Далеко в конце комнаты тьма боролась со светом ее ламп, и он заметил черные верхушки деревьев за балконом. Не отходя от дверей, он поглядел на нее. Она стояла у ложа, одетая в ночную сорочку, гладкий белый лен спускался прозрачными складками от плеч до самого пола. Ее голова была непокрыта, и когда она повернулась ему навстречу, ее короткие иссиня-черные волосы, чуть завивающиеся над шеей, сверкнули. Он глянул на столик у ложа, где лежали ее браслеты и шлем, но его взгляд скользнул дальше, к шкатулке из золота и бирюзы, где на мягкой подушке покоились символы царской власти – гриф Нехбета и кобра Буто. Они переливались и дразнили его со своего голубого ложа. Он отвел глаза и поклонился.
Она слегка склонила голову в ответ.
– Вечер добрый, Тутмос! Странное ты выбрал время для аудиенции! Может, ты хочешь, чтобы я оделась и пошла с тобой на ипподром продолжать наше состязание? Придумал, на что еще поспорить?
Вид его ей не понравился. Он был как в бреду, не отрывал от нее глаз. В глубине его зрачков тлело незнакомое пламя, как будто он побывал в храме Бастет и выпил там маковой настойки.
Он подошел ближе, нерешительно ступая.
– Ваше величество, я хочу поговорить с вами наедине. Отошлите, пожалуйста, Нофрет.
Хатшепсут слегка покачала головой:
– Что-то мне не хочется оставаться с тобой наедине, Тутмос. Не хочу тебя обидеть, но я тебе не доверяю. Нофрет никуда не пойдет.
Он развел руками.
– Я не собираюсь причинять тебе зло, Хатшепсу. Я просто хочу поговорить. Если ты почувствуешь, что тебе грозит опасность, позовешь стражу. Дуваенене сидит у твоих дверей и позовет на помощь, если понадобится.
Его губы слегка изогнулись.
– Ты меня боишься?
– Нет, не боюсь. Но ради безопасности моей страны я не должна тебе доверять. Как бы там ни было, я уже не глупая девочка.
Она умолкла, размышляя.
– Хорошо. Нофрет, можешь идти. Ступай к себе и жди, пока я тебя не позову.
Они молчали, пока Нофрет поклонилась, попятилась к двери, открыла ее и исчезла в коридоре.
– Ну вот. Чего ты хочешь?
Было видно, что ей не терпится выслушать его, отправить прочь и лечь спать.
Мгновение он стоял, не зная, что делать; больше всего ему хотелось броситься на нее и стиснуть ее в своих объятиях. В этот самый миг он спросил себя, что он делает, но тут она улыбнулась ему ободряюще и вопросительно подняла бровь. Тутмос подошел ближе.
– Может, выпьем вина за разговором? – спросил он. – Или я так и буду стоять?
Она наклонила голову.
– Вино справа от тебя, и стул там же. Ты что, болтать сюда пришел, Тутмос?
– Может быть. У меня есть предложение.
Он повернулся и налил себе бокал вина. Выпил его одним глотком и налил другой, чувствуя, как она потешается над ним.
– Вот как? Я заинтригована. Говори.
Он сел, спрятав свои длинные ноги под стул. Ему хотелось, чтобы и она тоже села.
– Перейду сразу к делу, ваше величество, чтобы не держать вас на ногах перед постелью. Вот что я хочу сказать. Мы договорились, что однажды вы отдадите мне Неферуру, чтобы я мог править.
– Да.
– Но я никогда ее не получу, я это знаю.
– Ну а я – нет. Не пытайся прочесть мои мысли, Тутмос.
– Мы оба знаем и то, что я уже почти взрослый. Когда я стану совершеннолетним – а это случится уже скоро, – я не спеша возьму все, что мне причитается, и ты бессильна будешь меня остановить.
– Тебе это, может быть, известно, а мне нет. Во имя Амоа, Тутмос, что ты задумал?
– Почему бы нам не править вместе?
Она медленно опустилась на ложе, взгляд ее сразу стал подозрительным.
– Что-то я не совсем понимаю, к чему ты клонишь. Говори. Он взмахнул рукой:
– Все очень просто. Есть способ разом покончить со всеми нашими разногласиями к удовольствию обоих. Мы поженимся. Отведи меня в храм сама, я возьму двойной венец и стану законным правителем.
Она долго смотрела на него, ничего не понимая. Тутмос глядел на нее, его глаза горели пламенем, которое несколько минут назад было всего лишь двумя желтыми точками в зрачках. Его красивый подбородок выпятился вперед, мускулы непроизвольно напряглись.
– Это что, дурная шутка?
Она вдруг подняла свой бокал и протянула его вперед. Он налил ей вина и снова сел. В комнате стало очень тихо.
