– Все дело в жрецах, господин, – продолжал Гхэ. – Они ограничивают твою силу, не так ли?
– Они досаждают мне, – признал Ше Лу.
– Как мне удалось узнать, они гораздо больше, чем просто досаждают, – сказал ему вампир. – Они и их храм связали бога-Реку, оставив ему лишь десятую часть его силы, и большая часть этого остатка – в тебе, тебе и твоей семье. Бог-Река больше всех надеялся на Хизи.
– Хизинату, – поправил его Ше Лу.
– Нет, господин, Хизи. Она жива. Она бежала из Нола вместе с белокожим варваром и своим великаном-телохранителем. Вспомни: ты ведь так и не видел ее мертвого тела.
– Рожденные Водой должны быть сразу отданы Реке – там, в склепах.
– Еще одна ложь. Я был в склепах. Это темница для твоих предков, тюрьма, где жрецы держат их духов, чтобы они иссохли и никогда не воссоединились с Рекой. Но дело даже не в этом: если бы жрецы и правда отнесли Хизи туда, то как насчет того варвара и телохранителя? Их тела разве видел кто-нибудь, чьему свидетельству ты можешь доверять?
– Их оставили гнить в пустыне.
– Я повторяю: это свидетельство кого-то, кому ты доверяешь?
Голова Ше Лу шла кругом. То, о чем говорил этот человек, было невероятным, однако не невозможным: о таких вещах иногда думал и он сам. Отец предостерегал Ше Лу против жрецов, да и Ниас тоже, бесчисленное множество раз. Жрецы всегда были соринкой в глазу императора, но все же услышать подобные обвинения… И ведь он всегда с подозрением относился к тем странным рассказам насчет Хизинаты. Как могли семеро его отборных гвардейцев быть перебиты на причале каким-то варваром? Ше Лу всегда думал, что к этому приложили руку жрецы. Более того, все эти басни о том, будто варвара оказалось невозможно убить: весь покрытый кровоточащими смертельными ранами, он продолжал держаться на ногах… Разве не такими свойствами, по рассказам, обладали вампиры? А сколько вампиров подвластно жрецам?
– Хватит, – рявкнул Ше Лу. – Довольно болтовни. Если ты пришел убить меня, попробуй! Если тебе нужно что-то другое, то скажи об этом.
Вампир снова потер подбородок; этот жест уже начал раздражать императора.
– Я хочу найти Хизи и привезти ее обратно в Нол. И я хочу, чтобы ты мне помог.
Ше Лу несколько секунд не мог выговорить ни слова; молчал и вампир. Не сразу, но император осознал: этот Гхэ сделал именно то, что он ему приказал сделать: сказал, чего хочет, и умолк.
– Что?.. – наконец прошептал Ше Лу.
– Я сказал тебе, господин, что…
– Да, да, я тебя понял. Она на самом деле жива?
– Господин, я не могу быть полностью уверен. Но я не убил ее; не сумели сделать этого ни жрецы, ни солдаты. Она бежала в пустыню, куда не распространяется власть Реки, где бог не способен видеть. Может быть, там Хизи и погибла, хотя, зная ее, я в этом сомневаюсь. Однако ей наверняка грозит опасность. Жрецы знают, что она жива, и не успокоятся, пока не покончат с Хизи. Могут быть и другие… – Голос вампира стал тише, и Ше Лу уловил в нем глубокую искренность. – Господин, бог-Река позволил мне возродиться с единственной целью: найти твою дочь и вернуть, чтобы она смогла выполнить предначертанное тебе и всей твоей семье. Разве ты не видишь, что жрецы искусно управляют тобой? Они разлучают тебя с твоими детьми, убивают или держат в темнице почти всех, в ком есть сила…
– Так случилось с моим братом, – перебил его Ше Лу. – Он был безумен, он разрушил бы весь Нол. Для того чтобы держать таких в темнице, есть веские причины.
– В некоторых случаях. Не сомневаюсь, что обладание силой многих повергает в безумие. Но Хизи избрана Рекой, как и ты, и все же жрецы попытались уничтожить ее. А тебя они убаюкивают своими выдумками.
– Не забывайся, помни, с кем разговариваешь! – Вампир становился слишком уж уверенным в себе, все менее почтительным. Ше Лу напрягся, ожидая нападения, но почему-то не желая ударить первым. Несмотря на всю их дерзость, слова этой твари имели смысл. И бог-Река подготовил его к разговору с Гхэ, послал ему мысли о дочери, теплые воспоминания; к тому же Ше Лу ни на минуту не забывал о своей вечной боли: империя все больше теряет могущество, сила каким-то образом ускользает из рук Ше Лу, власть его не такова, какой должна быть власть императора.
– Прости меня, господин, – извинился вампир, – но я думаю, что так оно и есть. Жрецы уже много веков заняты тем, чтобы тысячей хитрых способов ограничить силу детей Реки. Даже духов императоров они держат в цепях.
