Командир вытащил пистолет.
— Эй! Не двигайся, не то прострелю тебе задницу!
Дивайн открыл глаза и посмотрел на него сверху. Спецназовец поднял пистолет.
— Оружие есть?
Дивайн отрицательно покачал головой. Командир взвода отметил ясные глаза на окровавленном лице Дивайна, видимом в свете городских фонарей.
— Да ты и впрямь рехнулся — сам-то понимаешь это?
Дивайн кивнул.
— Слезай. Потихоньку.
Дивайн покачал головой:
— Не могу.
— Не можешь? Ты что, хочешь навсегда остаться там, придурок? Сейчас же слезай вниз. Я не собираюсь висеть здесь вечность, поджидая тебя.
— Я не могу двигаться.
Взводный подумал о том, что сейчас полмира следит за ним по телевидению, поэтому изобразил на своем лице заботу и по-доброму улыбнулся Дивайну.
— Ты — глупый осел! Я ведь могу вставить пистолет тебе между ног и отстрелить яйца. — Он посмотрел на высоченное здание Рокфеллеровского центра, где то и дело мелькали вспышки теле— и фотокамер и сверкали бинокли, и поднялся еще на одну скобу. — Слушай, солнышко, у меня есть веревка, и если ты ухватишь конец, то, клянусь Богом, сволочь ты этакая, спустишься по ней, как канатоходец.
Дивайн неотрывно следил за приближающимся человеком, одетым во все черное.
— Не смеши людей, — сказал он. Спецназовец рассмеялся, залез на медное основание и обхватил руками крест.
— Теперь все в порядке, мальчик. Ты, конечно, отменный придурок, но все нормально. Не двигайся. — Он обогнул крест, подтянулся повыше и обвязал одним концом веревки торс Дивайна.
— Это ты пальнул по прожекторам?
Дивайн молча кивнул.
— Стреляешь отменно, не так ли? Есть разряд? А что еще умеешь делать? Фокусы показывать? — Спецназовец говорил нарочито спокойным голосом, а сам в это время обвязывал другим концом альпинистской веревки основание креста. — А теперь тебе придется забраться чуть повыше. Не бойся, я тебе помогу.
Проблески сознания все же вспыхивали в задеревеневшей голове Дивайна. Немыслимо было зависнуть на высоте двадцать восьмого этажа над городом с самой передовой технологией в мире, а теперь его, раненого, упрашивают вскарабкаться еще повыше и потом спускаться на веревке.
— Вызови вертолет, — попросил он.
Взводный быстро взглянул на него. Дивайн посмотрел ему прямо в глаза и убежденно сказал:
— Ты собираешься убить меня.
— О чем ты, черт побери, болтаешь? Я рискую своей распроклятой жизнью, спасая тебя, дурья твоя башка. — Взводный с улыбкой обернулся в сторону Рокфеллеровского центра. — Давай шевелись, да побыстрее. Слезай!
— Нет.
Спецназовец услышал шум вверху и посмотрел туда. Над головой завис пожарный вертолет и стал спускаться к шпилю. Вот он приблизился, гоня на них лопастями винта холодный воздух. Из боковой двери высунулся человек в спасательной форме и с подъемным сиденьем в руке. Взводный подхватил Дивайна под руки и притянул к себе лицом, теперь он четко увидел, как посинел от холода молодой человек — на его рыжих волосах блестели даже замерзшие капли крови. Взводный внимательно посмотрел на его рану на горле и большую бесцветную массу на лбу.
— В дерьмо, что ли, лбом влез? Знаешь ли, ты уже должен быть покойником?
— Я собираюсь жить долго.
— Кое-кого из моих друзей порядком нашпиговали свинцом там внизу.
— Я не сделал ни единого выстрела.
— Вот как? Ну, давай, собирайся. Я помогу тебе обвязать петлю.
— Как вы можете убивать здесь, в святом месте?
Спецназовец глубоко вздохнул и выдохнул целый клуб пара.
Спасатель из пожарного вертолета теперь раскачивался над ними где-то футах в двадцати, опуская сиденье, которое зависло прямо напротив них всего в нескольких футах. Командир взвода положил руки на плечи Дивайна и сказал:
— Порядок, рыжий. Доверься мне.
Он дотянулся до сиденья и подвел его под Дивайна, застегнул на нем привязные ремни и освободил веревку.
— Не смотри вниз, — предупредил он и махнул рукой вертолетчикам, чтобы те поднимались.
Вертолет поднялся, и Дивайн оторвался от шпиля, описав в посветлевшем небе огромную плавную дугу. Спецназовец смотрел, как сиденье постепенно подтягивается к вертолету и Дивайна втаскивают внутрь. Затем он повернулся и опять взглянул на Рокфеллеровский центр. Из окон здания высунулись люди, гражданские и полицейские, он расслышал приветственные крики. Из окон посыпались листки бумаги, они медленно планировали в воздухе. Он протер слезящиеся глаза, приветственно помахал рукой людям, выглядывающим из окон, и начал слезать вниз.
