Этот раз не оказался исключением: вскоре за спиной Гана открылась дверь, и Гхэ бесшумно скользнул по мозаике рыжих пятен, напоминавших о резне, которая случилась здесь несколько дней назад.
– Сон является мне все чаще, – сообщил Гхэ без всякого предисловия, словно они продолжали давно начатый разговор. Ган, рассеянно разглядывавший кровавые следы, поднял на него глаза, но Гхэ не смотрел на него, устремив взгляд куда-то вдаль.
– Сон про того менга? – спросил Ган.
– Да. – Гхэ сел, скрестив ноги. – Император послал тебя с отрядом, чтобы ты давал мне советы. Используй свою ученость и скажи мне, что значат эти сновидения.
– Я ученый, а не предсказатель, – бросил Ган. – Тебе нужна старуха, которая гадает по костям, а не я.
– Старуха, которая гадает по костям… – Глаза Гхэ раскрылись в изумлении, потом он устремил взгляд в пространство – признак того, как догадывался Ган, что он пытается поймать какое-то воспоминание. Через некоторое время морщины у него на лбу разгладились, и молодой человек взглянул на Гана с загадочным выражением лица. – Ну, здесь нет ни гадальных костей, ни старухи. Должен же ты что-то знать о сновидениях.
Ган закатил глаза и начал говорить, постукивая по палубе, словно объяснял что-то ребенку:
– Хизи снился Перкар еще до того, как он появился в Ноле. Бог-Река соединил их двоих видениями, свел вместе благодаря им. Это тебе понятно?
– Поберегись, Ган, – остерег его вампир.
– Ты же сам просил моей помощи.
– Да, да, продолжай.
– Река посылает сновидения, особенно Рожденным Водой. Ты говорил мне, что раньше бог-Река посылал тебе другие сны.
– Да, чтобы объяснить мне мою задачу.
– Именно, – согласился Ган. – Если тебе так уж хочется знать мое мнение на сей счет, то вот оно: Река связывает тебя с тем менгом. Он то ли союзник тебе, то ли враг.
Гхэ разочарованно скривил губы:
– Но кто из двух? Так объяснить сон я могу и сам. Даже Гавиал смог бы это сообразить.
Ган фыркнул:
– О, я могу только приветствовать это: непременно спроси у Гавиала ученого совета. – Старик откинулся к стене. Бедро все еще болело, и он гадал, не сломал ли все-таки кость. Когда Ган взглянул на Гхэ, тот, стиснув зубы, пристально смотрел в воду. – Ты ошибаешься, знаешь ли, – заметил старик.
– В чем?
– Я сказал тебе, что думаю о твоем сне, и сказал, что не знаю его значения. Глупец – вроде Гавиала – дал бы тебе ясное объяснение.
Гхэ потер шрам на подбородке. Гану показалось, что молодой человек перестал быть таким напряженным.
– Я понял, что ты хочешь сказать. С другой стороны, даже если бы ты знал ответ, ты мог бы мне его не сообщить.
Ган ничего не ответил. Зачем отрицать очевидное? Лучше сделать вид, будто он готов помочь.
– А что ты сам думаешь об этом загадочном кочевнике? Какое чувство он у тебя вызывает?
Гхэ кивнул, словно соглашаясь с чем-то.
– Что он подобен мне – тоже слуга Реки. Что он, как и я, ищет Хизи. – Гхэ переменил позу, извлек откуда-то нож и принялся рассеянно чертить по дереву. Когда Гхэ заговорил, он не отводил глаз от острия клинка, лишь изредка бросая на Гана косые взгляды.
Совсем как смущенный маленький мальчик. Почему-то это сравнение заставило Гана вздрогнуть и смутило больше, чем раньше зрелище шрама и понимание, чем на самом деле является Гхэ.
– Странность в том, – проговорил Гхэ, процарапывая ножом канавку вокруг одного из пятен, – что хотя менг снится мне теперь чаще, сновидения стали более расплывчатыми. Лицо кочевника видится мне не так ясно, как когда он приснился в первый раз.
Ган продолжал дрожать, несмотря на ласковое тепло солнца; он повернулся и стал смотреть, как из густых тростников на берегу Реки взлетела большая зеленая цапля. Дальше, за тростниками и прибрежными ивами, покрытая короткой травой равнина уходила к горизонту. Еще два дня пути, и начнется пустыня.
Углом глаза Ган заметил, что Гхэ смотрит в ту же сторону – или, что более вероятно, смотрит ему в спину. Его плечи внезапно словно окоченели, как будто в них вонзились два ледяных топора. Но когда вампир заговорил, в его голосе звучал лишь жадный интерес – казалось невозможным, чтобы он в эту минуту думал об убийстве.
– Он где-то там, верно? И она тоже там.
Ган кивнул и прокашлялся, потом, к собственному изумлению, продекламировал:
На Великой Лошади, как на ладье,
Плыли они по морям травы,
И двигались горы под гнетом их тел,
И каждый из скал свое ложе творил.
Старик умолк и стал что-то пристально разглядывать у себя под ногами.
– Это следовало бы спеть, – пробормотал он.
