Если бы она убеждала кого-нибудь постороннего, возможно, ей бы это удалось, но сейчас любое объяснение противоречило испытанным ощущениям и отвергалось.
Может быть, ее ударило током из-за чьей-то плохой аппаратуры? Как это называется? Разряд? Но она никуда не подключалась. Ольга не могла заставить себя снова воспользоваться кабелем, хотя и чувствовала, что ей хочется узнать больше и что дети хотят говорить с ней. Она вывела записи соединения на экран и, к своему облегчению, обнаружила, что не покидала свои системные файлы и не выходила в Сеть.
Что же это тогда было? Ольга не могла найти вразумительного ответа, но знала, что не может не обращать на это внимания, как не обращала внимания на головную боль.
Если загадочные приступы боли предвещали подобные приключения, тогда хотя бы их возникновение имело смысл. Возможно, боль всегда требуется для того, чтобы соприкоснуться с чем-то большим, чем обычная жизнь.
«Соприкоснуться, – подумала она, сидя с чашкой остывающего чая в руке. – В этом все дело. Я соприкоснулась с чем-то. Что-то соприкоснулось со мной».
Ольга поняла в это серое утро, что должна наставить себя на путь истинный, как пророки в древности оставляли все мирское, и особенно развлечения. Сможет ли она и дальше работать в программе дядюшки Джингла, продавая детской аудитории игрушки и одежду, а также кашу, которая кричит, когда ее едят? Нет, не сможет. Пришла пора изменить свою жизнь, решила Ольга Пирофски. Тогда она сможет снова слышать голоса, сможет выяснить, чего же хотят от нее дети.
Ольге нужно было сделать звонок, но она боялась его больше, чем увольнения с работы.
Как только Ольга вернулась домой и дала Мише поесть, она прошла в гостиную и закрыла за собой дверь. На минуту остановилась, удивившись, от кого же она прячется? Может, от Миши, который так жадно расправлялся с собачьей едой, что кусочки разлетались по всей миске? Что стыдного в том, чтобы сказать человеку, причем хорошему человеку, о совершенной ошибке?
Ну конечно, она не совершала ошибку. Она собиралась соврать ему. Потому что она не могла придумать, как объяснить то, что с ней произошло, не могла разделить с ним свои чувства, передать всю истинность и правоту. Кроме того, она понимала, что, возможно, сходит с ума, но если это так, она не хотела делиться этим с прекрасным человеком.
Когда телефон зазвонил в доме Катура Рамси, хотя было уже около семи, она надеялась, что ей придется только оставить сообщение, но тут появилось его лицо. Это не была запись.
– Рамси, – представился он и прищурился, вглядываясь в темный экран – Ольга не подключила визуальный канал со своей стороны. – Чем могу быть полезен?
– Мистер Рамси? Это Ольга Пирофски.
– Мисс Пирофски! – Он был искренне рад. – Я очень рад, что вы позвонили, я хотел позвонить вам днем, но забегался. У меня несколько интересных новых разработок, и я хотел их с вами обсудить. – Он заколебался. – Вообще-то я хотел просмотреть их с вами лично, в наши дни никогда не знаешь, кто может тебя подслушивать.
Она только открыла рот, как он быстро продолжил:
– Не беспокойтесь. Я сам к вам приду. Мне полезно пройтись, я провожу всю жизнь за письменным столом. Когда вы будете дома?
Она пыталась отгадать, какие у него новости, и на минуту заколебалась.
«Не будь нюней, Ольга. Ты прошла через многое, и ты прекрасно знаешь, как быть сильной».
– Это… это лишнее. – Она глубоко вздохнула. – Я… я собираюсь сделать перерыв.
Врать нехорошо, адвокаты, как и полицейские, легко распознают ложь, так ведь?
– У меня обнаружились проблемы со здоровьем, и мне нужно избегать волнений. Поэтому, я думаю, нам не следует больше разговаривать.
Вот так. У нее словно камень с души свалился, тот камень, что она носила с самого утра. Рамси явно удивился:
– Но… вы узнали что-то плохое? О вашем здоровье?
– Просто не хочу больше об этом говорить.
Она чувствовала себя настоящим чудовищем. Рамси был очень мил с ней, чего нельзя было ожидать от адвоката, но ее ждали более важные дела, хотя она еще не знала какие. Не за чем вовлекать других людей, особенно такого достойного и рассудительного, как Катур Рамси.
Пока он мучительно пытался придумать, как вежливо спросить, что с ней такое, Ольга заявила:
– Мне больше нечего сказать, – и прервала связь.
Она презирала себя за то, что потом расплакалась, а она не плакала, даже когда ее одолевала самая сильная боль. Она удивилась, что чувствует себя такой одинокой и испуганной. Она прощалась, но не знала, куда идет.
