А люди не могут жить эльфийскими правилами, и поэтому вынуждены лицемерить. Подобно Берену, который спит с Тхуринэйтель, но в остальное время делает вид, что между ними ничего нет и даже старается не касаться ее.
Он набросил плащ и поднялся на крышу замка.
Что ж, все не так плохо, как он ожидал поначалу. А чего он, собственно, ожидал? Что Берен окажется лохматым грязным дикарем, будет рычать на всех и непрестанно браниться? Вот была бы несусветная глупость… Нет, он ждал и боялся другого: что Берен — либо расчетливый негодяй, либо просто мясник. О нем говорили и то, и другое, но Гортхауэр, похоже, в нем не ошибся… Если не считать странностей в отношениях с Тхуринэйтель и прорвавшейся сегодня вражды с Болдогом — вполне объяснимой, надо сказать — то Берен вполне достоин стать рыцарем Аст-Ахэ. Его насмешки над Учителем, довольно грубые… Да, они ранили, но не были опасны. Глупо ожидать, что в такое короткое время полностью изменится образ мыслей. Вот если бы у Берена ни разу ничего подобного не прорвалось — тогда стоило бы насторожиться.
Гортхауэр прав, уже в который раз. Эту душу стоит спасать; ее необходимо спасти.
Илльо повернул лицо на восток. Там, в сердце страны, над перекрестком двух больших дорог, лежала их конечная цель — крепость Каргонд. Родной дом Берена.
Илльо думал, что многое откроется именно в Каргонде. Что стены заставят человека, наглухо закованного в броню равнодушия и насмешки, немного приобнажиться. Открыть душу тому, кто желает исцелить ее.
«Учитель, помоги мне!» — мысленно воззвал рыцарь.
Когда он вернулся, все спали. На широкой лавке возле дымохода — Этиль и Даэйрэт. Чуть подальше, тоже под одной овчиной — Берен и Тхуринэйтель. Илльо предстояло лечь рядом с Эрвегом. Тот, как всегда, раскидался на всю постель.
Илльо нашел место, где сесть, снял сапоги и пояс, но, глядя на Берена, задержался.
Тот не спал. Тхуринэйтель спала, положив руку ему на грудь, а он — нет. Дыхание было как у бодрствующего, и веки дрожали.
— Берен? — тихо позвал полуэльф.
— Да…
— Что с тобой?
— Почти ничего… Уснуть не могу. Понимаешь, Болдог мне крепко наподдал…
— Ты сможешь завтра ехать верхом? — забеспокоился Илльо.
— Смогу, не волнуйся… А вот уснуть сегодня — не сразу, если ты мне не поможешь.
— Не понимаю.
— Ильвэ… Я лежу в обнимку с женщиной. У которой все на месте. И которая прижимается ко мне изо всех сил потому что холодно. Давай поменяемся. Ты ляжешь с ней, а я — с этим парнем. Надеюсь, никто ничего плохого про вас не подумает.
— Я согласен, — Илльо перебрался на его место. — Ткни Эрвега пальцем в бок и скажи: «подвинься».
— Подвинься, — Берен последовал совету, и Эрвег подобрался. — Спасибо, Илльо.
— Не за что… Раз уж мы заговорили об этом… Не нужно притворяться, что между тобой и Тхуринэйтель ничего нет. Вас никто не осудит. В Аст-Ахэ смотрят на женщин, которые сами выбирают себе пару, немного иначе, чем у вас.
— Ах, вот как… — пробормотал Берен. — А на мужчин-клятвопреступников как у вас смотрят?
— Но ведь ты уже переступил через свою клятву.
— А, ну да… Так чего ты хочешь? Чтобы мы не стеснялись целоваться и тискаться на глазах у всех?
— Чтобы ты перестал вздрагивать при ее прикосновении так, словно тебя касается жаба. Не более того.
— Договорились. Спокойной ночи, Ильвэ.
* * *
Каргонд… На закате замок и вправду был пламенно-алым. Выстроенный из красного гранита над обрывом, четырехбашенный Каргонд бойницами смотрел на все четыре стороны света. А под холмом был перекресток двух дорог, по которым шло все передвижение в Дортонионе. Одна вела через Ущелье Ладроса, стиснутое отрогами Эмин -на-Тон и Эмин Гвайр, в сердце страны, равнину-чашу, а оттуда — к проходу Анах, отсекающую Эред Горгор от Криссаэгрим. Другая, та, по которой они приехали, поднималась Ступенями Ривиля в долину Хогг, пересекала Моркильский Лес и, свернув ненадолго к Каргонду, бежала почти прямо до масляных полей Друна, втискивалась между двумя пиками на востоке Горгората и дальше поднималась все выше и выше, петляя по долинам, до того самого перевала, где берет начало Арос, и откуда рукой подать до прохода Аглон. Неудивительно, что в ущелье под Каргондом вырос поселок ремесленных и торговых людей — именно здесь был самый большой в Дортонионе торг. Берен смутно помнил, что где-то видел торг намного больше и богаче, но таких смутных воспоминаний, бессвязных, как сны, в последнее время было много, и он привык их от себя отгонять.
