Кстати, у этой лестницы очень красивая балюстрада. – Монах осмотрел группу, глаза его были широко открыты, как будто он все еще удивлялся людям, которых сопровождал. – Может, вы хотите обсудить стратегию? Или еще что?
Он поправил свою одежду и сел, его длинные подогнутые под себя ноги образовали что-то вроде сиденья.
Рени раздражала невозможность поговорить с !Ксаббу, она совсем не хотела планировать атаку на Квон Ли, не услышав его мнения. Она беспомощно посмотрела на своего друга. Он посмотрел на нее в ответ, на лице читалось страдание.
– И еще, – сказал Фактум Квинтус, когда все расселись на ковре, узор которого почти совсем выгорел за многие годы в лучах солнца, пробивающихся через потолочные окна, и превратился в бледные завитки.
– Ой, посмотрите, – неожиданно сказал он, вглядываясь в основание стены. – Фигурный лепной плинтус. Я ни разу не видел его в чертежах. Он явно добавлен позже. Ну и посмеюсь же я над Фактумом Терциусом…
– Вы, кажется, сказали «и еще»? – Рени старалась контролировать свой голос, но ее терпение истощалось. Прежде всего ее волновало, что они болтают, как на пикнике, а Квон Ли где-то рядом. – И еще? – подсказала она.
– А, да. – Монах сложил руки на коленях. – Я подозреваю, что обезьяна может говорить, и если она молчит из-за меня, не стоит утруждаться.
Рени остолбенела, но сумела выдавить:
– Бабуин. Он – бабуин. Бабуины – обезьяны, – она пыталась сказать, что !Ксаббу – человек, к тому же замечательный, но осторожность не позволяла. – Почему вы это сказали?
– Обезьяна, бабуин… – пожал плечами Фактум Квинтус. – Я видел, как вы весь день переглядывались. Смахивает на двух влюбленных, у которых в этой пьесе нет текста… это значит? – Он нахмурился. – «Кладовая любви иссякла», так, кажется? Кухонная мелодрама – очень популярна у рыночной толпы… !Ксаббу сел по-обезьяньи.
– Ты прав, брат, – заявил он. – И что ты намереваешься предпринять?
– Предпринять? – Вопрос !Ксаббу показался библиотекарю еще более странным, чем его способность говорить человеческим голосом. – Что я должен предпринять? Откуда ты родом, там все обезьяны разговаривают? Ты из-за этого сбежал? – Монах улыбался. Голос его был полон самодовольства. – Яснее ясного, что ты из очень удаленной части дома. М-м-м-м. Возможно, даже из дикого Заповедника, о котором говорят легенды: огромные сады, занимающие несколько крыльев дома. Да, конечно. Может быть, ты даже раньше не видел интерьеры дома.
Флоримель беспокойно зашевелилась:
– Почему вы это говорите?
– Это же яснее ясного… очевидно. То, что вы говорите. Вопросы, которые вы задаете. Но мне все равно. Приморис поручил мне помочь вам. Здесь много удивительного. Даже если бы вы были демонами из совершенно другого дома, это бы не волновало меня при условии, что вы не причиняете нам ущерба, не срываете обои и не ломаете колонны.
Рени поняла, что они его недооценили. Хотя ее взволновало, как легко их вычислили, у нее была надежда на то, что поиски все же увенчаются успехом. Брат Фактум Квинтус не был сумасшедшим мудрецом, как она предполагала. Возможно, он на самом деле может помочь обнаружить Мартину или, чем черт не шутит, пригодится при ее освобождении.
Все примолкли, обдумывая новую информацию, но ненадолго. Фактум Квинтус поднялся, как марионетка, которую дернули за веревочки.
– Я осмотрю Колокольню, пока вы разрабатываете стратегию, – сказал он.
– Вы? – подозрительно спросила Флоримель. – Но почему?
– Потому что я единственный, кого не знает похититель. Да, точно. Я никогда не работал с уборщиками пыли, у меня в заказниках более квалифицированные работники. Я не хочу подпускать детей к пергаментам. – Он тряхнул головой, его явно преследовали мрачные мысли. – Если я натолкнусь на того человека, что вы ищете, у меня есть шанс уйти целым. Вся Библиотека знает, что Фактум Квинтус сам не свой от старинных построек. Они, конечно, правы.
Он криво усмехнулся.
Рени была растрогана против ожидания.
– Будьте осторожны. Он… он маленький, но очень опасный. Нам всем вместе не удалось его удержать.
Монах вытянулся во весь свой рост.
– Я не намерен драться с бандитом. Мне нужны мои руки, чтобы определять вид лака и дерева, – он двинулся в сторону дальней двери. – Если я не вернусь, когда солнце опустится ниже окна, начинайте беспокоиться.
