Он хочет превратить суд в спектакль, в собственное шоу и ради этого готов подставить под удар все, чего мы добились! Подумай головой, Инес!
- Нет, это ты подумай головой. И пойми: все давно решено. Меня жалели, мной интересовались, пока я была важной свидетельницей, - сейчас мои показания не требуются, и я сама никому не нужна. Да, negritos умрут - но не за то, что они сделали со мной. Я тоже хочу справедливости, Эд, но справедливость у нас с тобой разная. Если правосудие не может отомстить за меня - пусть это сделает офицер Уайт.
Эд сжимает кулаки.
- Твой Уайт - тупой садист и мерзавец, который только и знает, что бегать за юбками! Такие, как он, позорят полицию!
- Нет. Уайт - человек, который говорит, что думает, делает, что считает нужным, и плевать ему на то, как это отразится на его драгоценной карьере.
- Он - дерьмо! Mierda!
- Значит, я предпочитаю дерьмо. Эксли, тебя я знаю. На справедливость тебе плевать, ты думаешь только о себе. И завтра чуть свет ты поскачешь в тюрьму не для того, чтобы защищать закон, а только для того, чтобы подложить свинью офицеру Уайту. Ты его ненавидишь - и знаешь за что? За то, что он видит тебя насквозь. И за то, что таким, как он, ты никогда не станешь. Ты боишься рисковать, Эксли. Ведешь себя так, словно любишь меня, может быть, и сам в это веришь - но даже ради меня рисковать не станешь. Ты осыпаешь меня деньгами, знакомишь с замечательными людьми - только все это тебе ничего не стоит. Когда я поправлюсь, ты постараешься затащить меня в постель, но жить со мной не будешь. Боже упаси, как можно - жить с мексиканкой! Появляться в обществе с мексиканкой! Если бы ты знал, как мне все это мерзко!… А офицер Уайт ради меня рисковал жизнью. И не думал о последствиях. Тупой, говоришь? Estupido. Но этот estupido офицер Уайт мне дороже тебя - хотя бы потому, что он давно тебя раскусил. Понял, кто ты такой.
Эд подходит к ней вплотную.
- И кто же я, по-твоему?
- Обыкновенный трус.
Эд поднимает кулак; Инес отшатывается, халат падает на пол. Эд, опомнившись, оглядывается кругом. На стене - его армейские медали в рамке. Удар - награды разлетаются по комнате. Но этого мало. Кулак летит в оконное стекло: однако в последний миг Эд отдергивает руку, и толстые мягкие шторы гасят удар.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Джек уснул за рулем у дома Линн Брэкен.
Ему снилась Карен в постели с Вероникой Лейк. Кровь и сперма, мертвецы в развратных позах, прекрасные женщины, истекающие красными чернилами. Солнце заставило его разлепить веки, и первое, что он увидел, была машина Бада у подъезда Линн.
Губы пересохли и потрескались, все тело ломит. Джек проглотил последние две таблетки и в ожидании «прихода» перебрал в памяти события прошедшего дня.
В папках Сида - ничего. Значит, единственные его ниточки к Хадженсу - Пэтчетт и Брэкен. У Пэтчетта в доме ночуют слуги; Брэкен живет одна. Как только Уайт вылезет из ее постели, Джек с этой шлюхой потолкует по-свойски.
Джек уже составлял в уме туфтовый отчет для Дадли Смита, когда хлопнула дверь - звук прогремел в ушах ружейным выстрелом. Вышел Бад Уайт, направился к своему автомобилю.
Джек скорчился на сиденье. Удаляющийся рев мотора. Секунды две-три - и снова оглушительно хлопает дверь. Линн Брэкен. теперь - брюнетка, садится в машину, срывается с места.
На восток, в сторону Лос-Фелиса. Джек - за ней: по правой полосе, на приличном расстоянии. В этот ранний час машин на улице почти нет, но женщина за рулем его не замечает - должно быть, слишком занята своими мыслями.
На восток, в Глендейл. К северу по Брэнд. Остановка перед закрытыми дверями банка. Джек заворачивает за угол, отыскивает удобный наблюдательный пункт - из-за пустых коробок, сложенных перед дверью бакалеи на углу, все отлично видно.
Присев за коробками, Джек наблюдает за сценой у дверей банка. Линн Б. беседует с каким-то коротышкой. Тот явно нервничает, аж трясется весь. Наконец открывает банк и почти вталкивает ее внутрь. Чуть дальше по улице припаркованы «форд» и «додж»: Джек вглядывается в номера - бесполезно, отсюда не разобрать. Двери банка распахиваются: с крыльца сходит старый знакомый - Ламар Хинтон с огромной коробкой в могучих ручищах.
Что там? Десять к одному - папки.
Появляются Брэкен и банковский служащий, тоже с коробками, торопливо загружают их в «додж» и «паккард» Линн. Нервный человечек запирает двери банка, садится в «форд» и, развернувшись, направляется на юг. Хинтон и Брэкен тоже садятся в машины и едут на север - не сразу друг за другом, выдержав паузу.
