Насколько я знаю, ведьмы и черные маги предпочитают, чтобы их жертвы до самого последнего момента оставались в сознании. Предсмертные крики для них – как для нас райская музыка. – Он содрогнулся. – Что будем делать, Беа?
– Думаю, сначала нужно унести ее отсюда. А дальше – по обстоятельствам.
– А я смогу? – засомневался Марк. – Не упаду с лестницы?
– Конечно, ведь ты такой сильный. А лестница не очень крутая, и ты сможешь идти по ней, не держась за поручни. Но если боишься, давай это сделаю я.
– Нет, лучше уж я.
Девочка оказалась довольно легкой, но все же Марк изрядно вспотел, пока поднимался с ней по лестнице – и не столько от тяжести тела, которое он держал на руках, сколько от страха споткнуться на неровных ступенях и грохнуться вниз.
К счастью, все кончилось благополучно. Марк выбрался из подвала, торопливо вышел из избушки, предпочтя свежий воздух сомнительным удобствам ведьминого жилища, и бережно опустил свою ношу наземь. Вороны, уже позабыв о недавнем уроке, вознамерились вновь напасть на него, и ему пришлось потратить пару минут, чтобы избавиться от мерзких птиц.
Когда последняя ворона камнем упала на землю, Марк облегченно вздохнул и вытер струящийся по лбу пот. Затем проверил состояние девочки и убедился, что оно осталось неизменным – на грани между жизнью и смертью.
– Вот что, Беа, – сказал он. – Давай лучше вернемся в наше укрытие. Здесь я чувствую себя слишком неуютно и не смогу сосредоточиться.
– Но следы…
– Со следами разберемся позже. А сейчас главное – девочка. Согласна?
– Ну… да.
– Вот и решено.
Марк вновь подхватил бесчувственное тело на руки и зашагал к лесу. Когда он приблизился к кустарнику, оттуда выпрыгнула Карина и с радостным мурлыканьем стала тереться о его ноги.
– Ну, малышка, уймись, – устало проворчал он. – Этак я еще споткнусь.
Оказавшись под прикрытием кустов, Марк положил девочку на траву, опустился рядом с ней на колени и в нерешительности устремил взгляд на ее бледное неподвижное лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами.
– Чего ты медлишь! – нетерпеливо произнесла Беатриса. – Ведь она может умереть.
Марк почесал затылок:
– Тут вот какое дело. Если предположить, что тело девочки предназначалось для вселения чьего-то бесплотного духа, тогда возможны три варианта. Первый: мы помешали ведьме в самом начале, когда она только усыпила ее. Второй: ведьма уже изгнала душу из тела, но в него еще никто не вселился. И третий мы вмешались на самом последнем этапе, когда воплощение уже произошло, и ведьме оставалось только вывести тело из глубокого сна. В первом случае все ясно – мы должны попытаться спасти девочку. Во втором – мы ничем ей не поможем. А в третьем… Вот тут-то и проблема, сестричка. Если нам удастся оживить девочку, как мы сможем определить, что это она а не кто-то другой, захвативший ее тело?
– Ого… – Беатриса растерялась. – Такое мне даже в голову не приходило!
– А мне приходило. И теперь я не знаю, что делать. Мы не можем бросить ее умирать, это было бы равносильно убийству. Но, с другой стороны, и оживлять ее страшно.
Сестра глубоко задумалась. Марк держал девочку за запястье, внимательно прислушиваясь к ее слабому пульсу и одновременно изучая ее магическую ауру. По своей силе она уступала ему или Беатрисе, но ненамного. Если в тело девочки вселилась бесплотная душа какой-нибудь ведьмы или черного мага, обладающая связью с Нижним миром, то ее природная магия будет многократно усилена неисчерпаемыми энергетическими ресурсами Преисподней, и тогда она станет опасной противницей… Впрочем, они с сестрой тоже не беззащитны, ведь у них есть львиная шкура.
– Нет, Марк, – наконец произнесла Беатриса. – Я уверена, что мы помешали ведьме в самом начале. Сам посуди: она выбежала из избушки совсем не готовая к нападению – а из этого следует, что она просто хотела узнать, из-за чего взбесилась коза, и успокоить ее. Но если бы дело дошло до воплощения, стала бы она, спрашиваю, отвлекаться от своего занятия на крики козы? Ясно, что нет.
Марк согласно кивнул:
– Да, ты права. И тем не менее мы должны быть готовы ко всему. В том числе и к тому, что в нее вселился нечистый дух.
– Тогда давай устроим ей проверку.
– Какую?
– Попробуем взять на испуг. Разбудим ее – если, конечно, у нас получится – и сразу скажем, что воплощение прошло успешно.