– Минуточку, – обратилась к нему Флоримель, – вы не можете так просто…
Но Фактум Квинтус уже ушел.
Где-то около часа они придумывали различные повороты событий и как будут реагировать, но это не принесло успокоения маленькой компании. Чем дольше не возвращался монах, тем яснее становилось, что пора идти за ним. А Рении чувствовала, что они совершают ошибку, игнорируя военную сторону вопроса. У них не было оружия, и они не побеспокоились взять что-нибудь на Библиотечном Рынке, когда была возможность, хотя Рени не знала, что они могли бы предложить в оплату. Нет ничего глупее, чем наброситься на убийцу Сладкого Уильяма, когда тому нечего терять, кроме соединения с симуляцией, а они могли потерять все.
Путешественники решили сломать несколько стульев, которые видели в одном из ближних коридоров, – у них хотя бы будут дубинки. Тут они услышали шум у той двери, куда скрылся Фактум Квинтус. У всех бешено заколотилось сердце, однако оттуда появился сам монах, но выражение на его лице было каким-то странным.
– Колокольня… она занята, – заговорил он.
– Мартина там? – спросила Рени, поднимаясь на ноги.
– Не вставайте! – Квинтус Терциус поднял руку. – Лучше, если вы не будете вставать.
В голосе Флоримель был тот же ужас, что испытывала Рени:
– В чем дело? Что случилось с?..
Монаха резко качнуло вперед, он растянулся на полу, и только увидев, как за ним через дверь начинают заходить какие-то люди, Рени поняла, что он упал не сам. Их было не меньше шести, да и в комнате за дверью было еще столько же. На них были разные пальто, меха и шарфы, настолько грязные и поношенные, что подобранные в сундуках наряды Рени и ее группы казались очень строгими. Большинство вошедших были мужчины, но среди них затесалось несколько женщин, у каждого было оружие и неприятный злорадный взгляд.
Самый высокий из них, с бородой, делающей его похожим на пирата, вышел вперед и направил свое, по-видимому, кремневое ружье на Флоримель, которая стояла ближе всех к неприятелям. Его грудь была шириной с дверной проем, но зато во рту не было ни единого зуба.
– Кто вы такие? – холодно спросила она бородача.
– Разбойники, – простонал Фактум Квинтус с пола, где он по-прежнему лежал.
– А ты – мясо для мамочки, – сказал бородач, обводя пистолетом всю компанию. Его хриплый смех подхватили остальные, у многих голоса были еще пьянее, чем у главаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
Он поправил свою одежду и сел, его длинные подогнутые под себя ноги образовали что-то вроде сиденья.
Рени раздражала невозможность поговорить с !Ксаббу, она совсем не хотела планировать атаку на Квон Ли, не услышав его мнения. Она беспомощно посмотрела на своего друга. Он посмотрел на нее в ответ, на лице читалось страдание.
– И еще, – сказал Фактум Квинтус, когда все расселись на ковре, узор которого почти совсем выгорел за многие годы в лучах солнца, пробивающихся через потолочные окна, и превратился в бледные завитки.
– Ой, посмотрите, – неожиданно сказал он, вглядываясь в основание стены. – Фигурный лепной плинтус. Я ни разу не видел его в чертежах. Он явно добавлен позже. Ну и посмеюсь же я над Фактумом Терциусом…
– Вы, кажется, сказали «и еще»? – Рени старалась контролировать свой голос, но ее терпение истощалось. Прежде всего ее волновало, что они болтают, как на пикнике, а Квон Ли где-то рядом. – И еще? – подсказала она.
– А, да. – Монах сложил руки на коленях. – Я подозреваю, что обезьяна может говорить, и если она молчит из-за меня, не стоит утруждаться.
Рени остолбенела, но сумела выдавить:
– Бабуин. Он – бабуин. Бабуины – обезьяны, – она пыталась сказать, что !Ксаббу – человек, к тому же замечательный, но осторожность не позволяла. – Почему вы это сказали?
– Обезьяна, бабуин… – пожал плечами Фактум Квинтус. – Я видел, как вы весь день переглядывались. Смахивает на двух влюбленных, у которых в этой пьесе нет текста… это значит? – Он нахмурился. – «Кладовая любви иссякла», так, кажется? Кухонная мелодрама – очень популярна у рыночной толпы… !Ксаббу сел по-обезьяньи.
– Ты прав, брат, – заявил он. – И что ты намереваешься предпринять?
– Предпринять? – Вопрос !Ксаббу показался библиотекарю еще более странным, чем его способность говорить человеческим голосом. – Что я должен предпринять? Откуда ты родом, там все обезьяны разговаривают? Ты из-за этого сбежал? – Монах улыбался. Голос его был полон самодовольства. – Яснее ясного, что ты из очень удаленной части дома. М-м-м-м. Возможно, даже из дикого Заповедника, о котором говорят легенды: огромные сады, занимающие несколько крыльев дома. Да, конечно. Может быть, ты даже раньше не видел интерьеры дома.
