– Да. Мы говорить вместе хорошо, – на таком же ломаном языке ответил ему Перкар, и оба улыбнулись. Юноша снова ощутил теплое чувство к великану, которое было трудно объяснить: Тзэм покушался на его жизнь при первой встрече, а с тех пор держался настороженно. Но что-то в его преданности Хизи, в его искренней бескорыстной любви к ней вызывало симпатию Перкара. Когда бог-Река стал изменять Хизи, только Тзэм не дал Перкару ее убить: не силой, а просто своим присутствием, заслонив ее своим израненным телом. Прежде чем он смог бы убить Хизи, Перкар должен был бы убить Тзэма – а на это он оказался не способен: может быть, потому, что великан многим так напоминал Нгангату. Дело было не в том, что оба они – полукровки; просто у обоих были яростные добрые сердца.
Перкар так близко и не познакомился с Тзэмом. Из-за ран, полученных при бегстве из Нола, полувеликан не смог участвовать в осенней и зимней охоте менгов. А потом и сам Перкар пострадал – сразу же, как вернулся в деревню.
– Тебе почти удалось рассмешить меня, – сказал он Тзэму, все еще улыбаясь после обмена репликами на ломаном менгском. – Это больше, чем удавалось последнее время кому-нибудь из-за моего паршивого настроения. Так что проси об этом твоем одолжении.
– Пожалуй, сначала ты должен кое о чем узнать, – начал Тзэм серьезно, и улыбка сбежала с его лица. – О чем-то, чего я стыжусь. Когда ты был болен, я советовал Хизи не возиться с тобой, оставить тебя умирать.
Перкар медленно кивнул, сузив глаза, но не стал перебивать Тзэма, и тот продолжил свои признания, упорно глядя на кустик тысячелистника у себя под ногами.
– Она и так уже многого натерпелась, – объяснил Тзэм. – Как я тогда понял, она должна была проделать что-то с этим своим барабаном. Что именно, мне неизвестно, я знал одно – для нее это очень опасно. Я не мог вынести мысли о том, что может случиться…
– Я понимаю, – перебил его Перкар. – Этого ты можешь не объяснять. Она ведь ничего мне не должна.
– Она думает не так. Может быть, и правда она у тебя в долгу. Но это к делу не относится, потому что я уж точно твой должник. Ты спас ее, когда я не смог этого сделать. Ты спас нас обоих. – Тзэм нахмурился и закусил губу. – Это ужасно меня злило.
Перкар усмехнулся, хотя это был невеселый смех.
– Думаю, что понимаю и это тоже.
– Но самого худшего я еще не сказал, – продолжал полувеликан. – После того как меня ранили, я лежал пластом, и вокруг были только эти люди, бормочущие тарабарщину, а потом мне только и оставалось, что поразвлечься с их женщинами… – Он пожал плечами. – Но это все к делу не относится. Беда была в том, что Хизи все время куда-то исчезала, уезжала вместе с тобой. Я решил, что больше не смогу защищать ее, не смогу даже сопровождать. И я подумал: вы с ней поженитесь и для меня все вообще станет плохо. Хизи я не мог ничего этого сказать, понимаешь?
– Поженимся? – изумленно переспросил Перкар. – Откуда ты взял, что мы влюбились друг в друга?
Тзэм беспомощно пожал своими массивными плечами:
– Не знаю. Ничего я не знаю. Но она к тебе привязана, как раньше была привязана только ко мне и к Квэй и к Гану. Это меня испугало. И когда я подумал, что она собирается рискнуть жизнью ради тебя, такая возможность испугала меня еще больше.
– Ты испугался потому, что ты ее любишь.
– Нет, дело в другом, и это-то самое плохое. Я ведь думал: «Что я буду делать без нее?» – а не «Что она будет делать без меня?»
Перкар долгую минуту всматривался в лицо великана, искаженное страданием.
– Хизи знает? – спросил он тихо.
– Она знает, что здесь от меня нет прока. Она меня жалеет. Она старается скрыть это за всякими красивыми словами, но так оно и есть. К вам остальным она обращается за помощью, у вас черпает силу, а меня она только жалеет. И она права. От меня здесь нет никакой пользы. Да и нигде нет – кроме как в Ноле, во дворце. Там ведь такое маленькое пространство. Там легко было быть сильным, Перкар.
Перкар подумал, что никогда еще не видел такой скорби. Как и все в нем, печаль великана было огромной.
– Так что же я могу сделать для тебя, друг? – ласково спросил Перкар.
– Научи меня биться не только на кулаках. Научи меня снова приносить пользу. Дай мне знание об этой стране.
– Что? Но я же не знаю здешних краев – мой дом далеко отсюда. И я совсем не великий воин.
– Я видел, как ты сражаешься, – сказал Тзэм. – Если ты не хочешь помочь…
– Погоди, погоди, я хочу, чтобы ты понял. Я хорошо сражаюсь, потому что у меня бог-меч, а вовсе не потому, что я такой уж умелый.
– Не понимаю. Ведь это же в твоей руке меч.
– Это так. Но Харка рассекает сталь, показывает мне, куда нужно ударить – а если я делаю ошибку и получаю рану, Харка меня исцеляет.
– Но все равно: ты знаешь, как биться мечом, иначе все это не принесло бы тебе пользы.
– Это верно. Я неплохой боец, просто не такой великий воин, каким ты меня считаешь. Ну а насчет обучения… Я никогда ничего такого не делал.
– Ты все же мог бы научить меня, – настаивал Тзэм.
– Почему ты обращаешься ко мне? – с внезапным подозрением спросил Перкар. – Почему не к Нгангате, Ю-Хану или Предсказателю Дождя? Потому что я убийца? Потому что достаточно показать Перкару на врага и сказать «Убей»? Натравить, как собаку? – Юноша пытался сдержать накопившуюся в нем горечь, но она все же выплеснулась наружу. Тзэм считал себя бесполезным. Но, может быть, это лучше, чем иметь всего единственное применение? И какой прок быть убийцей, если ты боишься всего на свете?
Тзэм ничего не ответил на пламенную речь Перкара, но его брови полезли вверх.
– Отвечай, – потребовал Перкар, – почему я?
Тзэм сделал странную гримасу – Перкар не мог понять, исказил ли его лицо гнев, горе или безнадежность, – потом его губы растянулись, открыв квадратные белые зубы, словно в устрашающем оскале. Но дело было в другом: Тзэм изо всех сил сдерживал улыбку. Даже смех! Гнев Перкара погас так же быстро, как и вспыхнул.
– Что это ты? Над чем ты смеешься?
– Мне не следовало бы смеяться. – Тзэм обхватил себя руками, без успеха сдерживая хохот. – Но ты выглядел таким серьезным…
Перкар растерянно смотрел на него, но смех великана, хоть и совершенно беззлобный, заставил его почувствовать себя глупо; к тому же он обнаружил, что и сам улыбается.
– Так почему? – снова спросил он.
– Ну, я ведь выбрал тебя только потому, что ты говоришь по-нолийски… – Больше Тзэм не мог сдерживать хохот. Зрелище сотрясающегося человека-горы было таким невероятно смешным, что и Перкар не утерпел и присоединился к Тзэму.
– Знаешь, меч – это не для тебя, – сказал Перкар, когда к ним вернулась серьезность.
– Да ну?
– Нет. Во-первых, у нас нет лишнего меча, да и едва ли найдется такой, что был бы тебе по руке. Во-вторых, со своей силищей ты сломаешь любой клинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152