молодые воины со всех концов степи начали стекаться к горам в надежде добиться славы в сражениях.
Так что пришлось еще несколько лиг пробираться по извилистому сухому руслу, пока наконец оно не расширилось, а камни снова не оказались покрыты плодородной почвой; перед путниками раскинулись просторы Падающих Небес.
– Теперь на нас все время будет лежать тень гор, – сказал Братец Конь, и так оно и оказалось: на севере и западе вздымались огромные пики. Дальше виднелись другие хребты, но Перкара поразили бескрайние степи, оставшиеся у них за спиной: хотя все последние дни путешественники двигались по холмам, даже самые крутые из них теперь, на расстоянии, не выделялись на этой поражающей воображение плоской равнине, уходящей за горизонт, где небо и земля сливались в размытых оттенках сине-зеленого и бурого.
Братец Конь остановил свою лошадь.
– У этого камня мы принесем жертвы господину Падающих Небес, – сказал он остальным, и Перкар кивнул, оглядывая простор, лежащий впереди. Несмотря на то что их окружали горы, высокое плато казалось даже более плоским, чем раскинувшиеся ниже степи. Оно скорее напоминало не кусок небес, а место, на котором небо какое-то время лежало, расплющив все, что оказалось под ним. Если хорошо подумать над рассказом старика, может быть, как раз и окажется, что именно это он и имел в виду. Перкар не лгал Тзэму, когда говорил, что плохо понимает менгский язык.
Братец Конь запел, и в воздухе стал чувствоваться резкий запах курения. Перкар хотел было присоединиться, но он не знал здешних богов и песни, которую полагалось им петь. Но теперь уже скоро!.. Несмотря ни на что, несмотря на опасения, которые вызывала у него перспектива оказаться среди родичей после всех совершенных им преступлений, мысли о пастбищах, принадлежащих отцу, о маленьких скромных хорошо знакомых богах – богах, чьи песни и чье происхождение он знал, – утешали Перкара. Еще шестьдесят дней, и он мог бы оказаться дома. На самом деле они туда не попадут: если ехать мимо дамакуты его отца, это задержит на много дней их продвижение к горе, а такого, как почему-то казалось Перкару, они не могут себе позволить. И все же мысль о родных краях взбодрила его, принеся не только раскаяние и печаль, но и радость.
Перкар заметил, что Хизи отделилась от остальных и уехала вперед, высматривая что-то на западе. Он направил Тьеша следом. К его огромному изумлению, Свирепый Тигр двинулся за ним. С тех пор как Перкар «усыновил» его, конь все время выказывал ему в лучшем случае презрение. Когда его вели в поводу Братец Конь или Ю-Хан, он послушно шел за ними, но никому не давал сесть на себя верхом. И вот теперь пожалуйста: конь бежал за Перкаром к Хизи, словно хотел послушать, о чем эти двое будут говорить. Перкар удивился поведению коня.
– Что там? – спросила Хизи, показывая на пыльное облако, которое гнал ветер.
– Ветер дует с гор, может быть, принесет дождь. Видишь, как там потемнело?
– Мне это не нравится. Даже кажется… – Она оборвала фразу. – Ладно. Ты явился сюда с какой-то целью, я вижу. Ты уже несколько дней не разговариваешь со мной.
– Верно. Я много думал, мне было очень жалко себя.
– Вот так новость! С чего бы тебе себя жалеть?
– Ты злишься.
Хизи откинула волосы за плечо и скривила губы.
– А как, ты думал, я отнесусь к тому, что ты вытворяешь с Тзэмом?
– С Тзэмом? Он попросил меня научить его…
– Сражаться. Я знаю. Но тебе не следовало начинать его учить, не спросив меня.
– Почему, принцесса? Мне казалось, ты говорила Тзэму, что он больше тебе не слуга. Что он свободен.
– Может быть, и говорила. Ну да, говорила. Но это не значит, что меня не касаются его дела. Я знаю его с рождения, а ты с ним почти незнаком.
– Я делаю только то, о чем он попросил. Ему хочется быть полезным, принцесса. Он знает, что ты жалеешь его, и очень страдает от этого. Неужели ты хочешь лишить его единственного средства обрести собственное достоинство?
– Он так и сказал? Он считает, что я его жалею?
– Вот ты говоришь, что знаешь Тзэма с рождения. Что ты сама-то думаешь? Что он настолько туп, что даже не может чувствовать унижения?
Хизи опустила глаза.
– Я не знала, что моя жалость так заметна. Я просто не хочу, чтобы его убили.
– В здешних краях он гораздо скорее погибнет, если останется безоружным. Ты же видела, как он нес свою дубинку. Разве ты не заметила, как гордо он развернул плечи?
– Напрасная самоуверенность, – прошипела Хизи. – Мы же оба знаем, что эта ветка не больше чем игрушка.