– Ты говорил об этом раньше. Что ты имеешь в виду? Гхэ неожиданно начал дрожать, и Ше Лу почувствовал, как сила вампира облекла того теснее, словно кокон; император инстинктивно поднял руки, но удара не последовало, цепкие клешни не протянулись, чтобы вырвать его сердце. Вместо этого Гхэ снова заговорил, но совсем другим голосом. Изменились не только высота и интонации, сам язык стал иным, древним языком предков императора.
– Знай, что это истинно так, Шакунг, мой потомок. Мы заперты в своих гробницах, голодные и обессиленные, пока жрецам не вздумается позабавиться с нами. Тогда они выпускают нас, приказывают говорить, петь, богохульствовать. Мы служим для них библиотекой, театром. Мы для них игрушки, о внук моих внуков.
– Что?.. – заикаясь, выдавил Ше Лу. – Что?..
– Они заточили нас там, в своем храме. Самого Шакунга, первого императора, они держат на цепи, как сторожевого пса!
Ше Лу понимал, что его не разыгрывают: он мог видеть образ говорящего, и это не был вампир. Хотя Ше Лу не мог точно сказать, кто говорит с ним, это был один из его предков. По спине императора побежали мурашки.
– Кто ты? – спросил он.
– Я Ленгната, четвертый взошедший на трон, когда правила династия Нас.
– Так ты утверждаешь, первый император в цепях?
– Я уже говорил. Ты тоже будешь скован, когда умрешь. Лишь немногим удается ускользнуть, и их жрецы преследуют и губят. Мне самому удалось скрыться от них лишь в сердце вампира; теперь я стал его рабом. Но такая судьба лучше, много лучше. Благодаря вампиру я узнал, что у Реки есть план, как победить жрецов, и это хорошо.
– Господин мой предок, я… – Но вампир снова был вампиром.
– Прости меня, повелитель, но я лишь недавно обрел силу. Я учусь управлять ею, однако мое умение все еще несовершенно.
– Ты признаешься мне в своей слабости?
– Не будь я слаб, я не стал бы просить тебя о помощи. Я создан для того, чтобы отправиться в места, которые недоступны для самого бога-Реки, господин, и для силы его истинных детей. Я не могу вместить его силу, как на это способен ты, и не могу стать его воплощением, как может Хизи. Бог-Река даровал мне способность отправиться на поиски Хизи, только и всего. Но чтобы попасть туда, где она находится, мне нужна помощь. Твоя помощь.
– Если все это правда… – Ше Лу поморщился. – Я должен посоветоваться с Ниасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
– Они досаждают мне, – признал Ше Лу.
– Как мне удалось узнать, они гораздо больше, чем просто досаждают, – сказал ему вампир. – Они и их храм связали бога-Реку, оставив ему лишь десятую часть его силы, и большая часть этого остатка – в тебе, тебе и твоей семье. Бог-Река больше всех надеялся на Хизи.
– Хизинату, – поправил его Ше Лу.
– Нет, господин, Хизи. Она жива. Она бежала из Нола вместе с белокожим варваром и своим великаном-телохранителем. Вспомни: ты ведь так и не видел ее мертвого тела.
– Рожденные Водой должны быть сразу отданы Реке – там, в склепах.
– Еще одна ложь. Я был в склепах. Это темница для твоих предков, тюрьма, где жрецы держат их духов, чтобы они иссохли и никогда не воссоединились с Рекой. Но дело даже не в этом: если бы жрецы и правда отнесли Хизи туда, то как насчет того варвара и телохранителя? Их тела разве видел кто-нибудь, чьему свидетельству ты можешь доверять?
– Их оставили гнить в пустыне.
– Я повторяю: это свидетельство кого-то, кому ты доверяешь?
Голова Ше Лу шла кругом. То, о чем говорил этот человек, было невероятным, однако не невозможным: о таких вещах иногда думал и он сам. Отец предостерегал Ше Лу против жрецов, да и Ниас тоже, бесчисленное множество раз. Жрецы всегда были соринкой в глазу императора, но все же услышать подобные обвинения… И ведь он всегда с подозрением относился к тем странным рассказам насчет Хизинаты. Как могли семеро его отборных гвардейцев быть перебиты на причале каким-то варваром? Ше Лу всегда думал, что к этому приложили руку жрецы. Более того, все эти басни о том, будто варвара оказалось невозможно убить: весь покрытый кровоточащими смертельными ранами, он продолжал держаться на ногах… Разве не такими свойствами, по рассказам, обладали вампиры? А сколько вампиров подвластно жрецам?
– Хватит, – рявкнул Ше Лу. – Довольно болтовни. Если ты пришел убить меня, попробуй! Если тебе нужно что-то другое, то скажи об этом.
Вампир снова потер подбородок; этот жест уже начал раздражать императора.
– Я хочу найти Хизи и привезти ее обратно в Нол. И я хочу, чтобы ты мне помог.
