Призрак Шакунга метнулся наперехват, как черная молния; там, где его ноги касались пола, в воздух взлетали осколки камня. Но тут Гхэ врезался в ревущую колонну воды. Она ударила его, как безжалостный кулак великана. Свет в его глазах померк, мысли заглушил гром, и Гхэ рухнул в пустоту.
XVI
ГААН
Барабанный бой стал отдаляться; вместо него пришла обволакивающая тишина, в которой не было слышно даже биения сердца Хизи. Ее охватило ощущение полета, быстрого движения, хотя в лицо ей не дул подтверждающий это ветер. Однако стискивавший ее раньше острыми когтями страх исчез вместе со звуками барабанов и ее собственного сердцебиения; Хизи с изумлением обнаружила, что все время крепко зажмуривала глаза, и поспешила их открыть.
Под ней что-то проносилось, широкое и бескрайнее; это могло быть лишь землей, на которую она смотрела с огромной высоты. Все окутывал сумрак: холмы казались темно-синими, равнины голубоватыми, извивающиеся по ним черные линии были, наверное, реками и ручьями. Самый яркий свет окружал саму Хизи – она неслась в облаке искр вроде тех, что выбрасывает высоко вверх костер; Хизи испытала потрясение, поняв, что искры не просто окружают ее, а сыплются из ее тела, рдеющего, как пылающая головня.
«Во что я превратилась?» – гадала Хизи. Но ведь она продолжала чувствовать себя самой собой… Впереди Хизи с такой же скоростью неслась вторая головня; за ней тянулся огненный хвост, как за кометой, о которых Хизи читала. В середине пылало белое пламя, окруженное оранжевым, желтым, постепенно переходящим в нежнейшие оттенки бирюзового, зеленого и, наконец, фиолетового шлейфом. Это было потрясающе красиво, и Хизи ощутила, что страх отлетел, как отрезанный локон, и в ней сохранились лишь способность удивляться и любопытство.
Что произошло? Хизи старалась понять, что случилось, мчась со все большей скоростью над странным ландшафтом, расстилающимся внизу, словно то спокойное, то бурное море.
Она провалилась в барабан. Должно быть, она в том, другом мире, о котором говорил Братец Конь; Хизи подумала, что никогда полностью в его рассказы не верила, несмотря на свой опыт соприкосновения со сверхъестественным. Призраки и бог-Река были ей знакомы; здешние же боги и демоны, миры, населенные ими, казались выдумкой, и Хизи всегда считала верования менгов просто суеверием. Это и заставило ее потерять осторожность, связаться с чем-то, чего она совершенно не понимала. Может быть, она умерла, думала Хизи. Должно быть, сейчас она очень напоминает призрак вроде того, что напал на нее в Зале Мгновений. Может быть, тело содрано с нее, как кожура с фрукта? И теперь Тзэм, плача, обнимает ее безжизненный труп?
Хизи обернулась и попробовала разглядеть свое «тело», но увидела только пламя, сверкающее полотнище, бьющееся позади в пустоте.
Но если она – дух, то что летит впереди нее? Хизи решила, что это ей известно: наверняка дух коня, бегущий домой, к своей матери, богине-Лошади. Тот конь мертв; значит, заподозрила Хизи, мертва и она тоже.
Местность, над которой она пролетала, становилась все более гористой, и Хизи то пикировала вниз, то взмывала вверх, повторяя контуры ландшафта. Она рассеянно подумала: нет ли способа управлять полетом, и даже попробовала поэкспериментировать, то пытаясь волевым усилием повернуть, то размахивая своими эфемерными руками, – но вскоре оставила попытки. Казалось, ее несет быстрый поток, а может, так и было: его создал менгский обряд проводов коня. Значит, Хизи все больше удаляется от своего барабана – единственного пути обратно в мир живых, если такой путь для нее вообще еще существует.
Впереди засияло что-то блестящее, алмазный глаз, над которым бровью выгнулась радуга. С невероятной быстротой он становился больше и ближе. Хизи почувствовала уверенность, что это и есть их цель: летучая звезда впереди повернула в ту сторону, мелькая между острыми, как зубья пилы, горными пиками; Хизи последовала за ней. Белизна росла и заслоняла горизонт. У Хизи осталось впечатление чего-то невероятно огромного: горы больше всех гор на свете и дерева с ветвями, достигающими звезд; яркий свет окатил Хизи, и, вздрогнув, она остановилась.