Тик-так, тик-так - тянутся секунды. Джек отсчитывает десять секунд и бросается в погоню.
После упорного преследования он настигает их милю спустя, в центре Глендейла. Его птички летят на север, к подножию холмов. Машин на дороге становится все меньше: Джек находит место, откуда хорошо видна дорога, змеящаяся по холму вверх, паркуется у обочины, ждет. Вот и его голубки - все ближе к вершине, исчезают за поворотом, появляются снова…
Джек мчится за ними. Дорога выводит его на ухоженную поляну, оборудованную для пикников: деревянные столы, угольные ямы для жарки барбекю. Обе машины стоят рядышком за соснами. Брэкен и Хинтон выгружают из багажника коробки. Хинтон небрежно цепляет мизинцем канистру с бензином.
Оставив автомобиль поодаль, Джек подкрадывается поближе. Брэкен и Хинтон складывают коробки в самую большую яму, полную древесного угля. Спиной к нему, его не видят. Джек пригибается, прячется за низкорослыми сосенками, передвигается короткими перебежками - от одного дерева к другому.
Парочка возвращается к машинам: Брэкен берет коробку полегче, Хинтон ухватил сразу две. На полпути ею перехватывает Джек. Ногой по яйцам, рукоятью револьвера по морде - раз, раз, раз! Хинтон падает, роняя свою ношу, Джек склоняется над ним, точными ударами револьверной рукояти дробит коленные чашечки, плющит запястья.
Хинтон белеет и закатывает глаза - шок.
Брэкен уже стоит над ямой с канистрой бензина и зажигалкой в руке.
Одним прыжком Джек оказывается по другую сторону ямы, выхватывает револьвер.
Стоп-кадр.
Канистра открыта, сочится едкий запах бензина. Линн Щелкает зажигалкой. Джек направляет револьвер ей в лицо. Стоп-кадр.
Сзади стонет и ворочается Хинтон. Револьвер в руке у Джека начинает дрожать.
- Сид Хадженс, Пэтчетт, «Флер-де-Лис». Либо я, либо Бад Уайт. Меня купить можно, его - нельзя.
Линн опускает зажигалку, ставит на землю канистру.
- Что с Ламаром?
Хинтон корчится в пыли, плюется кровью. Джек опускает револьвер.
- Жить будет. Он в меня стрелял, так что теперь мы квиты.
- Он не стрелял в вас. Пирс… в общем, Ламар этого не делал.
- Тогда кто?
- Не знаю. Правда не знаю. И кто убил Хадженса, мы с Пирсом тоже не представляем. Узнали об этом вчера из газет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
- Нет, это ты подумай головой. И пойми: все давно решено. Меня жалели, мной интересовались, пока я была важной свидетельницей, - сейчас мои показания не требуются, и я сама никому не нужна. Да, negritos умрут - но не за то, что они сделали со мной. Я тоже хочу справедливости, Эд, но справедливость у нас с тобой разная. Если правосудие не может отомстить за меня - пусть это сделает офицер Уайт.
Эд сжимает кулаки.
- Твой Уайт - тупой садист и мерзавец, который только и знает, что бегать за юбками! Такие, как он, позорят полицию!
- Нет. Уайт - человек, который говорит, что думает, делает, что считает нужным, и плевать ему на то, как это отразится на его драгоценной карьере.
- Он - дерьмо! Mierda!
- Значит, я предпочитаю дерьмо. Эксли, тебя я знаю. На справедливость тебе плевать, ты думаешь только о себе. И завтра чуть свет ты поскачешь в тюрьму не для того, чтобы защищать закон, а только для того, чтобы подложить свинью офицеру Уайту. Ты его ненавидишь - и знаешь за что? За то, что он видит тебя насквозь. И за то, что таким, как он, ты никогда не станешь. Ты боишься рисковать, Эксли. Ведешь себя так, словно любишь меня, может быть, и сам в это веришь - но даже ради меня рисковать не станешь. Ты осыпаешь меня деньгами, знакомишь с замечательными людьми - только все это тебе ничего не стоит. Когда я поправлюсь, ты постараешься затащить меня в постель, но жить со мной не будешь. Боже упаси, как можно - жить с мексиканкой! Появляться в обществе с мексиканкой! Если бы ты знал, как мне все это мерзко!… А офицер Уайт ради меня рисковал жизнью. И не думал о последствиях. Тупой, говоришь? Estupido. Но этот estupido офицер Уайт мне дороже тебя - хотя бы потому, что он давно тебя раскусил. Понял, кто ты такой.
Эд подходит к ней вплотную.
- И кто же я, по-твоему?
- Обыкновенный трус.
Эд поднимает кулак; Инес отшатывается, халат падает на пол. Эд, опомнившись, оглядывается кругом. На стене - его армейские медали в рамке. Удар - награды разлетаются по комнате. Но этого мало. Кулак летит в оконное стекло: однако в последний миг Эд отдергивает руку, и толстые мягкие шторы гасят удар.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Джек уснул за рулем у дома Линн Брэкен.