Впрочем, торг захудал даже по сравнению с прошлыми годами. Приглядевшись, Берен увидел, что торгуют одни орки. Видимо, никто не желал везти товар туда, где любой мог отобрать его просто так. Или его уже отобрали те, кто продавал здесь…
Они поднялись по тропинке, обвивающей гору, по предъявленному Илльо ярлыку въехали в ворота, отдали лошадей слугам…
Берен поднялся по ступеням замка и переступил через порог.
Чужой, — сказала высокая резная дверь.
Чужой, — колыхнулся гобелен на стене. Чужой, — скрипнула лестница.
Берен вошел в каминный зал и остановился посередине.
— Эла! — кресло шаркнуло по полу, извергая огромную, оплывшую фигуру. — Кого я здесь вижу! Да не иначе как это сам светлейший князь Берен!
Влажный плащ тяжело спадал почти до земли, скрывая руки — видимо, Фрекарт был убежден, что под плащом кандалы или путы.
— Заждались мы тебя, князь, заждались, — Кайрист слегка согнулся в шутовском поклоне. — Не прикажи казнить, прикажи говорить!
Двое бесшумно отделились от стен и встали по бокам у Фрекарта. Верзилы с мечами, в одинаковых дирголах — сине-желто-коричневые полосы Дэррамаров.
Правда, и без дирголов Берен узнал бы, что эти двое — Дэррамары, и приходятся друг другу двоюродными братьями.
— Очень многие здесь жаждут поговорить с тобой, — словно поймав его мысли, сказал Фрекарт. — Например, двое моих охранителей. Ты их знаешь?
— Борвин и Дайрвег Дин-Дэррамары. Осужденные на смерть за убийство, грабеж и насилие над женщиной.
— Точно, князь, — Борвин ощерил прореженный ряд желтых зубов. — Твой же отец нас и осудил. И наше счастье, что одна добрая душа сумела передать в яму напильник… Так что разговор нам с тобой предстоит долгий…
— Фрекарт, — Берен под плащом положил руку на рукоять скаты. — Если эти горлорезы не уйдут от меня подальше, твоя рожа станет еще больше походить на задницу, потому что я развалю ее надвое.
Меч свистнул в воздухе, поймав отблеск свечей, и замер. Дэррамары отступили, Фрекарт переводил растерянный взгляд с Берена на Болдога.
— Я забыл тебе сказать, — орк откровенно веселился. — Он не пленник.
— Ах-х… Как?
— А вот так! Наш князек теперь в составе армии «Хэлгор», и вы с ним должны стать лучшими друзьями.
— Обидно, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354
Он набросил плащ и поднялся на крышу замка.
Что ж, все не так плохо, как он ожидал поначалу. А чего он, собственно, ожидал? Что Берен окажется лохматым грязным дикарем, будет рычать на всех и непрестанно браниться? Вот была бы несусветная глупость… Нет, он ждал и боялся другого: что Берен — либо расчетливый негодяй, либо просто мясник. О нем говорили и то, и другое, но Гортхауэр, похоже, в нем не ошибся… Если не считать странностей в отношениях с Тхуринэйтель и прорвавшейся сегодня вражды с Болдогом — вполне объяснимой, надо сказать — то Берен вполне достоин стать рыцарем Аст-Ахэ. Его насмешки над Учителем, довольно грубые… Да, они ранили, но не были опасны. Глупо ожидать, что в такое короткое время полностью изменится образ мыслей. Вот если бы у Берена ни разу ничего подобного не прорвалось — тогда стоило бы насторожиться.
Гортхауэр прав, уже в который раз. Эту душу стоит спасать; ее необходимо спасти.
Илльо повернул лицо на восток. Там, в сердце страны, над перекрестком двух больших дорог, лежала их конечная цель — крепость Каргонд. Родной дом Берена.
Илльо думал, что многое откроется именно в Каргонде. Что стены заставят человека, наглухо закованного в броню равнодушия и насмешки, немного приобнажиться. Открыть душу тому, кто желает исцелить ее.
«Учитель, помоги мне!» — мысленно воззвал рыцарь.
Когда он вернулся, все спали. На широкой лавке возле дымохода — Этиль и Даэйрэт. Чуть подальше, тоже под одной овчиной — Берен и Тхуринэйтель. Илльо предстояло лечь рядом с Эрвегом. Тот, как всегда, раскидался на всю постель.
Илльо нашел место, где сесть, снял сапоги и пояс, но, глядя на Берена, задержался.
Тот не спал. Тхуринэйтель спала, положив руку ему на грудь, а он — нет. Дыхание было как у бодрствующего, и веки дрожали.
— Берен? — тихо позвал полуэльф.
— Да…
— Что с тобой?
— Почти ничего… Уснуть не могу. Понимаешь, Болдог мне крепко наподдал…
— Ты сможешь завтра ехать верхом? — забеспокоился Илльо.
— Смогу, не волнуйся… А вот уснуть сегодня — не сразу, если ты мне не поможешь.
— Не понимаю.
