Моя камера была сырой и холодной, и нам немало пришлось потрудиться, чтобы сделать ее хоть отчасти обитаемой.
- Уверена, что они захотят спросить и меня, - кипела Саванна, - вот тогда-то я и выложу все про мистера Джакоба и эту поганую крысу, мистера Арнольда.
- Не горячись, Саванна, - говорила я. - Тем самым ты дашь им в руки доказательство, что у меня была причина его ненавидеть.
- Он заслужил смерть, каждый об этом знает!
Я не соглашалась с ней, но и спорить не хотела.
- И десяти дней не прошло, как предали земле мистера Жака, а мистер Арнольд уже женился на мисс Колетт и переехал в «Ля Рев». Он вел себя так, будто он тут хозяин! - рассказывала Саванна. - Я не стала там задерживаться. Он продавал все, до чего мог дотянуться, вот я и решила исчезнуть до того, как он решит продать меня. Так что я взяла деньги, которые вы мне оставили, и наутек - в Новый Орлеан. Там я опять стала работать в гостинице. Я работала там до тех пор, пока не пришел мистер Гарт и не сказал: «Ты снова нужна мисс Элизе». О, мисси, я так надеюсь, что они вас не повесят. Вы еще не сказали мистеру Гарту о ребенке?
- Нет, не сказала.
Сейчас я уже была рада, что не успела рассказать ему о том, что беременна. Я нравилась Гарту, конечно, ему будет больно меня потерять. И все же, положа руку на сердце, я не верила в то, что он любит меня по-настоящему. Ну и что, что я жду от него ребенка? У него полным-полно незаконнорожденных детей, и ему на них наплевать.
- И не хочу говорить. И я задушу тебя, если ты обмолвишься ему хоть словом!
Адвоката звали Говард Левинсон. Он был высок и светловолос, с длинным худым лицом, добрыми карими глазами и теплой печальной улыбкой.
- Я знаком с Гартом давно, - рассказывал он. - Мы вместе учились в школе. Он поклялся, что разорвет меня на части, если я не вытяну вас отсюда. Я никогда не видел его таким рассерженным. Может быть, вы расскажете мне, что случилось, мадам Фоурнер…
- Называйте меня лучше Элизой, - попросила я, слабо улыбнувшись. - Напоминание о Фоурнере мне не очень приятно.
Говард усмехнулся.
- Понимаю. Элиза - красивое имя. Красивое имя для красивой женщины. А теперь я хочу услышать вашу историю.
Я рассказала ему все, что помнила о том последнем страшном дне в «Ля Рев». Я призналась, что наш брак был по сути фиктивным и что Жак испытывал глубокую страсть к Арнольду Карпентеру.
Левинсон задумчиво покачал головой.
- Едва ли нам удастся что-либо доказать. У нас нет свидетелей. Только вы и мадам Мак-Клелланд. А она клянется, что ничего не знает об обстоятельствах смерти Жака.
- Конечно, она не знает. Ни она, ни ее братец Арнольд. Готова поспорить.
- И выиграете спор. Они приведут свидетелей, Элиза, которые под присягой покажут, что слышали, как вы угрожали убить Жака. Его родные с удовольствием подтвердят, что вы унижали Жака, злоупотребляли его добротой, выставляли на посмешище перед обществом, открыто флиртуя с пользующимся печальной славой соседом. У вас было вполне достаточно причин желать, чтобы Жак убрался с дороги: стремление стать полноправной хозяйкой плантации, ненависть, ваш роман с Гартом.
- Но если я и впрямь этого хотела, почему бы мне не сделать все по-умному? Почему я исчезла вместо того, чтобы взять то, что принадлежало мне по закону?
Адвокат пожал плечами.
- Вы были испуганы. Возможно, почувствовали угрызения совести. Или убежали к своему любовнику. Вас с Гартом потом видели вместе, а история о вашем совместном плавании из Вашингтона до Гранд-Терры уже у всех на устах. В глазах горожан вы - любовница Гарта и были ею еще до замужества с Жаком Фоурнером. Фоурнеры могут это доказать. Есть документ, удостоверяющий собственность дома на Чарльз-стрит за Гартом, и сотни людей могут присягнуть, что вы там жили.
- Знакомый почерк, - сказала я. - Жоржетта видела меня возле этого дома несколько недель тому назад. Я должна была догадаться…
- Она ненавидит вас, Элиза. Я встретил ее незадолго до вашего ареста. Она сделает все, чтобы вас уничтожить. У нее есть за что бороться: Хайлендс, положение жены сенатора, но даже этим она пожертвует, если сможет таким образом избавиться от вас.
- Но вы… Вы не верите в то, что я убила его? - тихо спросила я.
- Нет, не верю. Но Гарт и я - единственные люди в Новом Орлеане, которые верят вам. Элиза, все против вас, даже ваше знакомство с Лафитом. Вы были пираткой, а следовательно, вы - женщина действия, привыкшая добывать то, что хочет, силой. Вы знаете, как пользоваться оружием. Истец может запросто найти свидетелей, которые поклянутся, что видели, как вы простреливаете змее глаз с расстояния ста шагов.
