Наверное, она танцевала под непрекращающиеся разговоры.
Нет, никогда ей не постичь первейшего правила для профессионала. Какое бы ни было у тебя настроение, выступление не должно быть ниже определенного уровня. Ужасно выступить нельзя. Да Илена и не могла станцевать так уж плохо, глядя, как она работает, Айтел понимал, что она талантлива, но ее талант был неуправляем, как у любителя. Неудивительно, что она проявляла свои таланты в постели: любовь – это ведь для любителей. И он понял – хотя не желал в это верить, – что чем выше старался он поднять ее, тем ниже будет результат. У нее был только один лозунг: «Люби меня, по-настоящему люби, и, может, я сумею стать такой, как ты хочешь».
Это подтвердил ему и Фэй. В тот вечер, когда Айтел ждал звонка от Муншина, Мэрион пробыл у него не один час. В начале вечера, пока Илена готовила на кухне кофе, Айтел рассказал Фэю об идее Муншина, как перестроить сценарий, при этом он не без смущения сознавал, что ждет, чтобы Мэрион подбодрил его.
– Похоже, Колли хочет внести свой вклад, – сказал Мэрион.
– Я нашел его предложение настолько ужасным, что это меня в какой-то мере даже заинтриговало, – пробормотал Айтел.
– Не любишь быть вне игры, да? – заметил Мэрион и замолчал, пока Илена не вернулась в комнату.
Он и дальше продолжал молчать, так что Илене стало не по себе. Наконец Фэй сообщил, что взял новую девочку по имени Бобби, и Илене захотелось узнать про нее. Она внимательно слушала все подробности: что Бобби пыталась работать моделью, что она надеялась стать актрисой, что вышла замуж и развелась и что у нее двое детей.
– Но как она в это включилась? – прервала его Илена. – Я имею в виду: чем она занималась раньше?
– Откуда мне знать? – спросил Фэй. – Продавала галстуки в киоске или была фотографом в ночном клубе. Что люди делают?
– Нет, меня интересует, как она решила этим заняться?
– Думаешь, это так сложно? Джей-Джей снял ее с картины, а я потом потолковал с ней.
– Но как она себя при этом чувствует! – не отступалась Илена.
– А как ты чувствовала бы? – спросил Фэй.
Вместо ответа Илена хихикнула.
– Это ужасно, – обращаясь к Айтелу, сказала она. – Я думаю, такая девушка решает этим заняться, потому что у нее не получается пристойных отношений с мужчиной.
– А у тебя получается, – ответил Фэй.
Айтелу были известны эти признаки. Мэрион становился неприятен.
– Да, получается, – сказала Илена. – Тебе так не кажется?
Ффэй рассмеялся.
– Конечно, кажется, конечно. Надо только найти подходящего мужчину. А это беда многих девиц.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Илена.
Айтел улыбнулся.
– Он хочет сказать: избавляйся от меня.
– Мэрион ненавидит тебя, Чарли. – Она объявила это вызывающим тоном, словно ожидала, что они оба набросятся на нее.
Айтел же лишь рассмеялся. Смех уже многие годы служил ему защитой.
– Она права, Мэрион? – небрежным тоном спросил он.
Фэй затянулся сигаретой и швырнул ее в камин.
– Конечно, я тебя ненавижу, – сказал он.
– Но почему?
– Потому что ты мог бы стать художником, но наплевал на это.
– А что такое художник? – спросил Айтел. Он почувствовал, как его уколол яд в голосе Фэя.
– Ты хочешь начать дискуссию? – съязвил Мэрион. – Я Думал, мне не придется объяснять тебе, что это такое.
– Жаль, что у тебя сложилось такое мнение, – произнес Айтел. У него возникло чувство утраты: Мэрион больше не уважал его. «Еще один подопечный откололся», – без особых эмоций сказал он себе.
– Если ты так думаешь о Чарли, – вмешалась Илена, – чего же ты сюда все время ходишь?
Фэй уставился на нее, словно увидел необычный экземпляр.
– Ты в самом деле так считаешь, – спросил он, – или так; говоришь, потому что думаешь, я, возможно, прав?
– Я думаю, что ты… Вон из этого дома! – рявкнула на него Илена, и поскольку это было приказание из тех, под которыми не таится угрозы, ей пришлось самой выйти из комнаты.
– Зачем, ради всего святого, ты все это наговорил? – стоном вырвалось у Айтела.
– Потому что я вижу в этой курочке, – сказал Фэй, – больше всякой всячины, чем видишь ты.
– Что ж, возможно, ты прав, – холодно произнес Айтел и пошел в спальню.
Илена была в слезах – он знал, что так будет. Она лежала на кровати и не желала его слушать.
– Ты никому не должен позволять так разговаривать с тобой, – рыдая, произнесла она. – И со мной они не должны так разговаривать.
