– А у нас и был роман, – сказала Доротея и хрипло хихикнула. Затем, прищурясь, посмотрела на Илену и добавила: – Желаю приятного времяпрепровождения, лапочка.
Чарли с Иленой побродили по кабинету и поговорили с мужем Доротеи. Мартин Пелли был в восторге от Илены и несколько раз отводил Айтела в сторонку, чтобы сказать ему, какая у него роскошная девчонка.
– Отличная малышка, – сказал Пелли. – Илена, – обратился он к ней, – ты чудо, ты прелесть.
Илена покраснела и, явно нервничая, окинула взглядом толпившихся в кабинете Доротеи людей.
– По-моему, славная вечеринка, – заметила она.
– Знаете, – продолжал Пелли, – не могу понять, глядя на вас. Никто не может понять. Когда, черт подери, вы собираетесь пожениться?
Лицо Илены оставалось бесстрастным. Пелли хлопнул Айтела по спине.
– Такая славная спокойная девочка. Тебе надо жениться на ней.
– Она за меня не пойдет, – сказал Айтел.
– Пойду поищу что-нибудь выпить, – сказала Илена и отошла от них.
– Отличный получился вечер, – произнес Пелли и, пригнувшись к Айтелу, прошептал с упорством пьяного: – Тебе следует жениться на Илене.
– Да, – согласился Айтел. Пелли раздражал его. Он был как все женатые мужчины.
В этот вечер они играли в «Призрак», играли в шарады, группа мужчин окружала игральные автоматы в холле между кабинетом и гостиной и непрерывно питала их четвертаками, опуская в отверстие с табличкой: «Пенсионный фонд Доротеи О'Фэй». Айтел потерял из виду Илену. Он с удовольствием присоединился к тем, кто играл в шарады, и быстро стал лучшим в своей команде. По прошествии часа или двух – он потерял счет времени – ему это надоело, он внезапно понял, что пьян. На другом конце комнаты он увидел Илену, стоявшую неприкаянно возле группы гостей, но ему не пришло в голову прийти ей на выручку. Потом он заметил, что с ней разговаривает Мэрион Фэй, но это его не взволновало. Ничем этот разговор не кончится.
В комнату вместе с Доротеей вошел человек, которого Айтел сразу узнал, и поздоровался. Как только Айтел услышал этот голос, его обуял страх. Это был конгрессмен Ричард Сел-вин Крейн из Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, и он снился ему. Айтел часто видел в кошмаре моложавое краснощекое лицо Крейна под седой шевелюрой, слышал мягкий голос конгрессмена.
– Так и быть: дам вам двоим познакомиться, – сказала Доротея и оставила их наедине.
– Какой сегодня прием, – заметил Крейн, – правда, Доротея всегда устраивает хорошие приемы.
В те дни, когда Доротея имела свою колонку в прессе, там раз в неделю непременно упоминался Крейн: это замечательный конгрессмен, сообщала Доротея читателям и добавляла, что из всех своих друзей больше всего ценит его.
– Я не знаком с приемами Доротеи, – сказал Айтел. Он тщательно подбирал слова, заботясь о том, чтобы не выдать своих чувств.
– Вы полюбили бы ее, если бы лучше ее знали, – сказал Крейн тоном, каким говорят о близкой приятельнице. – Дотти… в общем, Дотти – это старая гвардия. Театральных людей, вроде вас, всегда тянет к таким девицам. – Хохот, раздавшийся среди игроков в шараду, заставил Крейна забавно сморщиться. – Мистер Айтел, – сказал он, – я хотел бы поговорить с вами. Мы не могли бы пройти наверх?
Айтел тупо смотрел на него. Не зная, что ответить – а столько было противоположных возможностей для ответа, – он лишь кивнул и с сильно бьющимся сердцем пошел за Крейном по коридору. Они зашли в комнату горничной. На столике стояла бутылка виски и рядом с пепельницей лежала нераспечатанная пачка сигарет.
Конгрессмен сел на кровать и жестом указал Айтелу на единственное в комнате кресло. Снизу до них доносился частично приглушенный, горячечный и всепоглощающий шум приема.
– Я давно хотел поговорить с вами, – сказал Крейн.
– Это я вижу, – откликнулся Айтел, бросив взгляд на стоявшее на столике виски.
Крейн сидел очень прямо и задумчиво смотрел на него.
– Мистер Айтел, – сказал он, – я знаю, что не нравлюсь вам но самое любопытное, что в тот день, когда я вас допрашивал, у меня возникло чувство, что при других обстоятельствах мы могли бы быть друзьями.
– Разумно ли с вашей стороны быть замеченным рядом со мной? – прервал Крейна Айтел. Сердце у него перестало колотиться, но он считал, что честь требует не выдавать своих чувств выражением лица.
– Политика всегда чревата опасностью, – сказал Крейн, – но я не думаю, чтобы это было неправильно понято.
– Иными словами, комиссии известно, что мы с вами встречаемся.
– Они знают, что я интересуюсь вашим делом.
– Почему?
– Мы все считаем, что это дело позорное.
– Вот как, в самом деле?
– Мистер Айтел, вам, по всей вероятности, кажется, что мы заинтересованы преследовать людей. А это не так. Могу сказать, что я лично крайне озабочен безопасностью нашей страны, но никто из нас не хочет понапрасну травить людей. Вы удивились бы, узнав, сколько добра мы делаем некоторым нашим свидетелям. Могу сказать, я всегда верил, что любая деятельность способствует подъему духа. Видите ли, мой отец был сельским священником, – доверительно добавил он, и поскольку Айтел не улыбнулся, Крейн лишь холодно кивнул. – Когда вы явились к нам, – продолжал он, – мы получили информацию, что вы являетесь членом коммунистической партии с билетом. С тех пор мы узнали, что это не так.
– Тогда почему же комиссия об этом молчит?
– Вы считаете это разумным требованием? – спросил Крейн. – Вы употребляли довольно сильные выражения.
– Я не понимаю, почему вы проявляете ко мне интерес.
– Мы считаем, что вы могли бы нам помочь. Если мы пройдемся по некоторым вашим знакомым в прошлом, возможно, вы обнаружите, что располагаете информацией, о значении которой даже и не подозреваете.
– Вы предлагаете мне выступить на закрытом заседании?
– Я не могу говорить от имени комиссии, но это часть того, как я все вижу.
Айтел знал, что Крейна соблазняла мысль устроить закрытое заседание. Возможно, поэтому он не мог заставить себя сразу дать положительный ответ.
– Крейн, – сказал он, – если я выступлю, как вы поведете себя с газетами?
– Мы же их не контролируем. Вы не поверите, но мы считаем, что они дают неверное о нас представление. – Крейн передернул плечами. – Пожалуй, вы могли бы попросить своего адвоката или агента по связям с общественностью устроить коктейль. Я считаю это хорошим способом смягчить прессу. Конечно, я не специалист в этих вопросах.
Вот тут Айтел улыбнулся.
– Трудно считать вас любителем, конгрессмен.
– Мистер Айтел, – сказал Крейн, – не знаю, есть ли смысл продолжать наш разговор.
– Политический деятель должен привыкать к обидным высказываниям, – сказал Айтел, – особенно в начале своей карьеры.
Крейн соблаговолил рассмеяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114