли прострелить ему ляжечку? Не задевая кость?
- Попробую.
- Да любой это сможет! А если задеть кость, его трудно будет отсюда
транспортировать. Ну-с, начнем сначала. Так как тебя звать, приятель?
- Ох... Биллом.
- Биллом так Биллом. А остальное?
- Да просто Биллом. Меня зовут Биллом.
Гвен спросила:
- Ну что, сенатор, может, сделать в нем маленькую дырочку? Для
освежения памяти.
- Не помешало бы. Ты предпочитаешь левую ляжку, Билл? Или правую?
- Ой, сенатор, не надо! Меня взаправду звать просто Биллом. Скажите
ей, чтобы она отвела от меня эту штуку, ну пожалуйста!
- Держите его под прицелом, миссис Хардести! Билл, она не выстрелит,
если ты не будешь врать. Так что случилось с твоей фамилией?
- У меня ее никогда не было. Я назывался "Билл-шестой" в приюте для
подкидышей на Земле, в Новом Орлеане.
- Ну ладно. Предположим, я поверил. Но что же было написано в
паспорте, по которому ты прибыл сюда?
- У меня не было паспорта. Только контракт о вербовке. Там значилось:
Уильям - без второго имени - Джонсон. Но это сам вербовщик так написал.
Ой, пусть она не целится в меня!
- А ты постарайся ее не злить. Ты же знаешь, что такое женщина?
- Еще бы! Им нельзя разрешать держать оружие!
- Интересная мысль. Кстати, об оружии. Том, с которым ты сюда
приплелся. Я желаю, чтобы ты его разрядил сам. Боюсь, как бы оно не
взорвалось у меня в руках. Ну-ка не вставая повернись спиной к миссис
Хардести, а я подтолкну твою пушку поближе, чтобы до нее дотянуться. А
когда прикажу - но не раньше! - ты опустишь руки с затылка, разрядишь эту
пакость и снова закинешь руки на затылок. А теперь послушай, что я скажу.
Миссис Хардести! Когда Билл повернется, цельтесь ему в спину чуть ниже
шеи. И если он сделает хоть одно подозрительное движение, сразу спускайте
курок. Ни слова, ни одного шанса, никаких "мягких ранений"! Убивайте
немедля и наповал!
- С превеликим удовольствием, сенатор!
Билл испустил протяжный стон.
- Ну-с, а теперь поворачивайся, Билл. Пока что только корпусом, не
опуская рук.
Он послушно повернулся на ягодицах, помогая себе пятками. Я с
одобрением отметил, что Гвен теперь крепко держала пистолет обеими руками.
Взяв палку, я концом пододвинул самодельный пистолет к Биллу.
- Слушай, Билл. Не делай ни одного внезапного движения. Теперь опусти
руки. Так. Разряжай пистолет. Отложи патрон в сторону. Теперь руки снова
за голову и поворачивайся обратно.
Все время, пока он в точности выполнял мои команды, я заслонял Гвен.
У меня не возникло бы ни малейших угрызений совести, если бы его пришлось
убить, и я полагал, что Гвен это сделает сразу же, если он попытается
направить свою пушку против нас. Но я подумал: а как же потом поступить с
телом? Мне, честно говоря, не хотелось его убивать. Ведь если вы не на
поле боя и не в госпитале, наличие покойника довольно трудно объяснить. И
осложнения неизбежны.
Поэтому я облегченно вздохнул, когда он справился и снова закинул
руки на затылок. Я дотянулся палкой до мерзкой маленькой самоделки и
подтянул ее и единственный патрон, вынутый Биллом, к себе. Положив патрон
в карман, я наступил ногой на дуло "пистолета" и раздавил его, заодно
разрушив и "пусковой механизм".
- Вы можете слегка расслабиться, - сказал я "миссис Хардести", -
теперь уже можно не убивать. Просто держите на прицеле его ляжку.
- Послушайте, сенатор, а может, я все же продырявлю эту ляжку, так,
на всякий случай?
- О нет, нет. Если он будет вести себя прилично, то, пожалуй, не
стоит. Билл, ты ведь собираешься вести себя прилично?
- Ох, сенатор, конечно! Скажите ей, чтобы была поосторожней с этой
штукой, пожалуйста!
- Ладно, ладно! Сам-то ты даже не пытался быть осторожным со своей
"громыхалкой"! И ты не в том положении, чтобы на чем-то настаивать.
Скажи-ка, Билл, что ты сделал с бедным проктором, которого ограбил?
- Как? Я?
- Ну сам посуди: ты же напялил прокторскую куртку, которая не на тебя
сшита. И твои штаны к ней совсем не подходят. Я попросил тебя показать
удостоверение, а ты вытащил оружие, "громыхалку"! Господи помилуй, к тому
же ты еще давненько не мылся, ведь так? Какой же ты тогда проктор? Вот я и
спрашиваю, куда ты подевал владельца этой куртки? Он что, мертв? Или всего
лишь оглушен и заперт в клозете? Отвечай побыстрее, не то я попрошу миссис
Хардести снабдить тебя "освежителем памяти". Где проктор?
- Не знаю! Не делал я этого!
- Ну-ну, дорогуша, не заливай!
- Клянусь честью матери! Истинная правда!
Я несколько усомнился в "чести его матушки", но высказывать этого
вслух не стал. Я посчитал бы это дурным тоном, особенно в присутствии
такого жалкого образца человеческой породы.
- Билл, - сказал я мягко, - ты ведь не проктор, не так ли? Мне что,
снова объяснить, почему я в этом уверен?
(Дело в том, что Главный проктор Франко был великим службистом. И
если бы кто-нибудь из его команды позволил себе так выглядеть, да еще так
смердеть, то путь олуху был бы один: его немедленно вышвырнули бы в
открытый космос!)
- Впрочем, если хочешь, я поясню, - продолжал я. - Тебе когда-нибудь
вгоняли под ногти иголки с раскаленным острием? Это очень способствует
улучшению памяти, знаешь ли?
Гвен охотно подключилась:
- Вполне могут подойти и булавки, сенатор! У них больше масса, и они
дольше остаются раскаленными. У меня как раз есть одна. Можно, я попробую?
Можно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124