– Говорю тебе, Чарли, нам надо собраться. После такого испытания мы все будем куда больше знать.
«Перестань двигать вперед науку», – хотелось сказать Айтелу, но он не решился. Пользуясь тем, что пьян, он лишь загадочно улыбнулся Биде.
– Знаешь, Дон, – растягивая слова, произнес он, – в каждом гурмане сидит нераскрывшийся философ.
– Ха-ха-ха. Как говорит Муншин, я люблю тебя.
Поскольку Бида продолжал, осклабясь, смотреть на него, Айтел наконец произнес:
– Илена – человечек сложный.
– Что ты хочешь этим сказать? – Бида обвел взглядом комнату. – Я не знаю ни одного человека, который не был бы сложным. Почему бы нам не смыться отсюда и не поехать ко мне? – Поскольку Айтел молчал, Бида стал подсчитывать. – Нас четверо, – сказал он, – ты, я, Зенлия и Илена, затем Мэрион с парочкой из своего выводка – ты их тут видел? Одна очень славненькая – только Мэрион способен привести девчонку по вызову к Доротее на вечеринку, – затем я подумал о Лулу и о каких-нибудь юнцах, которых я могу пригласить. Я с удовольствием предложил бы поехать и Доротее – она стала такой респектабельной.
– Доротея не поедет.
– А как насчет Лулу?
– Нет, Лулу даст тебе от ворот поворот, – сказал Айтел, стараясь выиграть время.
– Ты уверен?
– Она не любит такие вещи, – сказал Айтел.
– Ну, в таком случае поедут остальные.
Айтел начал выбираться из угла.
– Не сегодня, Дон, – сказал он, – право, не получится.
– Чарли!
Какое оправдание придумать?
– Дон, тебе придется меня извинить, – запинаясь, произнес он, – но мне сегодня нездоровится.
Бида внимательно на него посмотрел с насмешливым огоньком в глазах.
– Ты хочешь, чтобы мы вчетвером встретились в другой вечер?
У Айтела в кармане лежала визитная карточка, которую он все время крутил. «Чья это?» – думал он, потом вспомнил. Это была карточка конгрессмена Крейна.
– Не знаю, едва ли, – сказал Айтел. – Если передумаю, позвоню.
– Я сам позвоню тебе, – подчеркнуто произнес Бида, и они расстались.
В верхней ванной Айтела вырвало, и голова сразу, как бывает в таких случаях, прояснилась. Все обрело свои пропорции и отдалилось. «Хочу ли я в самом деле сказать Крейну «нет»?» – подумал Айтел, его снова вырвало, и он мысленно добавил: «Почему мозг у меня так хорошо работает, когда я слишком пьян и не могу делать то, что он подсказывает?»
Спустившись вниз, Айтел проложил себе путь к бару и, прежде чем выпить, проглотил таблетку аспирина. С ним заговорил мелкий бизнесмен из Чикаго по имени мистер Консолидой: ему хотелось узнать, сколько может стоить документальный фильм о его предприятии. Речь идет о производстве йогурта, пояснил мистер Консолидой.
– Я хочу, чтоб это было дешево, но достойно.
– Так и должно быть, – сказал Айтел и налил себе еще выпить. Все было сплошным идиотизмом, абсолютно все. – Вы не чувствуете, от меня не пахнет блевотиной? – с мрачным видом спросил он.
Позади что-то знакомо зашуршало, и Лулу поцеловала его в щеку.
– Чарли, я весь вечер ищу тебя. Это же замечательно, что Крейн проявил к тебе такой интерес!
Айтел кивнул, а мистер Консолидой откланялся.
– Мой друг, – произнес он, обращаясь к Айтелу с гордостью царедворца, выучившего фразу на чужом языке, – оставляю вас ухаживать за вашей куколкой.
– Кто это? – спросила Лулу.
– Человек, который хочет, чтобы я был режиссером эпической картины с бюджетом в два миллиона.
– Чарли, как я за тебя рада. А что он тебе предлагает?
– Полкуска.
Лулу искоса на него посмотрела и рассмеялась.
– Ну ты меня и провел, – сказала она и положила руку ему на плечо. – Чарли, ты сегодня в настроении кое-что послушать? – И не дав ему ответить, продолжила: – У меня такое чувство, что ты единственный, кто способен понять, каково мне сейчас.
– Почему именно я?
– Потому, Чарлз, что я в свое время была сильно в тебя влюблена. И ты причинил мне боль. А я всегда считала, что тот, кто причиняет боль, лучше всего понимает тебя.
Он до того напился, что, кажется, уже ничто не могло помочь. Лишний глоток виски едва ли мог иметь какое-либо значение – все равно будет кружиться голова, он будет чувствовать себя подавленным и его будет мутить.
– Да Лулу, я тоже так считаю, – сказал он. Сейчас, казалось ему, он может говорить что угодно.
– Мы были идиотами, верно?
– Идиотами.
– А знаешь, я снова влюбилась.
– В Тони Тэннера?
Она кивнула.
– По-моему, на этот раз влюбилась по-настоящему. – Он молчал, и она продолжила: – Все против нас. И только я понимаю определенные черты в характере Тони.
