Это было так безжалостно – то, что Айтел с Иленой прошли через весь зал и никто к ним не присоединился; а он остановился наконец у свободного столика возле бассейна, отодвинул стул для Илены, посадил ее и сел сам. Глядя на них издали, я порадовался, что Айтел умудрился придать себе скучающий вид.
Я подошел к их столику.
– Могу я к вам присоединиться? – не без чувства неловкости спросил я.
Айтел тотчас наградил меня благодарной улыбкой.
– Илена, познакомься с Серджиусом, он тут самый хороший человек.
– Прекратите, – сказал я и повернулся к ней. – Извините, не расслышал вашей фамилии, – сказал я.
– Эспосито, – пробормотала Илена, – это итальянская фамилия.
Голос у нее был хрипловатый и на удивление низкий, куда менее привлекательный, чем лицо, но в этом голосе чувствовалась скрытая сила. Мне в детстве доводилось слышать такие голоса.
– Верно, она похожа на модель Модильяни? – восторженно произнес Айтел. – Я знаю, Илена, тебе говорили это не раз.
– Да, – сказала Илена, – кто-то однажды мне так сказал. Собственно, сказал ваш друг.
Айтел пропустил мимо ушей ссылку на Муншина.
– Но вот откуда у тебя такие зеленые глаза? – не отступался он.
С того места, где я сидел, мне видно было, как пальцы его барабанят по колену.
– О-о, это я унаследовала от мамы, – сказала Илена. – Мама у меня наполовину полька. Так что я на одну четверть полька и на три четверти итальянка. Оливковое масло и вода. – Мы все несколько натянуто рассмеялись, а Илена смущенно передвинулась на стуле. – Смешно, – сказала она.
Айтел, делая вид, будто изучает зал, спросил:
– Чего, по-твоему, не хватает этому приему?
– Чего же? – спросил я.
– «Американских горок».
Илена так и прыснула. Она смеялась красиво, обнажая белые зубы, но слишком громко.
– Ой, до чего смешно! – сказала она.
– А мне нравятся «американские горки», – продолжал Айтел. – Когда поезд в первый раз ухает вниз. Точно разверзается черная пропасть смерти. Ничто не сравнится с этим.
И он целых две минуты говорил об «американских горках», а по глазам Илены я понял, что он живо заинтересовал ее. Он был в хорошей форме, Илена же была хорошей слушательницей, заставлявшей его раскрыться. Я начал думать, что она совсем не глупа, хотя, когда обращаешься к ней, отвечает либо смехом, либо коротенькой фразой. Но об уме говорило то, как она слушала. На ее лице отражалось все, что говорил Айтел, а его понесло.
– Это подтверждает одну мысль, которая много лет назад владела мной, – сказал он. – Человек садится на поезд в «американских горках», чтобы испытать определенные эмоции, и я подумал, не так же ли обстоит дело, когда заводишь роман. В молодости я думал, как это мерзко, даже грязно, когда мужчина, считая, что он влюбился в девчонку, говорит ей то же, что говорил до нее другой. А ведь на самом деле ничего противоестественного тут нет. Люди по-настоящему верны лишь тем чувствам, которые пытаются в себе возродить.
– Я в этом не уверена, – сказала Илена. – Такой мужчина, по-моему, ничего не испытывает к женщине.
– Наоборот. Он обожает ее в тот момент, когда ей это говорит.
Это сбило ее с толку.
– Я хочу сказать, – прервала она его, – понимаете… это… ох, сама не знаю. – Но остановиться она уже не могла. – Между ним и женщиной не возникает внутренней связи. Он безразличен.
Айтелу явно понравилось то, что он услышал.
– Вы правы, – отступил он. – Это, наверное, доказывает, что я безразличен к людям.
– Не может быть, – сказала она.
– Именно так. – Он улыбнулся, как бы заранее предупреждая ее. Этому наверняка трудно было поверить. Глаза его горели, он наклонился к ней, даже волосы его были словно наэлектризованы. – Не судите по внешнему виду, – продолжал Айтел. – Я могу, например, рассказать вам…
И умолк: к нам направлялся Муншин. Лицо Илены стало каменным, а Айтел натянуто заулыбался.
– Не знаю, как тебе это удалось, – прогремел Колли, – только Г.Т. сказал, чтобы я подошел к тебе и поздоровался. Он хочет потом поговорить с тобой.
Поскольку все мы молчали, Муншин тоже умолк и уставился на Илену.
– Как поживаешь, Колли? – наконец произнес Айтел.
– Бывали дни и получше. – Он утвердительно кивнул. – Много лучше, – добавил он, продолжая смотреть на Илену.
– Разве ты не хорошо проводишь время? – спросила она.
– Нет, я отвратительно провожу время, – ответил Муншин.
– Я хотела найти твою жену, – сказала Илена, – но не знаю, как она выглядит.
