Я мечтала быть с теми, кто пойдет на абордаж, но Дом и слушать об этом не желал, скрепя сердце разрешив мне находиться на борту одного из двух суденышек, «Тигра» или «Полидора», корабля, принадлежащего Пьеру, с которых должно было произойти нападение на конвой «Мэри Роуз». Я пообещала оставаться на борту судна, но в душе твердо решила добиться своего.
Разведка донесла, что британский корабль с эскортом всего в нескольких днях пути от устья Миссисипи. Подготовка шла с утроенной энергией, и мое возбуждение росло в тех же пропорциях.
И вот час настал. В дозор послали несколько человек, которые должны были докладывать о передвижении «Мэри Роуз». Гранд-Терра превратилась в настоящий улей. План Жана Лафита предусматривал участие в нападении чуть ли не всех взрослых жителей мужского пола. Доминик отвечал за проведение боевой операции, Пьер и Винсент Гэмби должны были руководить маневрами «Тигра» и «Полидора». Доминик с моей помощью убедил Пьера взять меня на борт «Тигра», но в последний момент я сказала Пьеру, что не очень хорошо себя чувствую и предпочитаю оставаться дома. Конечно, Пьер испытал огромное облегчение.
Между тем, переодевшись в мужское платье, я затесалась в группу Доминика. Короткие кудряшки были спрятаны под пиратским платком. Мужчины, оказавшиеся со мной в одной лодке, конечно, меня узнали, но нашли мою затею забавной и не выдали меня.
Два дня мы плыли по реке. Я восседала в лодке, словно царица, тогда как мои товарищи, с трудом пробираясь по заболоченным топям по пояс в воде, тянули лодку, а заодно и меня. Я вдыхала тяжелые болотные испарения и любовалась серо-коричневыми гирляндами испанского мха, свисавшего клочьями с древних кипарисов прямо над моей головой.
К вечеру первого дня мы стали лагерем на маленьком островке посредине старицы. Доминик проходил мимо как раз тогда, когда мы закусывали свежей рыбой и жареной птицей, обильно запивая еду вином. Увидев меня, он обмер и весь побагровел.
- Ты, ты… Чтобы тебе сгореть, чертова девка! Я с тебя шкуру спущу! Я и так подставил свою башку, уговорив Пьера взять тебя!
- Не переживай, с Пьером я все уладила, - заявила я, обсасывая косточку. - Я сказала ему, что передумала. Он, я думаю, обрадовался. Чем весьма меня обидел.
- Представляю, - прорычал Доминик.
- Не расстраивайся, Дом, я сумею за себя постоять, просто взойду на борт «Мэри Роуз» с остальными и подожду в сторонке, пока все кончится.
- Она подождет в сторонке! Как ты себе представляешь абордаж? Нечто вроде потасовки на задворках кабака? Остаться в сторонке на вражеском корабле! Мне надо бы привязать тебя к дереву и оставить прямо здесь, а на обратном пути подобрать. Может, ты так чему-нибудь научишься. Будь вы, женщины, прокляты! Все вы порождение дьявола!
Пираты с большим удовольствием наблюдали за нашим диалогом.
- Брось, Доминик, - вступился за меня один из них, - Элиза принесет нам удачу.
- Нам нужна не удача, а холодные головы и зоркие глаза, - не остался в долгу Лафит.
- У меня хорошее зрение и ясный ум, - поддакнула я. - Попробуй докажи обратное!
Мы молча смотрели друг на друга. Доминик сопел, и я решила разрядить напряжение:
- Милый, бедный Дом, разве не ты меня учил? Неужели ты сомневаешься в своей ученице?
- Чертова лиса, - сказал он, покачав головой. - Над чем смеетесь, дураки? Ложитесь спать. Завтра предстоит трудный день.
Проводив Доминика взглядом, я вздохнула с большим облегчением. Мне удалось одержать еще одну маленькую победу. Сейчас от настоящей драки меня отделяло совсем немного времени. Все, что от меня требуется, повторяла я, это сохранять хладнокровие и не думать о худшем. Остальное произойдет само собой. Но я уже чувствовала предательский страх, спазмами сжимавший желудок, и спрашивала себя, не лучше ли было поехать с Жаном в Новый Орлеан.
Весь следующий день мы провели в пути и только к вечеру стали лагерем на западном берегу Миссисипи. Настало утро перед битвой. Удача сопутствовала нам: на реку лег густой туман. Доминик ликовал. Если «Мэри Роуз» появится, пока не рассеется туман, то мы сможем подойти к ней вплотную незамеченными. Пираты поджидали добычу по обоим берегам реки южнее старицы. Доминик без конца ворчал что-то насчет того, что приходится нянчиться с мелюзгой, но не отпускал меня ни на шаг. Сквозь пелену тумана начало пробиваться солнце.
Я дрожала то ли от сырости, то ли от страха.
