Даже я не могу не согласиться, что он один из величайших бардов. У Диды прекрасный голос; возможно, она унаследовала его от Арданоса. В сравнении с ней, дитя мое, мы все квакаем, как лягушки, так что не горюй. Пусть Дида поет лучше, но тебе никто не запрещает выучить сказания о богах. И мне кажется, ты без труда освоишь мастерство заклинательницы. Истинно красивые голоса – большая редкость, даже среди бардов.
Эйлан и в самом деле научили многим заклинаниям (их тоже пришлось запоминать наизусть), и еще ей доверили тайну самых простых Магических Заклинаний, хотя она не прожила еще и года в Лесной обители.
Однажды Эйлан разучивала песнопения под руководством Кейлин, и жрица вдруг спросила ее:
– Ты помнишь ту ночь в доме Маири, когда я испугала разбойников, швырнув в них горящие угли из очага?
– Конечно, такое забыть невозможно, – ответила девушка.
– А помнишь, я сказала, что и тебе это умение станет доступно, надо только научиться?
Эйлан кивнула. Сердце у нее заколотилось, но от волнения или от страха, этого она не знала.
– Давай покажу, как это делается. Главное, запомни: огонь не может причинить тебе вреда. Ты сама видела, как я держала его в ладонях, и поэтому внутренне осознаешь, что это возможно. – Кейлин взяла в свои холодные руки тонкие белые пальцы девушки и подула ей на ладонь. – Далее, – продолжала она. – Ты должна поверить в себя. Быстро сунь руки в огонь и возьми горсть горящих угольков. Если ты обжигаешься, то только потому, что убеждена: огонь жжет – такова его природа, и иначе быть не может. Но если ты познаешь истинную, духовную сущность огня, ты будешь держать в руках горящие угли, как будто это сухие листья. В твоей душе пылает тот же огонь, что и в очаге. Разве может одно пламя причинить вред другому пламени? Пусть искра жизни твоей души сольется с огнем в единое пламя!
Эйлан трепетала от страха, но ведь она собственными глазами видела, как Кейлин держала в ладонях огонь. И она полностью доверяла жрице. Девушка приблизилась к пылающему очагу и тут же ощутила, как ее лицо опалил нестерпимый жар, но Кейлин твердо напомнила ей:
– Не медли. Это нужно делать быстро! – И Эйлан резким движением сунула руку в огонь.
Щеки ее пылали от опаляющего жара, но, к своему удивлению, она не чувствовала жжения на руках; ей казалось, что она держит в ладонях не горящие угли, а холодный снег. Взглянув на изумленное лицо девушки, Кейлин приказала:
– Брось, брось сейчас же. – Эйлан разжала пальцы, и в лицо ей ударила струя горячего воздуха; угли покатились на каменный очаг. Девушка недоуменно разглядывала свои руки.
– Неужели я и вправду держала в руках огонь?
– Да, – подтвердила Кейлин. Один уголек упал возле тряпки, лежащей у очага на камне, и она стала тлеть. Комната неожиданно наполнилась резким неприятным запахом паленой материи. Кейлин тут же схватила тряпку и задула тлеющий край.
Эйлан изумленно смотрела на жрицу.
– Как ты догадалась, что угли обожгут мне руки, если бы я продержала их чуть дольше?
– Я прочла в твоем лице удивление, видела, что ты начинаешь сомневаться. А сомнение – враг волшебства. Мы учимся творить чудеса, чтобы изумлять народ своим могуществом и охранять себя от опасностей. Но ты должна помнить, – предупредила Кейлин, – что не следует демонстрировать свое умение лишь для того, чтобы удивлять простых смертных. Даже защищая себя, ты должна очень осмотрительно творить то, что на первый взгляд кажется чудом. Возможно, и я поступила не слишком благоразумно той ночью в доме Маири, но что сделано, то сделано. Теперь, когда ты сама убедилась, что можешь держать в руках огонь, ты должна научиться разумно применять свои способности и умение, и только тогда, когда это действительно необходимо.
Девушки-послушницы присутствовали на всех празднованиях, которые проводились в течение года, и, готовясь к ним, они познавали не только суть учения богов, которым посвящался тот или иной праздник, но и истинное значение древних преданий, многие из которых оказались просто небылицами, хотя и символизировали верные идеи. Молодые жрицы спорили о том, является ли богиня Арианрод непорочной девой, размышляли над судьбой ее сына, прекрасного, но для матери нежеланного. Они подробно обсуждали, какие изменения произошли в Гвийоне, когда он отведал из котла напиток мудрости. Послушницы познакомились также с тайным учением Священного Царя и Верховной Владычицы. А в самые короткие сумеречные зимние дни они размышляли о таинствах богинь мрачного мира призраков, – богинь, чьи налитые кровью лица и дряблая морщинистая плоть заставляли мужчин трепетать от ужаса.
