– Мой отец? Он выступает против жрецов?
– Да, госпожа.
Хизи сделала долгий выдох.
– Потом вы сможете рассказать об этом более подробно. Когда наш отряд повстречал вас, с вами ехал еще один человек, тот, который упал с лошади. Кто это был?
Гавиал склонил голову.
– Думаю, ты его знала. Это был Ган, библиотекарь. Он как раз и убедил императора в необходимости нашего похода. Он был… Нам будет его не хватать. Мне так жаль…
Квен Шен кивала головой, слушая мужа, и Хизи показалось, что в глазах ее блеснули слезы. Она проглотила комок в собственном горле.
– Сам Ган?.. Но почему?
– Он узнал о заговоре с целью найти и убить тебя или вернуть тебя Реке. Во главе его стоял молодой джик, которого, по-моему, ты тоже знала.
– Я была знакома с ним в Ноле, а совсем недавно он предстал мне в видении, – пробормотала Хизи. – Но он мертв. Я сама видела, как его убили.
– Жрецы обладают великим могуществом, – ответил Гавиал. – Они своими чарами могут создавать чудовищ. Этот «Гхэ» совсем не тот человек, которого ты знала.
– Человек, которого я знала, – не тот человек, которого я знала, – почти прорычала Хизи.
– По коням! – закричал Шелду. – Пора в путь. Хизи устремила на супругов холодный взгляд:
– Вы расскажете мне позже обо всем подробно, а также сообщите, каким образом вы оказались знакомы с этим Шелду.
– Ах, – начал Гавиал, – он ведь много путешествует. Он своего рода агент…
– Позже, – резко повторила Хизи. – Я и так уже запуталась. Многое из того, что вы говорите, не совпадает… Скажите мне одно, быстро: вы знаете, какова наша цель?
Гавиал серьезно кивнул:
– Ты хочешь убить бога-Реку.
– Если вы попробуете помешать, мои друзья прикончат вас, понятно?
– Конечно, принцесса. Мы совсем не собираемся мешать. Это именно та цель, ради которой нас послали император и Ган.
Хизи, возвращаясь к Чернушке, изо всех сил старалась, чтобы ее чувства нельзя было прочесть по лицу. Эти люди лгали, лгали, лгали, она точно это знала. Но все ли их слова были неправдой?
Уже сидя в седле, Хизи наклонилась к Тзэму.
– Если эти двое совершат хоть одно подозрительное движение, когда мы доберемся до цели, – тихо сказала она, – я хочу, чтобы ты их убил. Сможешь ты передать это и Братцу Коню с Ю-Ханом?
Глаза Тзэма широко раскрылись от изумления.
– Но, принцесса…
– Я знаю, что говорю, Тзэм. Мы преодолели слишком много препятствий, чтобы позволить теперь посланцам моего отца – или на кого там они работают – все испортить. Я им не доверяю. Они делают вид, что были друзьями Гана, но он никогда не стал бы откровенничать с подобными типами. – Она запнулась, чуть не рассказав Тзэму о предостережении Перкара насчет Шелду, но потом решила, что лучше не давать великану сразу нескольких поводов для беспокойства.
Скачка возобновилась; небо стало затягиваться пеленой серых облаков. Хизи думала, что короткий отдых мало помог лошадям, но ее спутники-менги и «Шелду», похоже, лучше разбирались в этом. И все-таки бока Чернушки ходили ходуном, шея потемнела от пены, и Хизи тревожилась: Чернушка была ее первым скакуном, прекрасным животным, и девочка совсем не хотела ее потерять.
Хизи посматривала на Шелду, выискивая в его внешности какие-нибудь признаки его истинной природы. Неужели Перкар прав? Может быть, это он от нее и скрывал? Хизи попыталась в точности вспомнить, что ей сказал Перкар, но не смогла: тогда в ее мыслях царила путаница, она была слишком потрясена падением и гибелью Гана.
Так это все-таки был он. Хизи стиснула зубы при этой мысли. Она не может сейчас позволить себе думать о Гане. Не может. Она должна сдержать боль сердца еще на день; потом можно будет позволить скорби поглотить ее. И она способна на такое. Нужно обдумать неотложные и очень важные дела.
Хизи снова оглянулась на Шелду, стараясь понять, какая связь может существовать между богом-Вороном и двумя нолийскими аристократами. В этот момент поток внезапно превратился в фонтан из тины и водяных брызг. Всадники, которые оказались ближе всех к берегу, были отброшены этим взрывом, даже сам Шелду не удержался на своем взвившемся на дыбы скакуне. Хизи смотрела, разинув рот, на то, что открылось ее глазам.
Верхняя часть существа походила на сморщенную саламандру, серовато-черную, с маленькими глазками и торчащими по сторонам головы жабрами, похожими на перистые рога. Тварь прыгала на задних ногах, похожих на человеческие, хотя передние конечности были короткопалыми лапами земноводного. Беззубая пасть, в которой легко поместился бы человек, была широко открыта.
Первой Гхэ увидел Охотницу, ощутил исходящее от странного, похожего на женщину существа могущество. Окружавшая ее стая тоже была переполнена яростной силой, и Гхэ понял, что Мох его не обманывал. Победить эту богиню и ее спутников будет нелегко. Гхэ собрал внутри себя собственную свиту, взрезал ножом ладонь, чтобы пролитая черная кровь породила чудовищ, но не успели они напасть на огромных волков и одетых в шкуры людей, как заметил приближающегося демона.
Перкар – так называл его Ган, но для Гхэ у него было другое имя: смерть. Костяная маска, в которую превратилось лицо Гхэ, каким-то образом исказилась безумной яростью, и вампир с воплем кинулся на врага.
Гхэ завернулся в плащ из ветра и сплел себе щит из невидимого пламени; поглотив жизнь своего коня, он спрыгнул с него, разбрызгивая собственную кровь, капли которой тут же превращались в травяных медведей и каких-то длинноногих тварей, для которых у него не было названия. Пусть они разделаются с этим обладателем волшебного меча и холодных как сталь глаз. Сам он как стрела полетел к Охотнице, уверенный, что если ему удастся пожрать ее, ничто на земле уже не остановит его – даже старушка-смерть.
Перкар вскрикнул от огорчения, когда вокруг него с земли поднялись страшилища; однако тут же его захватила песнь меча, направлявшего его удары. Юноша оскалил зубы в жестокой улыбке, когда голова травяного медведя слетела с массивных плеч и горячая струя черной крови брызнула ему в лицо; Харка тут же повернулся в его руке и, как серп, рассек длинное скелетообразное чудовище, похожее на гигантского богомола.
Вокруг него кипела битва, лес внезапно превратился в сад, где растет смерть. Менги издавали пронзительные вопли, боги, составлявшие свиту Охотницы, грозно ворчали. Краем глаза Перкар заметил, как огромный волк прыгнул на менгского воина и страшные клыки и когти мгновенно разделались и со всадником, и с конем; человек-медведь, из глазниц которого торчали две стрелы, слепо метнулся прямо под удар кривой менгской сабли.
Когти созданной Гхэ твари рванули кольчугу Перкара, кольца с треском лопнули, и в тот же момент Тьеш, взвизгнув, упал на колени. Юноша ловко выпрыгнул из седла и принялся рубить Харкой врагов, не переставая при этом высматривать пожирателя жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152