достаточно броситься вниз с утеса, убить себя; тогда проклятие покинет тело, как и дух. Впрочем, даже тогда все могло обернуться иначе – что, если она превратится в ужасный призрак, вроде того, что напал на нее в Ноле? Менги тоже часто говорили о призраках. Как ни отличаются эти земли от тех, что лежат по берегам Реки, разница не настолько велика, чтобы сделать смерть надежным избавлением.
– Что теперь? – спросила Хизи. – Что я должна сделать?
Братец Конь протянул руку и погладил девочку по голове.
– Все может оказаться не так ужасно, как ты думаешь, хотя я и не стану обещать, что тебе будет легко.
– Похоже, для меня ничто не бывает легким, – уныло ответила Хизи.
– Ты можешь даже стать счастливее, – продолжал старик. – Я наблюдал за тобой все эти месяцы. Ты охотно учишься повседневной работе. Со временем, думаю, ты сможешь делать ее хорошо, но ведь полюбить ее ты не полюбишь, верно? Единственное, что ты любишь, как я заметил, это бумага и чернила и еще твоя книга – даже сама мысль о книгах.
– Какое это все имеет значение? – пробормотала Хизи.
– В ней есть тайна, – просто ответил Братец Конь. В этом коротком слове Хизи почудился проблеск чего-то. Надежды, открывающихся перспектив – чего-то, что заполнит все более сосущую пустоту в ее сердце.
– Тайна? – повторила девочка. Братец Конь кивнул:
– Разве не ее ты находишь в своих книгах? Вопросы, до которых ты сама не додумалась бы; видения, которые не явились бы тебе без посторонней помощи. Я предлагаю тебе именно это.
– Оно меня пугает, – призналась Хизи. – То, что живет во мне, меня пугает.
– И всегда будет пугать, пока ты не научишься им управлять. А может быть, даже и тогда, если в тебе есть здравый смысл – а он в тебе есть, мне кажется. Но разве книги приносили тебе только успокоение?
Хизи выдавила из себя улыбку.
– Нет, вовсе не успокоение.
– Ну так почему же ты колеблешься?
– Потому что я устала, – бросила Хизи. – Устала от всего нового, от постоянного чувства страха, от того, что чувствую себя больной, от потери вещей, которые мне знакомы. Устала от всего, что со мной случается…
Братец Конь ждал, пока она договорит, и наконец Хизи умолкла, закусив губу и тяжело дыша; страх сменился гневом.
– Что теперь? – спросила она снова, на этот раз резко и требовательно. – С чего начнем?
Старик заколебался, потом вытащил из кошеля на поясе маленький кинжал, острое лезвие которого серебристо блеснуло в тени нависшей скалы.
– Как всегда, – ответил старик, – с крови.
Хизи вертела в руках кинжал, словно ожидая, что это уменьшит ее страх, но вместо этого только еще больше нервничала, глядя, как Братец Конь разжигает огонь в каменном очаге.
Впрочем, сам процесс разжигания огня несколько отвлек девочку, поскольку старик пользовался не спичками – ничего другого, применяемого для этой цели, Хизи никогда не видела, – а каким-то странным, примитивным приспособлением. Он положил на камень очага плоскую деревяшку; в ней оказалось несколько почерневших углублений. В одно из них Братец Конь вставил палочку и начал быстро ее вращать между ладоней, начав сверху и постепенно опуская руки вниз; потом руки снова вернулись к верхнему концу и опустились, и так несколько раз. Через несколько мгновений оттуда, где деревяшки соприкасались, потянулся дымок. Он становился все гуще и гуще. Наконец Братец Конь отбросил палочку и подул в углубление. Хизи с изумлением увидела на дне маленький тлеющий уголек.
– Здравствуй, богиня огня, – сказал старик. – Добро пожаловать в мой очаг. Я буду хорошо с тобой обращаться. – Он вытряхнул уголек на пучок сухой травы, осторожно повернул его пальцами и подул. Через мгновение вспыхнуло пламя. Этим огненным цветком Братец Конь поджег охапку веток, сложенных как маленький шатер, а когда они разгорелись, добавил несколько поленьев побольше. Хин, дремавший, положив голову на лапы, пока старик возился с костром, приоткрыл один глаз, почувствовав запах дыма, потом снова закрыл, совершенно равнодушный к рождению богини.
– Можешь ты научить меня такому? – выдохнула Хизи.
– Будить богиню огня? Конечно. Это делается очень просто. Странно, что ты раньше такого не видела.
– Женщины никогда не подпускают меня к очагу, когда разбивают лагерь и разжигают очаг.
– У женщин странное табу насчет богини огня, – сообщил ей Братец Конь, – и насчет чужаков тоже.
