– Тогда я проиграла. Отец Эдвин удивительный человек. – Она достала из сумки одеяло, расстелила его на траве и бросила поверх него два больших полотенца. – Значит, ты совсем не в курсе последних событий?
– Каких?
– Месяц назад Инга бросила Владислава и бежала куда глаза глядят. Ее до сих пор не нашли.
Кристина потрясение воззрилась на нее:
– Да что ты говоришь?!
– А вот представь себе! С тех пор вся Инквизиция стоит на рогах, землю роет в поисках Инги – но все безрезультатно. Кстати, именно поэтому на последнем отрезке Магистрали вам пришлось снова вернуться на дикую Равнину. Наши люди вовремя предупредили отца Эдвина, что вот-вот возобновятся проверки.
– А я думала, это из-за того, что Владислав с Ингой возвращаются в Вечный Город. – Кристина растерянно тряхнула головой. – Нет, это невероятно! Ведь они были такой замечательной парой. Инга, конечно, стерва – но не до такой же степени!
Сандра грустно усмехнулась:
– Инга бросила Владислава не потому, что нашла другого. Я подозреваю, что она сбежала от него по той же причине, что и я.
– Как это? Она что, тоже… Она ждет ребенка?
– Нет-нет. Тут совсем другое. Тогда я не сказала тебе всей правды, не могла сказать. Конечно, я убежала, чтобы спрятать моего малыша от Велиала, но эго не было единственной причиной моего бегства. Если бы святейший Иларий просто пообещал мне защиту и покровительство своей церкви, я бы не согласилась с его планами и осталась под крылышком Инквизиции. Но он кое-что рассказал мне о Владиславе, и я… Ладно, Кристи, давай искупаемся, а уже потом продолжим наш разговор.
Кристина согласилась и принялась торопливо раздеваться. Сандра стянула с себя платье и белье и с немного жалостливой улыбкой посмотрела на подругу, которая к тому времени успела снять лишь верхнюю одежду.
– Ах, дорогуша, ты стала совсем как тростинка! Долгая дорога вконец утомила тебя, бедняжку. Но ничего, у нас ты откормишься.
Кристина бросила скептический взгляд на свое тело и вздохнула. Никакое откармливание ей не поможет – ее беда не в излишней худобе, а в формах, вернее, в почти полном их отсутствии. Куда ей тягаться с такими девушками, как Инга или Сандра! И особенно – Сандра. Даже беременной она была на диво хороша, а сейчас и вовсе превратилась в красавицу. На ее плоском упругом животе не было видно даже малейшего следа растяжек, которые появляются у женщин во время вынашивания ребенка, а ее грудь нисколько не обвисла и казалась по-прежнему девственной.
– Ты замечательно выглядишь, – сказала Кристина без тени зависти, а с одним лишь искренним восхищением. – Можно подумать, что ты никогда не рожала… Кстати, кто у тебя – мальчик или девочка?
Лицо Сандры просияло:
– Мальчик. Он просто прелесть! Завтра ты с ним познакомишься.
– А почему завтра?
– Потому что там, где мы живем, сейчас поздний вечер, и Марио уже спит.
– Его зовут Марио?
– Да, Марио Феличе. Надеюсь, второе имя принесет ему удачу… Ну, Кристи, пошли купаться. Не бойся за свои ноги – дно возле берега песчаное.
Сандра взяла из сумки кусок мыла и с веселым визгом бросилась в воду. Кристина быстро закончила раздеваться и последовала за ней. Прохладная вода приятно обожгла ее кожу.
– Поплыли к водопаду, – крикнула ей Сандра. – Там здорово.
Четверть часа девушки мылись и резвились в воде, потом вернулись на берег, чистые и посвежевшие, и насухо обтерлись полотенцами. Не одеваясь, они растянулись на одеяле, нежась в ласковых лучах вечернего солнышка.
– Ну же, рассказывай, – отозвалась Кристина. – Я хочу знать все.
Сандра лениво протянула руку к сумке, вынула из ее бокового кармана серый конверт и отдала его подруге.
– Прежде всего прочитай это. Здесь два письма святейшего Илария, когда он был еще митрополитом Истринским, адресованные тогдашнему предстоятелю Несторианской Церкви патриарху Никодиму. Думаю, мою историю следует начать с них.
Кристина перевернулась со спины на живот, извлекла из конверта дюжину исписанных мелким почерком листов и, положив их перед собой на одеяло, приступила к чтению. Почерк у нынешнего патриарха был не ахти какой, далеко не каллиграфический, и временами ей приходилось угадывать слова, написанные слишком неразборчиво или смазанные чьей-то неосторожной рукой, благо текст был на греческом, которым она владела в совершенстве.
В первом письме речь шла о громком скандале в семье князя Властимира Верховинского, чья младшая дочь, четырнадцатилетняя Марьяна, нежданно-негаданно забеременела. Как водится, после такого известия поднялся страшный переполох. Разгневанный князь требовал от дочери назвать имя соблазнителя, но девушка клялась и божилась, что у нее не было мужчин. Этому, разумеется, никто не верил; к тому же все бабки-повитухи в один голос утверждали, что княжна уже не девственница.
Впрочем, князь Властимир и без признания дочери догадывался, кто отец ее ребенка. Все подозрения падали на его племянника Огиеслава, который рос вместе с Марьяной и был ее лучшим другом. Подозрения князя переросли в уверенность, когда Огнеслав, даже не пытаясь оправдываться, бежал от дядиного гнева и укрылся в родовом замке своей матери. Доведенный до бешенства этим позорным бегством, Властимир впопыхах собрал дружину, намереваясь взять штурмом невесткин замок и примерно наказать трусливого соблазнителя, но тут в семейную ссору, грозившую закончиться кровопролитием, вмешался митрополит Истринский. В результате длительных и напряженных переговоров с обеими конфликтующими сторонами владыке Иларию удалось остудить гнев князя и помирить его с племянником. К вящему облегчению всей родни, Огнеслав публично признал себя отцом ребенка, а вскоре состоялась его свадьба с княжной – что, в общем, отвечало желанию обоих молодых людей. Правда, в узком семейном кругу Марьяна продолжала настаивать на своей невинности, а Огнеслав – на своей невиновности, но их заявления воспринимались родичами как обыкновенное детское упрямство.
Единственный, кто поверил Марьяне и Огнеславу, был митрополит Иларий. В своем письме к патриарху владыка перечислил целый ряд «знамений», случившихся на Грани за два месяца до скандала, приблизительно в то время, когда был зачат ребенок, и подкрепил их пространными цитатами из Библии и философских книг. Его аргументы произвели на Кристину двойственное впечатление. Большинство явлений, на которые он ссылался, были скорее курьезными, нежели знаменательными, но среди них имелось несколько таких, что заставляли призадуматься.
Особенно девушку поразило появлении в небе Истры трех новых звезд во время парада планет. Даже одинокие вспышки таких звезд случаются нечасто, но если на небосводе зажигаются сразу три новые звезды, причем расположенные не как попало, а по углам равностороннего треугольника, и происходит это в тот момент, когда все планеты солнечной системы выстроились в одну линию, – тут уж волей-неволей подумаешь о знамении и воздержишься от того, чтобы заключать это слово в кавычки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99