– Но почему все-таки мужчины испытывают страх перед старыми женщинами? – спросила как-то Эйлид. – Ведь к старикам у них совсем иное отношение!
– Старцы – мудрые люди, а мужчины стремятся стать мудрецами, – объяснила Кейлин. – Старухи вселяют в них страх, потому что они не властны над ними. Девушка становится женщиной, когда у нее начинаются ежемесячные кровотечения. Только мужчина может подарить ей счастье материнства, и женщина нуждается в нем, потому что он – защитник и кормилец ее детей. А старым женщинам известны все тайны рождения и смерти. Их жизнь продолжается в детях. Им нечего больше желать. Мужчина, не достигший преклонных лет, только единожды в жизни испытал глубокую перемену – когда стал зрелым мужем. Поэтому его страхи вполне естественны.
Молодые послушницы вечерами любили посплетничать о старших жрицах, но имя Лианнон было для них священно. И все же, размышляя над рассуждениями Кейлин, Эйлан не могла понять, в ком же продолжится жизнь Верховной Жрицы. Лианнон уже достигла преклонного возраста, но трудно было представить, что она когда-то страдала или испытывала страсть. Она никогда не лежала в объятиях мужчины, не познала счастья материнства. Старая женщина в длинных свободных одеяниях, окутанная ароматом лаванды, с неизменной едва заметной любезной улыбкой на устах, она жила в своем отдельном мире, невидимом для других.
Но Эйлан знала, что Кейлин любит Лианнон всей душой. Она видела в Верховной Жрице какие-то особые добродетели, однако Эйлан не могла понять, что питает эту слепую привязанность. После той страшной ночи в доме Маири, когда они с Кейлин проговорили до утра, девушку не покидало чувство, что она обрела в своей наставнице родственную душу, и, видя, как беззаветно Кейлин любит Лианнон, она готова была согласиться, что Верховная Жрица действительно достойна поклонения.
Вскоре девушек стали обучать дисциплинам, знание которых должно было открыть для них глубины подсознания. При этом Эйлан проявляла особое усердие. Она часто видела вещие сны, ее нередко посещали предчувствия, хотя каждый раз это было неожиданно для нее самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Эйлан и в самом деле научили многим заклинаниям (их тоже пришлось запоминать наизусть), и еще ей доверили тайну самых простых Магических Заклинаний, хотя она не прожила еще и года в Лесной обители.
Однажды Эйлан разучивала песнопения под руководством Кейлин, и жрица вдруг спросила ее:
– Ты помнишь ту ночь в доме Маири, когда я испугала разбойников, швырнув в них горящие угли из очага?
– Конечно, такое забыть невозможно, – ответила девушка.
– А помнишь, я сказала, что и тебе это умение станет доступно, надо только научиться?
Эйлан кивнула. Сердце у нее заколотилось, но от волнения или от страха, этого она не знала.
– Давай покажу, как это делается. Главное, запомни: огонь не может причинить тебе вреда. Ты сама видела, как я держала его в ладонях, и поэтому внутренне осознаешь, что это возможно. – Кейлин взяла в свои холодные руки тонкие белые пальцы девушки и подула ей на ладонь. – Далее, – продолжала она. – Ты должна поверить в себя. Быстро сунь руки в огонь и возьми горсть горящих угольков. Если ты обжигаешься, то только потому, что убеждена: огонь жжет – такова его природа, и иначе быть не может. Но если ты познаешь истинную, духовную сущность огня, ты будешь держать в руках горящие угли, как будто это сухие листья. В твоей душе пылает тот же огонь, что и в очаге. Разве может одно пламя причинить вред другому пламени? Пусть искра жизни твоей души сольется с огнем в единое пламя!
Эйлан трепетала от страха, но ведь она собственными глазами видела, как Кейлин держала в ладонях огонь. И она полностью доверяла жрице. Девушка приблизилась к пылающему очагу и тут же ощутила, как ее лицо опалил нестерпимый жар, но Кейлин твердо напомнила ей:
– Не медли. Это нужно делать быстро! – И Эйлан резким движением сунула руку в огонь.
