- Так уж повелось в нашем роду: Лесконфлеры дарили Франции самых великих героев, но и самые знаменитые скандалы, - вздохнул дядя. - В любом случае потомкам есть за что нас благодарить. А кто эта прелестная женщина? - спросил он, повернувшись к Саванне.
- Это Саванна, моя горничная из Америки, дядя Тео.
Саванна и Франсуаза взглянули друг на друга с явной подозрительностью.
- Америка! Боже мой, дитя мое, неудивительно, что мы не могли тебя отыскать! О, Элиза, ты ни разу не написала, не послала ни весточки, - укоризненно сказал дядя. - Мы думали, ты умерла.
Я сжала руку старика.
- Прости, дядя. Я много раз собиралась написать, честное слово, но потом происходили разные вещи, порой очень печальные, и мне не хотелось причинять вам еще больше горя. Мне казалось, что для вас будет лучше думать, что меня нет в живых. Я многое пережила, многое видела, на мою долю выпали удивительные приключения. Я думаю, вы можете мной гордиться. Но подождите. Где Оноре? В Париже? Он не женился?
Внезапно дядя Тео весь как-то сморщился и постарел.
- Оноре убит на дуэли, Элиза. Это произошло спустя примерно два месяца после того, как ты исчезла.
- Боже, - пробормотала я. - Это я во всем виновата. Кто-то сказал ему что-нибудь обо мне, и он… Он был такой вспыльчивый…
- Нет, нет, - перебил меня Филипп, - ты тут ни при чем. Он дрался из-за девушки. Ты же знаешь, каким был наш брат. Мы ничего не знали до самого конца, а когда узнали, было уже слишком поздно.
- Бедные мои, - медленно проговорила я. - Как бы мне хотелось быть с вами. Я знаю, как это тяжело.
- Всем было тяжело, - сказала Франсуаза. - Но время идет, то черная полоса, то белая. Ты очень бледна и худа, Элиза. Ты что, хочешь родить заморыша?
- Нет, Франсуаза, - засмеялась я, - не хочу. Я знаю, что этого просто не может случиться, коль скоро ты мной займешься!
- Надо было послушать ее, когда я вернулся из России! - засмеялся Филипп. - Она так на меня набросилась, будто я голодал по собственной воле.
- Можете не сомневаться, - фыркнула Франсуаза, - ваш Бонапарт вовсе не был тощим, когда вернулся в Париж. Так что, заявляю вам, хорошо, что его больше нет!
- Вот тут, Франсуаза, я с тобой совершенно согласен, - сказал дядя Тео. - Пойдем, Элиза, ужинать, а Франсуаза позаботится о твоей Саванне. Что за чудное имя! Америка! Я всегда хотел побывать в этой стране. Брат твоего деда Пьер-Клод обосновался в Америке, да ты, наверное, знаешь.
- Чтобы улизнуть от судебных исполнителей, - едко добавил Филипп. - Элиза! Не плачь! Что случилось?
Филипп обнял меня за плечи.
- Ничего, - ответила я, вытирая слезы. - Так хорошо дома. Ничего не изменилось, и все же… мне кажется, что все будто не так. Я чувствую себя иностранкой, но все так знакомо, так дорого мне. Я так рада, что вернулась домой! Так несказанно рада!
Мой сын появился на свет в июне 1815 года. Я назвала его Этьеном, в честь Стефана Мак-Клелланда, деда Гарта. Дядя Тео вспомнил, что Этьен Лесконфлер прославил себя во время норманнского завоевания Англии в 1066 году, так что имя дядю вполне устроило. Я рожала всю ночь и весь день, и в кратких паузах между приступами рвущей, мучительной боли, я думала о Гарте. Его лицо стояло у меня перед глазами, мне казалось, что я слышу его голос, зовущий меня по имени. А когда я услышала крик нашего мальчика, я расплакалась от радости. Теперь я никогда не потеряю Гарта. Часть его будет принадлежать мне до самой смерти. Но я никогда не увижу его больше, и боль от сознания этой истины почти заслоняла для меня радость от рождения Этьена.