Он принялся ее увещевать: на самом деле Мэрион так не думает, просто у него разыгрались нервы, да и ей не следовало задавать все эти вопросы. Айтел продолжал говорить, не слишком надеясь на успех. И все это время понимал: на самом деле он старается убедить ее, что Мэрион не прав, они не расстанутся, он всегда будет заботиться о ней.
В определенный момент Илена повернулась к нему.
– Ты такого высокого мнения об этом своем приятеле. А тебе следовало бы знать, что он за друг.
По тому, как она это произнесла, Айтел понял, что за этим кое-что последует.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Стоит тебе отвернуться, как Мэрион говорит мне, что хочет, чтобы я переехала к нему.
– Он так говорил?
– Он даже сказал, что любит меня.
Айтел был поражен и в то же время порадовался. Пусть кто-то еще заботится о ней – тогда, возможно, на нем будет меньше ответственности.
– В таком случае как же ты не поняла, почему Мэрион был таким мерзким? – услышал он свой вопрос.
– Неужели ты даже не разозлился?
– Илена, не будем вокруг этого взбивать пену.
– Какой ты холодный человек, Чарли, – сказала она.
– Ой, не возникай. Ты же всерьез не сердишься на Мэриона за то, что он втюрился в тебя.
Под конец она все-таки согласилась проститься с Мэрионом. Застенчиво, с красными глазами, она на минуту вернулась в гостиную и улыбнулась ему.
– Какая же ты красивая, лапочка, – сказал Мэрион и послал ей поцелуй. – Я имею в виду, что ты лучше всех нас.
Илена отправилась спать, и Айтел с Мэрионом остались одни; настроение у Мэриона было скверное.
– Почему ты не хочешь поверить, что я люблю ее? – спросил его Айтел.
– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я так и скажу.
– Ты сам в ней что-то видишь, – продолжал Айтел. – Ты же это сказал. Она так жаждет обрести достоинство.
– Достоинство! – Мэрион пригнулся, словно намереваясь проскочить сквозь препятствие. – Чарли, ты же знаешь, как знаю и я, что она просто девчонка, которая отиралась тут.
– Это неправда. Этим не все сказано. – Айтела покоробило то, как спокойно он это произнес. «Если бы я любил ее, я с ним сейчас не так бы говорил», – подумал он.
– С Иленой можно сделать что угодно, – чуть ли не мечтательно произнес Фэй. – Она из тех, кого можно втоптать в грязь. – Он уставился в пространство. – При условии, что ты верховодишь. Этой девчонкой надо верховодить, Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Нет, никогда ей не постичь первейшего правила для профессионала. Какое бы ни было у тебя настроение, выступление не должно быть ниже определенного уровня. Ужасно выступить нельзя. Да Илена и не могла станцевать так уж плохо, глядя, как она работает, Айтел понимал, что она талантлива, но ее талант был неуправляем, как у любителя. Неудивительно, что она проявляла свои таланты в постели: любовь – это ведь для любителей. И он понял – хотя не желал в это верить, – что чем выше старался он поднять ее, тем ниже будет результат. У нее был только один лозунг: «Люби меня, по-настоящему люби, и, может, я сумею стать такой, как ты хочешь».
Это подтвердил ему и Фэй. В тот вечер, когда Айтел ждал звонка от Муншина, Мэрион пробыл у него не один час. В начале вечера, пока Илена готовила на кухне кофе, Айтел рассказал Фэю об идее Муншина, как перестроить сценарий, при этом он не без смущения сознавал, что ждет, чтобы Мэрион подбодрил его.
– Похоже, Колли хочет внести свой вклад, – сказал Мэрион.
– Я нашел его предложение настолько ужасным, что это меня в какой-то мере даже заинтриговало, – пробормотал Айтел.
– Не любишь быть вне игры, да? – заметил Мэрион и замолчал, пока Илена не вернулась в комнату.
Он и дальше продолжал молчать, так что Илене стало не по себе. Наконец Фэй сообщил, что взял новую девочку по имени Бобби, и Илене захотелось узнать про нее. Она внимательно слушала все подробности: что Бобби пыталась работать моделью, что она надеялась стать актрисой, что вышла замуж и развелась и что у нее двое детей.
– Но как она в это включилась? – прервала его Илена. – Я имею в виду: чем она занималась раньше?
– Откуда мне знать? – спросил Фэй. – Продавала галстуки в киоске или была фотографом в ночном клубе. Что люди делают?
– Нет, меня интересует, как она решила этим заняться?
– Думаешь, это так сложно? Джей-Джей снял ее с картины, а я потом потолковал с ней.
– Но как она себя при этом чувствует! – не отступалась Илена.
– А как ты чувствовала бы? – спросил Фэй.
Вместо ответа Илена хихикнула.
– Это ужасно, – обращаясь к Айтелу, сказала она. – Я думаю, такая девушка решает этим заняться, потому что у нее не получается пристойных отношений с мужчиной.
