Вот она какая.
Айтел сделал еще одну попытку.
– В определенном смысле она самая честная женщина из всех, кого я знал. Господи, родители воспитывали ее с помощью мясницкого ножа.
– Абсолютно точно, – сказал Фэй. – Знаешь, почему ты с ней не расстаешься?
– Почему?
– Потому что ты боишься, Чарли. Могу поклясться, что ты был ей верен.
– Был.
– А ведь ты обычно говорил, что верность – это насилие над человеческими инстинктами.
– Возможно, я все еще так считаю.
– Ты действительно боишься. Ты даже боишься взять одну из моих девочек.
– Девочки по вызову никогда меня не интересовали, – сказал Айтел.
– Что ты пытаешься мне сказать? Что все дело во вкусе?
Слушая Фэя, Айтел снова почувствовал что-то вроде той ярости, какая владела им в первые недели пребывания в Дезер-д'Ор, когда он понял, что женщины, каких он в свое время знал, никогда больше не затеют с ним романа, – во всяком случае, женщины амбициозные, или молодые, или те, которых он мог бы возжелать; для него остались лишь жены ?migr?s, да второсортные девочки по вызову, да настоящие проститутки, так низко стоящие на общественной лестнице Дезер-д'Ор, что он все еще будет казаться им важной фигурой.
Или Фэй прав? И он боится даже таких женщин? Раздумывая над этим, Айтел почувствовал промелькнувшее презрение к Илене. И вместо ответа спросил:
– Если ты такого низкого мнения о моей девочке, почему же она интересует тебя?
– Я этого пока еще не понял. Должно быть, во мне говорит животное. – Фэй зевнул и поднялся. – Окажи себе услугу, – сказал он, прежде чем уйти, – спроси Илену, занималась ли она когда-нибудь этим за деньги.
Айтел взволновался.
– Тебе что-то известно? – спросил он.
– Я ничего не знаю, Чарли. Просто у меня на это дело нюх. – И Фэй не спеша вышел из дома.
Айтелу не удалось поговорить с Иленой до следующего дня. Она уже спала, когда он лег в постель, и встала раньше его утром. От Муншина никакого звонка, и Айтел попытался работать, но его не покидало желание обладать Иленой. Среди дня они провели зажигательные полчаса; он знал, что они были вдвойне зажигательные для Илены, поскольку его желание обладать ею, казалось, возникло столь внезапно. После этого он подумал, что можно задать ей тот вопрос: брала ли она когда-нибудь за это деньги.
– Ну, в общем-то никогда, – сказала она, – только вот один раз.
– Один раз? – переспросил он. – Как же это произошло?
– То было нехорошее время, – пустилась в воспоминания Илена.
– Как все-таки это случилось? – спросил он, чувствуя разрастающийся в груди холод.
– Ну, словом, был там один мужчина, и ему захотелось, я отказала, а он предложил деньги, двадцать долларов.
– И как же ты поступила? – спросил Айтел.
– Взяла их. После этого мужчина показался мне волнующим.
– Ты грязная девчонка, – сказал Айтел.
Глаза у Илены вспыхнули.
– Ну, ты же знаешь, какая я, – сказала она. – Ты ведь тоже такой.
– Да. – Самое скверное, что подобные истории до такой степени возбуждают его.
– Я с удовольствием потратила эти двадцать долларов, – добавила Илена.
– И тебя это не смущало?
– Нет.
– Все-таки смущало, – настаивал Айтел.
– Ну, на следующий вечер у меня была истерика, но в любом случае такая уж я испорченная. – Лицо ее на миг стало чужим. – Чарли, не будем об этом говорить. В шестнадцать лет меня беспокоило, не стану ли я проституткой. – И, рассмеявшись, словно стремясь прогнать смехом все воспоминания, она села к нему на колени. – Помнишь, мы с тобой говорили про двух девчонок? – Айтел кивнул. – Ну, может, как-нибудь найдем девочку. Правда, нужна девчонка подходящая. Такая, чтоб я не взревновала. – Илена рассмеялась над собой. – Правда, ужасно говорить о таком и заранее планировать?
Он прижал ее к себе, чувствуя, о сколь многом он никогда не сможет ей рассказать: о возбуждении при воспоминании о том, как он проводил время с двумя женщинами, об острой боли от сознания, что она продала себя за двадцать долларов, и при всем этом о беспокойстве, беспокойстве за Илену, чуть не вызвавшем у него слезы. Что будет, если он не позаботится о ней?
Немного позже они решили пойти поплавать. Сидя за коктейлем, он вспомнил, что от Колли по-прежнему ни слуху ни духу. Так легко поверить чему угодно: они могут никогда больше не увидеть Колли или же увидеть его сегодня вечером. Айтел между делом подбросил в воздух монетку, и она упала решкой вверх. «Больше я его не увижу», – сказал он себе, и эта мысль была неприятна. Неужели он решил зависеть от Колли?
