А Беллини этого не скажет, пока не заполучит чертежей и архитектора.
— Очень хорошо, — улыбнулся Мартин. — Я думаю, что это наследственность — я имею в виду умение насочинять кучу всяких небылиц, когда нужно делать решительный шаг.
— Без архитектора мы не сможем начать штурм. В шесть ноль три Флинн позвонит, чтобы сообщить, что время вышло, но подождет, пока город заполнится людьми и начнутся утренние телепрограммы, затем великодушно пожалеет собор и заложников. И никаких похорон, никаких взрывов и выстрелов, ни даже разбитых окон с витражами.
— В шесть ноль три случится кое-что куда более серьезное.
— Надо не бояться рисковать!..
Мартин покачал головой и с сомнением заметил:
— Не уверен… Ты озадачиваешь меня, лейтенант. Эти подонки, конечно, могут обмануть меня… — Он улыбнулся. — На слово обманщика нельзя положиться… Люди эти слишком переменчивы… никогда не знаешь, чего от них ожидать, не так ли? Я хочу сказать, что история показывает: они всегда предпочитают что-нибудь самое безрассудное…
— О, да ты неплохо понимаешь этих ирлашек, не правда ли, майор? — сказал Бурк.
— Ну что ж, сказать по правде… без всяких расистских обобщений… тем не менее… — Он, похоже, пытался взвесить все возможности. — Видимо, вопрос стоит так: мне предстоит выбирать между взрывом в шесть ноль три или же дать согласие на проведение нешуточного побоища, прежде чем…
Бурк придвинулся к Мартину и предложил:
— Давай рассмотрим такой вариант… — Он дышал прямо в лицо собеседника. — Если собор взорвут… — Бурк взялся за рукоять пистолета, взвел курок и приставил оружие к виску Мартина, — Тогда ты будешь, как мы говорим, дохлым сукиным сыном…
Мартин посмотрел в лицо Бурка.
— Если со мной что-нибудь случится, тебя угрохают.
— Правила игры мне известны, — ответил Бурк. Дулом пистолета он провел по лбу Мартина, как бы примеряясь, а потом вложил оружие в кобуру.
Мартин вынул изо рта сигарету и проговорил деловым тоном:
— В обмен на Стиллвея я хочу получить твое честное слово, что ты предпримешь все возможное, чтобы начать штурм до того, как Флинн решится на компромисс. Он тебе доверяет, мне об этом известно, так что используй все аргументы при переговорах с ним или со своим начальством. Тогда, что бы ни случилось, ты создашь ситуацию, при которой Флинна живьем не захватят. Понимаешь, к чему я клоню?
Бурк кивнул.
— Ты получишь Стиллвея и чертежи, — продолжал Мартин, — у тебя будет достаточно времени, чтобы посмотреть представление, которое я организую лично для тебя. Как я уже говорил вчера утром, ты сможешь высоко подняться в глазах своего начальства. Бог видит, лейтенант, тебя нужно продвигать по службе.
Мартин отодвинулся от Бурка и перевел взгляд на окоченевшее тело Фергюсона. Он прикурил новую сигарету и небрежно бросил обгоревшую спичку в лицо мертвеца, потом снова посмотрел на Бурка и произнес:
— Ты, конечно, думаешь, что, подобно нашему покойному общему другу, лежащему здесь, многое знаешь. Ну что ж, утешай себя этим. Ты один из профессионалов, как и я, как мистер Фергюсон, и не из опасных мятежников вроде мистера Флинна. Так действуй как профессионал, лейтенант, и к тебе будут относиться как к таковому.
— Благодарю за честный разговор. Я сделаю все в лучшем виде, — отчеканил Бурк. Мартин рассмеялся:
— Но если захочешь, то можешь и напакостить, лейтенант. Я не рассчитываю, что ты будешь смотреть на все моими глазами. И внутри, и снаружи собора спрятано еще немало сюрпризов, о которых ты даже не подозреваешь. И с первым лучом солнца все тайное станет явным. Счастливо оставаться, — кивнул он на прощание, затем встал, повернулся и пошел, спокойно и неторопливо.
Бурк снова взглянул на Фергюсона. Наклонившись, смахнул спичку с его мертвого лица.
— Прости, Джек!
Глава 50
Часы на дальней стене хоров пробили три часа. Брайен Флинн отбил колоколами время, затем встал и посмотрел на Лири, сидевшего на парапете, свесив ноги.
Хоры находились на высоте трех этажей, если считать от пола главного зала.
— Если ты случайно задремлешь или качнешься, запросто упадешь, — сказал Флинн.
— Все может быть, — не оборачиваясь, ответил Лири.
Флинн огляделся, ища Меган, но не увидел ее. Тогда он обошел орган, подобрал приставленную к стене винтовку и подошел к Лири.
Тот резко обернулся, перекинул ноги внутрь хоров и проговорил:
— Есть старый трюк…
Флинн почувствовал, как его тело напряглось. Лири же добавил как ни в чем не бывало:
— Научился этому я в армии. Нужно усесться повыше и притвориться спящим — тогда противник не будет стрелять в тебя, а станет дожидаться, когда ты проснешься.
