Начиная с конца двадцатых годов. Так, чтобы никто не узнал. Сделаешь это для меня?
- Эксли, мне кажется, это работа для полицейского. И при чем тут твой отец?
К горлу подступает тошнота: он сомневается в человеке, который с детства был для него всем.
- У отца могут быть неприятности с налогами. Проверь бухгалтерские книги Дитерлинга, посмотри, нет ли там упоминаний об отце.
- Серьезные неприятности?
- Да.
- В начале пятидесятых? Когда они с Рэем вместе строили Фантазиленд?
- Нет, начиная с 1932 года. Я знаю, у тебя есть доступ к бухгалтерии. Сделай это. Пожалуйста. Ты сможешь.
- А ты потом объяснишь мне, в чем дело?
Внутренне морщась:
- После выборов. Решайся. Инес. Ты ведь любишь его почти так же, как я.
- Хорошо. Ради твоего отца.
- И только?
- И из благодарности тебе. За все, что ты для меня сделал, за всех замечательных людей, с которыми я познакомилась благодаря тебе. Извини, но это все, что я могу сказать.
Часы с Мучи-Маусом на циферблате пробили десять.
- Мне пора, - говорит Эд, - у меня встреча в Лос-Анджелесе.
- Выходи через черный ход. У парадного крыльца караулят стервятники.
* * *
На обратном пути тошнота немного отступает.
Стандартная процедура - исключение подозреваемых.
Если отец в самом деле был знаком с Дитерлингом во время расследования дела Атертона - очевидно, у него есть веская причина это скрывать. Возможно, ему неприятно вспоминать, что человек, проходивший как важный свидетель по делу о жестоком убийстве - делу, которое принесло Престону заслуженную славу, - был его деловым партнером. Престон Эксли часто повторял, что полицейские не должны вступать в дружбу с влиятельными гражданскими лицами, что это делает их уязвимыми и порой мешает выполнять свой долг - нести в мир абсолютную справедливость. Если Престон в молодости нарушал собственные правила, разумеется, теперь ему не хочется в этом признаваться.
Эд любит своего отца. Любит и уважает. Потому что Престон Эксли - прекрасный человек, достойный любви и уважения.
В «Тихий океан» Эд приезжает задолго до полуночи. Метрдотель с поклоном сообщает, что его гость уже здесь. Эд идет в свою любимую отдельную кабинку за стойкой - Винсеннс уже там, перед ним на столе лежит магнитофонная бобина.
- Пленка из жучка? - спрашивает Эд, садясь. Винсеннс:
- Точно. Микки Коэн болтает, не закрывая рта. К сожалению, его болтовня не имеет никакого отношения к «Ночной сове». Однако можно считать установленным: Дэви установил жучок и подслушал разговор Микки с братьями Энгелклингами о плане Каткарта. Ему эта идея понравилась, и он отправил Дина Ван Гельдера решить проблему с Дюком. Вот пока и все, что нам известно.
- Отличная работа, Джек, - покачав головой, говорит Эд. - Серьезно, отличная.
- Спасибо. Давненько ты не обращался ко мне по имени.
Эд что-то достает из карманов, кладет себе на колени - он прикрывается меню, и Джек не видит, что это.
- Уже полночь, так что давай отставим любезности и перейдем прямо к делу.
- Давай. Что ты получил от Брэкен?
- Ничего, кроме очередной порции вранья. Линия тюрьмы Мак-Нил закончена, так что тебя ждет новое направление.
- А именно?
- Завтра мы серьезно возьмемся за Пэтчетта. Дадли и его людей в ОВР не пускаем. Допрашиваем Терри Лакса. Честера Йоркина и всех прочих знакомых Пэтчетта, каких только удастся разыскать Фиску и Клекнеру.
- А что же Брэкен и сам Пэтчетт?
Перед глазами Эда встает обнаженная Линн.
- Брэкен пыталась меня убедить, что твоему признанию верить нельзя. Она рассказала о твоем приключении в «Малибу», и я решил этим воспользоваться, чтобы переиграть их обоих.
Мусорщик роняет голову на сжатые кулаки. Эд продолжает:
- Я сказал ей, что ты на все готов, лишь бы заполучить свое досье. Что ты законченный наркоман, что тебе грозит служебное разбирательство. Что твоя карьера под угрозой, и ради досье ты пойдешь на что угодно.
Винсеннс поднимает голову. Он бледен, на лбу - вмятины от костяшек пальцев.
- Чего ты от меня хочешь, Эксли?
Эд поднимает меню. Под ним - героин, бензедрин, нож с выкидным лезвием, пистолет калибра 9 миллиметров.
- Хочу, чтобы ты как следует потряс Пэтчетта. Он нюхает героин, этот порошок - для него. Если тебе самому нужен допинг, ты его получишь. У тебя две задачи: получить свое досье и выяснить, кто изготовлял порнуху и кто убил Хадженса. Сценарий я сейчас обдумываю: ты его узнаешь завтра вечером. Я хочу, чтобы ты напугал Пэтчетта до полусмерти и выбил из него то, что оба мы от него хотим. Я знаю, ты сможешь это сделать, так что не заставляй меня тебе угрожать.
