Даже насилуя меня, он пугался при звуках amo, amas, amat или veni, vidi, vici.
Я понимала, насколько опасным становится мое положение по мере приближения к цели нашего путешествия, и ни секунды не сомневалась в том, что он побоится явить миру свидетельство собственной жестокости. А матросы, многие из которых вложили в предприятие собственные деньги, конечно же, будут на его стороне.
Однажды, после особенно удачного розыгрыша, Фоулер, к моему удивлению, потащил меня к двери, приговаривая:
- Сегодня я отдам тебя настоящим акулам. Ты будешь орать, как никогда не орала раньше.
Я встревожилась. Проклятия мои не возымели обычного действия, и он уверенно тащил меня за собой. По коридору наверх, на палубу, на солнце. Солнечный свет ослепил меня, и я зажмурилась, прикрыв руками лицо. Я жила как моль… бог знает сколько времени. С того зимнего дня, когда у меня забрали Гарта и дали взамен Жозе Фоулера, потеплело.
Капитан дал мне пинка, и я тяжело упала на колени.
- Эй, подайте даме руки! - закричал он. Послышались ропот удивления и топот ног. Вокруг меня собиралась толпа. Я слышала, как дружно они сопят. С трудом я открыла глаза и огляделась. Лес ног, обутых и босых, волосатых и гладких. У многих штаны обносились, превратившись в лохмотья. Груди, виднеющиеся в распахнутых рубахах, у кого мускулистые, у кого - худосочные. И лица, полные недоумения, смятения и страха. Здесь была вся команда.
- Миссис Мак-Клелланд.
Удивленный шепот.
- Миссис Мак-Клелланд была больна, господа.
Раздались сдавленные смешки.
- Повторяю, леди была больна. Она не может вспомнить, что она женщина. Разве это не странно? Я думаю, она нуждается в напоминании, нежном напоминании. Кто из вас, парни, готов оказать даме услугу?
На этот раз смеялись от души. Матросы видели, насколько нежно со мной обращались.
Мужчины переминались с ноги на ногу, как школьники. В ноздри им ударил запах женщины, представился случай позабавиться белой плотью после приевшейся им черной.
- Видите эту монету?
Я взглянула вверх: в руках капитана блестело золото. Один из моих луидоров.
- Эта монета достанется первому, у кого окажется в достатке благородства и жалости, чтобы излечить леди от тяжкого недуга.
На мгновение наступила гнетущая тишина. Подкуп сделал свое дело. Они медленно брали меня в кольцо, словно стая голодных волков. Глаза их сверкали холодным блеском. Я знала, что их держит: они думали, что я - ведьма, и боялись меня. Ничем другим невозможно было объяснить их нерешительность: ставка в игре была двойной - им предлагались сразу и деньги, и женщина.
- Вы что, испугались какой-то шлюхи? - рассерженно заорал капитан. - Вперед, ребята! Даю деньги каждому, кто уважит леди!
Плотина прорвалась. Множество рук потянулось ко мне, через мгновение последние покровы были сорваны с моего тела. Они жадно хватали меня за лицо, за волосы, за ноги, грудь… Теперь они вошли во вкус.
Должно быть, я начала истекать кровью практически сразу после начала оргии, и мужчины отпрянули от меня, недовольно ворча. Откуда-то из спасительного забытья накатила боль такой невозможной, немыслимой силы, что я, уже не владея собой и не понимая, что происходит, закричала дико и протяжно. Тело мое билось в конвульсиях, а мои мучители недоуменно взирали на меня сверху вниз. Очередной приступ широким клинком пронзил мое лоно, и я закричала вновь.
- Господи, что здесь происходит?
- Сейчас она уж точно пропала, капитан.
- Проклятие, найдите этого ублюдка Хауторна!
Я уже ничего не видела, но присутствие рядом с собой этого негодяя ощущала кожей, чувствовала на себе его полный ненависти взгляд.
- Вы все в ответе за ее смерть, слышите, сволочи, - кричал он. - В конце концов это вы ее убили!
- С чего весь сыр-бор?
Кто-то опустился рядом со мной на колени. Запах виски.
- Что тут… Боже мой!
Клинок провернулся во мне. Я снова закричала.
- Унесите ее вниз немедленно! Не стойте здесь, как стадо баранов. Вы в этом виноваты, да простит вам Господь. Быстрее, пошевеливайтесь!
И следом - спасительное забытье.
Корабль мягко покачивался на волнах, словно дитя в колыбели. Я спала. Потом меня стало качать сильнее, бросать из стороны в сторону, выворачивая внутренности. Вкус крови и слез на губах, боль…. Нет, это не смерть. Неужели я обманула смерть? Или смерть обманула меня?
- Доктор Хауторн?
- Да, дитя мое, я здесь.
- Что случилось?
- Шторм, только и всего. Немного ветра и волн. Обычное дело. Отдыхай, Элиза. Все будет в порядке, надо только отдохнуть.
