Ведь все девочки в переходном возрасте очаровательны, а Гретхен
еще и чудесно сложена. К тому же наделена солнечным характером. Вот кого
бы сделать искушением Святого Антония!
Гвен вручила мне мыло.
- И прекрасно, милый, ты можешь потереть ей спинку, а спереди она
помоется сама!
Я с достоинством отпарировал:
- Не понимаю, о чем ты? Я не стремлюсь никому тереть спинку,
поскольку руки мне нужны для того, чтобы не потерять равновесие. Ты
забываешь, что я здесь в роли уважаемой наседки...
- Ах, ты, оказывается, наша мамаша? Ну что ж... мать...
- Кто упомянул мать?.. Я был бы признателен, если бы ты выражался
поприличнее!
- Ричард, это ниже моего достоинства. Гретхен, ты сама помой ему
спину, это безопаснее. Я буду в роли рефери.
Игра продолжалась, как всегда бывает, когда моются мужчины и женщины,
со смешками и повизгиваниями. Даже Билл включился в игру, которая была не
столь сексуальной, сколь задорной.
В двадцать два часа мы уже лежали на своих топчанах: Гретхен под
самой стенкой, Гвен рядом, потом я, потом Билл. При силе притяжения в одну
шестую земного каменное ложе казалось мягче пуховой перины в Айове.
Я заснул очень быстро, но вскоре - через час? через два? - проснулся
из-за соседства чьего-то теплого тела, прижимающегося ко мне.
- Сейчас, лапушка? - и, проснувшись окончательно, спросил: - Это ты,
Гвен?
- Это я, мистер Ричард! Вы, правда, хотели бы, чтобы моя попка совсем
покраснела? И чтобы я плакала?
Я натужно прошептал:
- Девочка, иди обратно к стенке!
- Ну пожалуйста!
- Нет!
- Гретхен, - мягко произнесла Гвен, - иди туда, где твоя постель,
пока ты не разбудила людей. Давай я помогу тебе перекатиться через меня.
Она это сделала, обняв женщину-ребенка и что-то нашептывая ей.
Оставаясь рядышком, они заснули (я надеюсь) в обнимку.
Снова уснуть мне удалось нескоро.
12
Мы слишком горды, чтобы бороться.
Вудро Вильсон (1856-1924)
Насилие не решает ничего.
Чингис-Хан (1162-1227)
Мыши за то, чтобы коты носили бубенчики.
Эзоп (ок. 620 - ок. 560 до н.э.)
Прощальные поцелуи через скафандры на редкость безопасны. Я об этом
подумал, Гретхен, наверное, - тоже. Но так все же лучше.
Прошедшей ночью Гвен спасла меня от "участи хуже смерти", за что я
был ей признателен. (Ну да, ну да, - умеренно признателен!) Конечно,
старик, совращаемый созревающей девочкой (Гретхен должно исполниться
только тринадцать через два месяца!), - явление довольно-таки комическое и
мишень для насмешек любых "правильно мыслящих" людей!
И все же с того момента, как Гретхен показала мне, что не считает
меня слишком старым, я ощущал себя все моложе и моложе (значит, к заходу
солнца я могу впасть в последнюю стадию старческого "детства"!).
Поэтому считаем, что я благодарен Гвен. Это и будет официальная
версия. Но по-моему, Гвен вздохнула с облегчением лишь после того, как
Гретхен в полдень, прощально помахав нам рукой из кабины
грузовика-вездехода своего отца, дождалась, пока мы тронулись на юг в
автобусе (тоже вездеходе) тетки Лилибет. Автобус назывался "Услышь меня,
Иисус!".
"Услышь" намного крупнее Джинксова грузовика. Его поверхность, ярко
размалеванная сценами из Священного Писания, еще испещрена и цитатами из
Библии.
Он был рассчитан на восемнадцать пассажиров плюс груз, не считая
водителя и стрелка-охранника, помещавшегося в башенке на крыше автобуса.
Шины вездехода имели чудовищные размеры: они были вдвое выше меня и
заслоняли окна машины. Дно пассажирского салона покоилось на осях колес,
расположенных на высоте человеческого роста. С обеих сторон автобуса между
передними и задними колесами располагались двери и трапы. Из-за колес
глядеть в окна почти невозможно, но лунни не слишком интересуются
пейзажами родной планеты, да те и впечатляют больше с орбиты.
Наш путь пролегал по дну Моря Ясности от Кавказской гряды до
Гемусовых гор [Гемус или Гем - мифический персонаж, сын Борея; его именем
названа горная цепь на Балканах]. Некоторые полагают, что в лунных
пейзажах таится некое очарование. Но уж очень скрытое, ибо поверхность
была плоска, как блин, и настолько же "привлекательна", как холодные блины
без масла или повидла.