– Это я знаю. – Огонь весело потрескивал, и Хизи склонила голову набок и даже улыбнулась, несмотря на угрожающий кинжал в руке и неприятное ощущение от страха в животе. – Я никогда раньше не думала об огне как о чуде, – прошептала девочка.
– Ты ее там видишь? – спросил Братец Конь. – Присмотрись как следует. – Он кивнул на пламя; узловатые коричневые пальцы старика подкармливали огонь можжевеловыми сучьями.
– Нет, – ответила Хизи, только теперь неожиданно поняв, чего Братец Конь от нее хочет. Она отвернулась от маленьких язычков пламени.
– Богиня огня не такая, – ласково ободрил ее Братец Конь. – Она давно уже живет с людьми – по крайней мере это ее воплощение. Смотри, дитя. Я тебе помогу.
Старик взял Хизи за руку; дрожа, она снова взглянула на огонь. Смолистый дым можжевельника окутал ее, когда ветер переменил направление, и ее глаза наполнились слезами. Братец Конь сильнее сжал ее руку, и в этот момент пламя, казалось, вспыхнуло ярче и распахнулось, как ставни на окне. И тоже как сквозь окно Хизи внезапно смогла заглянуть куда-то в другое место.
Снова, как раньше, чуждые мысли заполнили ее разум, и чешуйка на руке отчаянно запульсировала. Хизи ахнула и дернула руку, стараясь вырваться, но Братец Конь держал ее крепко, и даже когда девочка отвернулась от огня, это не помогло: богиня не исчезла.
Однако после первого момента паники сердце Хизи стало биться ровнее. Видение бога у каменной пирамиды было ужасным; тогда Хизи словно сунула руки в гущу больно кусающихся червей и испытала шок, предшествующий боли. Ничего подобного не было сейчас – лишь обещание преклонения и силы.
Богиня огня действительно была не такая. Хизи ощутила теплоту и ободрение, предложение помощи, а не власти, принятие ее сущности и воли. Бог пирамиды грозил поглотить ее, как и Река. Богиня огня наполнила ее душу светом и надеждой. Хизи все еще чувствовала смятение, но теперь оно было совсем не так ужасно и невыносимо.
– Ох… – прошептала Хизи, когда начала понимать случившееся. Она взглянула на Братца Коня, чтобы показать свое новое понимание, и у нее отвисла челюсть.
Старик все еще сидел, глядя на Хизи, но его тело стало серым, как дым, нематериальным, и внутри скользили какие-то темные тени. Перед Хизи промелькнуло видение клыков, мигающих желтых глаз, осталось впечатление голода. И еще что-то напомнило ей о сырой рыбе на кухне, после того как Квэй выпотрошит ее перед готовкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Что теперь? – спросила Хизи. – Что я должна сделать?
Братец Конь протянул руку и погладил девочку по голове.
– Все может оказаться не так ужасно, как ты думаешь, хотя я и не стану обещать, что тебе будет легко.
– Похоже, для меня ничто не бывает легким, – уныло ответила Хизи.
– Ты можешь даже стать счастливее, – продолжал старик. – Я наблюдал за тобой все эти месяцы. Ты охотно учишься повседневной работе. Со временем, думаю, ты сможешь делать ее хорошо, но ведь полюбить ее ты не полюбишь, верно? Единственное, что ты любишь, как я заметил, это бумага и чернила и еще твоя книга – даже сама мысль о книгах.
– Какое это все имеет значение? – пробормотала Хизи.
– В ней есть тайна, – просто ответил Братец Конь. В этом коротком слове Хизи почудился проблеск чего-то. Надежды, открывающихся перспектив – чего-то, что заполнит все более сосущую пустоту в ее сердце.
– Тайна? – повторила девочка. Братец Конь кивнул:
– Разве не ее ты находишь в своих книгах? Вопросы, до которых ты сама не додумалась бы; видения, которые не явились бы тебе без посторонней помощи. Я предлагаю тебе именно это.
– Оно меня пугает, – призналась Хизи. – То, что живет во мне, меня пугает.
– И всегда будет пугать, пока ты не научишься им управлять. А может быть, даже и тогда, если в тебе есть здравый смысл – а он в тебе есть, мне кажется. Но разве книги приносили тебе только успокоение?
Хизи выдавила из себя улыбку.
– Нет, вовсе не успокоение.
– Ну так почему же ты колеблешься?
– Потому что я устала, – бросила Хизи. – Устала от всего нового, от постоянного чувства страха, от того, что чувствую себя больной, от потери вещей, которые мне знакомы. Устала от всего, что со мной случается…
Братец Конь ждал, пока она договорит, и наконец Хизи умолкла, закусив губу и тяжело дыша; страх сменился гневом.
– Что теперь? – спросила она снова, на этот раз резко и требовательно. – С чего начнем?
Старик заколебался, потом вытащил из кошеля на поясе маленький кинжал, острое лезвие которого серебристо блеснуло в тени нависшей скалы.