– Думаешь, это сработает?
– Должно сработать. Ее (или его) первая реакция не может быть наигранной. Если после пробуждения в ее глазах не будет страха – дикого, панического страха, – немедленно парализуй ее.
– А потом?
– Потом будем разбираться. Сначала нужно разбудить ее.
– Ну что ж, – решился Марк. – За дело.
Он постарался вспомнить все то немногое, что знал о летаргии. Согласно одной из теорий, которой придерживался их школьный преподаватель магической медицины, это был глубокий сон разума, вызванный нарушением его триединой связи с душой и телом. Чтобы вывести больного из летаргического состояния, недостаточно простой стимуляции жизненных функций организма; тут необходимо комплексное воздействие на все три составляющие человеческого естества – духовную, телесную и умственную – для восстановления их утраченного единства.
Марк положил одну ладонь на холодный лоб девочки, другую – на ее солнечное сплетение и начал медленно произносить слова стандартного диагностического заклинания, внимательно прислушиваясь к характерному эху, обертоны которого несли в себе информацию о состоянии тех или иных органов. Насколько он мог судить с позиции своего небогатого опыта, в физическом плане девочка была совершенно здорова, разве что все процессы в ее организме были до предела замедлены. Это больше напоминало не летаргию, а скорее глубокую гибернацию – состояние сродни зимней спячке у некоторых животных.
– Ну-ка, попробуем просто разбудить ее, – пробормотал Марк и очень осторожно, самую малость, стимулировал выделение адреналина.
Он почти физически ощутил, как у девочки, еще находившейся под воздействием диагностических чар, поднялось давление, ускорилось сердцебиение, участилось дыхание. В крови возросло содержание кислорода, это подтолкнуло процессы обмена веществ в организме, мозг получил дополнительное питание и начал пробуждаться…
Внезапно у Марка закружилась голова. Перед его глазами поплыли разноцветные пятна, он пошатнулся, стоя на коленях, и едва не упал на девочку сверху. Лишь усилием воли ему удалось сохранить равновесие, он уперся руками в землю и медленно сел.
– Кажется, я переусердствовал, Беа. Мне нужно отдохнуть. Чуть-чуть, немножко.
Сестра не ответила. Мало того, Марк вдруг обнаружил, что не чувствует ее присутствия, к которому за последние месяцы так привык, что стал воспринимать личность Беатрисы как продолжение собственного «я».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Думаю, сначала нужно унести ее отсюда. А дальше – по обстоятельствам.
– А я смогу? – засомневался Марк. – Не упаду с лестницы?
– Конечно, ведь ты такой сильный. А лестница не очень крутая, и ты сможешь идти по ней, не держась за поручни. Но если боишься, давай это сделаю я.
– Нет, лучше уж я.
Девочка оказалась довольно легкой, но все же Марк изрядно вспотел, пока поднимался с ней по лестнице – и не столько от тяжести тела, которое он держал на руках, сколько от страха споткнуться на неровных ступенях и грохнуться вниз.
К счастью, все кончилось благополучно. Марк выбрался из подвала, торопливо вышел из избушки, предпочтя свежий воздух сомнительным удобствам ведьминого жилища, и бережно опустил свою ношу наземь. Вороны, уже позабыв о недавнем уроке, вознамерились вновь напасть на него, и ему пришлось потратить пару минут, чтобы избавиться от мерзких птиц.
Когда последняя ворона камнем упала на землю, Марк облегченно вздохнул и вытер струящийся по лбу пот. Затем проверил состояние девочки и убедился, что оно осталось неизменным – на грани между жизнью и смертью.
– Вот что, Беа, – сказал он. – Давай лучше вернемся в наше укрытие. Здесь я чувствую себя слишком неуютно и не смогу сосредоточиться.
– Но следы…
– Со следами разберемся позже. А сейчас главное – девочка. Согласна?
– Ну… да.
– Вот и решено.
Марк вновь подхватил бесчувственное тело на руки и зашагал к лесу. Когда он приблизился к кустарнику, оттуда выпрыгнула Карина и с радостным мурлыканьем стала тереться о его ноги.
– Ну, малышка, уймись, – устало проворчал он. – Этак я еще споткнусь.
Оказавшись под прикрытием кустов, Марк положил девочку на траву, опустился рядом с ней на колени и в нерешительности устремил взгляд на ее бледное неподвижное лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами.
– Чего ты медлишь! – нетерпеливо произнесла Беатриса. – Ведь она может умереть.