– А у тебя получается, – ответил Фэй.
Айтелу были известны эти признаки. Мэрион становился неприятен.
– Да, получается, – сказала Илена. – Тебе так не кажется?
Ффэй рассмеялся.
– Конечно, кажется, конечно. Надо только найти подходящего мужчину. А это беда многих девиц.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Илена.
Айтел улыбнулся.
– Он хочет сказать: избавляйся от меня.
– Мэрион ненавидит тебя, Чарли. – Она объявила это вызывающим тоном, словно ожидала, что они оба набросятся на нее.
Айтел же лишь рассмеялся. Смех уже многие годы служил ему защитой.
– Она права, Мэрион? – небрежным тоном спросил он.
Фэй затянулся сигаретой и швырнул ее в камин.
– Конечно, я тебя ненавижу, – сказал он.
– Но почему?
– Потому что ты мог бы стать художником, но наплевал на это.
– А что такое художник? – спросил Айтел. Он почувствовал, как его уколол яд в голосе Фэя.
– Ты хочешь начать дискуссию? – съязвил Мэрион. – Я Думал, мне не придется объяснять тебе, что это такое.
– Жаль, что у тебя сложилось такое мнение, – произнес Айтел. У него возникло чувство утраты: Мэрион больше не уважал его. «Еще один подопечный откололся», – без особых эмоций сказал он себе.
– Если ты так думаешь о Чарли, – вмешалась Илена, – чего же ты сюда все время ходишь?
Фэй уставился на нее, словно увидел необычный экземпляр.
– Ты в самом деле так считаешь, – спросил он, – или так; говоришь, потому что думаешь, я, возможно, прав?
– Я думаю, что ты… Вон из этого дома! – рявкнула на него Илена, и поскольку это было приказание из тех, под которыми не таится угрозы, ей пришлось самой выйти из комнаты.
– Зачем, ради всего святого, ты все это наговорил? – стоном вырвалось у Айтела.
– Потому что я вижу в этой курочке, – сказал Фэй, – больше всякой всячины, чем видишь ты.
– Что ж, возможно, ты прав, – холодно произнес Айтел и пошел в спальню.
Илена была в слезах – он знал, что так будет. Она лежала на кровати и не желала его слушать.
– Ты никому не должен позволять так разговаривать с тобой, – рыдая, произнесла она. – И со мной они не должны так разговаривать.
Он принялся ее увещевать: на самом деле Мэрион так не думает, просто у него разыгрались нервы, да и ей не следовало задавать все эти вопросы. Айтел продолжал говорить, не слишком надеясь на успех. И все это время понимал: на самом деле он старается убедить ее, что Мэрион не прав, они не расстанутся, он всегда будет заботиться о ней.
В определенный момент Илена повернулась к нему.
– Ты такого высокого мнения об этом своем приятеле. А тебе следовало бы знать, что он за друг.
По тому, как она это произнесла, Айтел понял, что за этим кое-что последует.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Стоит тебе отвернуться, как Мэрион говорит мне, что хочет, чтобы я переехала к нему.
– Он так говорил?
– Он даже сказал, что любит меня.
Айтел был поражен и в то же время порадовался. Пусть кто-то еще заботится о ней – тогда, возможно, на нем будет меньше ответственности.
– В таком случае как же ты не поняла, почему Мэрион был таким мерзким? – услышал он свой вопрос.
– Неужели ты даже не разозлился?
– Илена, не будем вокруг этого взбивать пену.
– Какой ты холодный человек, Чарли, – сказала она.
– Ой, не возникай. Ты же всерьез не сердишься на Мэриона за то, что он втюрился в тебя.
Под конец она все-таки согласилась проститься с Мэрионом. Застенчиво, с красными глазами, она на минуту вернулась в гостиную и улыбнулась ему.
– Какая же ты красивая, лапочка, – сказал Мэрион и послал ей поцелуй. – Я имею в виду, что ты лучше всех нас.
Илена отправилась спать, и Айтел с Мэрионом остались одни; настроение у Мэриона было скверное.
– Почему ты не хочешь поверить, что я люблю ее? – спросил его Айтел.
– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я так и скажу.
– Ты сам в ней что-то видишь, – продолжал Айтел. – Ты же это сказал. Она так жаждет обрести достоинство.
– Достоинство! – Мэрион пригнулся, словно намереваясь проскочить сквозь препятствие. – Чарли, ты же знаешь, как знаю и я, что она просто девчонка, которая отиралась тут.
– Это неправда. Этим не все сказано. – Айтела покоробило то, как спокойно он это произнес. «Если бы я любил ее, я с ним сейчас не так бы говорил», – подумал он.
– С Иленой можно сделать что угодно, – чуть ли не мечтательно произнес Фэй. – Она из тех, кого можно втоптать в грязь. – Он уставился в пространство. – При условии, что ты верховодишь. Этой девчонкой надо верховодить, Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114