– Какой замечательный способ описывать того, кого любишь.
– Я серьезно, Чарлз. У Тони огромный потенциал. По натуре он куда чувствительнее, чем кажется, и мне нравится такое сочетание качеств в мужчине.
– Сочетание каких же качеств?
– Ну, грубости и чувствительности. Эти два качества забавно сочетаются в Тони. Если я его немного отшлифую, он станет очень интересным человеком. Уж ты-то должен понять, – сказала она.
– Но когда же все это произошло?
– В последние десять дней, – сказала Лулу. – Кстати, с самого начала это был праздник. Тони – ходячая энциклопедия. И знаешь, самое забавное, что сначала он мне даже не нравился.
Вокруг них толпились люди, и от шума вечеринки гудело в ушах. Айтела восхищало то, как они с Лулу действовали в унисон. Оба кивали друзьям с таким видом, что никто не прерывал их беседы.
– А как же Серджиус? – спросил он. – Ты пригласила его сегодня?
Она кивнула.
– Конечно, пригласила. – Лулу пожала плечами. – Только он скорей всего сидит дома и дуется.
– Две недели назад ты считала, что влюблена в него.
Она улыбнулась.
– О, ему еще надо столькому учиться, – сказала она и снова положила руку Айтелу на плечо. – Чарли, как я хочу, чтобы ты понял, что я желаю тебе только самого лучшего. Право же, ты один из самых милых людей, каких я знала, – продолжала она, и глаза ее увлажнились слезами. – Я даже поняла, что ты находишь в Илене. Мне она, пожалуй, нравится.
– Значит, ты влюблена в Тони? – переспросил он.
– Почти уверена, что да.
– Должно быть, ты хочешь, чтобы я это в тебе убил.
– О, ты пьян.
– Нет, я просто удивляюсь, почему ты не привела его с собой.
– Потому что… мне хотелось ненадолго расстаться, чтобы подумать о нем. А теперь мне его не хватает.
Айтел смотрел на нее и думал: до чего же она прелестна. Пока они говорили, голубые, с лиловатым отливом глаза Лулу улыбались ему – улыбались и, казалось, говорили: «Сколько бы мы с тобой ни притворялись, но у нас ведь есть что вспомнить». Айтел почувствовал себя пожилым алкоголиком. Неужели всего год или два назад они были женаты и все считали, что он взял в жены женщину ниже себя? А теперь она стала недосягаемо выше его, и на смену пришли новые поколения Тони Тэннеров, которые в свое время часами сидели под дверью его кабинета, дожидаясь возможности поздороваться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
«Перестань двигать вперед науку», – хотелось сказать Айтелу, но он не решился. Пользуясь тем, что пьян, он лишь загадочно улыбнулся Биде.
– Знаешь, Дон, – растягивая слова, произнес он, – в каждом гурмане сидит нераскрывшийся философ.
– Ха-ха-ха. Как говорит Муншин, я люблю тебя.
Поскольку Бида продолжал, осклабясь, смотреть на него, Айтел наконец произнес:
– Илена – человечек сложный.
– Что ты хочешь этим сказать? – Бида обвел взглядом комнату. – Я не знаю ни одного человека, который не был бы сложным. Почему бы нам не смыться отсюда и не поехать ко мне? – Поскольку Айтел молчал, Бида стал подсчитывать. – Нас четверо, – сказал он, – ты, я, Зенлия и Илена, затем Мэрион с парочкой из своего выводка – ты их тут видел? Одна очень славненькая – только Мэрион способен привести девчонку по вызову к Доротее на вечеринку, – затем я подумал о Лулу и о каких-нибудь юнцах, которых я могу пригласить. Я с удовольствием предложил бы поехать и Доротее – она стала такой респектабельной.
– Доротея не поедет.
– А как насчет Лулу?
– Нет, Лулу даст тебе от ворот поворот, – сказал Айтел, стараясь выиграть время.
– Ты уверен?
– Она не любит такие вещи, – сказал Айтел.
– Ну, в таком случае поедут остальные.
Айтел начал выбираться из угла.
– Не сегодня, Дон, – сказал он, – право, не получится.
– Чарли!
Какое оправдание придумать?
– Дон, тебе придется меня извинить, – запинаясь, произнес он, – но мне сегодня нездоровится.
Бида внимательно на него посмотрел с насмешливым огоньком в глазах.
– Ты хочешь, чтобы мы вчетвером встретились в другой вечер?
У Айтела в кармане лежала визитная карточка, которую он все время крутил. «Чья это?» – думал он, потом вспомнил. Это была карточка конгрессмена Крейна.
– Не знаю, едва ли, – сказал Айтел. – Если передумаю, позвоню.
– Я сам позвоню тебе, – подчеркнуто произнес Бида, и они расстались.
В верхней ванной Айтела вырвало, и голова сразу, как бывает в таких случаях, прояснилась. Все обрело свои пропорции и отдалилось. «Хочу ли я в самом деле сказать Крейну «нет»?» – подумал Айтел, его снова вырвало, и он мысленно добавил: «Почему мозг у меня так хорошо работает, когда я слишком пьян и не могу делать то, что он подсказывает?»