— Ильвэ… Я лежу в обнимку с женщиной. У которой все на месте. И которая прижимается ко мне изо всех сил потому что холодно. Давай поменяемся. Ты ляжешь с ней, а я — с этим парнем. Надеюсь, никто ничего плохого про вас не подумает.
— Я согласен, — Илльо перебрался на его место. — Ткни Эрвега пальцем в бок и скажи: «подвинься».
— Подвинься, — Берен последовал совету, и Эрвег подобрался. — Спасибо, Илльо.
— Не за что… Раз уж мы заговорили об этом… Не нужно притворяться, что между тобой и Тхуринэйтель ничего нет. Вас никто не осудит. В Аст-Ахэ смотрят на женщин, которые сами выбирают себе пару, немного иначе, чем у вас.
— Ах, вот как… — пробормотал Берен. — А на мужчин-клятвопреступников как у вас смотрят?
— Но ведь ты уже переступил через свою клятву.
— А, ну да… Так чего ты хочешь? Чтобы мы не стеснялись целоваться и тискаться на глазах у всех?
— Чтобы ты перестал вздрагивать при ее прикосновении так, словно тебя касается жаба. Не более того.
— Договорились. Спокойной ночи, Ильвэ.
* * *
Каргонд… На закате замок и вправду был пламенно-алым. Выстроенный из красного гранита над обрывом, четырехбашенный Каргонд бойницами смотрел на все четыре стороны света. А под холмом был перекресток двух дорог, по которым шло все передвижение в Дортонионе. Одна вела через Ущелье Ладроса, стиснутое отрогами Эмин -на-Тон и Эмин Гвайр, в сердце страны, равнину-чашу, а оттуда — к проходу Анах, отсекающую Эред Горгор от Криссаэгрим. Другая, та, по которой они приехали, поднималась Ступенями Ривиля в долину Хогг, пересекала Моркильский Лес и, свернув ненадолго к Каргонду, бежала почти прямо до масляных полей Друна, втискивалась между двумя пиками на востоке Горгората и дальше поднималась все выше и выше, петляя по долинам, до того самого перевала, где берет начало Арос, и откуда рукой подать до прохода Аглон. Неудивительно, что в ущелье под Каргондом вырос поселок ремесленных и торговых людей — именно здесь был самый большой в Дортонионе торг. Берен смутно помнил, что где-то видел торг намного больше и богаче, но таких смутных воспоминаний, бессвязных, как сны, в последнее время было много, и он привык их от себя отгонять.
Впрочем, торг захудал даже по сравнению с прошлыми годами. Приглядевшись, Берен увидел, что торгуют одни орки. Видимо, никто не желал везти товар туда, где любой мог отобрать его просто так. Или его уже отобрали те, кто продавал здесь…
Они поднялись по тропинке, обвивающей гору, по предъявленному Илльо ярлыку въехали в ворота, отдали лошадей слугам…
Берен поднялся по ступеням замка и переступил через порог.
Чужой, — сказала высокая резная дверь.
Чужой, — колыхнулся гобелен на стене. Чужой, — скрипнула лестница.
Берен вошел в каминный зал и остановился посередине.
— Эла! — кресло шаркнуло по полу, извергая огромную, оплывшую фигуру. — Кого я здесь вижу! Да не иначе как это сам светлейший князь Берен!
Влажный плащ тяжело спадал почти до земли, скрывая руки — видимо, Фрекарт был убежден, что под плащом кандалы или путы.
— Заждались мы тебя, князь, заждались, — Кайрист слегка согнулся в шутовском поклоне. — Не прикажи казнить, прикажи говорить!
Двое бесшумно отделились от стен и встали по бокам у Фрекарта. Верзилы с мечами, в одинаковых дирголах — сине-желто-коричневые полосы Дэррамаров.
Правда, и без дирголов Берен узнал бы, что эти двое — Дэррамары, и приходятся друг другу двоюродными братьями.
— Очень многие здесь жаждут поговорить с тобой, — словно поймав его мысли, сказал Фрекарт. — Например, двое моих охранителей. Ты их знаешь?
— Борвин и Дайрвег Дин-Дэррамары. Осужденные на смерть за убийство, грабеж и насилие над женщиной.
— Точно, князь, — Борвин ощерил прореженный ряд желтых зубов. — Твой же отец нас и осудил. И наше счастье, что одна добрая душа сумела передать в яму напильник… Так что разговор нам с тобой предстоит долгий…
— Фрекарт, — Берен под плащом положил руку на рукоять скаты. — Если эти горлорезы не уйдут от меня подальше, твоя рожа станет еще больше походить на задницу, потому что я развалю ее надвое.
Меч свистнул в воздухе, поймав отблеск свечей, и замер. Дэррамары отступили, Фрекарт переводил растерянный взгляд с Берена на Болдога.
— Я забыл тебе сказать, — орк откровенно веселился. — Он не пленник.
— Ах-х… Как?
— А вот так! Наш князек теперь в составе армии «Хэлгор», и вы с ним должны стать лучшими друзьями.
— Обидно, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354