– Может, Адам уже вернулся, и ей не удалось положить книжки на место. Помнишь, она рассказывала, что Адам однажды расшумелся, когда она открыла стол.
– Звонить туда, наверное, не стоит?..
– Если его нет – можно. А если он окажется дома? С какой бы стати тебе звонить ему или Аннабел? А мне откуда может быть известно, что она там?
– А вдруг она тебе звонила! Сэм покачал головой:
– Нет, не годится. Эта бабища – старшая медсестра из лечебницы – наверняка уже успела доложить ему обо всем, так что ему известно, что это мы с Клер увезли Элинор. Мы же назвались своими именами и показали паспорта. Ясно, что мы что-то подозреваем. Так что я могу позвонить ему для чего угодно, только не для дружеской беседы.
– А если Аннабел попала в аварию? – вдруг встревожилась Миранда.
– Вы, женщины, всегда делаете из мухи слона, – отмахнулся Сэм. – Хорош буду я, если позвоню в полицию: „Моя свояченица должна была вернуться час назад, но не вернулась, поэтому я решил, что нужно заявить о ее исчезновении"… Да они подумают, что у меня не все дома! – Но, взглянув в обеспокоенное лицо Миранды, все же снял трубку: – Во всяком случае, если она попала в аварию, полиция должна быть в курсе.
– У нас с вами еще полно работы, Сэм, – остановил его Ричард Фрэйзер. – Пусть в полицию звонит Миранда, а мы пока что закончим перепись документов.
В половине шестого Фрэйзер поднял голову от стола.
– Похоже, большая часть денег компании уплыла именно на эти пять счетов, осталось всего около семнадцати процентов исходного капитала.
– Да как же ему это удалось? – воскликнула Миранда.
– Большая часть денег была переправлена одной гонконгской брокерской фирме, которая занимается инвестированием. Они там различными способами изымали из них три процента, а оставшееся переводили на счета А, В, С, D и Е. Грант никогда не посылал этой фирме следующую сумму, пока предыдущая не оказывалась переведенной на эти счета. Это – одна из причин, по которым на все махинации уходило так много времени.
– Адам не доверял им? – спросила Миранда.
– А почему он должен был испытывать к ним доверие? – возразил Фрэйзер. – Гонконгские брокеры берут три процента комиссионных за законное отмывание денег. Думаю, они способны представить „отчет" по каждому пенни. На бумаге это выглядит так, как будто им постоянно ужасно не везет: то фирмы, в которые они разместили свои средства, обанкротятся, то товар, в который вложены большие деньги, вскоре после этого перестает пользоваться спросом. Хотя не все деньги, попавшие к ним, потеряны. Они до сих пор держат какую-то часть их на счете, зашифрованном как Е. Я бы сказал, что это действительно подлинный счет, и его функция – придать хоть некоторое правдоподобие их легенде.
– Отделу по борьбе с мошенничеством следовало бы заинтересоваться этой гонконгской шайкой, – подал голос Сэм.
– Не исключено, что он ничего не сможет предпринять, поскольку Гонконг находится вне британской юрисдикции, – ответил Фрэйзер. – Но, полагаю, сейчас этот отдел уже вполне может заняться Грантом. – Он придвинул к себе телефон, снял трубку и набрал номер. – Инспектор Пайпер?.. По поводу дела семьи О'Дэйр.
Передо мной сейчас лежит неопровержимое доказательство, достаточное для того, чтобы вы могли заняться Грантом. Мне нужно еще пару дней, чтобы окончательно разобраться, но в понедельник утром, думаю, у меня в руках будет достаточно материала для того, чтобы вы могли начать действовать… Ксерокопии его записных книжек… Да, как говорит мисс О'Дэйр, все записи сделаны его рукой… Нет, банковскими документами мы пока не располагаем… Да, я знаю, вы должны своими глазами увидеть документ, из которого бы явствовало, что эти деньги находятся в руках у Гранта. Но пока мы его не раздобыли. Вы же не хотите, чтобы Грант выехал из страны? Тут у меня на столе целая куча материалов, так что оснований у вас будет сколько угодно… Хорошо, сейчас принесу… Ну, разумеется, и одного из членов семьи, чтобы подать жалобу.
– Поехали! – сказал Миранде Сэм, вставая. Миранда запротестовала:
– Уже почти шесть, а Аннабел должна была вернуться три часа назад! Я очень беспокоюсь. Мне не хотелось бы уезжать без нее. Не может ли инспектор Пайпер сделать что-нибудь, чтобы ее найти?
Ричард Фрэйзер покачал головой:
– Он же из отдела по борьбе с мошенничеством. А полицию вы уже уведомили.
– Послушай, Миранда, – вмешался Сэм, – мы все волнуемся за нее. Но что мы можем сделать сейчас, кроме того, чтобы постараться как можно быстрее прихлопнуть Адама?