- Элиза? Я едва не забыла имя, которым меня нарекли родители. Я не слышала его с тех пор, как…. как забрали Гарта. - Мне захотелось плакать. - Какая грязь, я чувствую себя такой грязной….
Врач смочил мне губы.
- Прошу вас, расскажите, что произошло. Я знаю, что они со мной сделали. Боль была так ужасна…
Рука на лбу была приятно прохладной.
- Вы потеряли ребенка, Элиза.
Я приглушенно вскрикнула.
- Разве вы не знали, что беременны?
- Нет, - прошептала я. - Я думала, что это морская болезнь. Я и подумать не могла… впрочем, мне было не до этого.
Я вздохнула. Потерять ребенка еще до того, как узнаешь о нем, так странно, так грустно.
- Я рада, доктор Хауторн. Рада. Я не хотела… его ребенка.
Доктор помолчал.
- Плод был довольно большой, Элиза. Месяца четыре, не меньше. Боюсь, что вы не сможете больше родить. Мне… Мне очень жаль.
Открылся новый ящик Пандоры. Значит, я носила под сердцем ребенка Гарта. Слезы катились по моим щекам. Я плакала не по Гарту и не по ребенку, я плакала по себе.
Море потихоньку успокоилось. Доктор сказал, что из-за шторма мы сбились с курса, но находимся в прибрежных водах. Мы бросили якорь в бухте и послали моряков за пресной водой. Капитан, как сказал врач, страшно злится из-за непредвиденной задержки, поскольку до Ямайки плыть осталось всего несколько дней, а эти воды кишат пиратами. Я улыбнулась.
- Вы шутите, доктор. Какие в наше время пираты?
- В самом деле. Честно говоря…
Я услышала, как открылась дверь и в комнату вошел Фоулер.
- Выйди вон, Хауторн, - приказал он. Врач, собравшись с духом, заявил:
- Капитан, я должен вас предупредить, что еще одно переживание…
- Вон, сволочь!
- … может иметь самые серьезные последствия для пациентки, и, если она умрет, я обещаю вам, что вас повесят. Вас и только вас!
- Пошел к черту, Хауторн. Не стоит выметать сор из избы. Если вы попридержите свой поганый язык, то все мы останемся целы.
Я услышала крик, потом сдержанную ругань, увещевания, дверь хлопнула, и я поняла, что осталась наедине с Фоулером.
- Мне не стоило брать вас на борт, - процедил он сквозь зубы.
Я отвернулась. Он схватил меня за подбородок и повернул к себе.
- Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, стерва! Ты никому ничего не расскажешь, ни ты, ни этот полудурок Хауторн, потому что ни ты, ни он не доживете до утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Я понимала, насколько опасным становится мое положение по мере приближения к цели нашего путешествия, и ни секунды не сомневалась в том, что он побоится явить миру свидетельство собственной жестокости. А матросы, многие из которых вложили в предприятие собственные деньги, конечно же, будут на его стороне.
Однажды, после особенно удачного розыгрыша, Фоулер, к моему удивлению, потащил меня к двери, приговаривая:
- Сегодня я отдам тебя настоящим акулам. Ты будешь орать, как никогда не орала раньше.
Я встревожилась. Проклятия мои не возымели обычного действия, и он уверенно тащил меня за собой. По коридору наверх, на палубу, на солнце. Солнечный свет ослепил меня, и я зажмурилась, прикрыв руками лицо. Я жила как моль… бог знает сколько времени. С того зимнего дня, когда у меня забрали Гарта и дали взамен Жозе Фоулера, потеплело.
Капитан дал мне пинка, и я тяжело упала на колени.
- Эй, подайте даме руки! - закричал он. Послышались ропот удивления и топот ног. Вокруг меня собиралась толпа. Я слышала, как дружно они сопят. С трудом я открыла глаза и огляделась. Лес ног, обутых и босых, волосатых и гладких. У многих штаны обносились, превратившись в лохмотья. Груди, виднеющиеся в распахнутых рубахах, у кого мускулистые, у кого - худосочные. И лица, полные недоумения, смятения и страха. Здесь была вся команда.
- Миссис Мак-Клелланд.
Удивленный шепот.
- Миссис Мак-Клелланд была больна, господа.
Раздались сдавленные смешки.
- Повторяю, леди была больна. Она не может вспомнить, что она женщина. Разве это не странно? Я думаю, она нуждается в напоминании, нежном напоминании. Кто из вас, парни, готов оказать даме услугу?
На этот раз смеялись от души. Матросы видели, насколько нежно со мной обращались.
Мужчины переминались с ноги на ногу, как школьники. В ноздри им ударил запах женщины, представился случай позабавиться белой плотью после приевшейся им черной.
- Видите эту монету?
Я взглянула вверх: в руках капитана блестело золото. Один из моих луидоров.
- Эта монета достанется первому, у кого окажется в достатке благородства и жалости, чтобы излечить леди от тяжкого недуга.