- Не знаю, что со мной происходит, - говорила я Доминику. - То я вся горю, словно меня поджаривают на сковороде, то зуб на зуб не попадает от озноба. Мне кажется, я вот-вот взорвусь.
- Это предчувствие опасности. Оно, как наркотик, заставляет страдать от жары и холода одновременно. Поначалу ты не замечаешь в себе особых перемен, но вскоре чувствуешь, что тебе чего-то недостает, и этого «чего-то» становится нужно все больше и больше, и в конце концов ты понимаешь, что не можешь без этого жить. Человека, который пристрастился к опасности, словно тянет на край, его уже не может остановить сознание того, что он играет в прятки со смертью. Это ужасно, Элиза. Так жить нельзя.
- Жан не такой, правда?
- Да нет, такой же. Мы все здесь похожи. А сейчас и ты причащаешься этим зельем. Это своего рода безумие, любовь к опасности. После первого раза ты сам удивляешься, как остался жив, и клянешься себе никогда не повторять подобного, но проходит какое-то время, для кого больше, для кого меньше, и начинает что-то скрести изнутри. И это «что-то» снова гонит на смерть. Жан тебе скажет, - добавил Дом, угрюмо сплюнув.
- Он никогда не говорил со мной об этом.
- Но ведь и ты помалкивала, лиса?
Я прыснула от смеха.
Вскоре сквозь туман до нас донесся характерный шум движущегося тяжелого судна. Шум приближался, дробясь на отдельные звуки. Над водой слышались глухое уханье парусов, сиплые голоса матросов. Крякнули наши пушки, и в ответ раздался сердитый орудийный огонь с фрегатов. Когда «Мэри Роуз» оказалась в нужном месте, Доминик дал знак, мы столкнули лодки и бесшумно поплыли к кораблю с оружием наготове. К счастью, солнечные лучи еще не разогнали туман. Сквозь густую пелену доносились топот ног по палубе, резкие выкрики.
Мы подплыли незамеченными, и теперь все решала скорость. Меткие гарпунщики забросили на фальшборты канаты с мощными крюками, и мы черным роем взобрались на палубу. Я оказалась на борту последней из нашей лодки, вместе с гигантом по имени Франсуа, которому Доминик, как я подозревала, поручил опекать меня. Франсуа подхватил меня и поднял на палубу, словно перышко.
На палубе меня встретили шум, грохот, смешение тел, запах пороха, черные клубы дыма. Франсуа, толкнув меня под пушку, оставшуюся без присмотра, схватился с кем-то из матросов. Несколько минут я наблюдала за ходом сражения из своего укрытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Разведка донесла, что британский корабль с эскортом всего в нескольких днях пути от устья Миссисипи. Подготовка шла с утроенной энергией, и мое возбуждение росло в тех же пропорциях.
И вот час настал. В дозор послали несколько человек, которые должны были докладывать о передвижении «Мэри Роуз». Гранд-Терра превратилась в настоящий улей. План Жана Лафита предусматривал участие в нападении чуть ли не всех взрослых жителей мужского пола. Доминик отвечал за проведение боевой операции, Пьер и Винсент Гэмби должны были руководить маневрами «Тигра» и «Полидора». Доминик с моей помощью убедил Пьера взять меня на борт «Тигра», но в последний момент я сказала Пьеру, что не очень хорошо себя чувствую и предпочитаю оставаться дома. Конечно, Пьер испытал огромное облегчение.
Между тем, переодевшись в мужское платье, я затесалась в группу Доминика. Короткие кудряшки были спрятаны под пиратским платком. Мужчины, оказавшиеся со мной в одной лодке, конечно, меня узнали, но нашли мою затею забавной и не выдали меня.
Два дня мы плыли по реке. Я восседала в лодке, словно царица, тогда как мои товарищи, с трудом пробираясь по заболоченным топям по пояс в воде, тянули лодку, а заодно и меня. Я вдыхала тяжелые болотные испарения и любовалась серо-коричневыми гирляндами испанского мха, свисавшего клочьями с древних кипарисов прямо над моей головой.
К вечеру первого дня мы стали лагерем на маленьком островке посредине старицы. Доминик проходил мимо как раз тогда, когда мы закусывали свежей рыбой и жареной птицей, обильно запивая еду вином. Увидев меня, он обмер и весь побагровел.
- Ты, ты… Чтобы тебе сгореть, чертова девка! Я с тебя шкуру спущу! Я и так подставил свою башку, уговорив Пьера взять тебя!
- Не переживай, с Пьером я все уладила, - заявила я, обсасывая косточку. - Я сказала ему, что передумала. Он, я думаю, обрадовался. Чем весьма меня обидел.
- Представляю, - прорычал Доминик.
- Не расстраивайся, Дом, я сумею за себя постоять, просто взойду на борт «Мэри Роуз» с остальными и подожду в сторонке, пока все кончится.