Что сказать о предрассудках? Монетка оказалась не права, и Муншин в тот вечер пришел к ним. Илене пришлось высидеть не один час, прежде чем отправиться спать, и за это время ни слова не было сказано о сценариях. Когда она наконец ушла, Муншин впал в задумчивость.
– У нас фантастическая профессия, – сказал он.
У Айтела не было терпения это слушать.
– Как поживает главный монах? – спросил он.
Муншин улыбнулся.
– Чарли, я надеюсь, наше маленькое совещание в тот вечер было продуктивным.
– У меня появилась идея-другая.
– А я все еще без ума от этой перспективы, – сказал Муншин. – Такого энтузиазма я уже несколько лет не испытывал. – Колли часто говорил подобное: он пускал это в ход, чтобы сменить тему. – Я сказал себе прошлой ночью: «Ну чего ты тут пытаешься выиграть? Настоящая игра в Дезер-д'Ор, с Айтелом».
– А где же тут игра? – сказал Айтел. – Когда мы в прошлый раз говорили, мне казалось, ты считал сюжет верняком.
– Чарли, не будем договариваться, точно мы стоим на разных полюсах. Мы с тобой оба слишком для этого умны. Твой сюжет, даже с моим предложением, – вещь гадательная. Игра от начала и до конца.
Айтел устроил маленький спектакль, принявшись готовить коктейли.
– В таком случае нам, может быть, стоит вообще отказаться от этой затеи, – сказал он.
– Прекрати заниматься спаррингом, Чарли. – Муншин пожевал верхнюю губу с удовольствием толстого мальчишки. – Я об этом немало думал. Дружище, если хочешь работать один, я дарю тебе свою идею и надеюсь, это поможет тебе получить кучу денег за сценарий, когда ты станешь его продавать.
Айтел состроил скучающую мину.
– Ты прекрасно знаешь, Колли, что никто в нашем деле и близко ко мне не подойдет.
– Тебе надо лишь оправдаться перед правительством.
– Только и всего. У меня есть гордость, Колли.
– Тогда тебе придется работать со мной.
– Наверно, есть и другие возможности.
– Кого ты обманываешь? Если захочешь снимать в Европе, тебе понадобится паспорт.
Муншин вдруг просиял. Он придумал кое-что получше, сказал Муншин. Айтел напишет сценарий, а он его отредактирует, и когда все будет готово – сможет Айтел закончить за двенадцать недель? – Колли вручит это Теппису как собственный сценарий. Он может не напоминать Айтелу, добавил Колли, сколько стоит оригинал Муншина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Айтел сделал еще одну попытку.
– В определенном смысле она самая честная женщина из всех, кого я знал. Господи, родители воспитывали ее с помощью мясницкого ножа.
– Абсолютно точно, – сказал Фэй. – Знаешь, почему ты с ней не расстаешься?
– Почему?
– Потому что ты боишься, Чарли. Могу поклясться, что ты был ей верен.
– Был.
– А ведь ты обычно говорил, что верность – это насилие над человеческими инстинктами.
– Возможно, я все еще так считаю.
– Ты действительно боишься. Ты даже боишься взять одну из моих девочек.
– Девочки по вызову никогда меня не интересовали, – сказал Айтел.
– Что ты пытаешься мне сказать? Что все дело во вкусе?
Слушая Фэя, Айтел снова почувствовал что-то вроде той ярости, какая владела им в первые недели пребывания в Дезер-д'Ор, когда он понял, что женщины, каких он в свое время знал, никогда больше не затеют с ним романа, – во всяком случае, женщины амбициозные, или молодые, или те, которых он мог бы возжелать; для него остались лишь жены ?migr?s, да второсортные девочки по вызову, да настоящие проститутки, так низко стоящие на общественной лестнице Дезер-д'Ор, что он все еще будет казаться им важной фигурой.
Или Фэй прав? И он боится даже таких женщин? Раздумывая над этим, Айтел почувствовал промелькнувшее презрение к Илене. И вместо ответа спросил:
– Если ты такого низкого мнения о моей девочке, почему же она интересует тебя?
– Я этого пока еще не понял. Должно быть, во мне говорит животное. – Фэй зевнул и поднялся. – Окажи себе услугу, – сказал он, прежде чем уйти, – спроси Илену, занималась ли она когда-нибудь этим за деньги.
Айтел взволновался.
– Тебе что-то известно? – спросил он.
– Я ничего не знаю, Чарли. Просто у меня на это дело нюх. – И Фэй не спеша вышел из дома.
Айтелу не удалось поговорить с Иленой до следующего дня. Она уже спала, когда он лег в постель, и встала раньше его утром. От Муншина никакого звонка, и Айтел попытался работать, но его не покидало желание обладать Иленой. Среди дня они провели зажигательные полчаса; он знал, что они были вдвойне зажигательные для Илены, поскольку его желание обладать ею, казалось, возникло столь внезапно. После этого он подумал, что можно задать ей тот вопрос: брала ли она когда-нибудь за это деньги.
