– Она разговаривает с нами в темноте. Рассказывает нам истории! – Обезьянка перебралась в волосы Таргора. – Правда, тебе лучше повернуть назад, Ландогарнер.
– Проклятье! – по-итальянски взвизгнула другая обезьянка, объятая ужасом. – Хозяйка говорила, чтобы мы держались отсюда подальше.
– Я бы… хотел… держаться подальше, – сквозь стиснутые зубы пробормотал Орландо.
В голове стучало так сильно, что казалось, какой-нибудь сосуд в голове сейчас взорвется, как засорившаяся труба.
– Я… я не могу. Оно притягивает нас к себе. – Он с трудом сделал глубокий вздох. Орландо видел только спину несчастного Фредерикса, который, согнувшись, медленно продвигался вперед. – Ты сказала… «аппаратура»?
– Вся аппаратура вышла из строя, – сказала обезьянка, оседлавшая его голову. Он предположил, что это Зунни, хотя от такого шума в голове думалось плохо. – Как большая – как это называется? – сиголярность.
– Сингулярность? – Если бы он не был на грани срыва, он бы рассмеялся. – Как черное блокирующее отверстие? Ты это хочешь сказать? Это же виртуальность, черт возьми! – его голос прозвучал настолько резко, что несколько обезьянок свалились с него.
Он с удивлением отметил, что обезьянки летают кругами, тогда как его будто засасывает гигантская труба. Орландо не мог понять, почему их не тащит к замку.
– О-о-ох, – ему все труднее было говорить. – А вас что, не засасывает?
А Зунни, если это была она, продолжала, будто ничего не слышала:
– Сингулярность? Все стрелки указывают в одну сторону? Так ведь?
– Слишком запутано, – прочирикала другая обезьянка. – Такой маленький не получится.
Орландо не мог понять, о чем речь, у него не было сил даже попытаться. Он вдруг обнаружил, что сжимает черепок с такой силой, что пальцы побелели.
– Ты идешь туда, но не хочешь идти? – Крошечное желтое существо было слишком близко, чтобы его разглядеть. Оно порхало перед лицом, смутное и бестелесное, как видение ангела. – Тогда тебе нужно прорваться через него, перепрыгнуть.
– Хо-хо, Зунни, – сказала другая малявка. – Не пелеплыгнуть. – Голос у нее был таким тоненьким, почти неслышным и шепелявым, как у очень маленького ребенка. – Мозя дойти воклуг. Сделать гави колодец.
– Она хочет сказать – «гравитационный колодец», – пояснила Зунни. – Понял мысль?
Фасад замка из красного камня высился перед Орландо, как скала – невероятно высокий, невероятно твердый и внушительный, а обезьянки продолжали щебетать между собой.
«Фредерикс был прав, – с отчаянием подумал Орландо. – Это все равно что разговаривать со своим завтраком».
– Давай, беги со всей мочи, Ландогарнер, – обратился к нему один из мелюзги. – Это лучшее, что можно сделать.
– Не самое лучшее, – сказал другой. – Мистерьозо фобулозо. Требуется что-то получше.
– Я… не могу бежать, – сказал он сквозь зубы. – Я же сказал вам. Оно… оно меня захватило.
Зунни спустилась по пряди волос ему на лоб, царапнув щеку.
– Да нет же. Беги вперед к замку. Беги быстро. И быстро прокручивай мысли.
– Зунни, глухая итипоти, – взвизгнула другая обезьянка. – Это никогда не помогает, пусть просто быстро бежит.
– Все-таки попробуй быстро думать, – шепнула Зунни, маленькая цепкая заговорщица. – Большое Страшное Ничто спит – может, ты обманешь его.
Орландо чуть не плакал от усилия замедлить свое движение. Перед ним уже появился темный вход в замок – черное широкое пятно в стене, похожее на дыру от вырванного зуба. Фредерикс смутно маячил в нескольких метрах впереди, почти скрытый темнотой.
– Я не понял, – выдавил Фредерикс задыхаясь. – Бежать вперед? Бежать?
– Мы поможем, – пообещала Зунни. Она перебралась к нему на плечо, потом на спину, теперь он ее не видел, только слышал. – Мы поможем быстро вырваться, как через гравитационный колодец. Давай, мы толкаем!
Неожиданно вся шевелящаяся команда обезьянок собралась у него между лопаток и толкнула его на удивление сильно. Он полетел вперед среди мелькающих рук и ног, стараясь только удержаться головой вверх. Все вокруг завертелось, впервые Орландо не владел своим телом, но потом понял, что это еще не все: дверной проем, стены из огромных глыб песчаника, даже Фредерикс, странно медленно поворачивающийся к нему, – все было плоским и вытянутым и закручивалось в туннель, в который его швырнуло. Проносясь мимо Фредерикса, Орландо схватил его. В какой-то момент он почувствовал зажатый в руке, как щит, черепок с нацарапанным узором. Пальцы друга ухватились за другую руку, а потом все физические ощущения исчезли, остались только зрение и слух: он летел в бесконечный колодец и слышал только свист ветра.
«Я внутри», – только и успел подумать он.
Вдруг над Орландо возник образ, неожиданный и живой, картинка, скорее отпечатанная в мозгу, чем на сетчатке глаза. Он почему-то точно знал, что находится внутри замка и каким-то образом окружает его, словно тень, которая может быть больше отбрасывающего ее предмета, там прячется чудовищная черная пирамида, которая виделась ему в пустыне.
«Пирамида… дом зверя…»
И тут последовал удар, как от взрыва бомбы или от мощного падения молота на титановую наковальню, низкий вибрирующий звук, будто рождался мир… или умирал…
Думы!
Туннель завибрировал и рассыпался на переливчатые пятна.
«Первая ступень, – эта мысль пролетела как далекие неясные голоса пролетающей стаи перелетных птиц, невидимых во тьме ночи. – Я сделал первый шаг внутрь храма… в темноту».
Громовой раскат затихал. Стал пробиваться неясный, мигающий свет. Он снова был ребенком, он шел с мамой домой от колодца, он видел, как покачиваются ее бедра, видел канистру, которую она несла на голове. Что-то зашуршало в сухой траве, и появилась красно-коричневая шкура змеи, выползающей на тропинку прямо перед ним. Мама повернулась – глаза огромные от ужаса, – а змея была между ними…
А теперь он увидел себя на заднем сиденье автомобиля, они ехали вдоль побережья: родители ссорились на переднем сиденье, сестра сидела рядом с ним, ухмыляясь и тыча в него шеей своей безголовой куклы. Он попытался ударить ее, но не достал, он кричал родителям, но те были заняты спором. На повороте дороги солнечные лучи отразились от воды, и он почти ослеп, видя лишь черный силуэт родителей на фоне яркого света.
Двое его младших братьев выползли из палатки. Мама закричала, продолжая укачивать больного ребенка, которого она держала на руках. Самое страшное, что мама всерьез испугалась, потому что была уже ночь, темно, а отец еще не вернулся домой. Он вышел из палатки, прошел мимо беспокоящихся коз, звеневших колокольчиками и блеющих. Ночное небо было огромным и бездонным, ярко горели звезды, он снова и снова звал братьев по именам…
«Но у меня нет братьев, – подумалось ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214