Щеки ее пылали от опаляющего жара, но, к своему удивлению, она не чувствовала жжения на руках; ей казалось, что она держит в ладонях не горящие угли, а холодный снег. Взглянув на изумленное лицо девушки, Кейлин приказала:
– Брось, брось сейчас же. – Эйлан разжала пальцы, и в лицо ей ударила струя горячего воздуха; угли покатились на каменный очаг. Девушка недоуменно разглядывала свои руки.
– Неужели я и вправду держала в руках огонь?
– Да, – подтвердила Кейлин. Один уголек упал возле тряпки, лежащей у очага на камне, и она стала тлеть. Комната неожиданно наполнилась резким неприятным запахом паленой материи. Кейлин тут же схватила тряпку и задула тлеющий край.
Эйлан изумленно смотрела на жрицу.
– Как ты догадалась, что угли обожгут мне руки, если бы я продержала их чуть дольше?
– Я прочла в твоем лице удивление, видела, что ты начинаешь сомневаться. А сомнение – враг волшебства. Мы учимся творить чудеса, чтобы изумлять народ своим могуществом и охранять себя от опасностей. Но ты должна помнить, – предупредила Кейлин, – что не следует демонстрировать свое умение лишь для того, чтобы удивлять простых смертных. Даже защищая себя, ты должна очень осмотрительно творить то, что на первый взгляд кажется чудом. Возможно, и я поступила не слишком благоразумно той ночью в доме Маири, но что сделано, то сделано. Теперь, когда ты сама убедилась, что можешь держать в руках огонь, ты должна научиться разумно применять свои способности и умение, и только тогда, когда это действительно необходимо.
Девушки-послушницы присутствовали на всех празднованиях, которые проводились в течение года, и, готовясь к ним, они познавали не только суть учения богов, которым посвящался тот или иной праздник, но и истинное значение древних преданий, многие из которых оказались просто небылицами, хотя и символизировали верные идеи. Молодые жрицы спорили о том, является ли богиня Арианрод непорочной девой, размышляли над судьбой ее сына, прекрасного, но для матери нежеланного. Они подробно обсуждали, какие изменения произошли в Гвийоне, когда он отведал из котла напиток мудрости. Послушницы познакомились также с тайным учением Священного Царя и Верховной Владычицы. А в самые короткие сумеречные зимние дни они размышляли о таинствах богинь мрачного мира призраков, – богинь, чьи налитые кровью лица и дряблая морщинистая плоть заставляли мужчин трепетать от ужаса.
– Но почему все-таки мужчины испытывают страх перед старыми женщинами? – спросила как-то Эйлид. – Ведь к старикам у них совсем иное отношение!
– Старцы – мудрые люди, а мужчины стремятся стать мудрецами, – объяснила Кейлин. – Старухи вселяют в них страх, потому что они не властны над ними. Девушка становится женщиной, когда у нее начинаются ежемесячные кровотечения. Только мужчина может подарить ей счастье материнства, и женщина нуждается в нем, потому что он – защитник и кормилец ее детей. А старым женщинам известны все тайны рождения и смерти. Их жизнь продолжается в детях. Им нечего больше желать. Мужчина, не достигший преклонных лет, только единожды в жизни испытал глубокую перемену – когда стал зрелым мужем. Поэтому его страхи вполне естественны.
Молодые послушницы вечерами любили посплетничать о старших жрицах, но имя Лианнон было для них священно. И все же, размышляя над рассуждениями Кейлин, Эйлан не могла понять, в ком же продолжится жизнь Верховной Жрицы. Лианнон уже достигла преклонного возраста, но трудно было представить, что она когда-то страдала или испытывала страсть. Она никогда не лежала в объятиях мужчины, не познала счастья материнства. Старая женщина в длинных свободных одеяниях, окутанная ароматом лаванды, с неизменной едва заметной любезной улыбкой на устах, она жила в своем отдельном мире, невидимом для других.
Но Эйлан знала, что Кейлин любит Лианнон всей душой. Она видела в Верховной Жрице какие-то особые добродетели, однако Эйлан не могла понять, что питает эту слепую привязанность. После той страшной ночи в доме Маири, когда они с Кейлин проговорили до утра, девушку не покидало чувство, что она обрела в своей наставнице родственную душу, и, видя, как беззаветно Кейлин любит Лианнон, она готова была согласиться, что Верховная Жрица действительно достойна поклонения.
Вскоре девушек стали обучать дисциплинам, знание которых должно было открыть для них глубины подсознания. При этом Эйлан проявляла особое усердие. Она часто видела вещие сны, ее нередко посещали предчувствия, хотя каждый раз это было неожиданно для нее самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158