— Всю информацию из внешнего мира они получают через него. После пресс-конференции он разобьет телевизор или поставит в такое место, где только он да Хики смогут использовать его в качестве источника разведданных.
Шрёдер с пониманием кивнул головой:
— Вот уж никогда не думал, что из того, смотреть или не смотреть телевизор, может возникнуть проблема, влияющая на окончательное решение, но если уж они просят, то наше дело дать им телевизор. — Он позвонил на коммутатор. — Соедините меня с главным органом. — Откинувшись на стуле и положив ноги на стол, Шрёдер передал трубку Бурку: — Связь установлена, говорите, лейтенант.
В подключенных динамиках раздался громкий голос:
— Алло, это Флинн!
— Говорит Бурк.
— Слушай, лейтенант, сделай мне одолжение — никуда не отлучайся и будь все время в этом чертовом епископском доме, хотя бы до рассвета. Когда собор начнет рушиться, тебе, может, захочется видеть это собственными глазами. Приготовьтесь, заклейте все окна полосками и не стойте под люстрами.
Бурк знал, что сейчас больше двухсот человек, находящихся в соборе и около него, слушают его разговор с Флинном, и каждое их слово записывается на магнитофон и передается в Лондон и Вашингтон. Флинн тоже об этом знал и намеренно играл на публику, чтобы произвести желаемый эффект.
— Чем могу быть полезен? — нашелся Бурк.
— А разве ты не обязан в первую очередь спрашивать о состоянии заложников?
— Ты ведь говорил, что с ними все в порядке.
— Ну когда это было?
— И как они сейчас?
— Без изменений. Если не считать, что Мелон спрыгнула в подпол и поползала там на животе. Но теперь она уже вернулась. Выглядит немного усталой. Вот ведь какая умница: нашла ход из подпола в коридор, а в нем лифт, ведущий в комнату для невест. — Флинн на пару секунд остановился, затем продолжил: — Но вы смотрите, этот люк не трогайте — он заминирован, а взрывчатки заложили столько, что бабахнет ой-ей-ей как!
Бурк посмотрел на Шрёдера, который по другому телефону разговаривал с одним из помощников Беллини.
— Понял тебя, Флинн.
— Ну и отлично. И вы также имейте в виду, что всякий другой вход, который обнаружите, тоже заминирован. А кроме того, весь обширный подпол буквально усеян минами. Ты, лейтенант, конечно, можешь подумать, что я вру или блефую, но это не блеф. Так что советую рассказать об этом спецназовцам.
— Я так и сделаю.
— И еще: мне нужен телевизор. Принеси его к нашему обычному месту встреч, скажем, минут через пятнадцать.
Бурк вопросительно посмотрел на Шрёдера и прикрыл трубку ладонью.
— Телевизор на нижнем этаже в приемной, — проговорил Шрёдер. — Но за него нужно добиться чего-нибудь взамен. Попросите разрешения поговорить с заложниками.
Бурк убрал руку с трубки и сказал:
— Но сперва я хотел бы поговорить с отцом Мёрфи.
— А-а, твой друг… тебе трудно свыкнуться с мыслью, что твой друг здесь.
— Он не мой друг, он мой исповедник.
Флинн рассмеялся:
— Извини, но твои слова напомнили мне одну забавную шутку: «Да это вовсе не леди, это же моя жена». Ты ведь слышал ее?
Шрёдер подавил самодовольную усмешку. Бурк начал закипать:
— Позови все же отца Мёрфи!
Теперь в голосе Флинна не чувствовалось насмешки, наоборот, в нем звучала твердость:
— От меня, Бурк, ничего не требуй!
— Я телевизор не принесу, пока не поговорю со священником.
Шрёдер взволнованно покачал головой и тихо шепнул:
— Перестаньте, не давите на него.
— У нас же есть о чем поговорить, не так ли, Флинн? — продолжал Бурк.
Флинн долго молчал, затем ответил:
— Я подведу Мёрфи к выходу. Увидишь его на нейтральной полосе. Через пятнадцать… нет через четырнадцать минут, и не опаздывай ни на минуту.
Он положил трубку. Шрёдер набросился на Бурка:
— О чем, черт побери, вы там внизу с ним договариваетесь?
Бурк не обратил внимания на его слова и снова соединился с главным органом:
— Флинн?
В динамиках вновь зазвучал голос Флинна, он был явно удивлен:
— Ну что еще там?
Бурк чувствовал, как его всего просто трясет от злости.
— Давай договоримся. Ты не вешаешь трубку, пока я не кончил говорить. Понял?
Бурк швырнул телефонную трубку на рычаг.
— Какой бес в вас вселился? Вы что, все еще ничему не научились? — Шрёдер вскочил со своего места.
— Да пошли вы к чертовой матери! — Бурк вытер лоб носовым платком.
— Что, не нравится, когда правду говорят? — не отставал Шрёдер. — Много о себе возомнили. Эти подонки обзывали меня самыми последними словами, а вы разве видели, чтобы я…
— Ладно. Вы правы. Извините.