Миша положил лапы ей на колени, приплясывая на своих крошечных задних лапках, пытаясь дотянуться и слизнуть слезы.
Дворник Сэндифер узнал о Джонни от врача, который работал в Фивербрукской больнице до ее продажи. Дворник столкнулся с этим врачом в торговом центре, и во время их разговора о старых временах тот упомянул, что парень, который называл себя Джоном Дредом, умер. У Каллиопы создалось впечатление; что люди говорят о Дреде как об очень злобной собаке, терроризирующей округу. Каллиопа и Стэн еще не дошли до машины, которая стояла в гараже больницы, а Каллиопа уже вычислила того врача, что сейчас был на пенсии. Тот согласился с ними встретиться.
Когда они поднимались по эстакаде на шоссе, Стэн слегка откинул спинку сиденья.
– Мне крайне неприятно это говорить, Скоурос, но думаю, ты права. Не пойми меня превратно, тем более что дело это очень старое и дрянное, и мы просто зря теряем время, но кто-то в этой больнице постарался, чтобы все записи о мальчишке исчезли. Надо сказать, они даже не позаботились сделать это чисто. Я не нашел ни одного дела, где было бы так маю записей, разве что у только поступивших.
– Но зачем понадобилось изымать эти записи? Может, он убил кого-нибудь после выхода отсюда? – Каллиопа бросила сердитый взгляд в зеркало заднего обзора. Несколько машин застряли на выездной дороге из-за них и явно не были рады такому обстоятельству. – Но это бессмысленно. Половина пациентов больницы кого-то убили или пытались. К. тому же больница не обещает чудесного исцеления.
– Ставлю пятьдесят долларов, что мы этого не узнаем. – Он наклонился вперед и начал крутить настройку приемника.
Каллиопа приняла вызов, но больше из духа противоречия, она не верила в удачу.
Они встретились с доктором Юпитером Даннеем в ресторане, принадлежащем сети круглосуточных кричаще оформленных заведений под названием «Бонди Бейби». Отделано местечко было с претензией и очень ярко. Всю середину зала занимала огромная голограмма океана с серфингистами. (Предлагалось обедать даже по пояс в воде, если вы хотели, но из-за шума прибоя было трудно разговаривать.)
Доктор Данией выглядел на семьдесят пять – худой, с явным пристрастием к аккуратности, хотя старомодный галстук придавал его внешности эксцентричность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
Может быть, ее ударило током из-за чьей-то плохой аппаратуры? Как это называется? Разряд? Но она никуда не подключалась. Ольга не могла заставить себя снова воспользоваться кабелем, хотя и чувствовала, что ей хочется узнать больше и что дети хотят говорить с ней. Она вывела записи соединения на экран и, к своему облегчению, обнаружила, что не покидала свои системные файлы и не выходила в Сеть.
Что же это тогда было? Ольга не могла найти вразумительного ответа, но знала, что не может не обращать на это внимания, как не обращала внимания на головную боль.
Если загадочные приступы боли предвещали подобные приключения, тогда хотя бы их возникновение имело смысл. Возможно, боль всегда требуется для того, чтобы соприкоснуться с чем-то большим, чем обычная жизнь.
«Соприкоснуться, – подумала она, сидя с чашкой остывающего чая в руке. – В этом все дело. Я соприкоснулась с чем-то. Что-то соприкоснулось со мной».
Ольга поняла в это серое утро, что должна наставить себя на путь истинный, как пророки в древности оставляли все мирское, и особенно развлечения. Сможет ли она и дальше работать в программе дядюшки Джингла, продавая детской аудитории игрушки и одежду, а также кашу, которая кричит, когда ее едят? Нет, не сможет. Пришла пора изменить свою жизнь, решила Ольга Пирофски. Тогда она сможет снова слышать голоса, сможет выяснить, чего же хотят от нее дети.
Ольге нужно было сделать звонок, но она боялась его больше, чем увольнения с работы.
Как только Ольга вернулась домой и дала Мише поесть, она прошла в гостиную и закрыла за собой дверь. На минуту остановилась, удивившись, от кого же она прячется? Может, от Миши, который так жадно расправлялся с собачьей едой, что кусочки разлетались по всей миске? Что стыдного в том, чтобы сказать человеку, причем хорошему человеку, о совершенной ошибке?
Ну конечно, она не совершала ошибку. Она собиралась соврать ему. Потому что она не могла придумать, как объяснить то, что с ней произошло, не могла разделить с ним свои чувства, передать всю истинность и правоту. Кроме того, она понимала, что, возможно, сходит с ума, но если это так, она не хотела делиться этим с прекрасным человеком.