— Эй, вы, ослы бестолковые! — закричал он, не в силах сдерживаться от распиравшей его радости. — Пишите теперь правильно мою фамилию. Здорово все получилось, вашу мать! Мэр Клайн — я теперь герой!
* * *
Сбежав по ступенькам винтовой лестницы южной башни, Бурк наткнулся в темноте хоров на группу гвардейцев и полицейских.
— Как обстановка?
Никто сразу не ответил, затем какой-то спецназовец сказал:
— Мы в потемках то и дело натыкаемся друг на друга. — И кивнул на шесть трупов, уложенных в ровный ряд у стены.
Бурк быстро оглядел помещение башни и заметил разбитую дверь, свободно болтающуюся на петлях. Спецназовец предупредил:
— Стойте подальше от линии огня по этой двери.
— Понимаю. Я уже догадался, что надо держаться от нее подальше.
Короткая очередь из автоматической винтовки ударила по двери, все кинулись на пол, так как пули рикошетом отскакивали от стен и разлетались в разные стороны, со звоном разбивая толстые оконные стёкла. Какой-то гвардеец не вытерпел и выпустил в ответ через дверь целый магазин из своей винтовки.
Затем в помещении послышалось эхо приглушенного звука снайперской винтовки с глушителем, и Бурк подумал, что на этом стрельба не кончится. Он обогнул помещение и скользнул вдоль стены к разбитой двери.
* * *
Уэнди Петерсон побежала по ступенькам ризничной лестницы вверх к алтарю. Она дышала прерывисто, как загнанная лошадь, а раненая пятка начала кровоточить. У алтаря она подскочила к стоящим там двум спецназовцам и грубо потребовала:
— Дайте мне фугасную гранату!
Один из спецназовцев даже вздрогнул от неожиданности и протянул ей довольно увесистый черный баллончик. Петерсон немного отодвинулась и посмотрела направо. От лестницы до лежащих под скамьями заложников было футов тридцать. А налево, до бронзовой плиты, выщербленной пулями, — всего пять футов.
«Сколько же она весит? — прикинула Уэнди. — В какую сторону откидывается? А где у нее ручка?» Она опять повернулась к алтарному помосту и спросила спецназовцев:
— Что с заложниками?
— Ничем не можем им помочь, — ответил один из бойцов. — Когда удастся улучить момент, им надо бежать сломя голову. Мы здесь торчим на случай, если их, не дай Бог, ранят… Но они вроде и не собираются давать тягу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Эй! Не двигайся, не то прострелю тебе задницу!
Дивайн открыл глаза и посмотрел на него сверху. Спецназовец поднял пистолет.
— Оружие есть?
Дивайн отрицательно покачал головой. Командир взвода отметил ясные глаза на окровавленном лице Дивайна, видимом в свете городских фонарей.
— Да ты и впрямь рехнулся — сам-то понимаешь это?
Дивайн кивнул.
— Слезай. Потихоньку.
Дивайн покачал головой:
— Не могу.
— Не можешь? Ты что, хочешь навсегда остаться там, придурок? Сейчас же слезай вниз. Я не собираюсь висеть здесь вечность, поджидая тебя.
— Я не могу двигаться.
Взводный подумал о том, что сейчас полмира следит за ним по телевидению, поэтому изобразил на своем лице заботу и по-доброму улыбнулся Дивайну.
— Ты — глупый осел! Я ведь могу вставить пистолет тебе между ног и отстрелить яйца. — Он посмотрел на высоченное здание Рокфеллеровского центра, где то и дело мелькали вспышки теле— и фотокамер и сверкали бинокли, и поднялся еще на одну скобу. — Слушай, солнышко, у меня есть веревка, и если ты ухватишь конец, то, клянусь Богом, сволочь ты этакая, спустишься по ней, как канатоходец.
Дивайн неотрывно следил за приближающимся человеком, одетым во все черное.
— Не смеши людей, — сказал он. Спецназовец рассмеялся, залез на медное основание и обхватил руками крест.
— Теперь все в порядке, мальчик. Ты, конечно, отменный придурок, но все нормально. Не двигайся. — Он обогнул крест, подтянулся повыше и обвязал одним концом веревки торс Дивайна.
— Это ты пальнул по прожекторам?
Дивайн молча кивнул.
— Стреляешь отменно, не так ли? Есть разряд? А что еще умеешь делать? Фокусы показывать? — Спецназовец говорил нарочито спокойным голосом, а сам в это время обвязывал другим концом альпинистской веревки основание креста. — А теперь тебе придется забраться чуть повыше. Не бойся, я тебе помогу.
Проблески сознания все же вспыхивали в задеревеневшей голове Дивайна. Немыслимо было зависнуть на высоте двадцать восьмого этажа над городом с самой передовой технологией в мире, а теперь его, раненого, упрашивают вскарабкаться еще повыше и потом спускаться на веревке.
— Вызови вертолет, — попросил он.