Первое, что она осознала, были голоса, бормочущие что-то на языке, которого она не понимала. Хизи могла различить четверых или пятерых говорящих: двух мужчин, двух женщин и девочку или маленького мальчика. Яркий свет вокруг угасал, но перед глазами Хизи все еще плясали красные пятна.
Наконец она смогла разглядеть окружающее ее великолепие.
Хизи стояла в самом огромном зале, какой только ей приходилось видеть. Ни один покой дворца в Ноле даже и отдаленно не мог с ним сравниться. Роскошь убранства поражала, но характер его был непривычен Хизи; все вокруг скорее напоминало естественную красоту гор и скал, а не утонченную, зачастую даже излишне абстрактную архитектуру дворца. Однако в самом просторе чувствовалась идея простоты, родственная некоторым направлениям искусства Нола.
Стены – те, которые Хизи могла разглядеть, – походили на застывшие водопады базальта, падающие с потолка невероятной высоты; дикая красота зала была хорошо видна в ярком свете сотни или более факелов. Пол оказался выложен полированными плитами красного мрамора, и только благодаря этому Хизи поняла, что зал создан чьими-то руками, а не является естественной пещерой. Пол не был ничем занят, словно огромная танцевальная площадка, и по контрасту та часть зала, где находилась Хизи, казалась загроможденной: рядом на возвышении стоял трон, высеченный из единой базальтовой глыбы, дальше виднелся огромный стол и окружающие его скамьи. На них никто не сидел.
Те, кто находился в зале, стояли на открытом пространстве шагах в сорока от Хизи, и они приковали ее внимание гораздо больше, чем все окружающее. Ближе всех находилось существо, которому она не могла подобрать никакого сравнения: огромное чудовище, напоминающее медведя и одновременно чем-то похожее на Тзэма. Он – оно? – имел единственный глаз, черный шар, подернутый радужным отсветом. На плече существа сидел ворон размером с козла, казавшийся совсем небольшим по сравнению с чудовищным медведем. В шаге от них стояла покрытая мягким черным мехом нагая женщина. Мех и острые клыки придавали ей несколько кошачий вид, хотя на голове ее росли рога, а спутанные волосы падали почти до талии. Вторая женщина имела более привычный вид: величественная, с могучими руками и густыми длинными прямыми волосами, она напоминала менгских женщин или даже нолиек. Хизи она показалась чем-то похожей на Квэй.
Перед этой четверкой на коленях стояла призрачная кобылица. Хизи вытянула перед собой руки и увидела лишь кости, проглядывающие сквозь колеблющиеся струи тумана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
XVI
ГААН
Барабанный бой стал отдаляться; вместо него пришла обволакивающая тишина, в которой не было слышно даже биения сердца Хизи. Ее охватило ощущение полета, быстрого движения, хотя в лицо ей не дул подтверждающий это ветер. Однако стискивавший ее раньше острыми когтями страх исчез вместе со звуками барабанов и ее собственного сердцебиения; Хизи с изумлением обнаружила, что все время крепко зажмуривала глаза, и поспешила их открыть.
Под ней что-то проносилось, широкое и бескрайнее; это могло быть лишь землей, на которую она смотрела с огромной высоты. Все окутывал сумрак: холмы казались темно-синими, равнины голубоватыми, извивающиеся по ним черные линии были, наверное, реками и ручьями. Самый яркий свет окружал саму Хизи – она неслась в облаке искр вроде тех, что выбрасывает высоко вверх костер; Хизи испытала потрясение, поняв, что искры не просто окружают ее, а сыплются из ее тела, рдеющего, как пылающая головня.
«Во что я превратилась?» – гадала Хизи. Но ведь она продолжала чувствовать себя самой собой… Впереди Хизи с такой же скоростью неслась вторая головня; за ней тянулся огненный хвост, как за кометой, о которых Хизи читала. В середине пылало белое пламя, окруженное оранжевым, желтым, постепенно переходящим в нежнейшие оттенки бирюзового, зеленого и, наконец, фиолетового шлейфом. Это было потрясающе красиво, и Хизи ощутила, что страх отлетел, как отрезанный локон, и в ней сохранились лишь способность удивляться и любопытство.
Что произошло? Хизи старалась понять, что случилось, мчась со все большей скоростью над странным ландшафтом, расстилающимся внизу, словно то спокойное, то бурное море.