Флоримель беспокойно зашевелилась:
– Почему вы это говорите?
– Это же яснее ясного… очевидно. То, что вы говорите. Вопросы, которые вы задаете. Но мне все равно. Приморис поручил мне помочь вам. Здесь много удивительного. Даже если бы вы были демонами из совершенно другого дома, это бы не волновало меня при условии, что вы не причиняете нам ущерба, не срываете обои и не ломаете колонны.
Рени поняла, что они его недооценили. Хотя ее взволновало, как легко их вычислили, у нее была надежда на то, что поиски все же увенчаются успехом. Брат Фактум Квинтус не был сумасшедшим мудрецом, как она предполагала. Возможно, он на самом деле может помочь обнаружить Мартину или, чем черт не шутит, пригодится при ее освобождении.
Все примолкли, обдумывая новую информацию, но ненадолго. Фактум Квинтус поднялся, как марионетка, которую дернули за веревочки.
– Я осмотрю Колокольню, пока вы разрабатываете стратегию, – сказал он.
– Вы? – подозрительно спросила Флоримель. – Но почему?
– Потому что я единственный, кого не знает похититель. Да, точно. Я никогда не работал с уборщиками пыли, у меня в заказниках более квалифицированные работники. Я не хочу подпускать детей к пергаментам. – Он тряхнул головой, его явно преследовали мрачные мысли. – Если я натолкнусь на того человека, что вы ищете, у меня есть шанс уйти целым. Вся Библиотека знает, что Фактум Квинтус сам не свой от старинных построек. Они, конечно, правы.
Он криво усмехнулся.
Рени была растрогана против ожидания.
– Будьте осторожны. Он… он маленький, но очень опасный. Нам всем вместе не удалось его удержать.
Монах вытянулся во весь свой рост.
– Я не намерен драться с бандитом. Мне нужны мои руки, чтобы определять вид лака и дерева, – он двинулся в сторону дальней двери. – Если я не вернусь, когда солнце опустится ниже окна, начинайте беспокоиться.
– Минуточку, – обратилась к нему Флоримель, – вы не можете так просто…
Но Фактум Квинтус уже ушел.
Где-то около часа они придумывали различные повороты событий и как будут реагировать, но это не принесло успокоения маленькой компании. Чем дольше не возвращался монах, тем яснее становилось, что пора идти за ним. А Рении чувствовала, что они совершают ошибку, игнорируя военную сторону вопроса. У них не было оружия, и они не побеспокоились взять что-нибудь на Библиотечном Рынке, когда была возможность, хотя Рени не знала, что они могли бы предложить в оплату. Нет ничего глупее, чем наброситься на убийцу Сладкого Уильяма, когда тому нечего терять, кроме соединения с симуляцией, а они могли потерять все.
Путешественники решили сломать несколько стульев, которые видели в одном из ближних коридоров, – у них хотя бы будут дубинки. Тут они услышали шум у той двери, куда скрылся Фактум Квинтус. У всех бешено заколотилось сердце, однако оттуда появился сам монах, но выражение на его лице было каким-то странным.
– Колокольня… она занята, – заговорил он.
– Мартина там? – спросила Рени, поднимаясь на ноги.
– Не вставайте! – Квинтус Терциус поднял руку. – Лучше, если вы не будете вставать.
В голосе Флоримель был тот же ужас, что испытывала Рени:
– В чем дело? Что случилось с?..
Монаха резко качнуло вперед, он растянулся на полу, и только увидев, как за ним через дверь начинают заходить какие-то люди, Рени поняла, что он упал не сам. Их было не меньше шести, да и в комнате за дверью было еще столько же. На них были разные пальто, меха и шарфы, настолько грязные и поношенные, что подобранные в сундуках наряды Рени и ее группы казались очень строгими. Большинство вошедших были мужчины, но среди них затесалось несколько женщин, у каждого было оружие и неприятный злорадный взгляд.
Самый высокий из них, с бородой, делающей его похожим на пирата, вышел вперед и направил свое, по-видимому, кремневое ружье на Флоримель, которая стояла ближе всех к неприятелям. Его грудь была шириной с дверной проем, но зато во рту не было ни единого зуба.
– Кто вы такие? – холодно спросила она бородача.
– Разбойники, – простонал Фактум Квинтус с пола, где он по-прежнему лежал.
– А ты – мясо для мамочки, – сказал бородач, обводя пистолетом всю компанию. Его хриплый смех подхватили остальные, у многих голоса были еще пьянее, чем у главаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214