И все же я был доволен, что тетушка Лилибет поместила нас в первом
ряду справа - Гвен у окна, меня рядом, а Билла слева от меня. Мы могли
видеть все то, что попадало в поле зрения водителя, поскольку впереди нас
находилось ветровое стекло, да немножко еще можно было увидеть и в окно,
находившееся за краем переднего колеса, ось которого располагалась дальше
нашего ряда. Вид справа, впрочем, был не очень ясным, поскольку
пластмассовые окна от времени помутнели и покрылись трещинками. Зато вид
через ветровое стекло был настолько ясен, насколько позволяли наши
гермошлемы. В скафандрах, арендованных нами у Чарли Вонга, иллюминаторы
оказались солнцезащитными, предохраняющими глаза от резких лучей, но
вместе с тем обеспечивающими хорошую видимость. Те же качества отличают
солнечные очки высокого класса.
Водительское место находилось у левого борта на возвышении, так что у
тетушки Лилибет обзор был превосходным.
Мы почти не разговаривали друг с другом, ибо все переговорные
устройства гермошлемов были настроены на одну и ту же волну и в наушниках
стоял почти вавилонский гвалт, и мы их просто выключили. Я и Гвен могли
переговариваться, прижимаясь шлемами, но это было не слишком удобно. Я
развлекался тем, что пытался различить дорогу, по которой мы ехали. На
Луне ведь не действуют магнитные компасы из-за отсутствия магнитного поля,
а лунный спин [механический момент вращения] равен одному полному обороту
в месяц, что делает беспомощными также и компасы гироскопические. Можно
использовать инерционные определители направления, но они очень дороги,
хотя не понятно почему - ведь их производство для управления ракетных
двигателей освоено давным-давно!
На этом участке поверхности Луны всегда можно ориентироваться по
положению Земли, а половину времени (то есть во время лунного "дня") - и
по положению солнца. А по звездам? Конечно, звезды всегда находятся на
лунном небе: там же нет ни облаков, ни дождей, ни смога. О, конечно же! Но
послушайте, я хочу сказать любому земному "суслику": легче увидеть звезды
из Айовы, чем с Луны!
И вот почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
еще и чудесно сложена. К тому же наделена солнечным характером. Вот кого
бы сделать искушением Святого Антония!
Гвен вручила мне мыло.
- И прекрасно, милый, ты можешь потереть ей спинку, а спереди она
помоется сама!
Я с достоинством отпарировал:
- Не понимаю, о чем ты? Я не стремлюсь никому тереть спинку,
поскольку руки мне нужны для того, чтобы не потерять равновесие. Ты
забываешь, что я здесь в роли уважаемой наседки...
- Ах, ты, оказывается, наша мамаша? Ну что ж... мать...
- Кто упомянул мать?.. Я был бы признателен, если бы ты выражался
поприличнее!
- Ричард, это ниже моего достоинства. Гретхен, ты сама помой ему
спину, это безопаснее. Я буду в роли рефери.
Игра продолжалась, как всегда бывает, когда моются мужчины и женщины,
со смешками и повизгиваниями. Даже Билл включился в игру, которая была не
столь сексуальной, сколь задорной.
В двадцать два часа мы уже лежали на своих топчанах: Гретхен под
самой стенкой, Гвен рядом, потом я, потом Билл. При силе притяжения в одну
шестую земного каменное ложе казалось мягче пуховой перины в Айове.
Я заснул очень быстро, но вскоре - через час? через два? - проснулся
из-за соседства чьего-то теплого тела, прижимающегося ко мне.
- Сейчас, лапушка? - и, проснувшись окончательно, спросил: - Это ты,
Гвен?
- Это я, мистер Ричард! Вы, правда, хотели бы, чтобы моя попка совсем
покраснела? И чтобы я плакала?
Я натужно прошептал:
- Девочка, иди обратно к стенке!
- Ну пожалуйста!
- Нет!
- Гретхен, - мягко произнесла Гвен, - иди туда, где твоя постель,
пока ты не разбудила людей. Давай я помогу тебе перекатиться через меня.
Она это сделала, обняв женщину-ребенка и что-то нашептывая ей.
Оставаясь рядышком, они заснули (я надеюсь) в обнимку.
Снова уснуть мне удалось нескоро.
12
Мы слишком горды, чтобы бороться.
Вудро Вильсон (1856-1924)
Насилие не решает ничего.