– Как всегда, – ответил старик, – с крови.
Хизи вертела в руках кинжал, словно ожидая, что это уменьшит ее страх, но вместо этого только еще больше нервничала, глядя, как Братец Конь разжигает огонь в каменном очаге.
Впрочем, сам процесс разжигания огня несколько отвлек девочку, поскольку старик пользовался не спичками – ничего другого, применяемого для этой цели, Хизи никогда не видела, – а каким-то странным, примитивным приспособлением. Он положил на камень очага плоскую деревяшку; в ней оказалось несколько почерневших углублений. В одно из них Братец Конь вставил палочку и начал быстро ее вращать между ладоней, начав сверху и постепенно опуская руки вниз; потом руки снова вернулись к верхнему концу и опустились, и так несколько раз. Через несколько мгновений оттуда, где деревяшки соприкасались, потянулся дымок. Он становился все гуще и гуще. Наконец Братец Конь отбросил палочку и подул в углубление. Хизи с изумлением увидела на дне маленький тлеющий уголек.
– Здравствуй, богиня огня, – сказал старик. – Добро пожаловать в мой очаг. Я буду хорошо с тобой обращаться. – Он вытряхнул уголек на пучок сухой травы, осторожно повернул его пальцами и подул. Через мгновение вспыхнуло пламя. Этим огненным цветком Братец Конь поджег охапку веток, сложенных как маленький шатер, а когда они разгорелись, добавил несколько поленьев побольше. Хин, дремавший, положив голову на лапы, пока старик возился с костром, приоткрыл один глаз, почувствовав запах дыма, потом снова закрыл, совершенно равнодушный к рождению богини.
– Можешь ты научить меня такому? – выдохнула Хизи.
– Будить богиню огня? Конечно. Это делается очень просто. Странно, что ты раньше такого не видела.
– Женщины никогда не подпускают меня к очагу, когда разбивают лагерь и разжигают очаг.
– У женщин странное табу насчет богини огня, – сообщил ей Братец Конь, – и насчет чужаков тоже.
– Это я знаю. – Огонь весело потрескивал, и Хизи склонила голову набок и даже улыбнулась, несмотря на угрожающий кинжал в руке и неприятное ощущение от страха в животе. – Я никогда раньше не думала об огне как о чуде, – прошептала девочка.
– Ты ее там видишь? – спросил Братец Конь. – Присмотрись как следует. – Он кивнул на пламя; узловатые коричневые пальцы старика подкармливали огонь можжевеловыми сучьями.
– Нет, – ответила Хизи, только теперь неожиданно поняв, чего Братец Конь от нее хочет. Она отвернулась от маленьких язычков пламени.
– Богиня огня не такая, – ласково ободрил ее Братец Конь. – Она давно уже живет с людьми – по крайней мере это ее воплощение. Смотри, дитя. Я тебе помогу.
Старик взял Хизи за руку; дрожа, она снова взглянула на огонь. Смолистый дым можжевельника окутал ее, когда ветер переменил направление, и ее глаза наполнились слезами. Братец Конь сильнее сжал ее руку, и в этот момент пламя, казалось, вспыхнуло ярче и распахнулось, как ставни на окне. И тоже как сквозь окно Хизи внезапно смогла заглянуть куда-то в другое место.
Снова, как раньше, чуждые мысли заполнили ее разум, и чешуйка на руке отчаянно запульсировала. Хизи ахнула и дернула руку, стараясь вырваться, но Братец Конь держал ее крепко, и даже когда девочка отвернулась от огня, это не помогло: богиня не исчезла.
Однако после первого момента паники сердце Хизи стало биться ровнее. Видение бога у каменной пирамиды было ужасным; тогда Хизи словно сунула руки в гущу больно кусающихся червей и испытала шок, предшествующий боли. Ничего подобного не было сейчас – лишь обещание преклонения и силы.
Богиня огня действительно была не такая. Хизи ощутила теплоту и ободрение, предложение помощи, а не власти, принятие ее сущности и воли. Бог пирамиды грозил поглотить ее, как и Река. Богиня огня наполнила ее душу светом и надеждой. Хизи все еще чувствовала смятение, но теперь оно было совсем не так ужасно и невыносимо.
– Ох… – прошептала Хизи, когда начала понимать случившееся. Она взглянула на Братца Коня, чтобы показать свое новое понимание, и у нее отвисла челюсть.
Старик все еще сидел, глядя на Хизи, но его тело стало серым, как дым, нематериальным, и внутри скользили какие-то темные тени. Перед Хизи промелькнуло видение клыков, мигающих желтых глаз, осталось впечатление голода. И еще что-то напомнило ей о сырой рыбе на кухне, после того как Квэй выпотрошит ее перед готовкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152