– Почему вы сопротивляетесь? – дружелюбно спросил он. – Я ведь только хочу вам помочь.
– Я предпочитаю помогать себе сам, – сказал Айтел и в упор посмотрел на Крейна. – Поговорите с вашей комиссией. Есть небольшая возможность прийти к соглашению. Конечно, при условии, что заседание будет закрытым.
– Мы об этом подумаем, – сказал Крейн, – и я дам вам знать. Завтра я улетаю назад на Восточное побережье, вот мой рабочий номер телефона – звоните в любое время.
Он улыбнулся, потрепал Айтела по спине и рассказал анекдот о тайном агенте, явившемся на банкет в женском облике. Затем они спустились вниз к остальным гостям. В кабинете они расстались: Айтел прошел в угол и начал снова пить. Он сам не понимал, был ли в хорошем настроении или в бешенстве.
К Айтелу подошел Мэрион Фэй.
– Ты увел у меня девчонку, – сказал он.
– Илену? – спросил Айтел.
– Бобби. – Мэрион сделал небольшую затяжку. – Я договорился с Колли Муншином, когда он был тут на прошлой неделе.
– А зачем она нужна Колли?
Фэй пожал плечами.
– Ему она не нужна. Он хочет пристроить ее гардеробщицей в «Сьюприм».
– Бедная малышка.
– Ей это понравится, – сказал Мэрион. – Какая-никакая, а карьера. – Он улыбнулся. – Знаешь, Дон Бида сегодня тут.
– Разве он не в Европе? – заметил Айтел.
Мэрион пропустил вопрос мимо ушей.
– Дон сказал мне, что он клюнул на Илену. Он хочет, чтобы ты познакомился с его женой – может, ты на нее клюнешь.
– А я считал, что Бида разведен, – сказал Айтел Фэю.
– Он снова женился. Подожди, пока увидишь его цыпочку. Английская модель, ты не знал?
Женитьбы Биды были у всех на устах: никто не мог понять его выбор. Он был женат и на актрисе, и на цветной певице, и на техасской нефтевладелице с европейским титулом – это был особенно громкий скандал, – и на мадам, которая, по слухам, была хозяйкой самого дорогого борделя в Южной Америке. При этом за Бидой установилась репутация человека, устраивавшего самые разгульные вечеринки в Нью-Йорке. О них ходили легенды – это были вечеринки, доведенные до логического конца: основное ядро гостей, которое оставалось после ухода оркестра, а также любопытные и мальчики, приехавшие на выходные из колледжа, – все партнеры менялись партнершами. Считалось даже шикарным сказать: «Я был однажды на вечеринке у Биды. Ушел, конечно, рано».
К этому времени компания у Доротеи пополнилась еще пятьюдесятью людьми и в кабинете стало так тесно, что Фэй с Айтелом дышали друг другу в лицо. Кто-то где-то пытался исполнять частушку, и Айтел подумал: интересно, сколько встреч устроила сегодня Доротея. «Ненавижу сводников», – решил Айтел сквозь хмельной туман, не в состоянии больше справляться с толкучкой и выпитым алкоголем.
– Право, не знаю, – сказал он, – скорей всего я предпочту не встречаться сегодня с Бидой.
Но избежать этой встречи было уже нельзя. Бида пробирался к нему и протягивал руку.
– Привет, Чарли, старая задница, – с улыбкой сказал Бида.
Самым любопытным в облике Биды было то, что он походил на сатира. Он был хорош собой – немного грузный, с маленьким шрамиком на щеке, черными усами и выпученными глазами – и держался с уверенностью человека, который знает, что о нем говорят, и похваляется тем, что может пригласить кого угодно к себе на вечеринку. «В жизни не догадаетесь, кто из рисковых людей бывал у меня, – со смешком говорил он. – Денежки мои их притягивают». И все смеялись, несмотря на то что Бида был очень богат. Айтел как-то рассказывал о нем Илене, и Бида заинтриговал ее.
– А чем он занимается? – спросила она.
– Никто не знает. Это тайна. Состояние свое он сделал на бирже – во всяком случае, так говорят. Я слышал, что у него несколько отелей, а возможно, ночных клубов. И потом, у него какой-то большой задел на телевидении.
– Похоже, у него не десять, а пятьдесят пальцев, – заметила Илена.
– Да. Его действительно трудно раскусить.
И вот сейчас Бида, стоя рядом, говорил:
– Чарли, у тебя не девчонка, а прелесть.
Айтел кивнул.
– Я слышал, ты снова женился.
– А как же иначе, – сказал Бида, указав на высокую женщину в красном платье, с тонкими чертами пустого высокомерного лица. – Я их всех перепробовал, – с улыбкой добавил он, – но Зенлия – самая-самая. Пришлось украсть ее у одного толстого царька.
– Очень красивая, – сказал Айтел. В этот момент, до тошноты пьяный, он считал, что более красивой женщины в жизни не видел, и это была дорогая красота. К своему огорчению, он заметил, что Мэрион испарился.
– Ну как, приятель, контачим? – спросил Бида.
Он все больше и больше пользовался жаргоном. Когда Айтел десять лет назад впервые встретился с ним, Бида говорил на литературном языке и даже слыл эссеистом, пишущим на разные сложные темы. Бида жил в киностолице со своей первой женой, актрисой. В те дни он не был так хорошо известен, и Айтел считал его в известной мере белой вороной, поскольку Бида на собственные деньги снимал фильм, выступая и продюсером, и режиссером. Когда картина вышла на экран, это был провал и в финансовом отношении, и рецензии были плохие: в фильме-де слишком много намеков, аллюзий – всего такого, чего никто не способен понять, – словом, не фильм, а поэма. Тем не менее Айтел считал Биду человеком талантливым.
Но кто помнил его как человека талантливого? Однажды на вечеринке, устроенной Бидой, хозяин предложил Айтелу свою жену. Айтел пришел с девушкой, которую едва знал, и Бида предложил поменяться партнершами на ночь. Это устраивало всех четверых, и жена Биды сказала Айтелу: «Я бы хотела снова с тобой встретиться». Так что у Айтела остались приятные воспоминания об этой ночи. Но Бида после этого сторонился его.
– Чарли, я спросил: контачим?
– Что ты подразумеваешь под «контачим»?
– Клянусь, ты пьян. – Бида перевел взгляд на женщину, которая с любопытством смотрела на него, и подмигнул ей – она смущенно отвернулась. – О Господи, туристы, – сказал он. – Совсем испоганили Дезер-д'Ор. Зенлии надоел Нью-Йорк, и я обещал ей, что тут будет где разгуляться. «На солнышке?» – спросила она. – И Бида захихикал. – Послушай, Чарли, ты же знаешь: мы всегда сечем вкусы друг друга. Я довольно хорошо представляю себе, что такое Илена. Есть в ней этакая грубоватая замкнутость, немного блуда и масса энергии. Я прав?
Можно было подумать, что они рассуждают о местном крестьянском вине.
– Ты не вполне прав, – сказал Айтел, – у Илены есть нечто большее, чем энергия. – Он и сам не знал, защищает ли ее или говорит как школьник. – Жизнь – сложная штука, – пришло ему в голову сказать.
– Нечто большее, чем энергия, – повторил за ним Бида. – Она знает, верно, Чарли? – спросил он, и сам ответил: – Да, вот теперь все стало на свое место. Она очень чувствительная. – Он рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114