Когда телефон зазвонил в доме Катура Рамси, хотя было уже около семи, она надеялась, что ей придется только оставить сообщение, но тут появилось его лицо. Это не была запись.
– Рамси, – представился он и прищурился, вглядываясь в темный экран – Ольга не подключила визуальный канал со своей стороны. – Чем могу быть полезен?
– Мистер Рамси? Это Ольга Пирофски.
– Мисс Пирофски! – Он был искренне рад. – Я очень рад, что вы позвонили, я хотел позвонить вам днем, но забегался. У меня несколько интересных новых разработок, и я хотел их с вами обсудить. – Он заколебался. – Вообще-то я хотел просмотреть их с вами лично, в наши дни никогда не знаешь, кто может тебя подслушивать.
Она только открыла рот, как он быстро продолжил:
– Не беспокойтесь. Я сам к вам приду. Мне полезно пройтись, я провожу всю жизнь за письменным столом. Когда вы будете дома?
Она пыталась отгадать, какие у него новости, и на минуту заколебалась.
«Не будь нюней, Ольга. Ты прошла через многое, и ты прекрасно знаешь, как быть сильной».
– Это… это лишнее. – Она глубоко вздохнула. – Я… я собираюсь сделать перерыв.
Врать нехорошо, адвокаты, как и полицейские, легко распознают ложь, так ведь?
– У меня обнаружились проблемы со здоровьем, и мне нужно избегать волнений. Поэтому, я думаю, нам не следует больше разговаривать.
Вот так. У нее словно камень с души свалился, тот камень, что она носила с самого утра. Рамси явно удивился:
– Но… вы узнали что-то плохое? О вашем здоровье?
– Просто не хочу больше об этом говорить.
Она чувствовала себя настоящим чудовищем. Рамси был очень мил с ней, чего нельзя было ожидать от адвоката, но ее ждали более важные дела, хотя она еще не знала какие. Не за чем вовлекать других людей, особенно такого достойного и рассудительного, как Катур Рамси.
Пока он мучительно пытался придумать, как вежливо спросить, что с ней такое, Ольга заявила:
– Мне больше нечего сказать, – и прервала связь.
Она презирала себя за то, что потом расплакалась, а она не плакала, даже когда ее одолевала самая сильная боль. Она удивилась, что чувствует себя такой одинокой и испуганной. Она прощалась, но не знала, куда идет.
Миша положил лапы ей на колени, приплясывая на своих крошечных задних лапках, пытаясь дотянуться и слизнуть слезы.
Дворник Сэндифер узнал о Джонни от врача, который работал в Фивербрукской больнице до ее продажи. Дворник столкнулся с этим врачом в торговом центре, и во время их разговора о старых временах тот упомянул, что парень, который называл себя Джоном Дредом, умер. У Каллиопы создалось впечатление; что люди говорят о Дреде как об очень злобной собаке, терроризирующей округу. Каллиопа и Стэн еще не дошли до машины, которая стояла в гараже больницы, а Каллиопа уже вычислила того врача, что сейчас был на пенсии. Тот согласился с ними встретиться.
Когда они поднимались по эстакаде на шоссе, Стэн слегка откинул спинку сиденья.
– Мне крайне неприятно это говорить, Скоурос, но думаю, ты права. Не пойми меня превратно, тем более что дело это очень старое и дрянное, и мы просто зря теряем время, но кто-то в этой больнице постарался, чтобы все записи о мальчишке исчезли. Надо сказать, они даже не позаботились сделать это чисто. Я не нашел ни одного дела, где было бы так маю записей, разве что у только поступивших.
– Но зачем понадобилось изымать эти записи? Может, он убил кого-нибудь после выхода отсюда? – Каллиопа бросила сердитый взгляд в зеркало заднего обзора. Несколько машин застряли на выездной дороге из-за них и явно не были рады такому обстоятельству. – Но это бессмысленно. Половина пациентов больницы кого-то убили или пытались. К. тому же больница не обещает чудесного исцеления.
– Ставлю пятьдесят долларов, что мы этого не узнаем. – Он наклонился вперед и начал крутить настройку приемника.
Каллиопа приняла вызов, но больше из духа противоречия, она не верила в удачу.
Они встретились с доктором Юпитером Даннеем в ресторане, принадлежащем сети круглосуточных кричаще оформленных заведений под названием «Бонди Бейби». Отделано местечко было с претензией и очень ярко. Всю середину зала занимала огромная голограмма океана с серфингистами. (Предлагалось обедать даже по пояс в воде, если вы хотели, но из-за шума прибоя было трудно разговаривать.)
Доктор Данией выглядел на семьдесят пять – худой, с явным пристрастием к аккуратности, хотя старомодный галстук придавал его внешности эксцентричность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214