Память Тиресия. М.: Ad Marginem, 1993. С. 216-227.
328 Глава 11
Абраам Абулафия. "Буквенные колеса"
середина первого, середина последнего, начало последнего, конец
последнего. начало середины, середина середины, конец середины, начало
начала, конец начала36.
Само колесо вписывает в себя все возможные варианты перестановок.
Любопытна при этом роль середины. Если текст становится похожим на колесо,
то серединой становится точка, "неподвижная ось", главный ориентир во
вращении и трансформации текста. Ars combinatoria Рамона Луллия,
также использовавшего систему вращающихся кругов, приводит во вращение
фигуру, обозначающую троичную структуру оппозиций: начало--середина--конец.
В своей попытке исчерпать все возможные логические сочетания категорий он
вращает треугольник, который
состоит из начала, середины и конца и охватывает все, что существует.
Поскольку все существующее -- это либо начало, либо середина, либо конец и
ничего нет вне этих принципов37.
Такая "колесная" книга буквально осознается как книга мира,
охватывающая "все, что существует". Но именно такая книга с помо-
________________
36 Abulafia Abraham. Circles // Exiled in the World. Poems and
Other Visions of the Jews from Tribal Times to Present / Ed. by Jerome
Rothenberg and Harris Lenowitz. Port Townsend: Copper Canyon Press, 1989. P.
215.
37 Lull Ramon. Ars Brevis // Doctor Illuminatus. A Ramon Lull
Reader / Ed. by Anthony Bonner. Princeton: Princeton University Press, 1985.
P. 303.
Переворачивание 329
щью перестановок и может осуществлять переход от старого света к
новому.
8
Вопрос, который возникает в такой практике перевертывания, может быть
сформулирован следующим образом: что происходит с элементами цепочки, когда
они меняют порядок своего расположения. Понятно, что 12 и 21 не просто
симметричные перевертыши. Ведь двойки и единицы в каждом из случаев означают
разное. В 12 единица означает десять, а два -- две единицы, в 21 два
означает двадцать, а единица значит именно единицу. Витгенштейн спрашивал по
поводу перевернутой серии 123, дающей 321: получаем ли мы при
переворачивании два отдельных впечатления -- одно о переворачивании, а
второе о возникновении нового числа?38 Иначе говоря, ощущаем ли мы связь
возникновения 321 с переворачиванием, реверсией ряда?
Очевидно, что связь эта ослаблена, в силу того что каждый из элементов
перевернутого числового ряда меняет свою природу. Сохраняя видимость своей
старой идентичности, он начинает значить иное. Мы имеем дело с
полумагической процедурой порождения нового через переворачивание.
Хармс в свойственной ему манере сформулировал это следующим образом:
...известно такое число, что если его написать по-китайски сверху вниз,
то оно будет похоже на булочника (МНК, 99).
Хармс, поворачивая "ключ", аркан "Повешенного", меняет всю структуру
значений, которые радикально трансформируются. В некоторых интерпретациях
"повешенный" на древе сефирот ассоциируется с буквой "мем", которая связана
со стихией воды, отражающей вещи вверх ногами39, и, добавлю я, с зеркальной
трансформацией симметрии. Этим скорее всего и объясняется трпытка Хармса
превратить монограмму "сир" в еврейское "мем". Монограммируя центральный
слог имени Осириса, Хармс включает в монограмму знак перевертывания. Ключ к
изменению значений оказывается в переворачивании Я, моей позиции как
наблюдателя, которая неожиданно трансформирует Я (повешенного), в "Мир", 12
в 21.
Я уже приводил высказывание Липавского об относительности верха и низа:
"Вверх-вниз: это только отношение к движению тела или руки" (Логос, 10).
Меняя направление тела, переворачивая его, можно тем самым менять
последовательность элементов мира. Поскольку верх и низ известны нам по
положению тела, то необходимо изменить положение тела, которое оказывается в
чрезвычайно тесной связи с мировыми цепочками. Вертикальное положение тела
человека, задавае-
_____________
38 Wittgenstein Ludwig. Remarks on the Foundations of
Mathematics. Cambridge, Mass.; London: The MIT Press, 1956. P. 128.
39 Cavendish Richard. The Tarot. New York: Crescent Books, 1975.
P. 107.
330 Глава 11
мое тяготением, находится в связи с вертикальным положением деревьев,
чей рост также определен силой гравитации. Липавский как-то заметил:
В том-то и ловушка времени, что произвольное в какой-то момент, потом
становится незыблемым. Дерево выбрало неправильный угол роста, что тут
поделаешь, когда это уже осуществилось (Логос, 9).