– Принцесса, ведь…
– Перестань меня так называть! Ты делаешь это, только когда считаешь, что я веду себя глупо!
– Правильно, принцесса, – бросил Перкар. – Ты-то что знаешь о том, как сражаться? Его «игрушка» может оказаться такой смертоносной, что только держись! Оружие вовсе не должно быть непременно острым, если им размахивает могучий великан Тзэм. Один удар его палицы уложит воина в доспехах! Шлемы делаются так, чтобы меч по ним соскальзывал, но от удара дубинки они не защита. Неужели ты и правда думаешь, что я обманул бы его и подсунул негодное оружие?
Хизи смущенно отвернулась. Перкар ждал, что сейчас она ему ответит, но в этот момент раздался топот копыт. Какое-то мгновение он не обращал на него внимания, решив, что Ю-Хан или Предсказатель Дождя, оказавшись на равнине, собрался потешиться скачкой. Но тут он услышал крик Ю-Хана, и это вовсе не был радостный вопль удалого наездника – в нем слышалось предостережение. В ту же секунду яростно залаял Хин.
«Прыгай!» – прокричал Харка ему в ухо. Перкар не раздумывая послушался и уже в падении успел заметить, как что-то просвистело там, где только что была его голова. Юноша упал на землю и откатился в сторону как раз в тот момент, когда три лошади столкнулись друг с другом. Свирепого Тигра среди них не было: жеребец отскочил в сторону, и Мох и его скакун врезались в Тьеша и Чернушку. Хизи вскрикнула и вылетела из седла, но Мох, прирожденный наездник, ловко поймал ее одной рукой. С оглушительным победным воплем он помчался по равнине туда, где ветер поднимал тучу пыли.
Харка был уже в руке Перкара. То нечто, что пролетело мимо, теперь возвращалось. Юноше очень хотелось моргнуть, но Харка не позволил ему этого и заставил смотреть.
Летучая тварь походила на крупную черную птицу. Перкар с первого взгляда понял, что это не ворон и не какое-то другое нормальное живое существо. Благодаря волшебному зрению Харки он мог разглядеть пожелтевшие кости, окутанные мглой. Чудовище с жужжанием промчалось мимо Перкара, и юноша предостерегающе закричал. Предсказатель Дождя, вскочивший в седло, чтобы преследовать Мха, слишком поздно оглянулся. Он не успел ни выхватить оружие, ни спрыгнуть на землю и сделал единственное, что мог:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Так что пришлось еще несколько лиг пробираться по извилистому сухому руслу, пока наконец оно не расширилось, а камни снова не оказались покрыты плодородной почвой; перед путниками раскинулись просторы Падающих Небес.
– Теперь на нас все время будет лежать тень гор, – сказал Братец Конь, и так оно и оказалось: на севере и западе вздымались огромные пики. Дальше виднелись другие хребты, но Перкара поразили бескрайние степи, оставшиеся у них за спиной: хотя все последние дни путешественники двигались по холмам, даже самые крутые из них теперь, на расстоянии, не выделялись на этой поражающей воображение плоской равнине, уходящей за горизонт, где небо и земля сливались в размытых оттенках сине-зеленого и бурого.
Братец Конь остановил свою лошадь.
– У этого камня мы принесем жертвы господину Падающих Небес, – сказал он остальным, и Перкар кивнул, оглядывая простор, лежащий впереди. Несмотря на то что их окружали горы, высокое плато казалось даже более плоским, чем раскинувшиеся ниже степи. Оно скорее напоминало не кусок небес, а место, на котором небо какое-то время лежало, расплющив все, что оказалось под ним. Если хорошо подумать над рассказом старика, может быть, как раз и окажется, что именно это он и имел в виду. Перкар не лгал Тзэму, когда говорил, что плохо понимает менгский язык.
Братец Конь запел, и в воздухе стал чувствоваться резкий запах курения. Перкар хотел было присоединиться, но он не знал здешних богов и песни, которую полагалось им петь. Но теперь уже скоро!.. Несмотря ни на что, несмотря на опасения, которые вызывала у него перспектива оказаться среди родичей после всех совершенных им преступлений, мысли о пастбищах, принадлежащих отцу, о маленьких скромных хорошо знакомых богах – богах, чьи песни и чье происхождение он знал, – утешали Перкара. Еще шестьдесят дней, и он мог бы оказаться дома. На самом деле они туда не попадут: если ехать мимо дамакуты его отца, это задержит на много дней их продвижение к горе, а такого, как почему-то казалось Перкару, они не могут себе позволить. И все же мысль о родных краях взбодрила его, принеся не только раскаяние и печаль, но и радость.