Чингис-Хан (1162-1227)
Мыши за то, чтобы коты носили бубенчики.
Эзоп (ок. 620 - ок. 560 до н.э.)
Прощальные поцелуи через скафандры на редкость безопасны. Я об этом
подумал, Гретхен, наверное, - тоже. Но так все же лучше.
Прошедшей ночью Гвен спасла меня от "участи хуже смерти", за что я
был ей признателен. (Ну да, ну да, - умеренно признателен!) Конечно,
старик, совращаемый созревающей девочкой (Гретхен должно исполниться
только тринадцать через два месяца!), - явление довольно-таки комическое и
мишень для насмешек любых "правильно мыслящих" людей!
И все же с того момента, как Гретхен показала мне, что не считает
меня слишком старым, я ощущал себя все моложе и моложе (значит, к заходу
солнца я могу впасть в последнюю стадию старческого "детства"!).
Поэтому считаем, что я благодарен Гвен. Это и будет официальная
версия. Но по-моему, Гвен вздохнула с облегчением лишь после того, как
Гретхен в полдень, прощально помахав нам рукой из кабины
грузовика-вездехода своего отца, дождалась, пока мы тронулись на юг в
автобусе (тоже вездеходе) тетки Лилибет. Автобус назывался "Услышь меня,
Иисус!".
"Услышь" намного крупнее Джинксова грузовика. Его поверхность, ярко
размалеванная сценами из Священного Писания, еще испещрена и цитатами из
Библии.
Он был рассчитан на восемнадцать пассажиров плюс груз, не считая
водителя и стрелка-охранника, помещавшегося в башенке на крыше автобуса.
Шины вездехода имели чудовищные размеры: они были вдвое выше меня и
заслоняли окна машины. Дно пассажирского салона покоилось на осях колес,
расположенных на высоте человеческого роста. С обеих сторон автобуса между
передними и задними колесами располагались двери и трапы. Из-за колес
глядеть в окна почти невозможно, но лунни не слишком интересуются
пейзажами родной планеты, да те и впечатляют больше с орбиты.
Наш путь пролегал по дну Моря Ясности от Кавказской гряды до
Гемусовых гор [Гемус или Гем - мифический персонаж, сын Борея; его именем
названа горная цепь на Балканах]. Некоторые полагают, что в лунных
пейзажах таится некое очарование. Но уж очень скрытое, ибо поверхность
была плоска, как блин, и настолько же "привлекательна", как холодные блины
без масла или повидла.
И все же я был доволен, что тетушка Лилибет поместила нас в первом
ряду справа - Гвен у окна, меня рядом, а Билла слева от меня. Мы могли
видеть все то, что попадало в поле зрения водителя, поскольку впереди нас
находилось ветровое стекло, да немножко еще можно было увидеть и в окно,
находившееся за краем переднего колеса, ось которого располагалась дальше
нашего ряда. Вид справа, впрочем, был не очень ясным, поскольку
пластмассовые окна от времени помутнели и покрылись трещинками. Зато вид
через ветровое стекло был настолько ясен, насколько позволяли наши
гермошлемы. В скафандрах, арендованных нами у Чарли Вонга, иллюминаторы
оказались солнцезащитными, предохраняющими глаза от резких лучей, но
вместе с тем обеспечивающими хорошую видимость. Те же качества отличают
солнечные очки высокого класса.
Водительское место находилось у левого борта на возвышении, так что у
тетушки Лилибет обзор был превосходным.
Мы почти не разговаривали друг с другом, ибо все переговорные
устройства гермошлемов были настроены на одну и ту же волну и в наушниках
стоял почти вавилонский гвалт, и мы их просто выключили. Я и Гвен могли
переговариваться, прижимаясь шлемами, но это было не слишком удобно. Я
развлекался тем, что пытался различить дорогу, по которой мы ехали. На
Луне ведь не действуют магнитные компасы из-за отсутствия магнитного поля,
а лунный спин [механический момент вращения] равен одному полному обороту
в месяц, что делает беспомощными также и компасы гироскопические. Можно
использовать инерционные определители направления, но они очень дороги,
хотя не понятно почему - ведь их производство для управления ракетных
двигателей освоено давным-давно!
На этом участке поверхности Луны всегда можно ориентироваться по
положению Земли, а половину времени (то есть во время лунного "дня") - и
по положению солнца. А по звездам? Конечно, звезды всегда находятся на
лунном небе: там же нет ни облаков, ни дождей, ни смога. О, конечно же! Но
послушайте, я хочу сказать любому земному "суслику": легче увидеть звезды
из Айовы, чем с Луны!
И вот почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124