Именно в этом контексте можно понимать и
одно свойство старой орфографии в этом куске. Невидимая буква "Ъ.",
возникающая в "окнЪ", имеет в своем
_________________
56 Кржижановский Сигизмунд. Воспоминания о будущем. С. 418.
57 "Друг мой похож на серну или молодого оленя. Вот, он стоит у нас за
стеною, заглядывает в окно, мелькает сквозь решетку" (2, 9).
70 Глава 2
написании крест. Но крест возникает и от наложения горизонтальной
перекладины окна на вертикальную черту, разделяющую дверь посередине.
Зашифрованный в монограмме и решетке окна, наложенного на дверь, крест
также оправдывает стилизацию фрагмента и отсылает к мотиву преображения. То,
что кажется преходящим, плотским, тленным, обнаруживает через монограмму
признаки вечности, атемпоральности. Окно как бы осуществляет переход в
область трансцендентного. Не случайно Андрей Белый заметил: "вырезы в
необъятность мы зовем окнами"58.
В "Лапе" крест обнаруживается в небе там, где Хармс видит звезду:
На небе есть четыре звезды Лебедя. Это северный крест. (2, 91)
Хармс явно идентифицирует окно с выходом к богу, часто олицетворяемому
солнцем. В стихотворении "Окно" (1931) Окно так характеризует себя:
Я внезапно растворилось. Я дыра в стене домов. Сквозь меня душа
пролилась. Я форточка возвышенных умов. (Т. 3. С. 16)
Неделей позже Хармс пишет стихотворение "Окнов и Козлов", где Окнов,
"встав на колени видит Бога в лицо" и где Окно с небольшими изменениями
цитирует то же самое самоопределение. В ином фрагменте 1933 года Николай II
садится "возле форточки" и обращается к солнцу:
Ты -- царь.
Я тоже царь.
И мы с тобой два брата.
Свети ко мне в окно,
Мой родственник небесный.
Пускай твои лучи
войдут в меня как стрелы.
(ПВН. С. 153)
В июне 1931 года Хармс пишет еще один архаизирующий текст:
На сиянии дня месяца июня говорил Даниил с окном слышанное сохранил и
таким образом увидеть думая свет говорил солнцу: солнце посвети в меня
проткни меня солнце семь раз...
(Т. 3. С. 45)
Хармс здесь цитирует книгу Даниила:
____________
58 Белый Андрей. Окно в будущее. С. 131.
Окно 71
Даниил <...> пошел в дом свой; окна же в горнице его были открыты
против Иерусалима, и он три раза в день преклонял колена и молился своему
Богу и славословил Его... (6, 10)
Такой авторитетный комментатор, как Ефраим Урбах, показал, что эта
сцена связана с ветхозаветным пониманием местопребывания Бога в Храме, его
присутствием, Шохина (Shekhina)59. Окно в данном случае
оказывается действительно метафорической локализацией Бога. Даниил просит
продырявить его тело и дать ему отверстия для речи, дыхания, слушания и
"свету окно глаза мои". Бог проникает в окно, как свет. Эта аллегория вполне
соответствует христианской. Существует, например, традиционная символика
Богоматери как окна, а Христа как света, который прошел сквозь это окно к
людям60. Важная функция окна и бога -- проецировать на мир слова, буквы и
геометрические формы.
Несколько своих текстов начала 30-х годов Хармс начинает монограммой.
"Вечерняя песнь к именем моим существующей" начинается с монограммы окна. В
начале "Лапы" стоит то же окно, в которое вписана иная монограмма, как будто
две буквы Ш пристроены одна под другой в центре "окна" к горизонтальной его
перекладине. Тексты, начинающиеся с монограмм "окна", по-видимому, имеют
особый характер. Они пишутся в режиме хотя бы частичного монограммирования
образов в контексте обращения к трансцендентному.
"Вечерняя песнь к именем моим существующей" -- архаизирующий пастиш
древнего гимна. Она обращена к дочери "дочери дочерей дочери Пе". При этом
"Пе" -- это слог, монограммированный в "окне", состоящем из наложенных друг
на друга П и Е. Гимн Хармса говорит об открытии некоего нового зрения:
Мать мира и мир и дитя мира су
открой духа зерна глаз <...>
дото памяти открыв окно огляни расположенное поодаль
сосчитай двигающееся и неспокойное
и отложи на пальцах а неподвижные те
те неподвижные дото от движения жизнь приняв
к движению рвутся и все же в покое спут...