Ему снилась Карен в постели с Вероникой Лейк. Кровь и сперма, мертвецы в развратных позах, прекрасные женщины, истекающие красными чернилами. Солнце заставило его разлепить веки, и первое, что он увидел, была машина Бада у подъезда Линн.
Губы пересохли и потрескались, все тело ломит. Джек проглотил последние две таблетки и в ожидании «прихода» перебрал в памяти события прошедшего дня.
В папках Сида - ничего. Значит, единственные его ниточки к Хадженсу - Пэтчетт и Брэкен. У Пэтчетта в доме ночуют слуги; Брэкен живет одна. Как только Уайт вылезет из ее постели, Джек с этой шлюхой потолкует по-свойски.
Джек уже составлял в уме туфтовый отчет для Дадли Смита, когда хлопнула дверь - звук прогремел в ушах ружейным выстрелом. Вышел Бад Уайт, направился к своему автомобилю.
Джек скорчился на сиденье. Удаляющийся рев мотора. Секунды две-три - и снова оглушительно хлопает дверь. Линн Брэкен. теперь - брюнетка, садится в машину, срывается с места.
На восток, в сторону Лос-Фелиса. Джек - за ней: по правой полосе, на приличном расстоянии. В этот ранний час машин на улице почти нет, но женщина за рулем его не замечает - должно быть, слишком занята своими мыслями.
На восток, в Глендейл. К северу по Брэнд. Остановка перед закрытыми дверями банка. Джек заворачивает за угол, отыскивает удобный наблюдательный пункт - из-за пустых коробок, сложенных перед дверью бакалеи на углу, все отлично видно.
Присев за коробками, Джек наблюдает за сценой у дверей банка. Линн Б. беседует с каким-то коротышкой. Тот явно нервничает, аж трясется весь. Наконец открывает банк и почти вталкивает ее внутрь. Чуть дальше по улице припаркованы «форд» и «додж»: Джек вглядывается в номера - бесполезно, отсюда не разобрать. Двери банка распахиваются: с крыльца сходит старый знакомый - Ламар Хинтон с огромной коробкой в могучих ручищах.
Что там? Десять к одному - папки.
Появляются Брэкен и банковский служащий, тоже с коробками, торопливо загружают их в «додж» и «паккард» Линн. Нервный человечек запирает двери банка, садится в «форд» и, развернувшись, направляется на юг. Хинтон и Брэкен тоже садятся в машины и едут на север - не сразу друг за другом, выдержав паузу.
Тик-так, тик-так - тянутся секунды. Джек отсчитывает десять секунд и бросается в погоню.
После упорного преследования он настигает их милю спустя, в центре Глендейла. Его птички летят на север, к подножию холмов. Машин на дороге становится все меньше: Джек находит место, откуда хорошо видна дорога, змеящаяся по холму вверх, паркуется у обочины, ждет. Вот и его голубки - все ближе к вершине, исчезают за поворотом, появляются снова…
Джек мчится за ними. Дорога выводит его на ухоженную поляну, оборудованную для пикников: деревянные столы, угольные ямы для жарки барбекю. Обе машины стоят рядышком за соснами. Брэкен и Хинтон выгружают из багажника коробки. Хинтон небрежно цепляет мизинцем канистру с бензином.
Оставив автомобиль поодаль, Джек подкрадывается поближе. Брэкен и Хинтон складывают коробки в самую большую яму, полную древесного угля. Спиной к нему, его не видят. Джек пригибается, прячется за низкорослыми сосенками, передвигается короткими перебежками - от одного дерева к другому.
Парочка возвращается к машинам: Брэкен берет коробку полегче, Хинтон ухватил сразу две. На полпути ею перехватывает Джек. Ногой по яйцам, рукоятью револьвера по морде - раз, раз, раз! Хинтон падает, роняя свою ношу, Джек склоняется над ним, точными ударами револьверной рукояти дробит коленные чашечки, плющит запястья.
Хинтон белеет и закатывает глаза - шок.
Брэкен уже стоит над ямой с канистрой бензина и зажигалкой в руке.
Одним прыжком Джек оказывается по другую сторону ямы, выхватывает револьвер.
Стоп-кадр.
Канистра открыта, сочится едкий запах бензина. Линн Щелкает зажигалкой. Джек направляет револьвер ей в лицо. Стоп-кадр.
Сзади стонет и ворочается Хинтон. Револьвер в руке у Джека начинает дрожать.
- Сид Хадженс, Пэтчетт, «Флер-де-Лис». Либо я, либо Бад Уайт. Меня купить можно, его - нельзя.
Линн опускает зажигалку, ставит на землю канистру.
- Что с Ламаром?
Хинтон корчится в пыли, плюется кровью. Джек опускает револьвер.
- Жить будет. Он в меня стрелял, так что теперь мы квиты.
- Он не стрелял в вас. Пирс… в общем, Ламар этого не делал.
- Тогда кто?
- Не знаю. Правда не знаю. И кто убил Хадженса, мы с Пирсом тоже не представляем. Узнали об этом вчера из газет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130