– Она где-то тут, – сказал Муншин.
– А твой тесть? По-моему, ты сказал, что он тоже тут.
– Не все ли равно? – произнес Муншин со слезой в глазу, словно на самом деле хотел сказать: «Настанет день, когда ты прекратишь меня ненавидеть».
– Конечно, все равно. Я вовсе не хочу ставить тебя в неловкое положение, – сказала Илена, с трудом сдерживаясь. Это позволило предположить, какой она бывает во время ссоры.
– Я сегодня познакомился с Тедди Поупом, – встрял я в разговор, не придумав ничего лучше. – Что он такое?
– Могу дать тебе полное представление о нем, – живо откликнулся Айтел, – он снимался в нескольких моих картинах. И знаешь, я считаю его по-настоящему приличным актером. Со временем он может стать даже очень хорошим.
В этот момент прелестная блондинка в светло-голубом вечернем платье подошла сзади к Муншину и руками прикрыла ему глаза.
– Догадайся, кто это? – низким грудным голосом произнесла она.
Передо мной был маленький вздернутый носик, подбородок с ямочкой и пухлый рот – все это я не раз видел. Взглянув на Айтела, она состроила гримасу.
– Лулу, – сказал Муншин и привстал, не зная, улучшило ли ситуацию ее появление или ухудшило. Он по-отечески обнял Лулу, улыбаясь Илене и Айтелу, а свободной рукой, видимой только мне, похлопал Лулу по спине, словно давая ей понять, что лучше им больше не обниматься.
– Мисс Майерс, мисс Эспосито, – ровным тоном произнес Айтел, и Лулу кивнула Илене.
– Колли, надо поговорить, – сказала Лулу. – Я непременно хочу кое-что тебе рассказать. – И она с милой улыбкой заметила Айтелу: – Чарли, ты толстеешь.
– Присаживайся, – предложил Айтел.
Лулу села рядом с ним и попросила Муншина сесть с другой стороны.
– Кто-нибудь представит мне авиацию? – спросила она, глядя на меня, и, когда меня представили, принялась изучать мое лицо. Я заставил себя так же в упор смотреть на нее, но это стоило мне усилий. – Какой ты красивый мальчик, – сказала Лулу Майерс, которой самой было немногим больше двадцати.
– Великая женщина! – сказал Муншин. – Какой язычок!
– Не хотите выпить? – спросил я Илену.
Она не произнесла ни слова с тех пор, как появилась Лулу, и теперь по сравнению с Лулу уже не казалась такой привлекательной. Возможно, сознавая это, она нервно, изо всех сил теребила заусеницу у ногтя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Я подошел к их столику.
– Могу я к вам присоединиться? – не без чувства неловкости спросил я.
Айтел тотчас наградил меня благодарной улыбкой.
– Илена, познакомься с Серджиусом, он тут самый хороший человек.
– Прекратите, – сказал я и повернулся к ней. – Извините, не расслышал вашей фамилии, – сказал я.
– Эспосито, – пробормотала Илена, – это итальянская фамилия.
Голос у нее был хрипловатый и на удивление низкий, куда менее привлекательный, чем лицо, но в этом голосе чувствовалась скрытая сила. Мне в детстве доводилось слышать такие голоса.
– Верно, она похожа на модель Модильяни? – восторженно произнес Айтел. – Я знаю, Илена, тебе говорили это не раз.
– Да, – сказала Илена, – кто-то однажды мне так сказал. Собственно, сказал ваш друг.
Айтел пропустил мимо ушей ссылку на Муншина.
– Но вот откуда у тебя такие зеленые глаза? – не отступался он.
С того места, где я сидел, мне видно было, как пальцы его барабанят по колену.
– О-о, это я унаследовала от мамы, – сказала Илена. – Мама у меня наполовину полька. Так что я на одну четверть полька и на три четверти итальянка. Оливковое масло и вода. – Мы все несколько натянуто рассмеялись, а Илена смущенно передвинулась на стуле. – Смешно, – сказала она.
Айтел, делая вид, будто изучает зал, спросил:
– Чего, по-твоему, не хватает этому приему?
– Чего же? – спросил я.
– «Американских горок».
Илена так и прыснула. Она смеялась красиво, обнажая белые зубы, но слишком громко.
– Ой, до чего смешно! – сказала она.
– А мне нравятся «американские горки», – продолжал Айтел. – Когда поезд в первый раз ухает вниз. Точно разверзается черная пропасть смерти. Ничто не сравнится с этим.
И он целых две минуты говорил об «американских горках», а по глазам Илены я понял, что он живо заинтересовал ее. Он был в хорошей форме, Илена же была хорошей слушательницей, заставлявшей его раскрыться. Я начал думать, что она совсем не глупа, хотя, когда обращаешься к ней, отвечает либо смехом, либо коротенькой фразой. Но об уме говорило то, как она слушала. На ее лице отражалось все, что говорил Айтел, а его понесло.
