они находили в этом какое-то оправдание своему детскому чувству вины и порочным эротическим грезам. Добившись абсолютного доверия партнерши, Адам давал волю своей изобретательности, что еще больше возбуждало его жертву и полностью отдавало его власти.
Поэтому, с какими бы собственными сексуальными желаниями не входили женщины в просторную спальню Адама, уходили они, как правило, измученные от наслаждения, ослепленные, влюбленные без памяти. Лишь немногие избегали подобной участи.
Однако Аннабел сейчас, лежа в постели Адама, была далека от этого. Адам вышел на минуту в ванную и вернулся, неся толстые белые махровые полотенца. Глядя на его обнаженное мускулистое тело, на темную полоску волос, спускающуюся от шеи до низа живота, она подумала: о Господи, он собирается устроить мне сеанс массажа!
Значит, раньше, чем через час, ей отсюда не выйти…
Взяв узорчатый стеклянный флакончик детского масла, Адам налил немного себе на ладонь.
В спальне было темно и тихо: лишь лились мягкие звуки „Туонельского лебедя". Слушая Сибелиуса, Аннабел всегда испытывала ощущение, что находится в маленькой, уютной хижине среди безмолвного заснеженного леса: вокруг тишина и покой, и только издалека, откуда-то из-за горизонта, едва слышно доносится вой голодных волков.
Перевернув ее лицом вниз, Адам начал медленно поглаживать намасленными ладонями ее тело, дюйм за дюймом, сильными и уверенными, но ловкими движениями, никогда не причинявшими боли.
Не разжимая пальцев, всей поверхностью рук Адам массировал ее тело; одно движение плавно переходило в другое, и все они вместе были как бы одним непрерывным теплым прикосновением, обволакивающим всю ее. Не произнося ни слова, он переходил с одной части тела на другую – в том же ритме, с одним и тем же нажимом, неукоснительно повторяя каждое движение три раза. И тело Аннабел под его руками становилось мягким и гладким, как атлас. Она почувствовала, что глаза ее закрываются сами собой, все мысли уносятся в какие-то неведомые дали. Ладони Адама скользили все выше, выше…
Вдруг она ощутила прикосновение его языка к спине. Нежно касаясь кожи, он двигался вдоль позвоночника вверх… вниз… и снова вверх…
– Тебе лучше?
Голос Адама был таким же ласкающим, как движение его рун. Мягко раздвинув бедра Аннабел, Адам начал поглаживать их – сначала ладонями, потом языком. Он перевернул Аннабел на спину, и она вся затрепетала от наслаждения, когда его губы коснулись ее груди. Она тяжело дышала, хватая ртом воздух, как после долгого бега.
Адам наклонился над ней, и его теплое дыхание коснулось ее губ прежде, чем это сделали его губы, а потом и язык: влажный, мягкий, он нежно, но настойчиво раздвинул ее губы и проник дальше. Аннабел негромко застонала. Адам не просто играл на ней, как на скрипке, – казалось, вся струнная группа оркестра филармонии играет арпеджио на каждой трепещущей клеточке ее тела: вверх – вниз, вверх – вниз, без остановки, без передышки.
Адам прекрасно изучил все реакции ее тела, он знал, как постепенно довести ее до экстаза, до безумия – так, чтобы она перестала понимать, где она, с нем она, чтобы ее уже не волновало, знает ли кто-нибудь об этом, видит ли их.
Мечась на постели, Аннабел уже не помнила, что этот человек унизил и растоптал ее чувства, разорил или почти разорил ее семью. Она понимала только, что этот сильный животный запах его тела, слитого с ее телом, кружит ей голову, и его мощь, в яростной схватке с ее нежностью, не оставляет в сознании ничего, кроме этого мгновения всепоглощающей страсти.
Последней связной мыслью, мелькнувшей в мозгу Аннабел, было: „Как я могла?.."
Как только пробило четыре, в офисе Оуэна и Фрэйзера появилась Миранда. Оранжевый костюм, в котором она была на собрании, выглядел довольно помятым, а сама Миранда – немного ошарашенной, но очень счастливой. По всей видимости, Энгус нашел себе опытных учителей, но сейчас ей было слишком хорошо, чтобы испытывать ревность.
Ее провели в комнату с большим овальным, застланным бумагой столом посередине. За ним, над кучей документов, сидели Сэм и Ричард Фрэйзер.
– Ты опаздываешь, – не слишком приветливо обратился к ней Сэм. – И Аннабел тоже. Одному Богу известно, почему на этом острове со всем транспортом тут же начинает твориться черт-те что, стоит только пойти дождю или снегу! Вам бы стоило задуматься, а вместо этого все отговариваются тем, что, мол, это нормальная английская погода.
– Прости, Сэм… У меня все прошло так, как и было запланировано. – По лицу Миранды блуждала блаженная улыбка. – Аннабел удалось найти что-нибудь?
– Да: три записные книжки. Они действительно находились в том столе. Аннабел ушла отсюда в час, чтобы положить их на место. А вот это ксерокопии. – Сэм кивком указал на бумаги, разложенные на столе. О конверте, лежавшем в кармане его пиджака, он не упомянул.
Ричард Фрэйзер улыбнулся Миранде:
– Мы получили все нужные доказательства.
– В чем они заключаются?!
– Эти книжки содержат подробности каждой из финансовых операций, посредством которых Грант переводил деньги с одного банковского счета на другой, чтобы запутать следы. Из этих записей становится ясно, на какой счет и какая сумма поступала в итоге.
– Похоже, у него пять счетов, на которые стекаются деньги, – прибавил Сэм. – Они обозначены буквами А, В, С, D и Е. К сожалению, в книжках не указаны ни номера счетов, ни адреса банков: они вполне могут находиться все в одном и том же швейцарском банке или быть рассредоточены по пяти разным банкам в каком угодно конце света. Из книжек это невозможно вычислить.
– Разумеется, – снова вступил в разговор Фрэйзер, – Грант, наверное, помнит названия банков и их адреса: ведь совсем нетрудно запомнить, что счет А находится, скажем, в цюрихском Лой-банке. Но номера всех счетов должны быть у него где-то записаны, потому что без правильного номера никто не может получить доступ к номерному счету.
– Таким образом, – подытожил Сэм, – хотя мы и располагаем неопровержимыми доказательствами мошенничества Адама, мы не сможем получить назад эти деньги, пока не узнаем, где они находятся. Так что в нашей головоломке еще много чего недостает. Сейчас нужно вплотную заняться этими пятью номерами.
– Я рада, что мы сумеем прищемить этого мерзавца, – сказала Миранда. – Но меня беспокоит, что с Аннабел. Что могло с ней случиться?
– Может быть, она попала в пробку, – буркнул Сэм.
– Но ты же сказал, что она уехала отсюда в час. Значит, до Кэдогэн-Плейс она должна была добраться… ну… самое позднее – в два, – подсчитала Миранда. – Так что часа в три она уже должна была бы быть здесь, независимо от погоды и от пробок.
– А вдруг там оказался кто-нибудь? – предположил Сэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91