Перкар заметил, что Хизи отделилась от остальных и уехала вперед, высматривая что-то на западе. Он направил Тьеша следом. К его огромному изумлению, Свирепый Тигр двинулся за ним. С тех пор как Перкар «усыновил» его, конь все время выказывал ему в лучшем случае презрение. Когда его вели в поводу Братец Конь или Ю-Хан, он послушно шел за ними, но никому не давал сесть на себя верхом. И вот теперь пожалуйста: конь бежал за Перкаром к Хизи, словно хотел послушать, о чем эти двое будут говорить. Перкар удивился поведению коня.
– Что там? – спросила Хизи, показывая на пыльное облако, которое гнал ветер.
– Ветер дует с гор, может быть, принесет дождь. Видишь, как там потемнело?
– Мне это не нравится. Даже кажется… – Она оборвала фразу. – Ладно. Ты явился сюда с какой-то целью, я вижу. Ты уже несколько дней не разговариваешь со мной.
– Верно. Я много думал, мне было очень жалко себя.
– Вот так новость! С чего бы тебе себя жалеть?
– Ты злишься.
Хизи откинула волосы за плечо и скривила губы.
– А как, ты думал, я отнесусь к тому, что ты вытворяешь с Тзэмом?
– С Тзэмом? Он попросил меня научить его…
– Сражаться. Я знаю. Но тебе не следовало начинать его учить, не спросив меня.
– Почему, принцесса? Мне казалось, ты говорила Тзэму, что он больше тебе не слуга. Что он свободен.
– Может быть, и говорила. Ну да, говорила. Но это не значит, что меня не касаются его дела. Я знаю его с рождения, а ты с ним почти незнаком.
– Я делаю только то, о чем он попросил. Ему хочется быть полезным, принцесса. Он знает, что ты жалеешь его, и очень страдает от этого. Неужели ты хочешь лишить его единственного средства обрести собственное достоинство?
– Он так и сказал? Он считает, что я его жалею?
– Вот ты говоришь, что знаешь Тзэма с рождения. Что ты сама-то думаешь? Что он настолько туп, что даже не может чувствовать унижения?
Хизи опустила глаза.
– Я не знала, что моя жалость так заметна. Я просто не хочу, чтобы его убили.
– В здешних краях он гораздо скорее погибнет, если останется безоружным. Ты же видела, как он нес свою дубинку. Разве ты не заметила, как гордо он развернул плечи?
– Напрасная самоуверенность, – прошипела Хизи. – Мы же оба знаем, что эта ветка не больше чем игрушка.
– Принцесса, ведь…
– Перестань меня так называть! Ты делаешь это, только когда считаешь, что я веду себя глупо!
– Правильно, принцесса, – бросил Перкар. – Ты-то что знаешь о том, как сражаться? Его «игрушка» может оказаться такой смертоносной, что только держись! Оружие вовсе не должно быть непременно острым, если им размахивает могучий великан Тзэм. Один удар его палицы уложит воина в доспехах! Шлемы делаются так, чтобы меч по ним соскальзывал, но от удара дубинки они не защита. Неужели ты и правда думаешь, что я обманул бы его и подсунул негодное оружие?
Хизи смущенно отвернулась. Перкар ждал, что сейчас она ему ответит, но в этот момент раздался топот копыт. Какое-то мгновение он не обращал на него внимания, решив, что Ю-Хан или Предсказатель Дождя, оказавшись на равнине, собрался потешиться скачкой. Но тут он услышал крик Ю-Хана, и это вовсе не был радостный вопль удалого наездника – в нем слышалось предостережение. В ту же секунду яростно залаял Хин.
«Прыгай!» – прокричал Харка ему в ухо. Перкар не раздумывая послушался и уже в падении успел заметить, как что-то просвистело там, где только что была его голова. Юноша упал на землю и откатился в сторону как раз в тот момент, когда три лошади столкнулись друг с другом. Свирепого Тигра среди них не было: жеребец отскочил в сторону, и Мох и его скакун врезались в Тьеша и Чернушку. Хизи вскрикнула и вылетела из седла, но Мох, прирожденный наездник, ловко поймал ее одной рукой. С оглушительным победным воплем он помчался по равнине туда, где ветер поднимал тучу пыли.
Харка был уже в руке Перкара. То нечто, что пролетело мимо, теперь возвращалось. Юноше очень хотелось моргнуть, но Харка не позволил ему этого и заставил смотреть.
Летучая тварь походила на крупную черную птицу. Перкар с первого взгляда понял, что это не ворон и не какое-то другое нормальное живое существо. Благодаря волшебному зрению Харки он мог разглядеть пожелтевшие кости, окутанные мглой. Чудовище с жужжанием промчалось мимо Перкара, и юноша предостерегающе закричал. Предсказатель Дождя, вскочивший в седло, чтобы преследовать Мха, слишком поздно оглянулся. Он не успел ни выхватить оружие, ни спрыгнуть на землю и сделал единственное, что мог:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152