Но Шрёдер не унимался:
— О чем вы намерены с ним говорить при встрече?
Бурк покачал головой. Он устал и начинал терять самообладание. Но вместе с тем понимал, что если от усталости допустит ошибку, то неизвестно, чем все это может обернуться.
Зазвонил телефон. Шрёдер поднял трубку и передал ее Бурку:
— Это из вашего отдела в полицейском управлении.
Бурк отключил громкоговорители и перенес телефон подальше от стола.
— Это кто, Луиза?
Дежурный сержант сообщила:
— На Терри О'Нил ничего нет. Дэниел Морган: возраст тридцать четыре года. Натурализованный американец. Родился в Лондондерри. Отец — протестант из Уэльса, мать — ирландская католичка. Невеста арестована в Белфасте за активное участие в делах ИРА. Видимо, до сих пор сидит в Арме. Мы пошлем запрос в английское…
— Ничего не запрашивайте в их разведывательных службах и не обращайтесь за помощью к ЦРУ и ФБР, пока не получите указаний от меня или от инспектора Лэнгли.
— Слушаюсь. — Луиза продолжала: — Имя Моргана упоминается в нашем досье: он был однажды арестован за участие в демонстрации перед зданием ООН в семьдесят девятом году, но после уплаты штрафа освобожден. Проживает в общежитии Христианского союза молодежи на Западной Двадцать третьей улице. Вряд ли его там теперь найдешь. Верно ведь? — Она дочитала досье до конца и сказала: — Я передала эти сведения нашим людям и детективам. Копию вам пришлю. Да, вот еще что: о Стиллвее пока ничего не известно.
Бурк повесил трубку и повернулся к Лэнгли:
— Давай отнесу этот чертов телевизор.
— О чем это вы шепчетесь, — спросил Шрёдер.
Лэнгли смерил его пристальным взглядом.
— Лучше постарайтесь добиться успеха в своем деле, тогда и Беллини будет немного полегче.
— Неужели? И это все, что вам удалось разнюхать в результате предварительно расследования?
— Если мы ничего не прояснили, то и у вас не появится возможность удачно вести переговоры о спасении жизни архиепископа Нью-Йорка и о сохранении собора святого Патрика, — оборвал их перепалку Бурк.
— Спасибо за разъяснение, премного вам обязан.
Бурк пристально посмотрел на Шрёдера и понял, что в его шутке есть доля правды.
* * *
Морин вышла из туалета в комнате для невест и подошла к туалетному столику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Шрёдер с пониманием кивнул головой:
— Вот уж никогда не думал, что из того, смотреть или не смотреть телевизор, может возникнуть проблема, влияющая на окончательное решение, но если уж они просят, то наше дело дать им телевизор. — Он позвонил на коммутатор. — Соедините меня с главным органом. — Откинувшись на стуле и положив ноги на стол, Шрёдер передал трубку Бурку: — Связь установлена, говорите, лейтенант.
В подключенных динамиках раздался громкий голос:
— Алло, это Флинн!
— Говорит Бурк.
— Слушай, лейтенант, сделай мне одолжение — никуда не отлучайся и будь все время в этом чертовом епископском доме, хотя бы до рассвета. Когда собор начнет рушиться, тебе, может, захочется видеть это собственными глазами. Приготовьтесь, заклейте все окна полосками и не стойте под люстрами.
Бурк знал, что сейчас больше двухсот человек, находящихся в соборе и около него, слушают его разговор с Флинном, и каждое их слово записывается на магнитофон и передается в Лондон и Вашингтон. Флинн тоже об этом знал и намеренно играл на публику, чтобы произвести желаемый эффект.
— Чем могу быть полезен? — нашелся Бурк.
— А разве ты не обязан в первую очередь спрашивать о состоянии заложников?
— Ты ведь говорил, что с ними все в порядке.
— Ну когда это было?
— И как они сейчас?
— Без изменений. Если не считать, что Мелон спрыгнула в подпол и поползала там на животе. Но теперь она уже вернулась. Выглядит немного усталой. Вот ведь какая умница: нашла ход из подпола в коридор, а в нем лифт, ведущий в комнату для невест. — Флинн на пару секунд остановился, затем продолжил: — Но вы смотрите, этот люк не трогайте — он заминирован, а взрывчатки заложили столько, что бабахнет ой-ей-ей как!
Бурк посмотрел на Шрёдера, который по другому телефону разговаривал с одним из помощников Беллини.
— Понял тебя, Флинн.
— Ну и отлично. И вы также имейте в виду, что всякий другой вход, который обнаружите, тоже заминирован. А кроме того, весь обширный подпол буквально усеян минами. Ты, лейтенант, конечно, можешь подумать, что я вру или блефую, но это не блеф. Так что советую рассказать об этом спецназовцам.
— Я так и сделаю.