– Что это?
– Песня из старой книги, «Пустыня Менг». Я послал ее Хизи, когда узнал, где она.
– Ты много читал о менгах?
– В последнее время много.
– С тех пор как узнал, где Хизи?
Ган кивнул и заметил, каким цепким взглядом подарил его Гхэ.
– Тебе и в самом деле известно, где она. Ты знаешь достаточно, чтобы послать ей книгу.
– Я так тебе и говорил.
– Говорил. Но ты никогда не объяснял мне, как найти Хизи. Когда ты мне скажешь об этом?
Ган с жаром заговорил:
– Ты же можешь взять у меня то, что тебе нужно. Меня даже удивляет, почему ты не сделал этого до сих пор. – Он воинственно выпятил подбородок, чтобы тот не начал дрожать.
– Квен Шен это тоже удивляет, – сказал Гхэ. – И я не знаю, что ей ответить.
– Квен Шен! – фыркнул Ган. – Она тоже твоя советница? Она помогает тебе решать, что предпринять дальше, во время ваших постельных встреч? – Ган знал, что вступает на опасную территорию, и приготовился ощутить, как кулак стиснет его сердце, но человеческая глупость всегда его злила.
Но Гхэ только сердито нахмурился.
– Поберегись, старик, – посоветовал он. – Квен Шен – верная служанка императора и Реки. Она достойна уважения.
– Пять дней назад ты подозревал, что она организовала нападение на тебя, – настаивал Ган.
– Пять дней назад я был ранен. Тогда я подозревал всех. Теперь же я думаю, что это был джик, вступивший в императорскую гвардию по приказанию жрецов.
– Ты допросил его – этого неудачливого убийцу? Гхэ беспомощно развел руками.
– Стрела дехше убила его сразу же после того, как он меня ранил. Это не та смерть, которую я придумал бы для него, но по крайней мере он теперь не представляет опасности.
– Тебе не кажется, что это было для кого-то очень удобно? То, что он погиб прежде, чем ты смог его допросить?
– Хватит, – раздраженно бросил Гхэ. – Мы говорили о другом: скоро ли ты сообщишь мне, где Хизи.
Ган вздохнул.
– Моя жизнь в последнее время стала тяжелее, но я все еще настолько эгоистичен, что ценю ее. Я покажу тебе дорогу к Хизи.
– Старик, если бы я собирался тебя убить, я бы уже сделал это.
– Я знаю. Я боюсь не того, что ты меня убьешь. – Слова Гана были не вполне правдивы. Гхэ вызывал в нем страх и отвращение, но что-то в нем изменилось за последние несколько дней, сделалось непредсказуемым, – с тех пор, как началась его связь с Квен Шен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Сон является мне все чаще, – сообщил Гхэ без всякого предисловия, словно они продолжали давно начатый разговор. Ган, рассеянно разглядывавший кровавые следы, поднял на него глаза, но Гхэ не смотрел на него, устремив взгляд куда-то вдаль.
– Сон про того менга? – спросил Ган.
– Да. – Гхэ сел, скрестив ноги. – Император послал тебя с отрядом, чтобы ты давал мне советы. Используй свою ученость и скажи мне, что значат эти сновидения.
– Я ученый, а не предсказатель, – бросил Ган. – Тебе нужна старуха, которая гадает по костям, а не я.
– Старуха, которая гадает по костям… – Глаза Гхэ раскрылись в изумлении, потом он устремил взгляд в пространство – признак того, как догадывался Ган, что он пытается поймать какое-то воспоминание. Через некоторое время морщины у него на лбу разгладились, и молодой человек взглянул на Гана с загадочным выражением лица. – Ну, здесь нет ни гадальных костей, ни старухи. Должен же ты что-то знать о сновидениях.
Ган закатил глаза и начал говорить, постукивая по палубе, словно объяснял что-то ребенку:
– Хизи снился Перкар еще до того, как он появился в Ноле. Бог-Река соединил их двоих видениями, свел вместе благодаря им. Это тебе понятно?
– Поберегись, Ган, – остерег его вампир.
– Ты же сам просил моей помощи.
– Да, да, продолжай.
– Река посылает сновидения, особенно Рожденным Водой. Ты говорил мне, что раньше бог-Река посылал тебе другие сны.
– Да, чтобы объяснить мне мою задачу.
– Именно, – согласился Ган. – Если тебе так уж хочется знать мое мнение на сей счет, то вот оно: Река связывает тебя с тем менгом. Он то ли союзник тебе, то ли враг.
Гхэ разочарованно скривил губы:
– Но кто из двух? Так объяснить сон я могу и сам. Даже Гавиал смог бы это сообразить.
Ган фыркнул:
– О, я могу только приветствовать это: непременно спроси у Гавиала ученого совета. – Старик откинулся к стене. Бедро все еще болело, и он гадал, не сломал ли все-таки кость. Когда Ган взглянул на Гхэ, тот, стиснув зубы, пристально смотрел в воду. – Ты ошибаешься, знаешь ли, – заметил старик.
– В чем?
– Я сказал тебе, что думаю о твоем сне, и сказал, что не знаю его значения. Глупец – вроде Гавиала – дал бы тебе ясное объяснение.