- Пожалуй, что я и сама могу в этом поклясться, - сумрачно усмехнулась я.
Говард вскинул руки.
- Вы понимаете, что я имею в виду!
- А мое клеймо?
Адвокат задумался на мгновение, а затем сказал:
- Возможно, это поможет выиграть дело. Но медаль имеет и обратную сторону. Нельзя исключить возможность того, что в вас узнают ту беглую рабыню, Француженку, которая убила своего хозяина в Виргинии, и это только повредит вам. Слишком большой риск, Элиза. Обвинение может заявить, что вас приняли за полукровку случайно, и вы стали рабыней по стечению несчастливых обстоятельств. У суда может сложиться впечатление, что никакого заговора не было.
- Но если найти Нильса Боза, Джека…
- Единственный способ заставить суд поверить вам - это уговорить Арнольда и Жоржетту сознаться. А они никогда на это не пойдут. Я на вашей стороне, Элиза, но я не хочу, чтобы вы питали несбыточные надежды. Дело предстоит не из легких и будет, вероятно, гвоздем сезона. На исход таких дел часто влияет отношение публики.
- Вы имеете в виду дела об убийствах и прелюбодеяниях?
Говард кивнул.
- Да, понимаю, - вздохнула я. - В таких вопросах так легко быть судьей!
Голос мой сорвался, я уронила лицо в ладони и всхлипнула.
- Простите, Элиза, - мягко сказал Левинсон. - Но у меня есть для вас еще одна плохая новость. Суд отказался принять за вас залог из-за вашей дружбы с Лафитом. Клайборн боится, что пираты могут помочь вам бежать, и, вероятно, он прав.
- Я не убегу, - повторила я. - Я не трусиха. Я хочу остаться и пройти это все до конца.
- Я восхищен вашим мужеством, но не могу сказать, что оно разумно. По мне было бы лучше убежать. Что ж, мне пора. - Левинсон поднялся. - Я хочу, чтобы вы постарались вспомнить моменты, когда Жак и Арнольд открыто ревновали друг друга на людях. Возможно, нам удастся подойти с этого конца. И еще, Элиза…
- Да, - сказала я, словно очнувшись.
- Гарт хочет повидаться с вами. Он сказал, что вы отказались встречаться с ним, но…
- Нет, - ответила я твердо. - Я не хочу тащить его вниз за собой. Мне будет слишком больно видеть его, касаться его и знать, что теряю навсегда. Передайте ему, что я люблю его, скажите, что мы не должны встречаться в интересах дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
- Уверена, что они захотят спросить и меня, - кипела Саванна, - вот тогда-то я и выложу все про мистера Джакоба и эту поганую крысу, мистера Арнольда.
- Не горячись, Саванна, - говорила я. - Тем самым ты дашь им в руки доказательство, что у меня была причина его ненавидеть.
- Он заслужил смерть, каждый об этом знает!
Я не соглашалась с ней, но и спорить не хотела.
- И десяти дней не прошло, как предали земле мистера Жака, а мистер Арнольд уже женился на мисс Колетт и переехал в «Ля Рев». Он вел себя так, будто он тут хозяин! - рассказывала Саванна. - Я не стала там задерживаться. Он продавал все, до чего мог дотянуться, вот я и решила исчезнуть до того, как он решит продать меня. Так что я взяла деньги, которые вы мне оставили, и наутек - в Новый Орлеан. Там я опять стала работать в гостинице. Я работала там до тех пор, пока не пришел мистер Гарт и не сказал: «Ты снова нужна мисс Элизе». О, мисси, я так надеюсь, что они вас не повесят. Вы еще не сказали мистеру Гарту о ребенке?
- Нет, не сказала.
Сейчас я уже была рада, что не успела рассказать ему о том, что беременна. Я нравилась Гарту, конечно, ему будет больно меня потерять. И все же, положа руку на сердце, я не верила в то, что он любит меня по-настоящему. Ну и что, что я жду от него ребенка? У него полным-полно незаконнорожденных детей, и ему на них наплевать.
- И не хочу говорить. И я задушу тебя, если ты обмолвишься ему хоть словом!
Адвоката звали Говард Левинсон. Он был высок и светловолос, с длинным худым лицом, добрыми карими глазами и теплой печальной улыбкой.
- Я знаком с Гартом давно, - рассказывал он. - Мы вместе учились в школе. Он поклялся, что разорвет меня на части, если я не вытяну вас отсюда. Я никогда не видел его таким рассерженным. Может быть, вы расскажете мне, что случилось, мадам Фоурнер…
- Называйте меня лучше Элизой, - попросила я, слабо улыбнувшись. - Напоминание о Фоурнере мне не очень приятно.
Говард усмехнулся.
- Понимаю. Элиза - красивое имя. Красивое имя для красивой женщины. А теперь я хочу услышать вашу историю.
Я рассказала ему все, что помнила о том последнем страшном дне в «Ля Рев». Я призналась, что наш брак был по сути фиктивным и что Жак испытывал глубокую страсть к Арнольду Карпентеру.