— И еще: мне нужен телевизор. Принеси его к нашему обычному месту встреч, скажем, минут через пятнадцать.
Бурк вопросительно посмотрел на Шрёдера и прикрыл трубку ладонью.
— Телевизор на нижнем этаже в приемной, — проговорил Шрёдер. — Но за него нужно добиться чего-нибудь взамен. Попросите разрешения поговорить с заложниками.
Бурк убрал руку с трубки и сказал:
— Но сперва я хотел бы поговорить с отцом Мёрфи.
— А-а, твой друг… тебе трудно свыкнуться с мыслью, что твой друг здесь.
— Он не мой друг, он мой исповедник.
Флинн рассмеялся:
— Извини, но твои слова напомнили мне одну забавную шутку: «Да это вовсе не леди, это же моя жена». Ты ведь слышал ее?
Шрёдер подавил самодовольную усмешку. Бурк начал закипать:
— Позови все же отца Мёрфи!
Теперь в голосе Флинна не чувствовалось насмешки, наоборот, в нем звучала твердость:
— От меня, Бурк, ничего не требуй!
— Я телевизор не принесу, пока не поговорю со священником.
Шрёдер взволнованно покачал головой и тихо шепнул:
— Перестаньте, не давите на него.
— У нас же есть о чем поговорить, не так ли, Флинн? — продолжал Бурк.
Флинн долго молчал, затем ответил:
— Я подведу Мёрфи к выходу. Увидишь его на нейтральной полосе. Через пятнадцать… нет через четырнадцать минут, и не опаздывай ни на минуту.
Он положил трубку. Шрёдер набросился на Бурка:
— О чем, черт побери, вы там внизу с ним договариваетесь?
Бурк не обратил внимания на его слова и снова соединился с главным органом:
— Флинн?
В динамиках вновь зазвучал голос Флинна, он был явно удивлен:
— Ну что еще там?
Бурк чувствовал, как его всего просто трясет от злости.
— Давай договоримся. Ты не вешаешь трубку, пока я не кончил говорить. Понял?
Бурк швырнул телефонную трубку на рычаг.
— Какой бес в вас вселился? Вы что, все еще ничему не научились? — Шрёдер вскочил со своего места.
— Да пошли вы к чертовой матери! — Бурк вытер лоб носовым платком.
— Что, не нравится, когда правду говорят? — не отставал Шрёдер. — Много о себе возомнили. Эти подонки обзывали меня самыми последними словами, а вы разве видели, чтобы я…
— Ладно. Вы правы. Извините.
Но Шрёдер не унимался:
— О чем вы намерены с ним говорить при встрече?
Бурк покачал головой. Он устал и начинал терять самообладание. Но вместе с тем понимал, что если от усталости допустит ошибку, то неизвестно, чем все это может обернуться.
Зазвонил телефон. Шрёдер поднял трубку и передал ее Бурку:
— Это из вашего отдела в полицейском управлении.
Бурк отключил громкоговорители и перенес телефон подальше от стола.
— Это кто, Луиза?
Дежурный сержант сообщила:
— На Терри О'Нил ничего нет. Дэниел Морган: возраст тридцать четыре года. Натурализованный американец. Родился в Лондондерри. Отец — протестант из Уэльса, мать — ирландская католичка. Невеста арестована в Белфасте за активное участие в делах ИРА. Видимо, до сих пор сидит в Арме. Мы пошлем запрос в английское…
— Ничего не запрашивайте в их разведывательных службах и не обращайтесь за помощью к ЦРУ и ФБР, пока не получите указаний от меня или от инспектора Лэнгли.
— Слушаюсь. — Луиза продолжала: — Имя Моргана упоминается в нашем досье: он был однажды арестован за участие в демонстрации перед зданием ООН в семьдесят девятом году, но после уплаты штрафа освобожден. Проживает в общежитии Христианского союза молодежи на Западной Двадцать третьей улице. Вряд ли его там теперь найдешь. Верно ведь? — Она дочитала досье до конца и сказала: — Я передала эти сведения нашим людям и детективам. Копию вам пришлю. Да, вот еще что: о Стиллвее пока ничего не известно.
Бурк повесил трубку и повернулся к Лэнгли:
— Давай отнесу этот чертов телевизор.
— О чем это вы шепчетесь, — спросил Шрёдер.
Лэнгли смерил его пристальным взглядом.
— Лучше постарайтесь добиться успеха в своем деле, тогда и Беллини будет немного полегче.
— Неужели? И это все, что вам удалось разнюхать в результате предварительно расследования?
— Если мы ничего не прояснили, то и у вас не появится возможность удачно вести переговоры о спасении жизни архиепископа Нью-Йорка и о сохранении собора святого Патрика, — оборвал их перепалку Бурк.
— Спасибо за разъяснение, премного вам обязан.
Бурк пристально посмотрел на Шрёдера и понял, что в его шутке есть доля правды.
* * *
Морин вышла из туалета в комнате для невест и подошла к туалетному столику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159