– Ну, в общем-то никогда, – сказала она, – только вот один раз.
– Один раз? – переспросил он. – Как же это произошло?
– То было нехорошее время, – пустилась в воспоминания Илена.
– Как все-таки это случилось? – спросил он, чувствуя разрастающийся в груди холод.
– Ну, словом, был там один мужчина, и ему захотелось, я отказала, а он предложил деньги, двадцать долларов.
– И как же ты поступила? – спросил Айтел.
– Взяла их. После этого мужчина показался мне волнующим.
– Ты грязная девчонка, – сказал Айтел.
Глаза у Илены вспыхнули.
– Ну, ты же знаешь, какая я, – сказала она. – Ты ведь тоже такой.
– Да. – Самое скверное, что подобные истории до такой степени возбуждают его.
– Я с удовольствием потратила эти двадцать долларов, – добавила Илена.
– И тебя это не смущало?
– Нет.
– Все-таки смущало, – настаивал Айтел.
– Ну, на следующий вечер у меня была истерика, но в любом случае такая уж я испорченная. – Лицо ее на миг стало чужим. – Чарли, не будем об этом говорить. В шестнадцать лет меня беспокоило, не стану ли я проституткой. – И, рассмеявшись, словно стремясь прогнать смехом все воспоминания, она села к нему на колени. – Помнишь, мы с тобой говорили про двух девчонок? – Айтел кивнул. – Ну, может, как-нибудь найдем девочку. Правда, нужна девчонка подходящая. Такая, чтоб я не взревновала. – Илена рассмеялась над собой. – Правда, ужасно говорить о таком и заранее планировать?
Он прижал ее к себе, чувствуя, о сколь многом он никогда не сможет ей рассказать: о возбуждении при воспоминании о том, как он проводил время с двумя женщинами, об острой боли от сознания, что она продала себя за двадцать долларов, и при всем этом о беспокойстве, беспокойстве за Илену, чуть не вызвавшем у него слезы. Что будет, если он не позаботится о ней?
Немного позже они решили пойти поплавать. Сидя за коктейлем, он вспомнил, что от Колли по-прежнему ни слуху ни духу. Так легко поверить чему угодно: они могут никогда больше не увидеть Колли или же увидеть его сегодня вечером. Айтел между делом подбросил в воздух монетку, и она упала решкой вверх. «Больше я его не увижу», – сказал он себе, и эта мысль была неприятна. Неужели он решил зависеть от Колли?
Что сказать о предрассудках? Монетка оказалась не права, и Муншин в тот вечер пришел к ним. Илене пришлось высидеть не один час, прежде чем отправиться спать, и за это время ни слова не было сказано о сценариях. Когда она наконец ушла, Муншин впал в задумчивость.
– У нас фантастическая профессия, – сказал он.
У Айтела не было терпения это слушать.
– Как поживает главный монах? – спросил он.
Муншин улыбнулся.
– Чарли, я надеюсь, наше маленькое совещание в тот вечер было продуктивным.
– У меня появилась идея-другая.
– А я все еще без ума от этой перспективы, – сказал Муншин. – Такого энтузиазма я уже несколько лет не испытывал. – Колли часто говорил подобное: он пускал это в ход, чтобы сменить тему. – Я сказал себе прошлой ночью: «Ну чего ты тут пытаешься выиграть? Настоящая игра в Дезер-д'Ор, с Айтелом».
– А где же тут игра? – сказал Айтел. – Когда мы в прошлый раз говорили, мне казалось, ты считал сюжет верняком.
– Чарли, не будем договариваться, точно мы стоим на разных полюсах. Мы с тобой оба слишком для этого умны. Твой сюжет, даже с моим предложением, – вещь гадательная. Игра от начала и до конца.
Айтел устроил маленький спектакль, принявшись готовить коктейли.
– В таком случае нам, может быть, стоит вообще отказаться от этой затеи, – сказал он.
– Прекрати заниматься спаррингом, Чарли. – Муншин пожевал верхнюю губу с удовольствием толстого мальчишки. – Я об этом немало думал. Дружище, если хочешь работать один, я дарю тебе свою идею и надеюсь, это поможет тебе получить кучу денег за сценарий, когда ты станешь его продавать.
Айтел состроил скучающую мину.
– Ты прекрасно знаешь, Колли, что никто в нашем деле и близко ко мне не подойдет.
– Тебе надо лишь оправдаться перед правительством.
– Только и всего. У меня есть гордость, Колли.
– Тогда тебе придется работать со мной.
– Наверно, есть и другие возможности.
– Кого ты обманываешь? Если захочешь снимать в Европе, тебе понадобится паспорт.
Муншин вдруг просиял. Он придумал кое-что получше, сказал Муншин. Айтел напишет сценарий, а он его отредактирует, и когда все будет готово – сможет Айтел закончить за двенадцать недель? – Колли вручит это Теппису как собственный сценарий. Он может не напоминать Айтелу, добавил Колли, сколько стоит оригинал Муншина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114