На них висели починенная цепь и новый замок. Флинн проверил покореженный замок: еще пара пуль — и он раскололся бы. Но в магазине «томпсона» всего пятьдесят патронов, пятьдесят, а не пятьдесят один… А гранатомет М-72 с первого выстрела поразил «сарацин»… А красный автобус, направляющийся в Кледи по Шенкилл-роуд, проезжал как раз мимо Уайтхорнского аббатства… И это все, надо полагать, произошло случайно и не имело никакого особого смысла…
Флинн напряженно смотрел в ризницу. Он услышал мужские голоса в боковом коридоре и приближающиеся шаги из центрального прохода в левой стене. Шрёдер вошел в ризницу, огляделся, повернулся к Флинну и осторожно поднялся по ступенькам. Остановившись чуть ниже входа, он пристально посмотрел на Флинна. Прошло некоторое время, прежде чем Флинн заговорил:
— Ну как, я такой, каким ты представлял меня?
— Я видел вашу фотографию, — холодно ответил Шрёдер.
— И я твою. Так все же, я такой, каким ты меня представлял?
Шрёдер покачал головой. Снова воцарилось молчание, прервал его опять Флинн:
— Я намерен кое-что проверить. — Он вынул из кармана детектор микрофонов и провел им по одежде Шрёдера. — Наша беседа будет сугубо личной.
— Но я все же доложу, о чем будем говорить.
— Даю голову на отсечение, что не доложишь.
Шрёдер в недоумении пожал плечами — он был явно обеспокоен.
— Наши требования рассмотрены достаточно внимательно? — спросил Флинн.
Шрёдер не любил подобные переговоры лицом к лицу. Он знал, ему часто говорили об этом, что по его физиономии можно многое прочесть. Он откашлялся и произнес:
— Вы просите невозможного, соглашайтесь на компромисс.
Флинн отметил довольно решительные нотки в голосе Шрёдера, а также то обстоятельство, что обычные для него слова «сэр», «мистер» отсутствуют, а сам Шрёдер проявляет какое-то беспокойство.
— Какой еще компромисс?
Брови Шрёдера взметнулись вверх:
— Разве Хики…
— Лучше повторите мне все сначала.
Шрёдер пересказал предложения и добавил:
— Соглашайтесь, пока англичане не передумали насчет условного освобождения. А вас освобождают под низкий залог да еще дают гарантии неприкосновенности. Бог свидетель, никто еще в жизни не предлагал большего в подобной ситуации с заложниками.
Флинн кивнул:
— Да… да… Предложение неплохое, соблазнительное…
— Так примите его! Примите, пока никого не убили…
— Боюсь, об этом уже поздно говорить.
— Что вы имеете в виду?
— Сэр Гарольд убил одного моего парня по имени Пэд. По счастью, никто пока не знает, что он умер, кроме Хики и меня… думаю, еще Пэд знает, что он умер. Когда мои люди обнаружат, что он мертв, они потребуют смерти Бакстера. Сестра Пэда, Меган, не успокоится, пока не прикончит его. Так что дела закрутились круто.
Шрёдер непроизвольно провел рукой по лицу и проговорил:
— Господи… Послушайте, я уверен, что все произошло непреднамеренно.
— Гарри пробил ему горло дулом автомата. Можно, конечно, рассматривать это, как несчастный случай. Хотя парня все равно не вернуть.
Мысли Шрёдера путались. Мысленно он проклинал Бакстера на чем свет стоит, но вслух сказал:
— Послушайте!.. Этот случай — попытка военнопленного спастись бегством… Бакстер был обязан попытаться… Вы же сами солдат…
Флинн ничего не ответил.
— Это дает вам шанс доказать, что вы профессионалы, а не шайка преступников… — Шрёдер тут же поправился: — Продемонстрировать свое милосердие…
Флинн перебил его:
— Шрёдер, в тебе все же больше ирландской крови, чем ты думаешь. Я редко встречал людей, которые несли бы подобную дерьмовую чепуху по всякому случаю…
— Я серьезно…
— Ладно, Шрёдер, судьба Бакстера зависит главным образом от того, что ты теперь сделаешь.
— Нет, она зависит от того, что сделаете вы. Следующий ход за вами.
— И я как раз собираюсь сделать его. — Флинн прикурил сигарету и спросил: — Как далеко вы зашли в планах со штурмом?
— Мы этот вопрос не обсуждали, — ответил Шрёдер.
Флинн внимательно посмотрел на него и заметил:
— Тебя легко уличить во лжи: твой левый глаз дергается, а нос становится длиннее. — Он рассмеялся. — Господи, Шрёдер, пришел бы ты сюда несколько часов назад. Бурк был слишком уж неприветлив.
— Послушайте, вы просили меня о личной встрече, следовательно, хотели что-то сказать…
— Я хочу, чтобы ты помог нам добиться того, что нам нужно.