– Я прямо сейчас еду к нему, – заявила Миранда. – И не отговаривай меня, не старайся понапрасну!
Сэм со вздохом повернулся к Фрэйзеру:
– Ричард, отнесите эти бумаги Пайперу. Мы тоже подойдем туда, как только сможем. Я не могу отпустить Миранду одну.
Когда за Фрэйзером закрылась дверь, Сэм заговорил:
– Прежде чем ехать, думаю, тебе следовало бы взглянуть на это.
Вынув из кармана два сложенных листка бумаги, он протянул их Миранде.
Она развернула первый документ, и, когда стала его читать, лицо ее вытягивалось.
– Это мое свидетельство о рождении. Как оно к тебе попало? Почему ты решил отдать мне его именно сейчас?.. Но… Но это не мое свидетельство!
Она внимательно посмотрела на документ, украшенный королевским гербом и озаглавленный „Свидетельство о рождении", и прочла вслух:
– „Имя: Миранда Патриция. Пол: женский. Имя матери: Патриция Дорин Кеттл. Имя отца: Уильям Монморенси О'Дэйр. Дата рождения: 7 ноября 1941 года. Место рождения и регистрационный округ: Сент-Пэнкрэс. Район: Сент-Пэнкрэс, юго-запад. Составлено на основании записей в…"
Миранда подняла глаза на Сэма:
– Но здесь говорится, что Папа Билли – мой отец! Не дед, а отец… Что за чушь?
Сэм ничего не ответил. Миранда снова принялась читать:
– Миранда Патриция О'Дэйр – да, это мое имя, тут все в порядке. Но кто та женщина – Патриция Дорин Кеттл? Это не моя мать! И не моя дата рождения!
Сэм пожал плечами:
– Посмотри другую бумагу.
Второй документ оказался письмом, написанным от руки на фирменном бланке компании „Суизин, Тимминс и Грант" и датированным 17 марта 1942 года. Миранда медленно прочла:
– „Дорогая Элинор, очень прошу тебя не делать ничего поспешно. Миранда является сейчас единственным живым ребенком Билли, так что в один прекрасный день она сможет предъявить свои права на Ларквуд и на все имение. Поэтому советую тебе не уничтожать ее подлинное свидетельство о рождении. Тороплюсь, как всегда. Преданный тебе Джо".
Миранда подняла голову:
– Значит, если все это не фальшивка и не шутка, я не внучка, а дочь Папы Билли. Но если эта Патриция Дорин Кеттл и правда была моей матерью, тогда… мои родители – не Эдвард и Джейн… а я – не родственница Элинор!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Звонить туда, наверное, не стоит?..
– Если его нет – можно. А если он окажется дома? С какой бы стати тебе звонить ему или Аннабел? А мне откуда может быть известно, что она там?
– А вдруг она тебе звонила! Сэм покачал головой:
– Нет, не годится. Эта бабища – старшая медсестра из лечебницы – наверняка уже успела доложить ему обо всем, так что ему известно, что это мы с Клер увезли Элинор. Мы же назвались своими именами и показали паспорта. Ясно, что мы что-то подозреваем. Так что я могу позвонить ему для чего угодно, только не для дружеской беседы.
– А если Аннабел попала в аварию? – вдруг встревожилась Миранда.
– Вы, женщины, всегда делаете из мухи слона, – отмахнулся Сэм. – Хорош буду я, если позвоню в полицию: „Моя свояченица должна была вернуться час назад, но не вернулась, поэтому я решил, что нужно заявить о ее исчезновении"… Да они подумают, что у меня не все дома! – Но, взглянув в обеспокоенное лицо Миранды, все же снял трубку: – Во всяком случае, если она попала в аварию, полиция должна быть в курсе.
– У нас с вами еще полно работы, Сэм, – остановил его Ричард Фрэйзер. – Пусть в полицию звонит Миранда, а мы пока что закончим перепись документов.
В половине шестого Фрэйзер поднял голову от стола.
– Похоже, большая часть денег компании уплыла именно на эти пять счетов, осталось всего около семнадцати процентов исходного капитала.
– Да как же ему это удалось? – воскликнула Миранда.
– Большая часть денег была переправлена одной гонконгской брокерской фирме, которая занимается инвестированием. Они там различными способами изымали из них три процента, а оставшееся переводили на счета А, В, С, D и Е. Грант никогда не посылал этой фирме следующую сумму, пока предыдущая не оказывалась переведенной на эти счета. Это – одна из причин, по которым на все махинации уходило так много времени.
– Адам не доверял им? – спросила Миранда.
– А почему он должен был испытывать к ним доверие? – возразил Фрэйзер. – Гонконгские брокеры берут три процента комиссионных за законное отмывание денег. Думаю, они способны представить „отчет" по каждому пенни. На бумаге это выглядит так, как будто им постоянно ужасно не везет: то фирмы, в которые они разместили свои средства, обанкротятся, то товар, в который вложены большие деньги, вскоре после этого перестает пользоваться спросом. Хотя не все деньги, попавшие к ним, потеряны. Они до сих пор держат какую-то часть их на счете, зашифрованном как Е. Я бы сказал, что это действительно подлинный счет, и его функция – придать хоть некоторое правдоподобие их легенде.