Спустившись вниз, Айтел проложил себе путь к бару и, прежде чем выпить, проглотил таблетку аспирина. С ним заговорил мелкий бизнесмен из Чикаго по имени мистер Консолидой: ему хотелось узнать, сколько может стоить документальный фильм о его предприятии. Речь идет о производстве йогурта, пояснил мистер Консолидой.
– Я хочу, чтоб это было дешево, но достойно.
– Так и должно быть, – сказал Айтел и налил себе еще выпить. Все было сплошным идиотизмом, абсолютно все. – Вы не чувствуете, от меня не пахнет блевотиной? – с мрачным видом спросил он.
Позади что-то знакомо зашуршало, и Лулу поцеловала его в щеку.
– Чарли, я весь вечер ищу тебя. Это же замечательно, что Крейн проявил к тебе такой интерес!
Айтел кивнул, а мистер Консолидой откланялся.
– Мой друг, – произнес он, обращаясь к Айтелу с гордостью царедворца, выучившего фразу на чужом языке, – оставляю вас ухаживать за вашей куколкой.
– Кто это? – спросила Лулу.
– Человек, который хочет, чтобы я был режиссером эпической картины с бюджетом в два миллиона.
– Чарли, как я за тебя рада. А что он тебе предлагает?
– Полкуска.
Лулу искоса на него посмотрела и рассмеялась.
– Ну ты меня и провел, – сказала она и положила руку ему на плечо. – Чарли, ты сегодня в настроении кое-что послушать? – И не дав ему ответить, продолжила: – У меня такое чувство, что ты единственный, кто способен понять, каково мне сейчас.
– Почему именно я?
– Потому, Чарлз, что я в свое время была сильно в тебя влюблена. И ты причинил мне боль. А я всегда считала, что тот, кто причиняет боль, лучше всего понимает тебя.
Он до того напился, что, кажется, уже ничто не могло помочь. Лишний глоток виски едва ли мог иметь какое-либо значение – все равно будет кружиться голова, он будет чувствовать себя подавленным и его будет мутить.
– Да Лулу, я тоже так считаю, – сказал он. Сейчас, казалось ему, он может говорить что угодно.
– Мы были идиотами, верно?
– Идиотами.
– А знаешь, я снова влюбилась.
– В Тони Тэннера?
Она кивнула.
– По-моему, на этот раз влюбилась по-настоящему. – Он молчал, и она продолжила: – Все против нас. И только я понимаю определенные черты в характере Тони.
– Какой замечательный способ описывать того, кого любишь.
– Я серьезно, Чарлз. У Тони огромный потенциал. По натуре он куда чувствительнее, чем кажется, и мне нравится такое сочетание качеств в мужчине.
– Сочетание каких же качеств?
– Ну, грубости и чувствительности. Эти два качества забавно сочетаются в Тони. Если я его немного отшлифую, он станет очень интересным человеком. Уж ты-то должен понять, – сказала она.
– Но когда же все это произошло?
– В последние десять дней, – сказала Лулу. – Кстати, с самого начала это был праздник. Тони – ходячая энциклопедия. И знаешь, самое забавное, что сначала он мне даже не нравился.
Вокруг них толпились люди, и от шума вечеринки гудело в ушах. Айтела восхищало то, как они с Лулу действовали в унисон. Оба кивали друзьям с таким видом, что никто не прерывал их беседы.
– А как же Серджиус? – спросил он. – Ты пригласила его сегодня?
Она кивнула.
– Конечно, пригласила. – Лулу пожала плечами. – Только он скорей всего сидит дома и дуется.
– Две недели назад ты считала, что влюблена в него.
Она улыбнулась.
– О, ему еще надо столькому учиться, – сказала она и снова положила руку Айтелу на плечо. – Чарли, как я хочу, чтобы ты понял, что я желаю тебе только самого лучшего. Право же, ты один из самых милых людей, каких я знала, – продолжала она, и глаза ее увлажнились слезами. – Я даже поняла, что ты находишь в Илене. Мне она, пожалуй, нравится.
– Значит, ты влюблена в Тони? – переспросил он.
– Почти уверена, что да.
– Должно быть, ты хочешь, чтобы я это в тебе убил.
– О, ты пьян.
– Нет, я просто удивляюсь, почему ты не привела его с собой.
– Потому что… мне хотелось ненадолго расстаться, чтобы подумать о нем. А теперь мне его не хватает.
Айтел смотрел на нее и думал: до чего же она прелестна. Пока они говорили, голубые, с лиловатым отливом глаза Лулу улыбались ему – улыбались и, казалось, говорили: «Сколько бы мы с тобой ни притворялись, но у нас ведь есть что вспомнить». Айтел почувствовал себя пожилым алкоголиком. Неужели всего год или два назад они были женаты и все считали, что он взял в жены женщину ниже себя? А теперь она стала недосягаемо выше его, и на смену пришли новые поколения Тони Тэннеров, которые в свое время часами сидели под дверью его кабинета, дожидаясь возможности поздороваться с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114