Под ним он обнаружил… Но Мох больше не слушал. Его глаза словно остекленели.
– С этим придется подождать, – прошептал он. – Может быть, тебе лучше бежать.
– Почему?
– Что-то напало на меня.
– Что-то?
Мох наконец взглянул на него, и взгляд его стал жестким.
– Да. Возможно, ты был прав. Я не понимаю почему, но Гхэ решил напасть на меня. Он только что перебил тех духов, что были наружным кольцом моей охраны.
«Я знаю, – лихорадочно размышлял Ган, – я знаю, почему он напал на тебя. Им распоряжается Квен Шен, а Квен Шен послана жрецами… жрецами, которых создал Чернобог». Чем бы ни был Чернобог, одно ясно – он враг бога-Реки и всех его потомков. Он враг Мха и враг Хизи, хотя она может об этом не знать.
– Беги, – повторил Мох.
– Н-нет, – с запинкой ответил Ган. – Мне кажется, я смогу тебе помочь.
– С какой стати ты станешь мне помогать? – спросил Мох, поднимаясь и поворачиваясь лицом ко входу в шатер. Снаружи начал завывать ветер.
Ган хотел ответить, но Мох остановил его, взмахнув рукой:
– Уходи. У меня нет больше времени разговаривать с тобой. – Контуры его тела стали словно слегка расплывчатыми. Сначала Ган подумал, будто что-то не в порядке с его глазами, потом понял, в чем дело. Ему случалось видеть, как император вот так же резонирует, когда его наполняет сила. Мох вышел из шатра. Ган поспешно последовал за ним до выхода и стал наблюдать.
Нечто, в общих чертах напоминающее по форме и размеру человека, висело в воздухе футах в десяти над землей. Вокруг этой фигуры завывал ветер, вихрь увлекал в бешеной пляске искры от горящего неподалеку костра; существо было темнее ночной тьмы и казалось самой пустотой.
– Почему ты явился ко мне таким образом? – довольно мягко спросил Мох. – И почему убиваешь моих стражей, хотя тебе достаточно попросить, и они тебя пропустят?
– Ты обманул меня, – сказала тень голосом Гхэ, в этом Ган был уверен.
– Я не делал этого и не знаю, почему ты так решил. Разве не лучше нам все обсудить?
Но Гхэ явно не собирался пускаться в разговоры. С неба хлынул поток света, словно небеса раскололись и извергли из себя миллион пылающих звезд, сначала раскаленных добела, потом ставших лиловыми и наконец тускло-красными. В то же мгновение этот вызванный Гхэ рой окружил Мха. Тот отпрыгнул назад, и Ган заметил в его руках барабан. Менг начал бить в него и что-то выкрикивать, и огненные осы, подхваченные неизвестно откуда налетевшим ураганом, разлетелись во все стороны. Несколько из них попало на шатер, и тот немедленно загорелся.
Тем временем ниже Гхэ в воздухе стал собираться огромный сгусток тьмы.
– Гхэ, ты идиот! – выкрикнул Ган во время краткого зловещего затишья. – Ты глупец!
То, что сгущалось в воздухе, вспыхнуло желтым пламенем, и похожая на тифа тварь выпрыгнула из барабана Мха, тут же разбившись на мелкие осколки об окружающий Гхэ кокон. Ган разглядел обвившую вампира змееобразную фигуру, потом тень вспыхнула и сгорела, не оставив после себя ничего, и Гхэ предстал глазам старика нагим, все еще висящим в воздухе с вытянутой к небу рукой. Однако в следующий момент он лениво опустил руки и вытянул в сторону Мха один палец, словно приглашая Гана и шамана полюбоваться им. Старый ученый заметил, что палец кончался смертоносным когтем.
Мох пошатнулся, ритм барабана стал неровным, но он тут же выпрямился и поспешно затянул песню-заклинание. Но Ган лишь краем глаза следил за ним. Все его внимание было поглощено Гхэ, который когтем провел по собственному запястью. Хлынула кровь, потекла вниз по пальцам; Гхэ взмахнул рукой, разбрызгивая капли.
Там, где они упали на землю, что-то зашевелилось. Воздух внезапно словно загустел от тошнотворно сладкого запаха крови, земли, разложения. Пахнуло озоном, как во время грозы.
С земли встали десять травяных медведей, тряся своими тяжелыми головами, и напали на Мха.
Тогда Гхэ обернулся к Гану.
– А теперь твоя очередь, – протянул он и двинулся к старику, словно спускаясь по невидимой лестнице.
XXXII
ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЛЕС
– Я вспомнила тебя теперь, – тихим голосом проговорила Хизи. – Но ведь раньше ты была…
– Да, у меня много доспехов, много тел, которые я могу носить. Не так много, как у Карака, может быть, но достаточно, – ответила Охотница.
– Ты раньше хотела меня съесть, – сказала Хизи, стараясь набраться храбрости и заставить свой голос не дрожать.