(Т. 2. С. 52)
Образы ясновидения проходят в память через окно, которое пропускает их
через букву а -- первую букву алфавита, которую Хармс, по-видимому,
олицетворял с Богом. Подвижность, то есть временное измерение, проникает в
мир, проходя через неподвижное. Последнее понимается как буква, лишенная
(как и бог) темпоральности. В дневнике Хармс несколько раз обращается к
Алафу -- "алефу" -- первой
__________________
59 Urbach Ephraim Е. The Sages, Their Concepts and Beliefs.
Cambridge; London: Harvard University Press, 1979. P. 58
60 Meiss Millard, Light as Form and Symbol in Some
Fifteenth-Century Paintings // Meiss M. The Painter's Choice. New York:
Harper and Row, 1976. P. 3--18.
72 Глава 2
букве еврейского алфавита (ГББ. С. 126, 127)61. Окно спрессовывает
множественное в некую единицу (цифровое значение буквы "алеф"),
предшествующую множественности.
В другом "монограммированном" тексте -- "Лапа" -- вновь возникает окно.
Здесь Утюгов говорит о движении крови "по жилам", превращающемся в
пульсацию, которую можно сосчитать:
...в пульсе пао пуо по
пеньди пюньди говорит
бубнит в ухе по по по
Я же слушаю жужжанье
из небес в мое окно
Это ветров дребезжанье
миром создано давно
(Т. 2. С. 101-102)
Характерно это смешение звуков изнутри -- пульса -- и извне -- миром
созданного дребезжания окна. Нерасчленимое дребезжание ветров в окне
превращается в дискретность пульса. Окно опять выступает в качестве мембраны
внешнего и внутреннего, мембраны, преобразующей континуальное в прерывистое,
исчислимое. И далее Хармс вводит в текст образ одного из своих "учителей" --
Хлебникова, небесным всадником проезжающего на коне и говорящего: "Пульш
пельш пепопей!" (Т. 2. С. 102).
Явление Хлебникова чрезвычайно существенно для всего этого "заумного"
текста. В его уста вкладывается звук "Пе", тот самый, который
монограммирован в "Вечерней песне к именем моим существующей". Хлебников
также участвует в процессе преобразования движения в пульсацию, а пульсации
в текст -- пение. Хлебников понимал звуки как диаграммы движения в
пространстве, как фиксацию движения в невидимых графах, преобразуемых в
пение. П, например, по его мнению, "означает рост по прямой пустоты между
двумя точками, движение по прямому пути одной точки прочь от другой"62.
Приведу хлебниковское определение смысла согласных звуков:
Если собрать все слова, начатые одинаковым согласным звуком,то
окажется, что эти слова, подобно тому, как небесные камни часто падают из
одной точки неба, все такие слова летят из одной и той же точки мысли о
пространстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
одно свойство старой орфографии в этом куске. Невидимая буква "Ъ.",
возникающая в "окнЪ", имеет в своем
_________________
56 Кржижановский Сигизмунд. Воспоминания о будущем. С. 418.
57 "Друг мой похож на серну или молодого оленя. Вот, он стоит у нас за
стеною, заглядывает в окно, мелькает сквозь решетку" (2, 9).
70 Глава 2
написании крест. Но крест возникает и от наложения горизонтальной
перекладины окна на вертикальную черту, разделяющую дверь посередине.
Зашифрованный в монограмме и решетке окна, наложенного на дверь, крест
также оправдывает стилизацию фрагмента и отсылает к мотиву преображения. То,
что кажется преходящим, плотским, тленным, обнаруживает через монограмму
признаки вечности, атемпоральности. Окно как бы осуществляет переход в
область трансцендентного. Не случайно Андрей Белый заметил: "вырезы в
необъятность мы зовем окнами"58.
В "Лапе" крест обнаруживается в небе там, где Хармс видит звезду:
На небе есть четыре звезды Лебедя. Это северный крест. (2, 91)
Хармс явно идентифицирует окно с выходом к богу, часто олицетворяемому
солнцем. В стихотворении "Окно" (1931) Окно так характеризует себя:
Я внезапно растворилось. Я дыра в стене домов. Сквозь меня душа
пролилась. Я форточка возвышенных умов. (Т. 3. С. 16)
Неделей позже Хармс пишет стихотворение "Окнов и Козлов", где Окнов,
"встав на колени видит Бога в лицо" и где Окно с небольшими изменениями
цитирует то же самое самоопределение. В ином фрагменте 1933 года Николай II
садится "возле форточки" и обращается к солнцу:
Ты -- царь.
Я тоже царь.
И мы с тобой два брата.
Свети ко мне в окно,
Мой родственник небесный.
Пускай твои лучи
войдут в меня как стрелы.
(ПВН. С. 153)
В июне 1931 года Хармс пишет еще один архаизирующий текст:
На сиянии дня месяца июня говорил Даниил с окном слышанное сохранил и
таким образом увидеть думая свет говорил солнцу: солнце посвети в меня
проткни меня солнце семь раз...
(Т. 3. С. 45)
Хармс здесь цитирует книгу Даниила:
____________
58 Белый Андрей. Окно в будущее. С. 131.