– Вовсе нет. Мне не придется ждать, когда ты отдашь мне Неферуру. А ты освободишься от груза ответственности и от страха передо мной.
– Все не так просто, – сказала она. – Нет, совсем непросто. Твой отец пришел ко мне когда-то с теми же словами, которыми пытаешься завоевать меня ты, Тутмос. Я была тогда молода и неопытна и потому согласилась пойти с ним в храм, но он получил ничего не значащую корону и видимость власти. Однако я не настолько глупа, чтобы поверить, будто ты так же мягок и податлив, как он. И я не смогу уже править без того, чтобы ты вечно не вмешивался в мои дела. Выйдя за тебя замуж, я немедленно перестану быть фараоном и сделаюсь божественной супругой, и тогда уже бессмысленно будет сражаться с тобой. Ты будешь держать Египет – а стало быть, и меня – в полном подчинении.
Она сделала большой глоток и встала, держа бокал обеими руками и пристально всматриваясь в собеседника жестким взглядом.
– Что же ты, боишься сам протянуть руку за короной? Неужели моя мощь кажется тебе безграничной? Ты трепещешь? Не в силах подождать еще несколько лет, когда сможешь силой вырвать у меня трон?
Вдруг она подалась вперед.
– А все потому, что ты выслуживаешься из-за короны сейчас, но слишком меня боишься! Тебе страшно, и ты не можешь сдвинуться с места!
Тутмос стремительно вскочил, уронив свой бокал, и красное вино расплескалось по полу. В два прыжка он был уже рядом с ней.
– Корона тут ни при чем! – зарычал юноша, оскалившись. – Если бы она была мне нужна, я бы взял ее уже завтра!
– Ты лжешь, – спокойно ответила она. – Ты еще не готов к такому и сам знаешь об этом! Зачем ты пришел сюда, Тутмос? Чего ты хочешь?
Он выхватил из ее рук пустой бокал и швырнул его в угол. Схватил Хатшепсут за обе руки и с силой завел их ей за спину, притянув женщину к себе.
– Тебя, – бросил он грубо. – Я хочу тебя, гордый фараон.
И он стремительно нагнулся к ее рту, но она резко отвернула голову. Он отпустил одну ее руку и яростно вцепился пальцами ей в волосы, поворачивая ее лицом к себе.
– Посмотри на меня, Хатшепсу, – завопил он. – Я мужчина, а твой любовник далеко. Я не буду больше терпеть твои поддразнивания и издевательства. Я возьму тебя, и ты не пискнешь, потому что, если ты позовешь на помощь, я сломаю тебе руку, как гнилую тростинку, раньше чем прибежит стража.
Он рванул ее к себе, и она громко вскрикнула. Он впился губами в ее рот и навалился на нее так, что ей показалось, будто ее спина вот-вот переломится.
Внезапно Хатшепсут почувствовала вкус крови – своей или его, она не знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Она слегка склонила голову в ответ.
– Вечер добрый, Тутмос! Странное ты выбрал время для аудиенции! Может, ты хочешь, чтобы я оделась и пошла с тобой на ипподром продолжать наше состязание? Придумал, на что еще поспорить?
Вид его ей не понравился. Он был как в бреду, не отрывал от нее глаз. В глубине его зрачков тлело незнакомое пламя, как будто он побывал в храме Бастет и выпил там маковой настойки.
Он подошел ближе, нерешительно ступая.
– Ваше величество, я хочу поговорить с вами наедине. Отошлите, пожалуйста, Нофрет.
Хатшепсут слегка покачала головой:
– Что-то мне не хочется оставаться с тобой наедине, Тутмос. Не хочу тебя обидеть, но я тебе не доверяю. Нофрет никуда не пойдет.
Он развел руками.
– Я не собираюсь причинять тебе зло, Хатшепсу. Я просто хочу поговорить. Если ты почувствуешь, что тебе грозит опасность, позовешь стражу. Дуваенене сидит у твоих дверей и позовет на помощь, если понадобится.
Его губы слегка изогнулись.
– Ты меня боишься?
– Нет, не боюсь. Но ради безопасности моей страны я не должна тебе доверять. Как бы там ни было, я уже не глупая девочка.
Она умолкла, размышляя.
– Хорошо. Нофрет, можешь идти. Ступай к себе и жди, пока я тебя не позову.
Они молчали, пока Нофрет поклонилась, попятилась к двери, открыла ее и исчезла в коридоре.
– Ну вот. Чего ты хочешь?
Было видно, что ей не терпится выслушать его, отправить прочь и лечь спать.
Мгновение он стоял, не зная, что делать; больше всего ему хотелось броситься на нее и стиснуть ее в своих объятиях. В этот самый миг он спросил себя, что он делает, но тут она улыбнулась ему ободряюще и вопросительно подняла бровь. Тутмос подошел ближе.
– Может, выпьем вина за разговором? – спросил он. – Или я так и буду стоять?