Марк почесал затылок:
– Тут вот какое дело. Если предположить, что тело девочки предназначалось для вселения чьего-то бесплотного духа, тогда возможны три варианта. Первый: мы помешали ведьме в самом начале, когда она только усыпила ее. Второй: ведьма уже изгнала душу из тела, но в него еще никто не вселился. И третий мы вмешались на самом последнем этапе, когда воплощение уже произошло, и ведьме оставалось только вывести тело из глубокого сна. В первом случае все ясно – мы должны попытаться спасти девочку. Во втором – мы ничем ей не поможем. А в третьем… Вот тут-то и проблема, сестричка. Если нам удастся оживить девочку, как мы сможем определить, что это она а не кто-то другой, захвативший ее тело?
– Ого… – Беатриса растерялась. – Такое мне даже в голову не приходило!
– А мне приходило. И теперь я не знаю, что делать. Мы не можем бросить ее умирать, это было бы равносильно убийству. Но, с другой стороны, и оживлять ее страшно.
Сестра глубоко задумалась. Марк держал девочку за запястье, внимательно прислушиваясь к ее слабому пульсу и одновременно изучая ее магическую ауру. По своей силе она уступала ему или Беатрисе, но ненамного. Если в тело девочки вселилась бесплотная душа какой-нибудь ведьмы или черного мага, обладающая связью с Нижним миром, то ее природная магия будет многократно усилена неисчерпаемыми энергетическими ресурсами Преисподней, и тогда она станет опасной противницей… Впрочем, они с сестрой тоже не беззащитны, ведь у них есть львиная шкура.
– Нет, Марк, – наконец произнесла Беатриса. – Я уверена, что мы помешали ведьме в самом начале. Сам посуди: она выбежала из избушки совсем не готовая к нападению – а из этого следует, что она просто хотела узнать, из-за чего взбесилась коза, и успокоить ее. Но если бы дело дошло до воплощения, стала бы она, спрашиваю, отвлекаться от своего занятия на крики козы? Ясно, что нет.
Марк согласно кивнул:
– Да, ты права. И тем не менее мы должны быть готовы ко всему. В том числе и к тому, что в нее вселился нечистый дух.
– Тогда давай устроим ей проверку.
– Какую?
– Попробуем взять на испуг. Разбудим ее – если, конечно, у нас получится – и сразу скажем, что воплощение прошло успешно.
– Думаешь, это сработает?
– Должно сработать. Ее (или его) первая реакция не может быть наигранной. Если после пробуждения в ее глазах не будет страха – дикого, панического страха, – немедленно парализуй ее.
– А потом?
– Потом будем разбираться. Сначала нужно разбудить ее.
– Ну что ж, – решился Марк. – За дело.
Он постарался вспомнить все то немногое, что знал о летаргии. Согласно одной из теорий, которой придерживался их школьный преподаватель магической медицины, это был глубокий сон разума, вызванный нарушением его триединой связи с душой и телом. Чтобы вывести больного из летаргического состояния, недостаточно простой стимуляции жизненных функций организма; тут необходимо комплексное воздействие на все три составляющие человеческого естества – духовную, телесную и умственную – для восстановления их утраченного единства.
Марк положил одну ладонь на холодный лоб девочки, другую – на ее солнечное сплетение и начал медленно произносить слова стандартного диагностического заклинания, внимательно прислушиваясь к характерному эху, обертоны которого несли в себе информацию о состоянии тех или иных органов. Насколько он мог судить с позиции своего небогатого опыта, в физическом плане девочка была совершенно здорова, разве что все процессы в ее организме были до предела замедлены. Это больше напоминало не летаргию, а скорее глубокую гибернацию – состояние сродни зимней спячке у некоторых животных.
– Ну-ка, попробуем просто разбудить ее, – пробормотал Марк и очень осторожно, самую малость, стимулировал выделение адреналина.
Он почти физически ощутил, как у девочки, еще находившейся под воздействием диагностических чар, поднялось давление, ускорилось сердцебиение, участилось дыхание. В крови возросло содержание кислорода, это подтолкнуло процессы обмена веществ в организме, мозг получил дополнительное питание и начал пробуждаться…
Внезапно у Марка закружилась голова. Перед его глазами поплыли разноцветные пятна, он пошатнулся, стоя на коленях, и едва не упал на девочку сверху. Лишь усилием воли ему удалось сохранить равновесие, он уперся руками в землю и медленно сел.
– Кажется, я переусердствовал, Беа. Мне нужно отдохнуть. Чуть-чуть, немножко.
Сестра не ответила. Мало того, Марк вдруг обнаружил, что не чувствует ее присутствия, к которому за последние месяцы так привык, что стал воспринимать личность Беатрисы как продолжение собственного «я».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99