Гхэ потер шрам на подбородке. Гану показалось, что молодой человек перестал быть таким напряженным.
– Я понял, что ты хочешь сказать. С другой стороны, даже если бы ты знал ответ, ты мог бы мне его не сообщить.
Ган ничего не ответил. Зачем отрицать очевидное? Лучше сделать вид, будто он готов помочь.
– А что ты сам думаешь об этом загадочном кочевнике? Какое чувство он у тебя вызывает?
Гхэ кивнул, словно соглашаясь с чем-то.
– Что он подобен мне – тоже слуга Реки. Что он, как и я, ищет Хизи. – Гхэ переменил позу, извлек откуда-то нож и принялся рассеянно чертить по дереву. Когда Гхэ заговорил, он не отводил глаз от острия клинка, лишь изредка бросая на Гана косые взгляды.
Совсем как смущенный маленький мальчик. Почему-то это сравнение заставило Гана вздрогнуть и смутило больше, чем раньше зрелище шрама и понимание, чем на самом деле является Гхэ.
– Странность в том, – проговорил Гхэ, процарапывая ножом канавку вокруг одного из пятен, – что хотя менг снится мне теперь чаще, сновидения стали более расплывчатыми. Лицо кочевника видится мне не так ясно, как когда он приснился в первый раз.
Ган продолжал дрожать, несмотря на ласковое тепло солнца; он повернулся и стал смотреть, как из густых тростников на берегу Реки взлетела большая зеленая цапля. Дальше, за тростниками и прибрежными ивами, покрытая короткой травой равнина уходила к горизонту. Еще два дня пути, и начнется пустыня.
Углом глаза Ган заметил, что Гхэ смотрит в ту же сторону – или, что более вероятно, смотрит ему в спину. Его плечи внезапно словно окоченели, как будто в них вонзились два ледяных топора. Но когда вампир заговорил, в его голосе звучал лишь жадный интерес – казалось невозможным, чтобы он в эту минуту думал об убийстве.
– Он где-то там, верно? И она тоже там.
Ган кивнул и прокашлялся, потом, к собственному изумлению, продекламировал:
На Великой Лошади, как на ладье,
Плыли они по морям травы,
И двигались горы под гнетом их тел,
И каждый из скал свое ложе творил.
Старик умолк и стал что-то пристально разглядывать у себя под ногами.
– Это следовало бы спеть, – пробормотал он.
– Что это?
– Песня из старой книги, «Пустыня Менг». Я послал ее Хизи, когда узнал, где она.
– Ты много читал о менгах?
– В последнее время много.
– С тех пор как узнал, где Хизи?
Ган кивнул и заметил, каким цепким взглядом подарил его Гхэ.
– Тебе и в самом деле известно, где она. Ты знаешь достаточно, чтобы послать ей книгу.
– Я так тебе и говорил.
– Говорил. Но ты никогда не объяснял мне, как найти Хизи. Когда ты мне скажешь об этом?
Ган с жаром заговорил:
– Ты же можешь взять у меня то, что тебе нужно. Меня даже удивляет, почему ты не сделал этого до сих пор. – Он воинственно выпятил подбородок, чтобы тот не начал дрожать.
– Квен Шен это тоже удивляет, – сказал Гхэ. – И я не знаю, что ей ответить.
– Квен Шен! – фыркнул Ган. – Она тоже твоя советница? Она помогает тебе решать, что предпринять дальше, во время ваших постельных встреч? – Ган знал, что вступает на опасную территорию, и приготовился ощутить, как кулак стиснет его сердце, но человеческая глупость всегда его злила.
Но Гхэ только сердито нахмурился.
– Поберегись, старик, – посоветовал он. – Квен Шен – верная служанка императора и Реки. Она достойна уважения.
– Пять дней назад ты подозревал, что она организовала нападение на тебя, – настаивал Ган.
– Пять дней назад я был ранен. Тогда я подозревал всех. Теперь же я думаю, что это был джик, вступивший в императорскую гвардию по приказанию жрецов.
– Ты допросил его – этого неудачливого убийцу? Гхэ беспомощно развел руками.
– Стрела дехше убила его сразу же после того, как он меня ранил. Это не та смерть, которую я придумал бы для него, но по крайней мере он теперь не представляет опасности.
– Тебе не кажется, что это было для кого-то очень удобно? То, что он погиб прежде, чем ты смог его допросить?
– Хватит, – раздраженно бросил Гхэ. – Мы говорили о другом: скоро ли ты сообщишь мне, где Хизи.
Ган вздохнул.
– Моя жизнь в последнее время стала тяжелее, но я все еще настолько эгоистичен, что ценю ее. Я покажу тебе дорогу к Хизи.
– Старик, если бы я собирался тебя убить, я бы уже сделал это.
– Я знаю. Я боюсь не того, что ты меня убьешь. – Слова Гана были не вполне правдивы. Гхэ вызывал в нем страх и отвращение, но что-то в нем изменилось за последние несколько дней, сделалось непредсказуемым, – с тех пор, как началась его связь с Квен Шен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152