Дереву в этом контексте противопоставлен цветок папоротника, который
цветет только один день в году. Незыблемости противопоставлен момент.
Цветок в хармсовской криптограмме скорее всего отсылает к индуистской
шакре, означающей на санскрите "колесо". Шакра -- это центр жизненной
энергии. Тибетский тантризм различает пять шакр на теле человека, которым
соответствуют пять стихий -- земля, вода, огонь, воздух и эфир. Индуизм
знает семь центров, высший из которых, совпадающий с головой,
символизируется цветком лотоса. Эта шакра -- Sahasrara --
часто изображается в виде перевернутого цветка. Отсюда значение
перевернутой позиции тела в хатхе-йоге -- вниз головой, вверх ногами. Такая
поза производит инверсию низшей и высшей шакр.
Цветок лотоса -- универсальный символ творения, раскрытия
первоначального яйца, с которым ассоциируется бутон лотоса. Это первичная
эманация. В него, как в мистическое колесо с восемью осями (лучами,
лепестками), помещается Будда. Связь цветка с колесом, кругом, а
следовательно, и содержащим в себе бесконечность нолем, позволяет протянуть
нити от цветка к Осирису, как богу нулевой цис-финитности.
Цветок в принципе оказывается эквивалентен древу сефирот, с той
разницей, что он не выражает идею вечного, но идею эфемерности и новизны. Не
случайно в конце хармсовской "Лапы" возникает ребенок, из головы
которого растет цветок.
В хармсовском тексте цветок помещен непосредственно под египетским
"ключом" -- "тау" и несколько напоминает его по форме.
В древнеегипетском "тау" было идеографическим обозначением жизни и
произносилось как "анх" (ankh). Точно так же, но с присоединением
детерминатива записывалась и идеограмма "цветок" -- тоже "анх"40. Таким
образом, цветок и "тау" -- это трансформации одного и того же комплекса
"жизнь-цветок". В результате мы имеем сложную цепочку превращений --
изображение цветка переходит в египетскую идеограмму, которая превращается в
хармсовскую тайнопись, в своем идеограмматическом фрагменте
трансформирующуюся в еврейскую букву.
Речь идет не просто о трансформациях, но о переходе от языка к языку,
который можно обозначить как переход от одного типа знания к другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
328 Глава 11
Абраам Абулафия. "Буквенные колеса"
середина первого, середина последнего, начало последнего, конец
последнего. начало середины, середина середины, конец середины, начало
начала, конец начала36.
Само колесо вписывает в себя все возможные варианты перестановок.
Любопытна при этом роль середины. Если текст становится похожим на колесо,
то серединой становится точка, "неподвижная ось", главный ориентир во
вращении и трансформации текста. Ars combinatoria Рамона Луллия,
также использовавшего систему вращающихся кругов, приводит во вращение
фигуру, обозначающую троичную структуру оппозиций: начало--середина--конец.
В своей попытке исчерпать все возможные логические сочетания категорий он
вращает треугольник, который
состоит из начала, середины и конца и охватывает все, что существует.
Поскольку все существующее -- это либо начало, либо середина, либо конец и
ничего нет вне этих принципов37.
Такая "колесная" книга буквально осознается как книга мира,
охватывающая "все, что существует". Но именно такая книга с помо-
________________
36 Abulafia Abraham. Circles // Exiled in the World. Poems and
Other Visions of the Jews from Tribal Times to Present / Ed. by Jerome
Rothenberg and Harris Lenowitz. Port Townsend: Copper Canyon Press, 1989. P.
215.
37 Lull Ramon. Ars Brevis // Doctor Illuminatus. A Ramon Lull
Reader / Ed. by Anthony Bonner. Princeton: Princeton University Press, 1985.
P. 303.
Переворачивание 329
щью перестановок и может осуществлять переход от старого света к
новому.
8
Вопрос, который возникает в такой практике перевертывания, может быть
сформулирован следующим образом: что происходит с элементами цепочки, когда
они меняют порядок своего расположения. Понятно, что 12 и 21 не просто
симметричные перевертыши. Ведь двойки и единицы в каждом из случаев означают
разное. В 12 единица означает десять, а два -- две единицы, в 21 два
означает двадцать, а единица значит именно единицу. Витгенштейн спрашивал по
поводу перевернутой серии 123, дающей 321: получаем ли мы при
переворачивании два отдельных впечатления -- одно о переворачивании, а
второе о возникновении нового числа?38 Иначе говоря, ощущаем ли мы связь
возникновения 321 с переворачиванием, реверсией ряда?