Шрёдер с раздражением посмотрел на него:
— А я как раз и занимался этим.
— Нет, я имею в виду все, что мы требуем. Ты же к этому не расположен. Если переговоры потерпят провал, ты не потеряешь почти ничего по сравнению с каждым из нас. Даже по сравнению с Беллини, потому что он при штурме потеряет человек пятьдесят, если не сто.
Шрёдер подумал о своем опрометчивом предложении Беллини и заметил:
— Штурма не будет.
— А ты знаешь, Бурк сказал мне, что он пойдет на штурм рядом с Беллини. А ему есть что терять, если переговоры сорвутся. А сам ты пойдешь на штурм рядом с Беллини?
— Бурк не мог сказать ничего подобного, потому что Беллини никуда не собирается двигаться. — У Шрёдера возникло неприятное чувство, что он влип, а совершать ошибки, когда до срока ультиматума оставалось мало времени, ему не хотелось. — Я попытаюсь сделать что-нибудь для вас, если вы дадите нам еще пару часов после рассвета.
Флинн продолжал говорить о своем:
— Думаю, что мне лучше играть на сугубо личных мотивах, чтобы ты работал на нас и побуждал свое начальство к капитуляции.
Шрёдер настороженно взглянул на Флинна.
— Знаешь ли, капитан, в твоей довольно обстоятельной книге никак не затрагивается одна щекотливая ситуация. — Флинн ближе придвинулся к входу. — Твоей дочери очень хотелось бы, чтобы ты прилагал больше усилий.
— Что?!
— Терри Шрёдер О'Нил. Она хочет, чтобы ты трудился с большей отдачей.
Несколько секунд Шрёдер стоял молча, ничего не видя перед собой, а затем громко спросил:
— Какого черта вы говорите об этом?
— Потише, не кричи так громко, а то взбудоражишь полицию.
Шрёдер прошипел сквозь стиснутые зубы:
— Что, мать твою, ты сказал?
— Пожалуйста, успокойся. Ты ведь находишься в храме, — проговорил Флинн и просунул сквозь решетку свернутую бумажку.
Шрёдер взял ее, расправил и увидел несколько строк, написанных рукой его дочери:
«Папа! Меня захватили в заложники боевики армии фениев. Со мной все в порядке. Они ничего мне не сделают, если в соборе все пройдет нормально. Приложи к этому усилия. Я люблю тебя. Терри».
Шрёдер снова и снова перечитывал записку. Вдруг он почувствовал, что его колени подкосились, и, чтобы сохранить равновесие, ему пришлось схватиться за створки дверей. Он поднял глаза на Флинна и попытался что-то сказать, но из его рта не вырвалось ни звука.
Флинн снова заговорил, его голос звучал по-прежнему безразлично:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Флинн напряженно смотрел в ризницу. Он услышал мужские голоса в боковом коридоре и приближающиеся шаги из центрального прохода в левой стене. Шрёдер вошел в ризницу, огляделся, повернулся к Флинну и осторожно поднялся по ступенькам. Остановившись чуть ниже входа, он пристально посмотрел на Флинна. Прошло некоторое время, прежде чем Флинн заговорил:
— Ну как, я такой, каким ты представлял меня?
— Я видел вашу фотографию, — холодно ответил Шрёдер.
— И я твою. Так все же, я такой, каким ты меня представлял?
Шрёдер покачал головой. Снова воцарилось молчание, прервал его опять Флинн:
— Я намерен кое-что проверить. — Он вынул из кармана детектор микрофонов и провел им по одежде Шрёдера. — Наша беседа будет сугубо личной.
— Но я все же доложу, о чем будем говорить.
— Даю голову на отсечение, что не доложишь.
Шрёдер в недоумении пожал плечами — он был явно обеспокоен.
— Наши требования рассмотрены достаточно внимательно? — спросил Флинн.
Шрёдер не любил подобные переговоры лицом к лицу. Он знал, ему часто говорили об этом, что по его физиономии можно многое прочесть. Он откашлялся и произнес:
— Вы просите невозможного, соглашайтесь на компромисс.
Флинн отметил довольно решительные нотки в голосе Шрёдера, а также то обстоятельство, что обычные для него слова «сэр», «мистер» отсутствуют, а сам Шрёдер проявляет какое-то беспокойство.
— Какой еще компромисс?
Брови Шрёдера взметнулись вверх:
— Разве Хики…
— Лучше повторите мне все сначала.
Шрёдер пересказал предложения и добавил:
— Соглашайтесь, пока англичане не передумали насчет условного освобождения. А вас освобождают под низкий залог да еще дают гарантии неприкосновенности. Бог свидетель, никто еще в жизни не предлагал большего в подобной ситуации с заложниками.
Флинн кивнул:
— Да… да… Предложение неплохое, соблазнительное…
— Так примите его! Примите, пока никого не убили…
— Боюсь, об этом уже поздно говорить.
— Что вы имеете в виду?