— Интересно!
Флинн прошел мимо Лири и вошел в колокольню, откуда спустился на лифте в вестибюль. Через вестибюль он поднялся в центральный неф, его шаги отдавались звонким эхом по безмолвному залу собора. Салливан, Боланд и Фаррелл перегнулись через перила трифория и глядели вниз. Хики дремал близ органа на алтаре. Флинн прошел через открытый вход алтарной ограды и поднялся по ступенькам. Четверо заложников спали, скованные парами, в противоположной части алтаря. Брайен увидел лежащих рядом Морин и Бакстера, заметил, как спокойно и размеренно вздымается и опускается ее грудь. Затем он перевел взгляд на кардинала и отца Мёрфи, мирно дремавших прикованными к престолу кардинала.
Подойдя к Морин, Брайен Флинн опустился на колени и стал разглядывать ее разбитое лицо. Вдруг он ощутил, что на него кто-то внимательно и пристально смотрит откуда-то сверху: это Меган наблюдала за ним из темноты, и прицел винтовки Лири был направлен на его губы. Флинн перегнулся так, чтобы оказаться спиной к Лири и закрыть от него Морин. Потом нежно провел рукой по ее щеке. Морин открыла глаза и взглянула на него.
— Который час?
— Поздно.
— По твоей вине стало поздно, — сказала она.
Флинн тихо проговорил:
— Извини… Я не мог помочь тебе…
Морин отвернулась. Оба помолчали, затем она произнесла:
— Эти игры с переменным успехом с полицией похожи на какое-то безумие, когда автомобили несутся навстречу друг другу, и каждый водитель сидит, словно загипнотизированный стремительным приближением другого, а до рассвета остается всего минута… Неужели никто не повернет в сторону?
— Перестань нести ерунду! Идет война. Проклятая женская глупость! Или ты считаешь, что мужчины играют в эти игры только для того, чтобы потешить свое самолюбие?..
— И ты еще толкуешь о войне? — Морин схватилась за его рубашку и заговорила громче: — Нет уж, разреши мне рассказать тебе о войне. Война — это не захват церкви с заложниками. Поскольку ты завел речь о войне, то скажу, что я очень долго была солдатом и понимаю, что им не обязательно ждать рассвета, они могут прорыть сюда ход прямо сейчас, и ты не успеешь глазом моргнуть, как все тут будет охвачено огнем, а тебя изрешетят пулями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Очень хорошо, — улыбнулся Мартин. — Я думаю, что это наследственность — я имею в виду умение насочинять кучу всяких небылиц, когда нужно делать решительный шаг.
— Без архитектора мы не сможем начать штурм. В шесть ноль три Флинн позвонит, чтобы сообщить, что время вышло, но подождет, пока город заполнится людьми и начнутся утренние телепрограммы, затем великодушно пожалеет собор и заложников. И никаких похорон, никаких взрывов и выстрелов, ни даже разбитых окон с витражами.
— В шесть ноль три случится кое-что куда более серьезное.
— Надо не бояться рисковать!..
Мартин покачал головой и с сомнением заметил:
— Не уверен… Ты озадачиваешь меня, лейтенант. Эти подонки, конечно, могут обмануть меня… — Он улыбнулся. — На слово обманщика нельзя положиться… Люди эти слишком переменчивы… никогда не знаешь, чего от них ожидать, не так ли? Я хочу сказать, что история показывает: они всегда предпочитают что-нибудь самое безрассудное…
— О, да ты неплохо понимаешь этих ирлашек, не правда ли, майор? — сказал Бурк.
— Ну что ж, сказать по правде… без всяких расистских обобщений… тем не менее… — Он, похоже, пытался взвесить все возможности. — Видимо, вопрос стоит так: мне предстоит выбирать между взрывом в шесть ноль три или же дать согласие на проведение нешуточного побоища, прежде чем…
Бурк придвинулся к Мартину и предложил:
— Давай рассмотрим такой вариант… — Он дышал прямо в лицо собеседника. — Если собор взорвут… — Бурк взялся за рукоять пистолета, взвел курок и приставил оружие к виску Мартина, — Тогда ты будешь, как мы говорим, дохлым сукиным сыном…
Мартин посмотрел в лицо Бурка.
— Если со мной что-нибудь случится, тебя угрохают.
— Правила игры мне известны, — ответил Бурк. Дулом пистолета он провел по лбу Мартина, как бы примеряясь, а потом вложил оружие в кобуру.
Мартин вынул изо рта сигарету и проговорил деловым тоном:
— В обмен на Стиллвея я хочу получить твое честное слово, что ты предпримешь все возможное, чтобы начать штурм до того, как Флинн решится на компромисс. Он тебе доверяет, мне об этом известно, так что используй все аргументы при переговорах с ним или со своим начальством. Тогда, что бы ни случилось, ты создашь ситуацию, при которой Флинна живьем не захватят. Понимаешь, к чему я клоню?
