На снимке, сделанном органами по делам малолетних, был снят мальчик, в нем явно наличествовала кровь аборигенов, что видно по темному цвету кожи и мелко вьющимся волосам, но скулы были неожиданно высокие, а глаза с явно азиатским разрезом смотрели настороженно. И это все, что можно было увидеть. Ей приходилось видеть немало детей, подвергавшихся насилию, они все были закрыты, непробиваемы, как стена. Ребенок, у которого много тайн.
Его единственная фотография, сделанная при его возвращении в систему исправительных заведений, но уже подростком, была не лучше. Фотоаппарат был, по-видимому, испорчен, но этого не заметили. Фокус был сбит, и лицо получилось расплывчатым – снимок напоминал первые эксперименты на заре фотографии. Только зная наверняка (на обороте фотографии был проставлен регистрационный номер), можно было признать в этом размытом изображении того мальчика с каменным лицом с ранних фотографий. Ни один свидетель не смог бы его узнать – сходство ограничивалось цветом кожи и грубой формой головы и ушей.
Последняя фотография попала к Скоурос из личных файлов доктора Юпитера Даннея, но и здесь судьба распорядилась скрыть истинное лицо Джона Вулгару. Снимок делался через плечо девушки с темными волосами – Каллиопа не могла отделаться от мысли, что это могла быть Поли Мерапануи, но Даней не помнил, а записи об этом умалчивали. Объект, видимо, повернулся как раз в момент съемки. Вместо лица было расплывчатое пятно, можно было разглядеть только блеск злобного глаза и клок темных волос. Фотография была неопределенна, как сон, но удалось схватить демоническую суть облика объекта.
«Одержимый дьяволом, – так сказала жена священника. – Человек, одержимый дьяволом».
Несмотря на мелодраматичность такой мысли, Каллиопа содрогнулась, ей даже показалось, что она в квартире не одна. Детектив нажала на кнопку, автоматически закрывающую шторы, надо сказать, при этом она сердилась на себя за то, что хочет отгородиться от мира.
Каллиопа снова вернулась к детской фотографии, к мальчику с лицом, напоминающим заколоченный дом. Маленький Джонни, Джонни Дарк.
Впечатление было очевидно, но ей нужно было докопаться, откуда оно возникло, или, что важнее, понять, что это ощущение доказывало, даже если признать его верным. В отчете отдела по делам несовершеннолетних указано со слов матери Джона Вулгару, что «его отцом является филиппинский моряк с криминальным прошлым» – это должно значить «пират». Каллиопа хорошо знала одного такого человека-хищника, который подстерегал лодки и небольшие суда в Коралловом море, крал груз, иногда похищал команду, если риск того стоил, и продавал людей в Керне, расстреливал из пулемета команду и пассажиров, чтобы не оставалось свидетелей. Каллиопа работала офицером полиции достаточно давно, чтобы знать, что такое «моряк с криминальным прошлым», к тому же она встречала глаза такой же формы, как у Джонни: конечно, его отец был азиатом.
Значит, фамилия Джонни, говорящая о его принадлежности к аборигенам, была не от отца. Настоящая фамилия его мамы Эмми, по свидетельству нескольких сохранившихся отчетов социальных работников, была Минийбуру, хотя ее больше знали под вымышленными именами, которые звучали как английские, чаще всего она называла себя Эмми Уордсворт. Так откуда же взялось «Вулгару»? Возможно, от одного из мужчин, которых было много в ее жизни, в качестве попытки узаконить ребенка, дав ему имя отчима. Но насколько можно было судить по отчетам, в ее кратковременных бурных связях не было ни одного аборигена. У Каллиопы появилось сильное подозрение, что имя появилось как-то иначе.
Интересно, откуда? Почему мать-туземка дала своему сыну имя чудовища из сказок своего народа?
Каллиопа как раз размышляла над этим и почувствовала уверенность, которую даже самые недоверчивые назвали бы интуицией, а она не стала бы спорить. Она вспомнила о другом серьезном предчувствии, связанном с извещением о смерти. Ее будто окатили холодной водой, и она забыла об имени Джонни.
Сделанное открытие полностью поглотило Каллиопу, поэтому она лишь слегка удивилась тому, что ее партнер в изображении на экране выглядел лет на двадцать моложе своих лет, словно прошел через какую-то омолаживающую машину. Она только тогда поняла, в чем дело, когда заметила юношеские прыщи на лице собеседника. Каллиопа попыталась вспомнить имя старшего племянника Стэна и наконец вспомнила.
– Привет, Кендрик, дядя дома?
