– Но кочевники ценят еще и силу, а она, может быть, у меня есть.
– Колдовство опасно, принцесса.
– Да. Да, но это единственный наш шанс завоевать признание. И если мы хотим иметь возможность отправиться куда пожелаем, нужно, чтобы люди захотели нам помочь. Мы должны найти какой-то способ расплатиться с ними.
– Или их принудить.
– Да, – тихо откликнулась Хизи. – Об этом я тоже думала.
Деревня выглядела совсем не так, как когда Перкар и Нгангата уезжали: она шире раскинулась по равнине, наполнилась красками и жизнью; по проложенным вокруг дорожкам для скачек неслись кони, стоял оглушительный шум. Все это выглядело варварским, отчаянным, возбуждающим, – но было тут и что-то знакомое Перкару. Празднество чем-то напоминало ему возвращение с пастбищ или сенокос в его родном племени, хотя веселились здесь более шумно и дико.
Однако там, где проезжали они с Нгангатой, лица застывали – даже лица знакомых им кочевников; по этому признаку Перкар понял, что новости о начале войны уже достигли деревни Братца Коня. Да и как могло быть иначе, если здесь собрались племена со всей менгской степи?
– Может быть, нам лучше было бы вовсе здесь не появляться, – прошипел Нгангата.
– У нас не было выбора, – проворчал в ответ Перкар, гадая, сколько воинов они с Харкой сумеют уложить прежде, чем все его душевные нити окажутся рассечены. Меч делал его гораздо могущественнее обычного смертного, но вовсе не давал неуязвимости; встреча с Чернобогом не оставила в этом никаких сомнений. – Если они нападут, я не хочу, чтобы ты сражался вместе со мной. Война между моим народом и менгами тебя не касается.
Нгангата бросил на него яростный взгляд.
– Может быть, ты и забыл, скотовод, но хоть ни один из ваших кланов не признает родства со мной, все же вырос я среди вас, и это вашему вождю я клялся в верности. Не так уж много дал мне твой народ, но то немногое, что дал, не тебе у меня отбирать.
Перкар внимательно посмотрел на Нгангату, потом смущенно кивнул:
– Прости меня. Ты волен умереть вместе со мной, конечно.
– Спасибо.
Словно их согласие послужило сигналом, к ним с криками поскакало несколько всадников. Перкар, оскалив зубы, схватился за рукоять Харки.
«Они не нападают на вас, – сказал меч. – Пока еще нет. Держи меня наготове».
Перкар перевел дух; всадники разделились и окружили их с Нгангатой, громко крича и размахивая топорами и кривыми саблями. Перкар не знал никого из этих кочевников; все они, как и те, что напали на них у потока, носили на шлемах перья – знак войны. У каждого был плащ из человеческой кожи, и высохшие руки хлопали на ветру, как крылья призраков.
Они с Нгангатой молча сидели на своих конях, выслушивая проклятия, которые выкрикивали менги. Наконец один из всадников отделился от остальных и заставил своего разгоряченного коня танцевать на месте. Это был совсем молодой воин с могучими мышцами.
– Эй, ты! – крикнул он Перкару. – Скотовод! Мы будем биться.
Перкар не смотрел ему в глаза; прямой взгляд считался у менгов оскорблением. Вместо этого юноша взглянул на небо, словно разглядывая облака.
– Я не собираюсь сражаться с тобой, – ответил он.
– Мы здесь по приглашению Братца Коня, – добавил Нгангата. – Мы приехали не для того, чтобы биться.
– Это правда, – услышал Перкар чьи-то слова. – Они охотились с нами вместе в предгорьях. – Еще несколько голосов подтвердили слова Нгангаты.
– Охотились в предгорьях… Не там ли он раздобыл моего брата, Свирепого Тигра? – Воин ткнул толстым пальцем в коня, и Перкар понял, что и без того напряженная ситуация стала совсем для них неблагоприятной. Это ведь были менги. Конечно, они узнали коня и стали гадать, где его хозяин.
Перкар оказался избавлен от необходимости отвечать: к первому воину присоединился еще один. Он тоже был совсем молод, и глаза его имели необычный для менга цвет – они были почти зеленые.
– Помолчи, Чуузек. Братец Конь все объяснил нам про этих двоих.
– Эй, кто-нибудь, приведите Братца Коня, – раздался крик из толпы. – И побыстрее! – Перкар не обернулся на голос, но ему показалось, что кричал Хуулег, парень, с которым они вместе охотились и пили пиво.
– Как я уже сказал, – повторил Перкар, – я ни с кем не намерен сражаться. – Воин, которого назвали Чуузеком, бросил на него яростный взгляд. Окружившие их всадники, казалось, разделились во мнениях: многие подбадривали Чуузека, но другие не менее громко возражали против такого нарушения гостеприимства. – Что ты имеешь против меня?
– Вы – те самые белокожий и житель леса. Вы начали эту войну, – громко заявил Чуузек, словно сообщая общепризнанный факт.
Перкар лишь мог, открыв рот, таращить на него глаза. Вместо него на обвинение ответил Нгангата:
– Кто это тебе сказал?
– Гаан. Пророк.
При этих словах все умолкли, но тут раздался голос Братца Коня:
– Ну вот, мои племянники вернулись, – сказал он сухо и совсем негромко; однако в тишине, последовавшей за откровением Чуузека, его услышали все.
– Племянники менга – менги, – бросил Чуузек.
– Так и есть, – согласился Братец Конь. – Они менги – в этом лагере и сейчас. – Старик протолкался сквозь толпу, за ним по пятам шли двое молодых воинов его клана. Братец Конь холодно посмотрел на Чуузека. – Менги знают, как подобает вести себя в деревне родича.
– Да, – подтвердил зеленоглазый парень. – Конечно, знают.
Чуузек, лицо которого было искажено яростью, неожиданно широко улыбнулся и повернулся к Братцу Коню.
– Ты меня не понял, шутсебе. Сейчас ведь бенчин, время пиров и игр. Я только спросил твоего племянника, не хочет ли он сыграть в бечиинеш.
– Не хочет, – рявкнул Братец Конь.
Перкар сжал губы, отчаянно пытаясь вспомнить, что же значит «бечиинеш». Он слышал это слово раньше; вроде бы это что-то похожее на «урони»… Нет: «шлепни». Действительно игра, и притом грубая.
Чуузек отмахнулся от возражения Братца Коня.
– Он может сам мне ответить – раз уж он такой маленький и мягкотелый, что игры менгов не для него.
– Ну, – мягко сказал Перкар, – сражаться я не собираюсь, но если ты хочешь только поиграть…
Братец Конь нахмурился и покачал головой; Нгангата тоже поднял брови, показывая Перкару, что тот соглашается на опасное предложение. Однако нужно же было что-то предпринять, иначе его не оставят в покое даже на то недолгое время, которое нужно, чтобы забрать Хизи. А если бы это и удалось, ничто не помешает отряду воинов последовать за ними и напасть в пустыне, где их не будут защищать авторитет Братца Коня и законы гостеприимства. Нет, пришло время ему показать себя – вот и Чуузек смотрит выжидающе.
Чтобы добраться до дома, ему нужно пересечь пять сотен лиг территории, принадлежащей менгам. Лучше разделаться с этим – или по крайней мере попробовать – сейчас же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152