Она провалилась в барабан. Должно быть, она в том, другом мире, о котором говорил Братец Конь; Хизи подумала, что никогда полностью в его рассказы не верила, несмотря на свой опыт соприкосновения со сверхъестественным. Призраки и бог-Река были ей знакомы; здешние же боги и демоны, миры, населенные ими, казались выдумкой, и Хизи всегда считала верования менгов просто суеверием. Это и заставило ее потерять осторожность, связаться с чем-то, чего она совершенно не понимала. Может быть, она умерла, думала Хизи. Должно быть, сейчас она очень напоминает призрак вроде того, что напал на нее в Зале Мгновений. Может быть, тело содрано с нее, как кожура с фрукта? И теперь Тзэм, плача, обнимает ее безжизненный труп?
Хизи обернулась и попробовала разглядеть свое «тело», но увидела только пламя, сверкающее полотнище, бьющееся позади в пустоте.
Но если она – дух, то что летит впереди нее? Хизи решила, что это ей известно: наверняка дух коня, бегущий домой, к своей матери, богине-Лошади. Тот конь мертв; значит, заподозрила Хизи, мертва и она тоже.
Местность, над которой она пролетала, становилась все более гористой, и Хизи то пикировала вниз, то взмывала вверх, повторяя контуры ландшафта. Она рассеянно подумала: нет ли способа управлять полетом, и даже попробовала поэкспериментировать, то пытаясь волевым усилием повернуть, то размахивая своими эфемерными руками, – но вскоре оставила попытки. Казалось, ее несет быстрый поток, а может, так и было: его создал менгский обряд проводов коня. Значит, Хизи все больше удаляется от своего барабана – единственного пути обратно в мир живых, если такой путь для нее вообще еще существует.
Впереди засияло что-то блестящее, алмазный глаз, над которым бровью выгнулась радуга. С невероятной быстротой он становился больше и ближе. Хизи почувствовала уверенность, что это и есть их цель: летучая звезда впереди повернула в ту сторону, мелькая между острыми, как зубья пилы, горными пиками; Хизи последовала за ней. Белизна росла и заслоняла горизонт. У Хизи осталось впечатление чего-то невероятно огромного: горы больше всех гор на свете и дерева с ветвями, достигающими звезд; яркий свет окатил Хизи, и, вздрогнув, она остановилась.
Первое, что она осознала, были голоса, бормочущие что-то на языке, которого она не понимала. Хизи могла различить четверых или пятерых говорящих: двух мужчин, двух женщин и девочку или маленького мальчика. Яркий свет вокруг угасал, но перед глазами Хизи все еще плясали красные пятна.
Наконец она смогла разглядеть окружающее ее великолепие.
Хизи стояла в самом огромном зале, какой только ей приходилось видеть. Ни один покой дворца в Ноле даже и отдаленно не мог с ним сравниться. Роскошь убранства поражала, но характер его был непривычен Хизи; все вокруг скорее напоминало естественную красоту гор и скал, а не утонченную, зачастую даже излишне абстрактную архитектуру дворца. Однако в самом просторе чувствовалась идея простоты, родственная некоторым направлениям искусства Нола.
Стены – те, которые Хизи могла разглядеть, – походили на застывшие водопады базальта, падающие с потолка невероятной высоты; дикая красота зала была хорошо видна в ярком свете сотни или более факелов. Пол оказался выложен полированными плитами красного мрамора, и только благодаря этому Хизи поняла, что зал создан чьими-то руками, а не является естественной пещерой. Пол не был ничем занят, словно огромная танцевальная площадка, и по контрасту та часть зала, где находилась Хизи, казалась загроможденной: рядом на возвышении стоял трон, высеченный из единой базальтовой глыбы, дальше виднелся огромный стол и окружающие его скамьи. На них никто не сидел.
Те, кто находился в зале, стояли на открытом пространстве шагах в сорока от Хизи, и они приковали ее внимание гораздо больше, чем все окружающее. Ближе всех находилось существо, которому она не могла подобрать никакого сравнения: огромное чудовище, напоминающее медведя и одновременно чем-то похожее на Тзэма. Он – оно? – имел единственный глаз, черный шар, подернутый радужным отсветом. На плече существа сидел ворон размером с козла, казавшийся совсем небольшим по сравнению с чудовищным медведем. В шаге от них стояла покрытая мягким черным мехом нагая женщина. Мех и острые клыки придавали ей несколько кошачий вид, хотя на голове ее росли рога, а спутанные волосы падали почти до талии. Вторая женщина имела более привычный вид: величественная, с могучими руками и густыми длинными прямыми волосами, она напоминала менгских женщин или даже нолиек. Хизи она показалась чем-то похожей на Квэй.
Перед этой четверкой на коленях стояла призрачная кобылица. Хизи вытянула перед собой руки и увидела лишь кости, проглядывающие сквозь колеблющиеся струи тумана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152