– Да, мисс Скоурос. – Он разглядывал что-то у нее над головой и не отвернулся даже тогда, когда закричал:
– Эй, дядя Стэн!
Каллиопа не сразу сообразила, что ее изображение, видимо, располагается в углу его экрана.
– Как твои дела? – спросила она мальчика. – Как учеба?
Он скривился и пожал плечами, явно не желая отрываться от того, что грохотало и вопило на другой части экрана. Можно было бы и закончить общение и не обращать на собеседницу внимание, но он был вежливым мальчиком: оба сидели и ждали появления Стэна Чана. Как только тот пришел, Кендрик моментально испарился, передвинувшись удобнее к своему экрану.
– В чем дело, Скоурос? – На Стэне была одна из его ужасных выходных рубашек, но Каллиопа мужественно воздержалась от комментариев.
– Работаю. А ты, я вижу, нянчишь детей. Странное совпадение для пятничного вечера, Стэн. Хотя бы один из нас должен бы был пойти на свидание.
– Я уже ходил на свидание.
Она подняла бровь.
– Тогда ты рано вернулся. – Стэн отказался развивать эту тему, и она сменила тон. – Да это и не важно. Я кое-что нашла. Я уже хотела сдаться, пойти прогуляться, выпить где-нибудь, но заставила себя еще поработать – ты тоже должен как-нибудь попробовать, Стэн, – кажется, я напала на жилу.
Теперь была очередь Стэна удивляться.
– На жилу? Это из фильма, что ли?
– Да ну тебя. Похоже, мне удалось сдвинуться с места. Черт, действительно, говорю, как в кино. Послушай, я хочу тебе показать. Сейчас выведу на экран.
Когда Стэн читал документ, он смотрел поверх нее, как до этого делал племянник. Хотя напарник Каллиопы скривил губы, изображая полное отсутствие интереса, читал он внимательно.
– Ну и что? – спросил он, закончив чтение. – Это отчет какого-то парня по имени Банчи к надзирающему полицейскому, где он сообщает, что встречал нашего Джонни на улицах Когара. Этому отчету уже много лет, Скоурос. Так в чем же дело?
– Черт бы тебя побрал, Стэн. Ты никогда не читаешь документы. Ты что, не проверял свидетельство о смерти?
Сначала он попытался возразить:
– Мы получили документы только сегодня днем, Скоурос. Когда я уже закончил работу. Неужели я должен оправдываться за то, что не работаю двадцать четыре часа в сутки?
– Извини.
У коллеги за спиной Каллиопа увидела его племянников – младшего и старшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
Его единственная фотография, сделанная при его возвращении в систему исправительных заведений, но уже подростком, была не лучше. Фотоаппарат был, по-видимому, испорчен, но этого не заметили. Фокус был сбит, и лицо получилось расплывчатым – снимок напоминал первые эксперименты на заре фотографии. Только зная наверняка (на обороте фотографии был проставлен регистрационный номер), можно было признать в этом размытом изображении того мальчика с каменным лицом с ранних фотографий. Ни один свидетель не смог бы его узнать – сходство ограничивалось цветом кожи и грубой формой головы и ушей.
Последняя фотография попала к Скоурос из личных файлов доктора Юпитера Даннея, но и здесь судьба распорядилась скрыть истинное лицо Джона Вулгару. Снимок делался через плечо девушки с темными волосами – Каллиопа не могла отделаться от мысли, что это могла быть Поли Мерапануи, но Даней не помнил, а записи об этом умалчивали. Объект, видимо, повернулся как раз в момент съемки. Вместо лица было расплывчатое пятно, можно было разглядеть только блеск злобного глаза и клок темных волос. Фотография была неопределенна, как сон, но удалось схватить демоническую суть облика объекта.
«Одержимый дьяволом, – так сказала жена священника. – Человек, одержимый дьяволом».
Несмотря на мелодраматичность такой мысли, Каллиопа содрогнулась, ей даже показалось, что она в квартире не одна. Детектив нажала на кнопку, автоматически закрывающую шторы, надо сказать, при этом она сердилась на себя за то, что хочет отгородиться от мира.
Каллиопа снова вернулась к детской фотографии, к мальчику с лицом, напоминающим заколоченный дом. Маленький Джонни, Джонни Дарк.