- Она подождет в сторонке! Как ты себе представляешь абордаж? Нечто вроде потасовки на задворках кабака? Остаться в сторонке на вражеском корабле! Мне надо бы привязать тебя к дереву и оставить прямо здесь, а на обратном пути подобрать. Может, ты так чему-нибудь научишься. Будь вы, женщины, прокляты! Все вы порождение дьявола!
Пираты с большим удовольствием наблюдали за нашим диалогом.
- Брось, Доминик, - вступился за меня один из них, - Элиза принесет нам удачу.
- Нам нужна не удача, а холодные головы и зоркие глаза, - не остался в долгу Лафит.
- У меня хорошее зрение и ясный ум, - поддакнула я. - Попробуй докажи обратное!
Мы молча смотрели друг на друга. Доминик сопел, и я решила разрядить напряжение:
- Милый, бедный Дом, разве не ты меня учил? Неужели ты сомневаешься в своей ученице?
- Чертова лиса, - сказал он, покачав головой. - Над чем смеетесь, дураки? Ложитесь спать. Завтра предстоит трудный день.
Проводив Доминика взглядом, я вздохнула с большим облегчением. Мне удалось одержать еще одну маленькую победу. Сейчас от настоящей драки меня отделяло совсем немного времени. Все, что от меня требуется, повторяла я, это сохранять хладнокровие и не думать о худшем. Остальное произойдет само собой. Но я уже чувствовала предательский страх, спазмами сжимавший желудок, и спрашивала себя, не лучше ли было поехать с Жаном в Новый Орлеан.
Весь следующий день мы провели в пути и только к вечеру стали лагерем на западном берегу Миссисипи. Настало утро перед битвой. Удача сопутствовала нам: на реку лег густой туман. Доминик ликовал. Если «Мэри Роуз» появится, пока не рассеется туман, то мы сможем подойти к ней вплотную незамеченными. Пираты поджидали добычу по обоим берегам реки южнее старицы. Доминик без конца ворчал что-то насчет того, что приходится нянчиться с мелюзгой, но не отпускал меня ни на шаг. Сквозь пелену тумана начало пробиваться солнце.
Я дрожала то ли от сырости, то ли от страха.
- Не знаю, что со мной происходит, - говорила я Доминику. - То я вся горю, словно меня поджаривают на сковороде, то зуб на зуб не попадает от озноба. Мне кажется, я вот-вот взорвусь.
- Это предчувствие опасности. Оно, как наркотик, заставляет страдать от жары и холода одновременно. Поначалу ты не замечаешь в себе особых перемен, но вскоре чувствуешь, что тебе чего-то недостает, и этого «чего-то» становится нужно все больше и больше, и в конце концов ты понимаешь, что не можешь без этого жить. Человека, который пристрастился к опасности, словно тянет на край, его уже не может остановить сознание того, что он играет в прятки со смертью. Это ужасно, Элиза. Так жить нельзя.
- Жан не такой, правда?
- Да нет, такой же. Мы все здесь похожи. А сейчас и ты причащаешься этим зельем. Это своего рода безумие, любовь к опасности. После первого раза ты сам удивляешься, как остался жив, и клянешься себе никогда не повторять подобного, но проходит какое-то время, для кого больше, для кого меньше, и начинает что-то скрести изнутри. И это «что-то» снова гонит на смерть. Жан тебе скажет, - добавил Дом, угрюмо сплюнув.
- Он никогда не говорил со мной об этом.
- Но ведь и ты помалкивала, лиса?
Я прыснула от смеха.
Вскоре сквозь туман до нас донесся характерный шум движущегося тяжелого судна. Шум приближался, дробясь на отдельные звуки. Над водой слышались глухое уханье парусов, сиплые голоса матросов. Крякнули наши пушки, и в ответ раздался сердитый орудийный огонь с фрегатов. Когда «Мэри Роуз» оказалась в нужном месте, Доминик дал знак, мы столкнули лодки и бесшумно поплыли к кораблю с оружием наготове. К счастью, солнечные лучи еще не разогнали туман. Сквозь густую пелену доносились топот ног по палубе, резкие выкрики.
Мы подплыли незамеченными, и теперь все решала скорость. Меткие гарпунщики забросили на фальшборты канаты с мощными крюками, и мы черным роем взобрались на палубу. Я оказалась на борту последней из нашей лодки, вместе с гигантом по имени Франсуа, которому Доминик, как я подозревала, поручил опекать меня. Франсуа подхватил меня и поднял на палубу, словно перышко.
На палубе меня встретили шум, грохот, смешение тел, запах пороха, черные клубы дыма. Франсуа, толкнув меня под пушку, оставшуюся без присмотра, схватился с кем-то из матросов. Несколько минут я наблюдала за ходом сражения из своего укрытия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135