Окно 71
Даниил <...> пошел в дом свой; окна же в горнице его были открыты
против Иерусалима, и он три раза в день преклонял колена и молился своему
Богу и славословил Его... (6, 10)
Такой авторитетный комментатор, как Ефраим Урбах, показал, что эта
сцена связана с ветхозаветным пониманием местопребывания Бога в Храме, его
присутствием, Шохина (Shekhina)59. Окно в данном случае
оказывается действительно метафорической локализацией Бога. Даниил просит
продырявить его тело и дать ему отверстия для речи, дыхания, слушания и
"свету окно глаза мои". Бог проникает в окно, как свет. Эта аллегория вполне
соответствует христианской. Существует, например, традиционная символика
Богоматери как окна, а Христа как света, который прошел сквозь это окно к
людям60. Важная функция окна и бога -- проецировать на мир слова, буквы и
геометрические формы.
Несколько своих текстов начала 30-х годов Хармс начинает монограммой.
"Вечерняя песнь к именем моим существующей" начинается с монограммы окна. В
начале "Лапы" стоит то же окно, в которое вписана иная монограмма, как будто
две буквы Ш пристроены одна под другой в центре "окна" к горизонтальной его
перекладине. Тексты, начинающиеся с монограмм "окна", по-видимому, имеют
особый характер. Они пишутся в режиме хотя бы частичного монограммирования
образов в контексте обращения к трансцендентному.
"Вечерняя песнь к именем моим существующей" -- архаизирующий пастиш
древнего гимна. Она обращена к дочери "дочери дочерей дочери Пе". При этом
"Пе" -- это слог, монограммированный в "окне", состоящем из наложенных друг
на друга П и Е. Гимн Хармса говорит об открытии некоего нового зрения:
Мать мира и мир и дитя мира су
открой духа зерна глаз <...>
дото памяти открыв окно огляни расположенное поодаль
сосчитай двигающееся и неспокойное
и отложи на пальцах а неподвижные те
те неподвижные дото от движения жизнь приняв
к движению рвутся и все же в покое спут...
(Т. 2. С. 52)
Образы ясновидения проходят в память через окно, которое пропускает их
через букву а -- первую букву алфавита, которую Хармс, по-видимому,
олицетворял с Богом. Подвижность, то есть временное измерение, проникает в
мир, проходя через неподвижное. Последнее понимается как буква, лишенная
(как и бог) темпоральности. В дневнике Хармс несколько раз обращается к
Алафу -- "алефу" -- первой
__________________
59 Urbach Ephraim Е. The Sages, Their Concepts and Beliefs.
Cambridge; London: Harvard University Press, 1979. P. 58
60 Meiss Millard, Light as Form and Symbol in Some
Fifteenth-Century Paintings // Meiss M. The Painter's Choice. New York:
Harper and Row, 1976. P. 3--18.
72 Глава 2
букве еврейского алфавита (ГББ. С. 126, 127)61. Окно спрессовывает
множественное в некую единицу (цифровое значение буквы "алеф"),
предшествующую множественности.
В другом "монограммированном" тексте -- "Лапа" -- вновь возникает окно.
Здесь Утюгов говорит о движении крови "по жилам", превращающемся в
пульсацию, которую можно сосчитать:
...в пульсе пао пуо по
пеньди пюньди говорит
бубнит в ухе по по по
Я же слушаю жужжанье
из небес в мое окно
Это ветров дребезжанье
миром создано давно
(Т. 2. С. 101-102)
Характерно это смешение звуков изнутри -- пульса -- и извне -- миром
созданного дребезжания окна. Нерасчленимое дребезжание ветров в окне
превращается в дискретность пульса. Окно опять выступает в качестве мембраны
внешнего и внутреннего, мембраны, преобразующей континуальное в прерывистое,
исчислимое. И далее Хармс вводит в текст образ одного из своих "учителей" --
Хлебникова, небесным всадником проезжающего на коне и говорящего: "Пульш
пельш пепопей!" (Т. 2. С. 102).
Явление Хлебникова чрезвычайно существенно для всего этого "заумного"
текста. В его уста вкладывается звук "Пе", тот самый, который
монограммирован в "Вечерней песне к именем моим существующей". Хлебников
также участвует в процессе преобразования движения в пульсацию, а пульсации
в текст -- пение. Хлебников понимал звуки как диаграммы движения в
пространстве, как фиксацию движения в невидимых графах, преобразуемых в
пение. П, например, по его мнению, "означает рост по прямой пустоты между
двумя точками, движение по прямому пути одной точки прочь от другой"62.
Приведу хлебниковское определение смысла согласных звуков:
Если собрать все слова, начатые одинаковым согласным звуком,то
окажется, что эти слова, подобно тому, как небесные камни часто падают из
одной точки неба, все такие слова летят из одной и той же точки мысли о
пространстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155