– Да. Может быть, я тебя еще и съем, моя сладкая, но не сейчас. Мне наконец стал известен этот глупый план Карака, и когда я увидела, как ты направляешься сюда, я решила с тобой поговорить.
– Вот как? – Хизи почувствовала некоторое облегчение, но все еще не отказалась от своих опасений. Сможет ли она лететь так быстро, что Охотница ее не догонит? Может быть, им с быком это и удалось бы, но Хизи не хотела терять кобылицу и лебедя.
– Да. Мне есть что тебе показать. Дальше мы отправимся вместе. – Когда Охотница сказала это, кобылица и лебедь встряхнулись, словно пробуждаясь. – Пошли. – Охотница повернулась и поскакала вперед. – Ступай в мои следы, – крикнула она через плечо. Этот приказ легко было исполнить – отпечатки лап львицы светились на земле, сливаясь в дорожку холодного пламени. Хизи ехала на быке, посадив лебедя себе на плечо; кобылица бежала позади, так близко, что они фактически образовывали одно существо, крылатую химеру с восемью ногами. Окруженная своими животными, Хизи вновь ощутила уверенность в себе, но теперь она знала, насколько иллюзорно это чувство, и не позволяла ему захватить себя.
По следам Охотницы они мчались в пять раз быстрее, чем раньше. Потусторонний мир слился в череду меняющихся форм и цветов.
Когда наконец они остановились, они оказались на краю обрыва, а внизу расстилалась бескрайняя равнина.
– Ну вот, – промурлыкала Охотница. – Мы подобрались так близко, как только можем осмелиться.
– Подобрались к чему? – спросила Хизи, удивляясь, что есть вещи, которые могут испугать Охотницу.
– Вон там, – показала Охотница. – Выпусти свою лебедушку сквозь поверхность озера, и пусть она посмотрит – но только издалека.
– Сумею ли я это сделать? – с сомнением пробормотала Хизи.
– Да. Я тебе помогу.
Хизи бросила еще один неуверенный взгляд на равнину, и ее зоркие глаза различили что-то, странное даже для потустороннего мира. Это нечто напоминало паука, а может быть, паука и паутину, каким-то образом слившихся в единое целое: клубок спутанных черных нитей и каких-то бесцветных утолщений, который, дергаясь, полз по земле.
– Что это? – спросила Хизи, показывая на страшилище. Прежде чем ответить, Охотница издала глухое рычание.
– Это тот, кого Изменчивый послал, чтобы вернуть тебя, – сказала львица Хизи. – Я следила, как он вырос из смертоносного семени в эту насмешку над богами и людьми и пополз туда, где такой твари не место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– С этим придется подождать, – прошептал он. – Может быть, тебе лучше бежать.
– Почему?
– Что-то напало на меня.
– Что-то?
Мох наконец взглянул на него, и взгляд его стал жестким.
– Да. Возможно, ты был прав. Я не понимаю почему, но Гхэ решил напасть на меня. Он только что перебил тех духов, что были наружным кольцом моей охраны.
«Я знаю, – лихорадочно размышлял Ган, – я знаю, почему он напал на тебя. Им распоряжается Квен Шен, а Квен Шен послана жрецами… жрецами, которых создал Чернобог». Чем бы ни был Чернобог, одно ясно – он враг бога-Реки и всех его потомков. Он враг Мха и враг Хизи, хотя она может об этом не знать.
– Беги, – повторил Мох.
– Н-нет, – с запинкой ответил Ган. – Мне кажется, я смогу тебе помочь.
– С какой стати ты станешь мне помогать? – спросил Мох, поднимаясь и поворачиваясь лицом ко входу в шатер. Снаружи начал завывать ветер.
Ган хотел ответить, но Мох остановил его, взмахнув рукой:
– Уходи. У меня нет больше времени разговаривать с тобой. – Контуры его тела стали словно слегка расплывчатыми. Сначала Ган подумал, будто что-то не в порядке с его глазами, потом понял, в чем дело. Ему случалось видеть, как император вот так же резонирует, когда его наполняет сила. Мох вышел из шатра. Ган поспешно последовал за ним до выхода и стал наблюдать.
Нечто, в общих чертах напоминающее по форме и размеру человека, висело в воздухе футах в десяти над землей. Вокруг этой фигуры завывал ветер, вихрь увлекал в бешеной пляске искры от горящего неподалеку костра; существо было темнее ночной тьмы и казалось самой пустотой.
– Почему ты явился ко мне таким образом? – довольно мягко спросил Мох. – И почему убиваешь моих стражей, хотя тебе достаточно попросить, и они тебя пропустят?
– Ты обманул меня, – сказала тень голосом Гхэ, в этом Ган был уверен.
– Я не делал этого и не знаю, почему ты так решил. Разве не лучше нам все обсудить?