Винсеннс улыбается - в этот миг он снова чувствует себя Победителем с Большой Буквы.
- А если что-то пойдет не так?
- Тогда убей его.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
В голове гудит от опиумных паров и щебечущей китайской речи: «Спейда здесь нет, у меня есть разрешение, я плачу, я плачу!» Дядюшка Эйс Кван отсылает его к Жирному Дьюи Сину, тот - к дядюшке Мину, Мин - к Чину, Чин - к Чену. Безумный спринт по опиумным притонам на Аламеда. Спейд здесь был, Спейд уже ушел. «Я плачу! Я плачу!» От подвала к подвалу, от врага к врагу. Дядюшка Дэнни Тао пригрозил ему дробовиком: Бад вырвал у него ствол, этим же стволом и съездил по зубам, но ответа - где Спейд - не добился. Да, он здесь был, уже ушел, где он, не знаем. Господи, еще один вдох опиума - и он упадет и сдохнет на месте или примется палить во всех вокруг. Что за ирония судьбы - искать в Чайнатауне человека по фамилии Кули! И так и не найти.
Бад позвонил в Бюро окружного прокурора, рассказал все, что удалось выяснить. Клерк на том конце провода, зевая, принял его сообщение, зевая, записал. На Стрип: «Ковбойские ритмы» на сцене, Спейда нет, его уже пару дней никто не видел. Джаз-клубы, ночные бары, рестораны - никаких следов Доннела Клайда Кули. Час ночи - черт, хватит, пора домой. Нет, домой нельзя - к Линн. Спросить, где же она была вчера ночью, потом рухнуть в постель и спать, спать, спать.
На обратном пути начинается гроза: ливень барабанит по крыше машины, лупит в стекла. Чтобы не уснуть за рулем, Бад считает проезжающие мимо машины. Красные огоньки вводят в транс. До Ноттингем-драйва добирается почти в беспамятстве; перед глазами все плывет, каждое движение дается с трудом.
Линн стоит на пороге, смотрит на дождь. Бад бросается к ней, она протягивает к нему руки, он обнимает ее - и чувствует, как ее близость придает ему силы.
Потом она отстраняется.
- Я за тебя волновался, - говорит Бад. - Звонил тебе всю прошлую ночь - потом такое началось, что было уже не до звонков.
- Что началось?
- Долгая история. Расскажу утром. Как ты…
Линн, коснувшись его губ:
- Рассказала кое-что о Пирсе. Ничего особенного - все это ты знаешь. А теперь вот смотрю на дождь и думаю: может быть, стоило рассказать больше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
- Эксли, мне кажется, это работа для полицейского. И при чем тут твой отец?
К горлу подступает тошнота: он сомневается в человеке, который с детства был для него всем.
- У отца могут быть неприятности с налогами. Проверь бухгалтерские книги Дитерлинга, посмотри, нет ли там упоминаний об отце.
- Серьезные неприятности?
- Да.
- В начале пятидесятых? Когда они с Рэем вместе строили Фантазиленд?
- Нет, начиная с 1932 года. Я знаю, у тебя есть доступ к бухгалтерии. Сделай это. Пожалуйста. Ты сможешь.
- А ты потом объяснишь мне, в чем дело?
Внутренне морщась:
- После выборов. Решайся. Инес. Ты ведь любишь его почти так же, как я.
- Хорошо. Ради твоего отца.
- И только?
- И из благодарности тебе. За все, что ты для меня сделал, за всех замечательных людей, с которыми я познакомилась благодаря тебе. Извини, но это все, что я могу сказать.
Часы с Мучи-Маусом на циферблате пробили десять.
- Мне пора, - говорит Эд, - у меня встреча в Лос-Анджелесе.
- Выходи через черный ход. У парадного крыльца караулят стервятники.
* * *
На обратном пути тошнота немного отступает.
Стандартная процедура - исключение подозреваемых.
Если отец в самом деле был знаком с Дитерлингом во время расследования дела Атертона - очевидно, у него есть веская причина это скрывать. Возможно, ему неприятно вспоминать, что человек, проходивший как важный свидетель по делу о жестоком убийстве - делу, которое принесло Престону заслуженную славу, - был его деловым партнером. Престон Эксли часто повторял, что полицейские не должны вступать в дружбу с влиятельными гражданскими лицами, что это делает их уязвимыми и порой мешает выполнять свой долг - нести в мир абсолютную справедливость. Если Престон в молодости нарушал собственные правила, разумеется, теперь ему не хочется в этом признаваться.
Эд любит своего отца. Любит и уважает. Потому что Престон Эксли - прекрасный человек, достойный любви и уважения.
В «Тихий океан» Эд приезжает задолго до полуночи. Метрдотель с поклоном сообщает, что его гость уже здесь. Эд идет в свою любимую отдельную кабинку за стойкой - Винсеннс уже там, перед ним на столе лежит магнитофонная бобина.