— Сэр Гарольд убил одного моего парня по имени Пэд. По счастью, никто пока не знает, что он умер, кроме Хики и меня… думаю, еще Пэд знает, что он умер. Когда мои люди обнаружат, что он мертв, они потребуют смерти Бакстера. Сестра Пэда, Меган, не успокоится, пока не прикончит его. Так что дела закрутились круто.
Шрёдер непроизвольно провел рукой по лицу и проговорил:
— Господи… Послушайте, я уверен, что все произошло непреднамеренно.
— Гарри пробил ему горло дулом автомата. Можно, конечно, рассматривать это, как несчастный случай. Хотя парня все равно не вернуть.
Мысли Шрёдера путались. Мысленно он проклинал Бакстера на чем свет стоит, но вслух сказал:
— Послушайте!.. Этот случай — попытка военнопленного спастись бегством… Бакстер был обязан попытаться… Вы же сами солдат…
Флинн ничего не ответил.
— Это дает вам шанс доказать, что вы профессионалы, а не шайка преступников… — Шрёдер тут же поправился: — Продемонстрировать свое милосердие…
Флинн перебил его:
— Шрёдер, в тебе все же больше ирландской крови, чем ты думаешь. Я редко встречал людей, которые несли бы подобную дерьмовую чепуху по всякому случаю…
— Я серьезно…
— Ладно, Шрёдер, судьба Бакстера зависит главным образом от того, что ты теперь сделаешь.
— Нет, она зависит от того, что сделаете вы. Следующий ход за вами.
— И я как раз собираюсь сделать его. — Флинн прикурил сигарету и спросил: — Как далеко вы зашли в планах со штурмом?
— Мы этот вопрос не обсуждали, — ответил Шрёдер.
Флинн внимательно посмотрел на него и заметил:
— Тебя легко уличить во лжи: твой левый глаз дергается, а нос становится длиннее. — Он рассмеялся. — Господи, Шрёдер, пришел бы ты сюда несколько часов назад. Бурк был слишком уж неприветлив.
— Послушайте, вы просили меня о личной встрече, следовательно, хотели что-то сказать…
— Я хочу, чтобы ты помог нам добиться того, что нам нужно.
Шрёдер с раздражением посмотрел на него:
— А я как раз и занимался этим.
— Нет, я имею в виду все, что мы требуем. Ты же к этому не расположен. Если переговоры потерпят провал, ты не потеряешь почти ничего по сравнению с каждым из нас. Даже по сравнению с Беллини, потому что он при штурме потеряет человек пятьдесят, если не сто.
Шрёдер подумал о своем опрометчивом предложении Беллини и заметил:
— Штурма не будет.
— А ты знаешь, Бурк сказал мне, что он пойдет на штурм рядом с Беллини. А ему есть что терять, если переговоры сорвутся. А сам ты пойдешь на штурм рядом с Беллини?
— Бурк не мог сказать ничего подобного, потому что Беллини никуда не собирается двигаться. — У Шрёдера возникло неприятное чувство, что он влип, а совершать ошибки, когда до срока ультиматума оставалось мало времени, ему не хотелось. — Я попытаюсь сделать что-нибудь для вас, если вы дадите нам еще пару часов после рассвета.
Флинн продолжал говорить о своем:
— Думаю, что мне лучше играть на сугубо личных мотивах, чтобы ты работал на нас и побуждал свое начальство к капитуляции.
Шрёдер настороженно взглянул на Флинна.
— Знаешь ли, капитан, в твоей довольно обстоятельной книге никак не затрагивается одна щекотливая ситуация. — Флинн ближе придвинулся к входу. — Твоей дочери очень хотелось бы, чтобы ты прилагал больше усилий.
— Что?!
— Терри Шрёдер О'Нил. Она хочет, чтобы ты трудился с большей отдачей.
Несколько секунд Шрёдер стоял молча, ничего не видя перед собой, а затем громко спросил:
— Какого черта вы говорите об этом?
— Потише, не кричи так громко, а то взбудоражишь полицию.
Шрёдер прошипел сквозь стиснутые зубы:
— Что, мать твою, ты сказал?
— Пожалуйста, успокойся. Ты ведь находишься в храме, — проговорил Флинн и просунул сквозь решетку свернутую бумажку.
Шрёдер взял ее, расправил и увидел несколько строк, написанных рукой его дочери:
«Папа! Меня захватили в заложники боевики армии фениев. Со мной все в порядке. Они ничего мне не сделают, если в соборе все пройдет нормально. Приложи к этому усилия. Я люблю тебя. Терри».
Шрёдер снова и снова перечитывал записку. Вдруг он почувствовал, что его колени подкосились, и, чтобы сохранить равновесие, ему пришлось схватиться за створки дверей. Он поднял глаза на Флинна и попытался что-то сказать, но из его рта не вырвалось ни звука.
Флинн снова заговорил, его голос звучал по-прежнему безразлично:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159