Взводный быстро взглянул на него. Дивайн посмотрел ему прямо в глаза и убежденно сказал:
— Ты собираешься убить меня.
— О чем ты, черт побери, болтаешь? Я рискую своей распроклятой жизнью, спасая тебя, дурья твоя башка. — Взводный с улыбкой обернулся в сторону Рокфеллеровского центра. — Давай шевелись, да побыстрее. Слезай!
— Нет.
Спецназовец услышал шум вверху и посмотрел туда. Над головой завис пожарный вертолет и стал спускаться к шпилю. Вот он приблизился, гоня на них лопастями винта холодный воздух. Из боковой двери высунулся человек в спасательной форме и с подъемным сиденьем в руке. Взводный подхватил Дивайна под руки и притянул к себе лицом, теперь он четко увидел, как посинел от холода молодой человек — на его рыжих волосах блестели даже замерзшие капли крови. Взводный внимательно посмотрел на его рану на горле и большую бесцветную массу на лбу.
— В дерьмо, что ли, лбом влез? Знаешь ли, ты уже должен быть покойником?
— Я собираюсь жить долго.
— Кое-кого из моих друзей порядком нашпиговали свинцом там внизу.
— Я не сделал ни единого выстрела.
— Вот как? Ну, давай, собирайся. Я помогу тебе обвязать петлю.
— Как вы можете убивать здесь, в святом месте?
Спецназовец глубоко вздохнул и выдохнул целый клуб пара.
Спасатель из пожарного вертолета теперь раскачивался над ними где-то футах в двадцати, опуская сиденье, которое зависло прямо напротив них всего в нескольких футах. Командир взвода положил руки на плечи Дивайна и сказал:
— Порядок, рыжий. Доверься мне.
Он дотянулся до сиденья и подвел его под Дивайна, застегнул на нем привязные ремни и освободил веревку.
— Не смотри вниз, — предупредил он и махнул рукой вертолетчикам, чтобы те поднимались.
Вертолет поднялся, и Дивайн оторвался от шпиля, описав в посветлевшем небе огромную плавную дугу. Спецназовец смотрел, как сиденье постепенно подтягивается к вертолету и Дивайна втаскивают внутрь. Затем он повернулся и опять взглянул на Рокфеллеровский центр. Из окон здания высунулись люди, гражданские и полицейские, он расслышал приветственные крики. Из окон посыпались листки бумаги, они медленно планировали в воздухе. Он протер слезящиеся глаза, приветственно помахал рукой людям, выглядывающим из окон, и начал слезать вниз.
— Эй, вы, ослы бестолковые! — закричал он, не в силах сдерживаться от распиравшей его радости. — Пишите теперь правильно мою фамилию. Здорово все получилось, вашу мать! Мэр Клайн — я теперь герой!
* * *
Сбежав по ступенькам винтовой лестницы южной башни, Бурк наткнулся в темноте хоров на группу гвардейцев и полицейских.
— Как обстановка?
Никто сразу не ответил, затем какой-то спецназовец сказал:
— Мы в потемках то и дело натыкаемся друг на друга. — И кивнул на шесть трупов, уложенных в ровный ряд у стены.
Бурк быстро оглядел помещение башни и заметил разбитую дверь, свободно болтающуюся на петлях. Спецназовец предупредил:
— Стойте подальше от линии огня по этой двери.
— Понимаю. Я уже догадался, что надо держаться от нее подальше.
Короткая очередь из автоматической винтовки ударила по двери, все кинулись на пол, так как пули рикошетом отскакивали от стен и разлетались в разные стороны, со звоном разбивая толстые оконные стёкла. Какой-то гвардеец не вытерпел и выпустил в ответ через дверь целый магазин из своей винтовки.
Затем в помещении послышалось эхо приглушенного звука снайперской винтовки с глушителем, и Бурк подумал, что на этом стрельба не кончится. Он обогнул помещение и скользнул вдоль стены к разбитой двери.
* * *
Уэнди Петерсон побежала по ступенькам ризничной лестницы вверх к алтарю. Она дышала прерывисто, как загнанная лошадь, а раненая пятка начала кровоточить. У алтаря она подскочила к стоящим там двум спецназовцам и грубо потребовала:
— Дайте мне фугасную гранату!
Один из спецназовцев даже вздрогнул от неожиданности и протянул ей довольно увесистый черный баллончик. Петерсон немного отодвинулась и посмотрела направо. От лестницы до лежащих под скамьями заложников было футов тридцать. А налево, до бронзовой плиты, выщербленной пулями, — всего пять футов.
«Сколько же она весит? — прикинула Уэнди. — В какую сторону откидывается? А где у нее ручка?» Она опять повернулась к алтарному помосту и спросила спецназовцев:
— Что с заложниками?
— Ничем не можем им помочь, — ответил один из бойцов. — Когда удастся улучить момент, им надо бежать сломя голову. Мы здесь торчим на случай, если их, не дай Бог, ранят… Но они вроде и не собираются давать тягу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159