Очевидно, что связь эта ослаблена, в силу того что каждый из элементов
перевернутого числового ряда меняет свою природу. Сохраняя видимость своей
старой идентичности, он начинает значить иное. Мы имеем дело с
полумагической процедурой порождения нового через переворачивание.
Хармс в свойственной ему манере сформулировал это следующим образом:
...известно такое число, что если его написать по-китайски сверху вниз,
то оно будет похоже на булочника (МНК, 99).
Хармс, поворачивая "ключ", аркан "Повешенного", меняет всю структуру
значений, которые радикально трансформируются. В некоторых интерпретациях
"повешенный" на древе сефирот ассоциируется с буквой "мем", которая связана
со стихией воды, отражающей вещи вверх ногами39, и, добавлю я, с зеркальной
трансформацией симметрии. Этим скорее всего и объясняется трпытка Хармса
превратить монограмму "сир" в еврейское "мем". Монограммируя центральный
слог имени Осириса, Хармс включает в монограмму знак перевертывания. Ключ к
изменению значений оказывается в переворачивании Я, моей позиции как
наблюдателя, которая неожиданно трансформирует Я (повешенного), в "Мир", 12
в 21.
Я уже приводил высказывание Липавского об относительности верха и низа:
"Вверх-вниз: это только отношение к движению тела или руки" (Логос, 10).
Меняя направление тела, переворачивая его, можно тем самым менять
последовательность элементов мира. Поскольку верх и низ известны нам по
положению тела, то необходимо изменить положение тела, которое оказывается в
чрезвычайно тесной связи с мировыми цепочками. Вертикальное положение тела
человека, задавае-
_____________
38 Wittgenstein Ludwig. Remarks on the Foundations of
Mathematics. Cambridge, Mass.; London: The MIT Press, 1956. P. 128.
39 Cavendish Richard. The Tarot. New York: Crescent Books, 1975.
P. 107.
330 Глава 11
мое тяготением, находится в связи с вертикальным положением деревьев,
чей рост также определен силой гравитации. Липавский как-то заметил:
В том-то и ловушка времени, что произвольное в какой-то момент, потом
становится незыблемым. Дерево выбрало неправильный угол роста, что тут
поделаешь, когда это уже осуществилось (Логос, 9).
Дереву в этом контексте противопоставлен цветок папоротника, который
цветет только один день в году. Незыблемости противопоставлен момент.
Цветок в хармсовской криптограмме скорее всего отсылает к индуистской
шакре, означающей на санскрите "колесо". Шакра -- это центр жизненной
энергии. Тибетский тантризм различает пять шакр на теле человека, которым
соответствуют пять стихий -- земля, вода, огонь, воздух и эфир. Индуизм
знает семь центров, высший из которых, совпадающий с головой,
символизируется цветком лотоса. Эта шакра -- Sahasrara --
часто изображается в виде перевернутого цветка. Отсюда значение
перевернутой позиции тела в хатхе-йоге -- вниз головой, вверх ногами. Такая
поза производит инверсию низшей и высшей шакр.
Цветок лотоса -- универсальный символ творения, раскрытия
первоначального яйца, с которым ассоциируется бутон лотоса. Это первичная
эманация. В него, как в мистическое колесо с восемью осями (лучами,
лепестками), помещается Будда. Связь цветка с колесом, кругом, а
следовательно, и содержащим в себе бесконечность нолем, позволяет протянуть
нити от цветка к Осирису, как богу нулевой цис-финитности.
Цветок в принципе оказывается эквивалентен древу сефирот, с той
разницей, что он не выражает идею вечного, но идею эфемерности и новизны. Не
случайно в конце хармсовской "Лапы" возникает ребенок, из головы
которого растет цветок.
В хармсовском тексте цветок помещен непосредственно под египетским
"ключом" -- "тау" и несколько напоминает его по форме.
В древнеегипетском "тау" было идеографическим обозначением жизни и
произносилось как "анх" (ankh). Точно так же, но с присоединением
детерминатива записывалась и идеограмма "цветок" -- тоже "анх"40. Таким
образом, цветок и "тау" -- это трансформации одного и того же комплекса
"жизнь-цветок". В результате мы имеем сложную цепочку превращений --
изображение цветка переходит в египетскую идеограмму, которая превращается в
хармсовскую тайнопись, в своем идеограмматическом фрагменте
трансформирующуюся в еврейскую букву.
Речь идет не просто о трансформациях, но о переходе от языка к языку,
который можно обозначить как переход от одного типа знания к другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155