Она наклонила голову.
– Вино справа от тебя, и стул там же. Ты что, болтать сюда пришел, Тутмос?
– Может быть. У меня есть предложение.
Он повернулся и налил себе бокал вина. Выпил его одним глотком и налил другой, чувствуя, как она потешается над ним.
– Вот как? Я заинтригована. Говори.
Он сел, спрятав свои длинные ноги под стул. Ему хотелось, чтобы и она тоже села.
– Перейду сразу к делу, ваше величество, чтобы не держать вас на ногах перед постелью. Вот что я хочу сказать. Мы договорились, что однажды вы отдадите мне Неферуру, чтобы я мог править.
– Да.
– Но я никогда ее не получу, я это знаю.
– Ну а я – нет. Не пытайся прочесть мои мысли, Тутмос.
– Мы оба знаем и то, что я уже почти взрослый. Когда я стану совершеннолетним – а это случится уже скоро, – я не спеша возьму все, что мне причитается, и ты бессильна будешь меня остановить.
– Тебе это, может быть, известно, а мне нет. Во имя Амоа, Тутмос, что ты задумал?
– Почему бы нам не править вместе?
Она медленно опустилась на ложе, взгляд ее сразу стал подозрительным.
– Что-то я не совсем понимаю, к чему ты клонишь. Говори. Он взмахнул рукой:
– Все очень просто. Есть способ разом покончить со всеми нашими разногласиями к удовольствию обоих. Мы поженимся. Отведи меня в храм сама, я возьму двойной венец и стану законным правителем.
Она долго смотрела на него, ничего не понимая. Тутмос глядел на нее, его глаза горели пламенем, которое несколько минут назад было всего лишь двумя желтыми точками в зрачках. Его красивый подбородок выпятился вперед, мускулы непроизвольно напряглись.
– Это что, дурная шутка?
Она вдруг подняла свой бокал и протянула его вперед. Он налил ей вина и снова сел. В комнате стало очень тихо.
– Вовсе нет. Мне не придется ждать, когда ты отдашь мне Неферуру. А ты освободишься от груза ответственности и от страха передо мной.
– Все не так просто, – сказала она. – Нет, совсем непросто. Твой отец пришел ко мне когда-то с теми же словами, которыми пытаешься завоевать меня ты, Тутмос. Я была тогда молода и неопытна и потому согласилась пойти с ним в храм, но он получил ничего не значащую корону и видимость власти. Однако я не настолько глупа, чтобы поверить, будто ты так же мягок и податлив, как он. И я не смогу уже править без того, чтобы ты вечно не вмешивался в мои дела. Выйдя за тебя замуж, я немедленно перестану быть фараоном и сделаюсь божественной супругой, и тогда уже бессмысленно будет сражаться с тобой. Ты будешь держать Египет – а стало быть, и меня – в полном подчинении.
Она сделала большой глоток и встала, держа бокал обеими руками и пристально всматриваясь в собеседника жестким взглядом.
– Что же ты, боишься сам протянуть руку за короной? Неужели моя мощь кажется тебе безграничной? Ты трепещешь? Не в силах подождать еще несколько лет, когда сможешь силой вырвать у меня трон?
Вдруг она подалась вперед.
– А все потому, что ты выслуживаешься из-за короны сейчас, но слишком меня боишься! Тебе страшно, и ты не можешь сдвинуться с места!
Тутмос стремительно вскочил, уронив свой бокал, и красное вино расплескалось по полу. В два прыжка он был уже рядом с ней.
– Корона тут ни при чем! – зарычал юноша, оскалившись. – Если бы она была мне нужна, я бы взял ее уже завтра!
– Ты лжешь, – спокойно ответила она. – Ты еще не готов к такому и сам знаешь об этом! Зачем ты пришел сюда, Тутмос? Чего ты хочешь?
Он выхватил из ее рук пустой бокал и швырнул его в угол. Схватил Хатшепсут за обе руки и с силой завел их ей за спину, притянув женщину к себе.
– Тебя, – бросил он грубо. – Я хочу тебя, гордый фараон.
И он стремительно нагнулся к ее рту, но она резко отвернула голову. Он отпустил одну ее руку и яростно вцепился пальцами ей в волосы, поворачивая ее лицом к себе.
– Посмотри на меня, Хатшепсу, – завопил он. – Я мужчина, а твой любовник далеко. Я не буду больше терпеть твои поддразнивания и издевательства. Я возьму тебя, и ты не пискнешь, потому что, если ты позовешь на помощь, я сломаю тебе руку, как гнилую тростинку, раньше чем прибежит стража.
Он рванул ее к себе, и она громко вскрикнула. Он впился губами в ее рот и навалился на нее так, что ей показалось, будто ее спина вот-вот переломится.
Внезапно Хатшепсут почувствовала вкус крови – своей или его, она не знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145