Нет, ничего не изменилось, и все же изменилось все. Замок по крайней мере оставался прежним. Чуть менее ухоженный, чуть более потрепанный, как и его владелец, но по-прежнему заполненный вещами, которые окружали меня с детства.
Однажды я увидела, что со своего обычного места на каминной полке в библиотеке исчез мой портрет.
- Дядя Тео, ты не сделал этого!
- Чего не сделал, дитя мое?
- Ты не продал Диану! Какой ужас! Мы могли бы одолжить денег. Арманд с удовольствием помог бы нам.
- Прости, Элиза, - мрачно ответил дядя, - я знаю, как тебе дорог был портрет. Но Давид нынче так удачно подскочил в цене… У меня просто не было выбора, - закончил он, пожав плечами.
- Что-то не чувствуется, чтобы ты особенно расстроился, - холодно заметила я.
В конце концов портрет принадлежал лично мне, и я имела все основания полагать, что мои права собственницы попираются. Но, быть может, дядя просто не счел нужным об этом подумать.
- Деньги умеют утешать во многих скорбях, Элиза., Когда ты повзрослеешь, то поймешь, что я имею в виду.
Мужчины и впрямь весьма ограниченные создания.
- Мама! Мама! - Маленькие ручонки тянули меня за юбку. - Мама, пойдем гулять! Пожалуйста, мама!
Я подхватила малыша на руки и усадила на колени. Этьен беспокойно заерзал.
- Гулять? Малыш, ты целый день был на улице, и всюду находил неприятности. Зачем тебе еще куда-то идти?
- Я хочу погулять с тобой, - улыбнулся малыш.
- Лук! Лук Лесконфлеров! Пропал! Украли! Похитили!
Дядя Тео ворвался в комнату.
- Где Дерейн? Где…
- Вот лук, дядя Тео, его полчаса назад вырвали из рук твоего внучатого племянника, как раз перед тем как он успел натворить настоящих бед. Этот негодник чуть не пристрелил Дерейна. Бедняга до сих пор не может прийти в себя. Бедный Дерейн. Бедный дядя. - Я поцеловала старика в щеку. - Я его сейчас увожу гулять.
- Куда? - быстро спросил дядя. - Куда ты идешь, моя радость?
Я озадаченно посмотрела на дядюшку.
- В лес, наверное. Точно не знаю.
Этьен, услышав новость, довольно завозился.
- А почему ты спрашиваешь, дядя?
- Да так просто. Вдруг кто зайдет навестить…
- Никто не зайдет. Арманд на неделю уехал в Рим. Пошли, чертенок. Кстати, дядя, что мне делать с преступником? Выпороть?
- Выпороть! - испуганно повторил дядя. - Конечно, нет, Элиза. Ребенок не может подавить естественные порывы…
- И я свои не могла подавить, однако, насколько мне помнится, вы настойчиво побуждали меня это сделать.
- Этьен - настоящий Лесконфлер, мальчик, созданный для приключений. Ты хочешь сказать, что он сам додумался, как стрелять из лука? Не могу поверить!
- Можешь спросить у Дерейна. Пошли, Этьен.
Я протянула мальчику руку, и он крепко вцепился в мой палец.
- Попрощайся с дядей Тео, Франсуазой и Саванной.
Все трое наклонились к нему, чтобы мальчик мог их поцеловать. Этьен рос чертенком, но чертенком удивительно ласковым.
- Так куда пойдем, мое сокровище? - спросила я, спускаясь по широкой парадной лестнице.
- В лес, - быстро ответил мальчик, повиснув на моей руке. - Я пойду убивать индейцев. Хочу показать папе много мертвых индейцев.
Опять этот папа!
Виктор, наш новый слуга, с недавних пор супруг Саванны, ослепительно улыбнулся нам и отпер дверь. Из прохладного холла мы вышли на солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135