- Пленка из жучка? - спрашивает Эд, садясь. Винсеннс:
- Точно. Микки Коэн болтает, не закрывая рта. К сожалению, его болтовня не имеет никакого отношения к «Ночной сове». Однако можно считать установленным: Дэви установил жучок и подслушал разговор Микки с братьями Энгелклингами о плане Каткарта. Ему эта идея понравилась, и он отправил Дина Ван Гельдера решить проблему с Дюком. Вот пока и все, что нам известно.
- Отличная работа, Джек, - покачав головой, говорит Эд. - Серьезно, отличная.
- Спасибо. Давненько ты не обращался ко мне по имени.
Эд что-то достает из карманов, кладет себе на колени - он прикрывается меню, и Джек не видит, что это.
- Уже полночь, так что давай отставим любезности и перейдем прямо к делу.
- Давай. Что ты получил от Брэкен?
- Ничего, кроме очередной порции вранья. Линия тюрьмы Мак-Нил закончена, так что тебя ждет новое направление.
- А именно?
- Завтра мы серьезно возьмемся за Пэтчетта. Дадли и его людей в ОВР не пускаем. Допрашиваем Терри Лакса. Честера Йоркина и всех прочих знакомых Пэтчетта, каких только удастся разыскать Фиску и Клекнеру.
- А что же Брэкен и сам Пэтчетт?
Перед глазами Эда встает обнаженная Линн.
- Брэкен пыталась меня убедить, что твоему признанию верить нельзя. Она рассказала о твоем приключении в «Малибу», и я решил этим воспользоваться, чтобы переиграть их обоих.
Мусорщик роняет голову на сжатые кулаки. Эд продолжает:
- Я сказал ей, что ты на все готов, лишь бы заполучить свое досье. Что ты законченный наркоман, что тебе грозит служебное разбирательство. Что твоя карьера под угрозой, и ради досье ты пойдешь на что угодно.
Винсеннс поднимает голову. Он бледен, на лбу - вмятины от костяшек пальцев.
- Чего ты от меня хочешь, Эксли?
Эд поднимает меню. Под ним - героин, бензедрин, нож с выкидным лезвием, пистолет калибра 9 миллиметров.
- Хочу, чтобы ты как следует потряс Пэтчетта. Он нюхает героин, этот порошок - для него. Если тебе самому нужен допинг, ты его получишь. У тебя две задачи: получить свое досье и выяснить, кто изготовлял порнуху и кто убил Хадженса. Сценарий я сейчас обдумываю: ты его узнаешь завтра вечером. Я хочу, чтобы ты напугал Пэтчетта до полусмерти и выбил из него то, что оба мы от него хотим. Я знаю, ты сможешь это сделать, так что не заставляй меня тебе угрожать.
Винсеннс улыбается - в этот миг он снова чувствует себя Победителем с Большой Буквы.
- А если что-то пойдет не так?
- Тогда убей его.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
В голове гудит от опиумных паров и щебечущей китайской речи: «Спейда здесь нет, у меня есть разрешение, я плачу, я плачу!» Дядюшка Эйс Кван отсылает его к Жирному Дьюи Сину, тот - к дядюшке Мину, Мин - к Чину, Чин - к Чену. Безумный спринт по опиумным притонам на Аламеда. Спейд здесь был, Спейд уже ушел. «Я плачу! Я плачу!» От подвала к подвалу, от врага к врагу. Дядюшка Дэнни Тао пригрозил ему дробовиком: Бад вырвал у него ствол, этим же стволом и съездил по зубам, но ответа - где Спейд - не добился. Да, он здесь был, уже ушел, где он, не знаем. Господи, еще один вдох опиума - и он упадет и сдохнет на месте или примется палить во всех вокруг. Что за ирония судьбы - искать в Чайнатауне человека по фамилии Кули! И так и не найти.
Бад позвонил в Бюро окружного прокурора, рассказал все, что удалось выяснить. Клерк на том конце провода, зевая, принял его сообщение, зевая, записал. На Стрип: «Ковбойские ритмы» на сцене, Спейда нет, его уже пару дней никто не видел. Джаз-клубы, ночные бары, рестораны - никаких следов Доннела Клайда Кули. Час ночи - черт, хватит, пора домой. Нет, домой нельзя - к Линн. Спросить, где же она была вчера ночью, потом рухнуть в постель и спать, спать, спать.
На обратном пути начинается гроза: ливень барабанит по крыше машины, лупит в стекла. Чтобы не уснуть за рулем, Бад считает проезжающие мимо машины. Красные огоньки вводят в транс. До Ноттингем-драйва добирается почти в беспамятстве; перед глазами все плывет, каждое движение дается с трудом.
Линн стоит на пороге, смотрит на дождь. Бад бросается к ней, она протягивает к нему руки, он обнимает ее - и чувствует, как ее близость придает ему силы.
Потом она отстраняется.
- Я за тебя волновался, - говорит Бад. - Звонил тебе всю прошлую ночь - потом такое началось, что было уже не до звонков.
- Что началось?
- Долгая история. Расскажу утром. Как ты…
Линн, коснувшись его губ:
- Рассказала кое-что о Пирсе. Ничего особенного - все это ты знаешь. А теперь вот смотрю на дождь и думаю: может быть, стоило рассказать больше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130