На мгновение наступила гнетущая тишина. Подкуп сделал свое дело. Они медленно брали меня в кольцо, словно стая голодных волков. Глаза их сверкали холодным блеском. Я знала, что их держит: они думали, что я - ведьма, и боялись меня. Ничем другим невозможно было объяснить их нерешительность: ставка в игре была двойной - им предлагались сразу и деньги, и женщина.
- Вы что, испугались какой-то шлюхи? - рассерженно заорал капитан. - Вперед, ребята! Даю деньги каждому, кто уважит леди!
Плотина прорвалась. Множество рук потянулось ко мне, через мгновение последние покровы были сорваны с моего тела. Они жадно хватали меня за лицо, за волосы, за ноги, грудь… Теперь они вошли во вкус.
Должно быть, я начала истекать кровью практически сразу после начала оргии, и мужчины отпрянули от меня, недовольно ворча. Откуда-то из спасительного забытья накатила боль такой невозможной, немыслимой силы, что я, уже не владея собой и не понимая, что происходит, закричала дико и протяжно. Тело мое билось в конвульсиях, а мои мучители недоуменно взирали на меня сверху вниз. Очередной приступ широким клинком пронзил мое лоно, и я закричала вновь.
- Господи, что здесь происходит?
- Сейчас она уж точно пропала, капитан.
- Проклятие, найдите этого ублюдка Хауторна!
Я уже ничего не видела, но присутствие рядом с собой этого негодяя ощущала кожей, чувствовала на себе его полный ненависти взгляд.
- Вы все в ответе за ее смерть, слышите, сволочи, - кричал он. - В конце концов это вы ее убили!
- С чего весь сыр-бор?
Кто-то опустился рядом со мной на колени. Запах виски.
- Что тут… Боже мой!
Клинок провернулся во мне. Я снова закричала.
- Унесите ее вниз немедленно! Не стойте здесь, как стадо баранов. Вы в этом виноваты, да простит вам Господь. Быстрее, пошевеливайтесь!
И следом - спасительное забытье.
Корабль мягко покачивался на волнах, словно дитя в колыбели. Я спала. Потом меня стало качать сильнее, бросать из стороны в сторону, выворачивая внутренности. Вкус крови и слез на губах, боль…. Нет, это не смерть. Неужели я обманула смерть? Или смерть обманула меня?
- Доктор Хауторн?
- Да, дитя мое, я здесь.
- Что случилось?
- Шторм, только и всего. Немного ветра и волн. Обычное дело. Отдыхай, Элиза. Все будет в порядке, надо только отдохнуть.
- Элиза? Я едва не забыла имя, которым меня нарекли родители. Я не слышала его с тех пор, как…. как забрали Гарта. - Мне захотелось плакать. - Какая грязь, я чувствую себя такой грязной….
Врач смочил мне губы.
- Прошу вас, расскажите, что произошло. Я знаю, что они со мной сделали. Боль была так ужасна…
Рука на лбу была приятно прохладной.
- Вы потеряли ребенка, Элиза.
Я приглушенно вскрикнула.
- Разве вы не знали, что беременны?
- Нет, - прошептала я. - Я думала, что это морская болезнь. Я и подумать не могла… впрочем, мне было не до этого.
Я вздохнула. Потерять ребенка еще до того, как узнаешь о нем, так странно, так грустно.
- Я рада, доктор Хауторн. Рада. Я не хотела… его ребенка.
Доктор помолчал.
- Плод был довольно большой, Элиза. Месяца четыре, не меньше. Боюсь, что вы не сможете больше родить. Мне… Мне очень жаль.
Открылся новый ящик Пандоры. Значит, я носила под сердцем ребенка Гарта. Слезы катились по моим щекам. Я плакала не по Гарту и не по ребенку, я плакала по себе.
Море потихоньку успокоилось. Доктор сказал, что из-за шторма мы сбились с курса, но находимся в прибрежных водах. Мы бросили якорь в бухте и послали моряков за пресной водой. Капитан, как сказал врач, страшно злится из-за непредвиденной задержки, поскольку до Ямайки плыть осталось всего несколько дней, а эти воды кишат пиратами. Я улыбнулась.
- Вы шутите, доктор. Какие в наше время пираты?
- В самом деле. Честно говоря…
Я услышала, как открылась дверь и в комнату вошел Фоулер.
- Выйди вон, Хауторн, - приказал он. Врач, собравшись с духом, заявил:
- Капитан, я должен вас предупредить, что еще одно переживание…
- Вон, сволочь!
- … может иметь самые серьезные последствия для пациентки, и, если она умрет, я обещаю вам, что вас повесят. Вас и только вас!
- Пошел к черту, Хауторн. Не стоит выметать сор из избы. Если вы попридержите свой поганый язык, то все мы останемся целы.
Я услышала крик, потом сдержанную ругань, увещевания, дверь хлопнула, и я поняла, что осталась наедине с Фоулером.
- Мне не стоило брать вас на борт, - процедил он сквозь зубы.
Я отвернулась. Он схватил меня за подбородок и повернул к себе.
- Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, стерва! Ты никому ничего не расскажешь, ни ты, ни этот полудурок Хауторн, потому что ни ты, ни он не доживете до утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135