Впечатление было очевидно, но ей нужно было докопаться, откуда оно возникло, или, что важнее, понять, что это ощущение доказывало, даже если признать его верным. В отчете отдела по делам несовершеннолетних указано со слов матери Джона Вулгару, что «его отцом является филиппинский моряк с криминальным прошлым» – это должно значить «пират». Каллиопа хорошо знала одного такого человека-хищника, который подстерегал лодки и небольшие суда в Коралловом море, крал груз, иногда похищал команду, если риск того стоил, и продавал людей в Керне, расстреливал из пулемета команду и пассажиров, чтобы не оставалось свидетелей. Каллиопа работала офицером полиции достаточно давно, чтобы знать, что такое «моряк с криминальным прошлым», к тому же она встречала глаза такой же формы, как у Джонни: конечно, его отец был азиатом.
Значит, фамилия Джонни, говорящая о его принадлежности к аборигенам, была не от отца. Настоящая фамилия его мамы Эмми, по свидетельству нескольких сохранившихся отчетов социальных работников, была Минийбуру, хотя ее больше знали под вымышленными именами, которые звучали как английские, чаще всего она называла себя Эмми Уордсворт. Так откуда же взялось «Вулгару»? Возможно, от одного из мужчин, которых было много в ее жизни, в качестве попытки узаконить ребенка, дав ему имя отчима. Но насколько можно было судить по отчетам, в ее кратковременных бурных связях не было ни одного аборигена. У Каллиопы появилось сильное подозрение, что имя появилось как-то иначе.
Интересно, откуда? Почему мать-туземка дала своему сыну имя чудовища из сказок своего народа?
Каллиопа как раз размышляла над этим и почувствовала уверенность, которую даже самые недоверчивые назвали бы интуицией, а она не стала бы спорить. Она вспомнила о другом серьезном предчувствии, связанном с извещением о смерти. Ее будто окатили холодной водой, и она забыла об имени Джонни.
Сделанное открытие полностью поглотило Каллиопу, поэтому она лишь слегка удивилась тому, что ее партнер в изображении на экране выглядел лет на двадцать моложе своих лет, словно прошел через какую-то омолаживающую машину. Она только тогда поняла, в чем дело, когда заметила юношеские прыщи на лице собеседника. Каллиопа попыталась вспомнить имя старшего племянника Стэна и наконец вспомнила.
– Привет, Кендрик, дядя дома?
– Да, мисс Скоурос. – Он разглядывал что-то у нее над головой и не отвернулся даже тогда, когда закричал:
– Эй, дядя Стэн!
Каллиопа не сразу сообразила, что ее изображение, видимо, располагается в углу его экрана.
– Как твои дела? – спросила она мальчика. – Как учеба?
Он скривился и пожал плечами, явно не желая отрываться от того, что грохотало и вопило на другой части экрана. Можно было бы и закончить общение и не обращать на собеседницу внимание, но он был вежливым мальчиком: оба сидели и ждали появления Стэна Чана. Как только тот пришел, Кендрик моментально испарился, передвинувшись удобнее к своему экрану.
– В чем дело, Скоурос? – На Стэне была одна из его ужасных выходных рубашек, но Каллиопа мужественно воздержалась от комментариев.
– Работаю. А ты, я вижу, нянчишь детей. Странное совпадение для пятничного вечера, Стэн. Хотя бы один из нас должен бы был пойти на свидание.
– Я уже ходил на свидание.
Она подняла бровь.
– Тогда ты рано вернулся. – Стэн отказался развивать эту тему, и она сменила тон. – Да это и не важно. Я кое-что нашла. Я уже хотела сдаться, пойти прогуляться, выпить где-нибудь, но заставила себя еще поработать – ты тоже должен как-нибудь попробовать, Стэн, – кажется, я напала на жилу.
Теперь была очередь Стэна удивляться.
– На жилу? Это из фильма, что ли?
– Да ну тебя. Похоже, мне удалось сдвинуться с места. Черт, действительно, говорю, как в кино. Послушай, я хочу тебе показать. Сейчас выведу на экран.
Когда Стэн читал документ, он смотрел поверх нее, как до этого делал племянник. Хотя напарник Каллиопы скривил губы, изображая полное отсутствие интереса, читал он внимательно.
– Ну и что? – спросил он, закончив чтение. – Это отчет какого-то парня по имени Банчи к надзирающему полицейскому, где он сообщает, что встречал нашего Джонни на улицах Когара. Этому отчету уже много лет, Скоурос. Так в чем же дело?
– Черт бы тебя побрал, Стэн. Ты никогда не читаешь документы. Ты что, не проверял свидетельство о смерти?
Сначала он попытался возразить:
– Мы получили документы только сегодня днем, Скоурос. Когда я уже закончил работу. Неужели я должен оправдываться за то, что не работаю двадцать четыре часа в сутки?
– Извини.
У коллеги за спиной Каллиопа увидела его племянников – младшего и старшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214