Ше Лу несколько секунд не мог выговорить ни слова; молчал и вампир. Не сразу, но император осознал: этот Гхэ сделал именно то, что он ему приказал сделать: сказал, чего хочет, и умолк.
– Что?.. – наконец прошептал Ше Лу.
– Я сказал тебе, господин, что…
– Да, да, я тебя понял. Она на самом деле жива?
– Господин, я не могу быть полностью уверен. Но я не убил ее; не сумели сделать этого ни жрецы, ни солдаты. Она бежала в пустыню, куда не распространяется власть Реки, где бог не способен видеть. Может быть, там Хизи и погибла, хотя, зная ее, я в этом сомневаюсь. Однако ей наверняка грозит опасность. Жрецы знают, что она жива, и не успокоятся, пока не покончат с Хизи. Могут быть и другие… – Голос вампира стал тише, и Ше Лу уловил в нем глубокую искренность. – Господин, бог-Река позволил мне возродиться с единственной целью: найти твою дочь и вернуть, чтобы она смогла выполнить предначертанное тебе и всей твоей семье. Разве ты не видишь, что жрецы искусно управляют тобой? Они разлучают тебя с твоими детьми, убивают или держат в темнице почти всех, в ком есть сила…
– Так случилось с моим братом, – перебил его Ше Лу. – Он был безумен, он разрушил бы весь Нол. Для того чтобы держать таких в темнице, есть веские причины.
– В некоторых случаях. Не сомневаюсь, что обладание силой многих повергает в безумие. Но Хизи избрана Рекой, как и ты, и все же жрецы попытались уничтожить ее. А тебя они убаюкивают своими выдумками.
– Не забывайся, помни, с кем разговариваешь! – Вампир становился слишком уж уверенным в себе, все менее почтительным. Ше Лу напрягся, ожидая нападения, но почему-то не желая ударить первым. Несмотря на всю их дерзость, слова этой твари имели смысл. И бог-Река подготовил его к разговору с Гхэ, послал ему мысли о дочери, теплые воспоминания; к тому же Ше Лу ни на минуту не забывал о своей вечной боли: империя все больше теряет могущество, сила каким-то образом ускользает из рук Ше Лу, власть его не такова, какой должна быть власть императора.
– Прости меня, господин, – извинился вампир, – но я думаю, что так оно и есть. Жрецы уже много веков заняты тем, чтобы тысячей хитрых способов ограничить силу детей Реки. Даже духов императоров они держат в цепях.
– Ты говорил об этом раньше. Что ты имеешь в виду? Гхэ неожиданно начал дрожать, и Ше Лу почувствовал, как сила вампира облекла того теснее, словно кокон; император инстинктивно поднял руки, но удара не последовало, цепкие клешни не протянулись, чтобы вырвать его сердце. Вместо этого Гхэ снова заговорил, но совсем другим голосом. Изменились не только высота и интонации, сам язык стал иным, древним языком предков императора.
– Знай, что это истинно так, Шакунг, мой потомок. Мы заперты в своих гробницах, голодные и обессиленные, пока жрецам не вздумается позабавиться с нами. Тогда они выпускают нас, приказывают говорить, петь, богохульствовать. Мы служим для них библиотекой, театром. Мы для них игрушки, о внук моих внуков.
– Что?.. – заикаясь, выдавил Ше Лу. – Что?..
– Они заточили нас там, в своем храме. Самого Шакунга, первого императора, они держат на цепи, как сторожевого пса!
Ше Лу понимал, что его не разыгрывают: он мог видеть образ говорящего, и это не был вампир. Хотя Ше Лу не мог точно сказать, кто говорит с ним, это был один из его предков. По спине императора побежали мурашки.
– Кто ты? – спросил он.
– Я Ленгната, четвертый взошедший на трон, когда правила династия Нас.
– Так ты утверждаешь, первый император в цепях?
– Я уже говорил. Ты тоже будешь скован, когда умрешь. Лишь немногим удается ускользнуть, и их жрецы преследуют и губят. Мне самому удалось скрыться от них лишь в сердце вампира; теперь я стал его рабом. Но такая судьба лучше, много лучше. Благодаря вампиру я узнал, что у Реки есть план, как победить жрецов, и это хорошо.
– Господин мой предок, я… – Но вампир снова был вампиром.
– Прости меня, повелитель, но я лишь недавно обрел силу. Я учусь управлять ею, однако мое умение все еще несовершенно.
– Ты признаешься мне в своей слабости?
– Не будь я слаб, я не стал бы просить тебя о помощи. Я создан для того, чтобы отправиться в места, которые недоступны для самого бога-Реки, господин, и для силы его истинных детей. Я не могу вместить его силу, как на это способен ты, и не могу стать его воплощением, как может Хизи. Бог-Река даровал мне способность отправиться на поиски Хизи, только и всего. Но чтобы попасть туда, где она находится, мне нужна помощь. Твоя помощь.
– Если все это правда… – Ше Лу поморщился. – Я должен посоветоваться с Ниасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152