Левинсон задумчиво покачал головой.
- Едва ли нам удастся что-либо доказать. У нас нет свидетелей. Только вы и мадам Мак-Клелланд. А она клянется, что ничего не знает об обстоятельствах смерти Жака.
- Конечно, она не знает. Ни она, ни ее братец Арнольд. Готова поспорить.
- И выиграете спор. Они приведут свидетелей, Элиза, которые под присягой покажут, что слышали, как вы угрожали убить Жака. Его родные с удовольствием подтвердят, что вы унижали Жака, злоупотребляли его добротой, выставляли на посмешище перед обществом, открыто флиртуя с пользующимся печальной славой соседом. У вас было вполне достаточно причин желать, чтобы Жак убрался с дороги: стремление стать полноправной хозяйкой плантации, ненависть, ваш роман с Гартом.
- Но если я и впрямь этого хотела, почему бы мне не сделать все по-умному? Почему я исчезла вместо того, чтобы взять то, что принадлежало мне по закону?
Адвокат пожал плечами.
- Вы были испуганы. Возможно, почувствовали угрызения совести. Или убежали к своему любовнику. Вас с Гартом потом видели вместе, а история о вашем совместном плавании из Вашингтона до Гранд-Терры уже у всех на устах. В глазах горожан вы - любовница Гарта и были ею еще до замужества с Жаком Фоурнером. Фоурнеры могут это доказать. Есть документ, удостоверяющий собственность дома на Чарльз-стрит за Гартом, и сотни людей могут присягнуть, что вы там жили.
- Знакомый почерк, - сказала я. - Жоржетта видела меня возле этого дома несколько недель тому назад. Я должна была догадаться…
- Она ненавидит вас, Элиза. Я встретил ее незадолго до вашего ареста. Она сделает все, чтобы вас уничтожить. У нее есть за что бороться: Хайлендс, положение жены сенатора, но даже этим она пожертвует, если сможет таким образом избавиться от вас.
- Но вы… Вы не верите в то, что я убила его? - тихо спросила я.
- Нет, не верю. Но Гарт и я - единственные люди в Новом Орлеане, которые верят вам. Элиза, все против вас, даже ваше знакомство с Лафитом. Вы были пираткой, а следовательно, вы - женщина действия, привыкшая добывать то, что хочет, силой. Вы знаете, как пользоваться оружием. Истец может запросто найти свидетелей, которые поклянутся, что видели, как вы простреливаете змее глаз с расстояния ста шагов.
- Пожалуй, что я и сама могу в этом поклясться, - сумрачно усмехнулась я.
Говард вскинул руки.
- Вы понимаете, что я имею в виду!
- А мое клеймо?
Адвокат задумался на мгновение, а затем сказал:
- Возможно, это поможет выиграть дело. Но медаль имеет и обратную сторону. Нельзя исключить возможность того, что в вас узнают ту беглую рабыню, Француженку, которая убила своего хозяина в Виргинии, и это только повредит вам. Слишком большой риск, Элиза. Обвинение может заявить, что вас приняли за полукровку случайно, и вы стали рабыней по стечению несчастливых обстоятельств. У суда может сложиться впечатление, что никакого заговора не было.
- Но если найти Нильса Боза, Джека…
- Единственный способ заставить суд поверить вам - это уговорить Арнольда и Жоржетту сознаться. А они никогда на это не пойдут. Я на вашей стороне, Элиза, но я не хочу, чтобы вы питали несбыточные надежды. Дело предстоит не из легких и будет, вероятно, гвоздем сезона. На исход таких дел часто влияет отношение публики.
- Вы имеете в виду дела об убийствах и прелюбодеяниях?
Говард кивнул.
- Да, понимаю, - вздохнула я. - В таких вопросах так легко быть судьей!
Голос мой сорвался, я уронила лицо в ладони и всхлипнула.
- Простите, Элиза, - мягко сказал Левинсон. - Но у меня есть для вас еще одна плохая новость. Суд отказался принять за вас залог из-за вашей дружбы с Лафитом. Клайборн боится, что пираты могут помочь вам бежать, и, вероятно, он прав.
- Я не убегу, - повторила я. - Я не трусиха. Я хочу остаться и пройти это все до конца.
- Я восхищен вашим мужеством, но не могу сказать, что оно разумно. По мне было бы лучше убежать. Что ж, мне пора. - Левинсон поднялся. - Я хочу, чтобы вы постарались вспомнить моменты, когда Жак и Арнольд открыто ревновали друг друга на людях. Возможно, нам удастся подойти с этого конца. И еще, Элиза…
- Да, - сказала я, словно очнувшись.
- Гарт хочет повидаться с вами. Он сказал, что вы отказались встречаться с ним, но…
- Нет, - ответила я твердо. - Я не хочу тащить его вниз за собой. Мне будет слишком больно видеть его, касаться его и знать, что теряю навсегда. Передайте ему, что я люблю его, скажите, что мы не должны встречаться в интересах дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135