– Это подтверждает одну мысль, которая много лет назад владела мной, – сказал он. – Человек садится на поезд в «американских горках», чтобы испытать определенные эмоции, и я подумал, не так же ли обстоит дело, когда заводишь роман. В молодости я думал, как это мерзко, даже грязно, когда мужчина, считая, что он влюбился в девчонку, говорит ей то же, что говорил до нее другой. А ведь на самом деле ничего противоестественного тут нет. Люди по-настоящему верны лишь тем чувствам, которые пытаются в себе возродить.
– Я в этом не уверена, – сказала Илена. – Такой мужчина, по-моему, ничего не испытывает к женщине.
– Наоборот. Он обожает ее в тот момент, когда ей это говорит.
Это сбило ее с толку.
– Я хочу сказать, – прервала она его, – понимаете… это… ох, сама не знаю. – Но остановиться она уже не могла. – Между ним и женщиной не возникает внутренней связи. Он безразличен.
Айтелу явно понравилось то, что он услышал.
– Вы правы, – отступил он. – Это, наверное, доказывает, что я безразличен к людям.
– Не может быть, – сказала она.
– Именно так. – Он улыбнулся, как бы заранее предупреждая ее. Этому наверняка трудно было поверить. Глаза его горели, он наклонился к ней, даже волосы его были словно наэлектризованы. – Не судите по внешнему виду, – продолжал Айтел. – Я могу, например, рассказать вам…
И умолк: к нам направлялся Муншин. Лицо Илены стало каменным, а Айтел натянуто заулыбался.
– Не знаю, как тебе это удалось, – прогремел Колли, – только Г.Т. сказал, чтобы я подошел к тебе и поздоровался. Он хочет потом поговорить с тобой.
Поскольку все мы молчали, Муншин тоже умолк и уставился на Илену.
– Как поживаешь, Колли? – наконец произнес Айтел.
– Бывали дни и получше. – Он утвердительно кивнул. – Много лучше, – добавил он, продолжая смотреть на Илену.
– Разве ты не хорошо проводишь время? – спросила она.
– Нет, я отвратительно провожу время, – ответил Муншин.
– Я хотела найти твою жену, – сказала Илена, – но не знаю, как она выглядит.
– Она где-то тут, – сказал Муншин.
– А твой тесть? По-моему, ты сказал, что он тоже тут.
– Не все ли равно? – произнес Муншин со слезой в глазу, словно на самом деле хотел сказать: «Настанет день, когда ты прекратишь меня ненавидеть».
– Конечно, все равно. Я вовсе не хочу ставить тебя в неловкое положение, – сказала Илена, с трудом сдерживаясь. Это позволило предположить, какой она бывает во время ссоры.
– Я сегодня познакомился с Тедди Поупом, – встрял я в разговор, не придумав ничего лучше. – Что он такое?
– Могу дать тебе полное представление о нем, – живо откликнулся Айтел, – он снимался в нескольких моих картинах. И знаешь, я считаю его по-настоящему приличным актером. Со временем он может стать даже очень хорошим.
В этот момент прелестная блондинка в светло-голубом вечернем платье подошла сзади к Муншину и руками прикрыла ему глаза.
– Догадайся, кто это? – низким грудным голосом произнесла она.
Передо мной был маленький вздернутый носик, подбородок с ямочкой и пухлый рот – все это я не раз видел. Взглянув на Айтела, она состроила гримасу.
– Лулу, – сказал Муншин и привстал, не зная, улучшило ли ситуацию ее появление или ухудшило. Он по-отечески обнял Лулу, улыбаясь Илене и Айтелу, а свободной рукой, видимой только мне, похлопал Лулу по спине, словно давая ей понять, что лучше им больше не обниматься.
– Мисс Майерс, мисс Эспосито, – ровным тоном произнес Айтел, и Лулу кивнула Илене.
– Колли, надо поговорить, – сказала Лулу. – Я непременно хочу кое-что тебе рассказать. – И она с милой улыбкой заметила Айтелу: – Чарли, ты толстеешь.
– Присаживайся, – предложил Айтел.
Лулу села рядом с ним и попросила Муншина сесть с другой стороны.
– Кто-нибудь представит мне авиацию? – спросила она, глядя на меня, и, когда меня представили, принялась изучать мое лицо. Я заставил себя так же в упор смотреть на нее, но это стоило мне усилий. – Какой ты красивый мальчик, – сказала Лулу Майерс, которой самой было немногим больше двадцати.
– Великая женщина! – сказал Муншин. – Какой язычок!
– Не хотите выпить? – спросил я Илену.
Она не произнесла ни слова с тех пор, как появилась Лулу, и теперь по сравнению с Лулу уже не казалась такой привлекательной. Возможно, сознавая это, она нервно, изо всех сил теребила заусеницу у ногтя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114