"Почему ты сказал "не только", Черный Моркелеб?"
"Ты знаешь это не хуже меня, Дженни Уэйнест".
Она различила его в темноте лишь после этих слов. Лунная дорожка
алмазно замерцала на чешуйчатой броне, серебряные глаза просияли из-под
полуприкрытых век. Давно ли он опустился рядом, Дженни не знала - приход
его был беззвучен, как падение пера.
"Все, что ты даешь им, ты забираешь у себя. Еще когда ты проникла в
меня своим разумом, я увидел, в какую пытку ты превратила свою жизнь. Я не
понимаю людские души, хотя они светлы и отзываются подобно золоту. Ты
сильна и прекрасна, Дженни Уэйнест. Я хочу, чтобы ты стала одним из нас и
жила бы с нами на скалистых островах в северном море".
Она покачала головой.
"Я не стану врагом тех, кого люблю".
"Врагом? - Лунный иней опушил гриву, стоило Моркелебу повернуть
голову. - Разумеется, не станешь, хотя, при всей твоей к ним любви, они
этого заслуживают. Мне непонятна такая любовь, драконы любят иначе. Но
когда я освобожусь от заклинания, привязавшего меня к этой горе и снова
полечу на север, лети со мной. Я не чувствовал раньше ничего подобного, но
я хочу, чтобы ты была драконом - таким же, как и я. Скажи мне, ну не все
ли тебе равно, станет ли этот мальчик Гарет рабом женщины своего отца или
рабом своей будущей избранницы? И какая тебе разница, кто захватит Бездну?
Или долго ли еще эта женщина Зиерн будет осквернять разум и тело, покуда
не умрет, истощив свою душу и магию? Тот ли, другой человек правит
Уинтерлэндом и защищает его, удастся ли ему привезти туда книги о деяниях,
описанных кем-то понаслышке... Все это так ничтожно, Дженни Уэйнест. Твоя
власть выше этой суеты".
"Покинуть их теперь - все равно что предать. Я не могу без них".
"Это они не могут без тебя, - ответил дракон. - Убей тебя люди короля
на этих ступенях - твои друзья это бы пережили".
Дженни подняла глаза. Черный, мерцающий призрак, он был куда мощнее и
прекраснее того дракона, убитого Джоном в Вире. Его пение отзывалось в ее
сердце, как отзывалось оно в чистом золоте. Как будто прянув на солнечный
свет из привораживающей ночи, Дженни помотала головой.
"Нет. Это неправда". - Она встала и, кутаясь в мех, ушла в черный
проем Врат.
После резкой ночной свежести воздух огромной пещеры показался затхлым
и продымленным. Гаснущий костер метал злобные янтарные вспышки, еле
касающиеся кончиков каменных клыков на потолке и слабо взблескивающие на
звеньях сорванной ламповой цепи. Всегда неприятно возвращаться из живого
морозного воздуха ночи в стылое жилье, но в этот раз сердце Дженни сжалось
как-то по-особому - так, словно она навсегда возвращалась в темницу с
воли.
Свернула медвежью шкуру, бросила перед огнем и отыскала алебарду в
груде скарба, перенесенного сюда из лагеря на Холме. Что-то шевельнулось в
темноте; Дженни услышала шорох пледа, и спустя мгновение голос Гарета
окликнул:
- Дженни!
- Я здесь. - Она выпрямилась; отблеск тлеющих углей лег на ее бледное
лицо и на металлические букли овечьей куртки. Кутающийся в потрепанный
пятнистый плед Гарет выглядел заспанным и взъерошенным, ничуть не
напоминая того юного придворного, что две недели назад ожидал королевского
выхода, облаченный в изысканную мантию из лимонно-белого атласа. И уж
совсем мало (отметила Дженни) осталось в нем от неуклюжего паренька,
явившегося в Уинтерлэнд разыскивать своего героя.
- Мне пора идти, - негромко сказала она. - Скоро рассветет. Собери
все, что может гореть, и, если вдруг люди короля вернутся,
забаррикадируйся за внутренними вратами в Большом Туннеле. А будете
отступать - подожги. Это их задержит.
Гарет передернул плечами и кивнул.
- Я расскажу Поликарпу, как обстоят дела. Он мог бы вас выручить,
если, конечно, врата, ведущие в Бездну с той стороны, не взорваны. Если я
не доберусь до Халната...
Юноша потрясенно смотрел на нее - и, судя по выражению его лица,
добрая дюжина баллад роилась в мозгу принца.
Дженни улыбнулась; зов дракона в ее душе звучал все слабее и слабее.
Она подошла к Гарету и огладила его колкую щеку.
- Ради меня... Позаботься о Джоне.
Опустилась на колени, поцеловала Джона в губы и в плотно прикрытые
веки. Встала, подобрала плед, алебарду и двинулась в направлении понемногу
светлеющего серого проема.
Когда она уже подходила к Вратам, тихий голос с ярко выраженным
северным акцентом проворчал за спиной:
- Позаботься-ка ты, в самом деле, о Джоне!
15
Водянистый свет разбавил темноту, обратив воздух из бархата в шелк.
Холод полоснул по лицу и рукам Дженни, и чувство странной взмывающей
радости наполнило душу. Неровные грани Злого Хребта сверкали голубизной и
лавандой на фоне пепельного неба. Туман пасмами лежал в руинах городка. На
несколько мгновений Дженни была предоставлена самой себе: забыв о любви и
магии, она просто вдыхала колючий утренний воздух.
Потом наконец заметила дракона, разлегшегося вдоль нижней ступени.
Увидев Дженни, он приподнялся и потянулся, как кот, - от клюва до
шипастого набалдашника хвоста и до кончиков затрепетавших крыльев. Каждый
рог и каждая чешуйка тускло блеснули в утреннем полусвете.
"Закутайся потеплее, колдунья. Наверху холодно".
Он сел и, грациозно подавшись вниз, протянул к Дженни переднюю лапу,
очень похожую на кисть человеческой руки. Довольно широкая, дюймов
двенадцати в поперечнике, она все же поражала изяществом: ничего лишнего -
удлиненные кости, оплетенные мышцами, да шипы на суставах. Когти мягко
сомкнулись на талии Дженни. Страха не было. Дракон - коварное создание, но
что-то, подсмотренное в лабиринте его разума, подсказывало Дженни, что
Моркелеб не собирается убивать ее. И все же, когда он прижал Дженни к
груди, чтобы защитить от встречного ветра, поджидающего их наверху, она
невольно ощутила дрожь.
Огромные крылья распахнулись, заслоняя розово-лиловый сумрак
нависающих утесов, и Дженни бросила быстрый взгляд на землю, лежащую в
пятнадцати футах от нее. Еще она успела взглянуть на горы, обступившие
Долину, и на уплывающую за кремнистый гребень белую луну - ясную, как глаз
дракона.
Затем Моркелеб прянул ввысь и земля провалилась.
Лицо ожгло холодом, ветер запустил в волосы жесткие пальцы. Сквозь
толстые пледы Дженни чувствовала жаркое биение крови под страшной чешуей.
Вновь взглянула на землю и увидела, что Долина стала подобна омуту тени, а
поросшие лесом горные склоны уже обрели от легкого касания солнца дневные
цвета - ржавые и лиловые, заиграли всеми оттенками коричневого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85