Но Гхэ явно не собирался пускаться в разговоры. С неба хлынул поток света, словно небеса раскололись и извергли из себя миллион пылающих звезд, сначала раскаленных добела, потом ставших лиловыми и наконец тускло-красными. В то же мгновение этот вызванный Гхэ рой окружил Мха. Тот отпрыгнул назад, и Ган заметил в его руках барабан. Менг начал бить в него и что-то выкрикивать, и огненные осы, подхваченные неизвестно откуда налетевшим ураганом, разлетелись во все стороны. Несколько из них попало на шатер, и тот немедленно загорелся.
Тем временем ниже Гхэ в воздухе стал собираться огромный сгусток тьмы.
– Гхэ, ты идиот! – выкрикнул Ган во время краткого зловещего затишья. – Ты глупец!
То, что сгущалось в воздухе, вспыхнуло желтым пламенем, и похожая на тифа тварь выпрыгнула из барабана Мха, тут же разбившись на мелкие осколки об окружающий Гхэ кокон. Ган разглядел обвившую вампира змееобразную фигуру, потом тень вспыхнула и сгорела, не оставив после себя ничего, и Гхэ предстал глазам старика нагим, все еще висящим в воздухе с вытянутой к небу рукой. Однако в следующий момент он лениво опустил руки и вытянул в сторону Мха один палец, словно приглашая Гана и шамана полюбоваться им. Старый ученый заметил, что палец кончался смертоносным когтем.
Мох пошатнулся, ритм барабана стал неровным, но он тут же выпрямился и поспешно затянул песню-заклинание. Но Ган лишь краем глаза следил за ним. Все его внимание было поглощено Гхэ, который когтем провел по собственному запястью. Хлынула кровь, потекла вниз по пальцам; Гхэ взмахнул рукой, разбрызгивая капли.
Там, где они упали на землю, что-то зашевелилось. Воздух внезапно словно загустел от тошнотворно сладкого запаха крови, земли, разложения. Пахнуло озоном, как во время грозы.
С земли встали десять травяных медведей, тряся своими тяжелыми головами, и напали на Мха.
Тогда Гхэ обернулся к Гану.
– А теперь твоя очередь, – протянул он и двинулся к старику, словно спускаясь по невидимой лестнице.
XXXII
ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЛЕС
– Я вспомнила тебя теперь, – тихим голосом проговорила Хизи. – Но ведь раньше ты была…
– Да, у меня много доспехов, много тел, которые я могу носить. Не так много, как у Карака, может быть, но достаточно, – ответила Охотница.
– Ты раньше хотела меня съесть, – сказала Хизи, стараясь набраться храбрости и заставить свой голос не дрожать.
– Да. Может быть, я тебя еще и съем, моя сладкая, но не сейчас. Мне наконец стал известен этот глупый план Карака, и когда я увидела, как ты направляешься сюда, я решила с тобой поговорить.
– Вот как? – Хизи почувствовала некоторое облегчение, но все еще не отказалась от своих опасений. Сможет ли она лететь так быстро, что Охотница ее не догонит? Может быть, им с быком это и удалось бы, но Хизи не хотела терять кобылицу и лебедя.
– Да. Мне есть что тебе показать. Дальше мы отправимся вместе. – Когда Охотница сказала это, кобылица и лебедь встряхнулись, словно пробуждаясь. – Пошли. – Охотница повернулась и поскакала вперед. – Ступай в мои следы, – крикнула она через плечо. Этот приказ легко было исполнить – отпечатки лап львицы светились на земле, сливаясь в дорожку холодного пламени. Хизи ехала на быке, посадив лебедя себе на плечо; кобылица бежала позади, так близко, что они фактически образовывали одно существо, крылатую химеру с восемью ногами. Окруженная своими животными, Хизи вновь ощутила уверенность в себе, но теперь она знала, насколько иллюзорно это чувство, и не позволяла ему захватить себя.
По следам Охотницы они мчались в пять раз быстрее, чем раньше. Потусторонний мир слился в череду меняющихся форм и цветов.
Когда наконец они остановились, они оказались на краю обрыва, а внизу расстилалась бескрайняя равнина.
– Ну вот, – промурлыкала Охотница. – Мы подобрались так близко, как только можем осмелиться.
– Подобрались к чему? – спросила Хизи, удивляясь, что есть вещи, которые могут испугать Охотницу.
– Вон там, – показала Охотница. – Выпусти свою лебедушку сквозь поверхность озера, и пусть она посмотрит – но только издалека.
– Сумею ли я это сделать? – с сомнением пробормотала Хизи.
– Да. Я тебе помогу.
Хизи бросила еще один неуверенный взгляд на равнину, и ее зоркие глаза различили что-то, странное даже для потустороннего мира. Это нечто напоминало паука, а может быть, паука и паутину, каким-то образом слившихся в единое целое: клубок спутанных черных нитей и каких-то бесцветных утолщений, который, дергаясь, полз по земле.
– Что это? – спросила Хизи, показывая на страшилище. Прежде чем ответить, Охотница издала глухое рычание.
– Это тот, кого Изменчивый послал, чтобы вернуть тебя, – сказала львица Хизи. – Я следила, как он вырос из смертоносного семени в эту насмешку над богами и людьми и пополз туда, где такой твари не место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152