Бурк кивнул.
— Ты получишь Стиллвея и чертежи, — продолжал Мартин, — у тебя будет достаточно времени, чтобы посмотреть представление, которое я организую лично для тебя. Как я уже говорил вчера утром, ты сможешь высоко подняться в глазах своего начальства. Бог видит, лейтенант, тебя нужно продвигать по службе.
Мартин отодвинулся от Бурка и перевел взгляд на окоченевшее тело Фергюсона. Он прикурил новую сигарету и небрежно бросил обгоревшую спичку в лицо мертвеца, потом снова посмотрел на Бурка и произнес:
— Ты, конечно, думаешь, что, подобно нашему покойному общему другу, лежащему здесь, многое знаешь. Ну что ж, утешай себя этим. Ты один из профессионалов, как и я, как мистер Фергюсон, и не из опасных мятежников вроде мистера Флинна. Так действуй как профессионал, лейтенант, и к тебе будут относиться как к таковому.
— Благодарю за честный разговор. Я сделаю все в лучшем виде, — отчеканил Бурк. Мартин рассмеялся:
— Но если захочешь, то можешь и напакостить, лейтенант. Я не рассчитываю, что ты будешь смотреть на все моими глазами. И внутри, и снаружи собора спрятано еще немало сюрпризов, о которых ты даже не подозреваешь. И с первым лучом солнца все тайное станет явным. Счастливо оставаться, — кивнул он на прощание, затем встал, повернулся и пошел, спокойно и неторопливо.
Бурк снова взглянул на Фергюсона. Наклонившись, смахнул спичку с его мертвого лица.
— Прости, Джек!
Глава 50
Часы на дальней стене хоров пробили три часа. Брайен Флинн отбил колоколами время, затем встал и посмотрел на Лири, сидевшего на парапете, свесив ноги.
Хоры находились на высоте трех этажей, если считать от пола главного зала.
— Если ты случайно задремлешь или качнешься, запросто упадешь, — сказал Флинн.
— Все может быть, — не оборачиваясь, ответил Лири.
Флинн огляделся, ища Меган, но не увидел ее. Тогда он обошел орган, подобрал приставленную к стене винтовку и подошел к Лири.
Тот резко обернулся, перекинул ноги внутрь хоров и проговорил:
— Есть старый трюк…
Флинн почувствовал, как его тело напряглось. Лири же добавил как ни в чем не бывало:
— Научился этому я в армии. Нужно усесться повыше и притвориться спящим — тогда противник не будет стрелять в тебя, а станет дожидаться, когда ты проснешься.
— Интересно!
Флинн прошел мимо Лири и вошел в колокольню, откуда спустился на лифте в вестибюль. Через вестибюль он поднялся в центральный неф, его шаги отдавались звонким эхом по безмолвному залу собора. Салливан, Боланд и Фаррелл перегнулись через перила трифория и глядели вниз. Хики дремал близ органа на алтаре. Флинн прошел через открытый вход алтарной ограды и поднялся по ступенькам. Четверо заложников спали, скованные парами, в противоположной части алтаря. Брайен увидел лежащих рядом Морин и Бакстера, заметил, как спокойно и размеренно вздымается и опускается ее грудь. Затем он перевел взгляд на кардинала и отца Мёрфи, мирно дремавших прикованными к престолу кардинала.
Подойдя к Морин, Брайен Флинн опустился на колени и стал разглядывать ее разбитое лицо. Вдруг он ощутил, что на него кто-то внимательно и пристально смотрит откуда-то сверху: это Меган наблюдала за ним из темноты, и прицел винтовки Лири был направлен на его губы. Флинн перегнулся так, чтобы оказаться спиной к Лири и закрыть от него Морин. Потом нежно провел рукой по ее щеке. Морин открыла глаза и взглянула на него.
— Который час?
— Поздно.
— По твоей вине стало поздно, — сказала она.
Флинн тихо проговорил:
— Извини… Я не мог помочь тебе…
Морин отвернулась. Оба помолчали, затем она произнесла:
— Эти игры с переменным успехом с полицией похожи на какое-то безумие, когда автомобили несутся навстречу друг другу, и каждый водитель сидит, словно загипнотизированный стремительным приближением другого, а до рассвета остается всего минута… Неужели никто не повернет в сторону?
— Перестань нести ерунду! Идет война. Проклятая женская глупость! Или ты считаешь, что мужчины играют в эти игры только для того, чтобы потешить свое самолюбие?..
— И ты еще толкуешь о войне? — Морин схватилась за его рубашку и заговорила громче: — Нет уж, разреши мне рассказать тебе о войне. Война — это не захват церкви с заложниками. Поскольку ты завел речь о войне, то скажу, что я очень долго была солдатом и понимаю, что им не обязательно ждать рассвета, они могут прорыть сюда ход прямо сейчас, и ты не успеешь глазом моргнуть, как все тут будет охвачено огнем, а тебя изрешетят пулями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159