– Отделу по борьбе с мошенничеством следовало бы заинтересоваться этой гонконгской шайкой, – подал голос Сэм.
– Не исключено, что он ничего не сможет предпринять, поскольку Гонконг находится вне британской юрисдикции, – ответил Фрэйзер. – Но, полагаю, сейчас этот отдел уже вполне может заняться Грантом. – Он придвинул к себе телефон, снял трубку и набрал номер. – Инспектор Пайпер?.. По поводу дела семьи О'Дэйр.
Передо мной сейчас лежит неопровержимое доказательство, достаточное для того, чтобы вы могли заняться Грантом. Мне нужно еще пару дней, чтобы окончательно разобраться, но в понедельник утром, думаю, у меня в руках будет достаточно материала для того, чтобы вы могли начать действовать… Ксерокопии его записных книжек… Да, как говорит мисс О'Дэйр, все записи сделаны его рукой… Нет, банковскими документами мы пока не располагаем… Да, я знаю, вы должны своими глазами увидеть документ, из которого бы явствовало, что эти деньги находятся в руках у Гранта. Но пока мы его не раздобыли. Вы же не хотите, чтобы Грант выехал из страны? Тут у меня на столе целая куча материалов, так что оснований у вас будет сколько угодно… Хорошо, сейчас принесу… Ну, разумеется, и одного из членов семьи, чтобы подать жалобу.
– Поехали! – сказал Миранде Сэм, вставая. Миранда запротестовала:
– Уже почти шесть, а Аннабел должна была вернуться три часа назад! Я очень беспокоюсь. Мне не хотелось бы уезжать без нее. Не может ли инспектор Пайпер сделать что-нибудь, чтобы ее найти?
Ричард Фрэйзер покачал головой:
– Он же из отдела по борьбе с мошенничеством. А полицию вы уже уведомили.
– Послушай, Миранда, – вмешался Сэм, – мы все волнуемся за нее. Но что мы можем сделать сейчас, кроме того, чтобы постараться как можно быстрее прихлопнуть Адама?
– Я прямо сейчас еду к нему, – заявила Миранда. – И не отговаривай меня, не старайся понапрасну!
Сэм со вздохом повернулся к Фрэйзеру:
– Ричард, отнесите эти бумаги Пайперу. Мы тоже подойдем туда, как только сможем. Я не могу отпустить Миранду одну.
Когда за Фрэйзером закрылась дверь, Сэм заговорил:
– Прежде чем ехать, думаю, тебе следовало бы взглянуть на это.
Вынув из кармана два сложенных листка бумаги, он протянул их Миранде.
Она развернула первый документ, и, когда стала его читать, лицо ее вытягивалось.
– Это мое свидетельство о рождении. Как оно к тебе попало? Почему ты решил отдать мне его именно сейчас?.. Но… Но это не мое свидетельство!
Она внимательно посмотрела на документ, украшенный королевским гербом и озаглавленный „Свидетельство о рождении", и прочла вслух:
– „Имя: Миранда Патриция. Пол: женский. Имя матери: Патриция Дорин Кеттл. Имя отца: Уильям Монморенси О'Дэйр. Дата рождения: 7 ноября 1941 года. Место рождения и регистрационный округ: Сент-Пэнкрэс. Район: Сент-Пэнкрэс, юго-запад. Составлено на основании записей в…"
Миранда подняла глаза на Сэма:
– Но здесь говорится, что Папа Билли – мой отец! Не дед, а отец… Что за чушь?
Сэм ничего не ответил. Миранда снова принялась читать:
– Миранда Патриция О'Дэйр – да, это мое имя, тут все в порядке. Но кто та женщина – Патриция Дорин Кеттл? Это не моя мать! И не моя дата рождения!
Сэм пожал плечами:
– Посмотри другую бумагу.
Второй документ оказался письмом, написанным от руки на фирменном бланке компании „Суизин, Тимминс и Грант" и датированным 17 марта 1942 года. Миранда медленно прочла:
– „Дорогая Элинор, очень прошу тебя не делать ничего поспешно. Миранда является сейчас единственным живым ребенком Билли, так что в один прекрасный день она сможет предъявить свои права на Ларквуд и на все имение. Поэтому советую тебе не уничтожать ее подлинное свидетельство о рождении. Тороплюсь, как всегда. Преданный тебе Джо".
Миранда подняла голову:
– Значит, если все это не фальшивка и не шутка, я не внучка, а дочь Папы Билли. Но если эта Патриция Дорин Кеттл и правда была моей матерью, тогда… мои родители – не Эдвард и Джейн… а я – не родственница Элинор!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91