Люди, знавшие его, сложили легенду о том, что это не он, а сотворенный колдовством Тху подменыш. Но я не смог в нее поверить.
— Почему? — спросила Финдуилас.
— Когда он ходил среди нас и выбирал людей, он не смотрел нам в глаза. Едва ли Тху сотворил бы подменыша, способного испытывать стыд.
Все молчали. Телкарон задал наконец вопрос, который давно хотел, но не решался задать.
— Государь Ородрет, сейчас ты должен спрашивать, а я отвечать, но нетерпение жжет мне нёбо. Я шел сюда, ожидая увидеть на этом троне Финрода Фелагунда. Где он и почему ты занимаешь его место?
Прежде чем Ородрет успел открыть рот, Келегорм вскочил и сказал:
— Король Фелагунд ушел отсюда этой весной. Ушел в сопровождении Берена, сына Барахира — и с тех пор его никто не видел живым.
— В мое время, если кто-то хотел говорить в совете, — он спрашивал позволения у короля, — не глядя в его сторону, проговорил Телкарон. — Или хотя бы ждал некоторое время, чтобы убедиться, что он ни у кого не перехватывает слово.
— Сыновья Феанора, — голос Ородрета был похож на раствор, которым вытравливают узор в металле: на вид — прозрачен и безобиден как вода, а на деле — жидкое пламя. — Настолько возвеличены в своей безмерной мудрости, что полагают себя вправе никого ни о чем не спрашивать. Что ж, я уступаю им честь рассказать, почему ушел мой король и брат. Им есть о чем поведать.
Если у Келегорма есть хоть капля ума и чести, подумала Лютиэн, он сейчас попросит прощения и умолкнет.
Но ненависть к удачливому сопернику и радость о его падении пересилила все, что было в Келегорме доброго.
— Берен, — сказал он, и имя слетело с его уст как плевок. — Пришел сюда требовать помощи в разрешении своих сердечных дел. Ибо когда он сбежал из Дортониона, какими-то судьбами его занесло в Дориат, где он ухитрился добыть любовь принцессы Лютиэн Тинувиэль, но не сумел получить согласия ее отца на брак. Элу Тингол послал его за свадебным выкупом, за Сильмариллом, но, видимо, не подумал, что смертный втянет в это и Финрода.
Телкарон слегка покачнулся, словно получил удар.
— Так это правда, — сказал он. — Орки, не скрываясь, болтали об этом: за год и один день верной службы Моргот пожалует Берену, сыну Барахира, Сильмарилл. Свадебный выкуп за дочь Тингола… И цена крови короля Финрода…
Лютиэн не могла больше терпеть. Закусив губу, чтобы не крикнуть, она вскочила с высокого кресла и выбежала из зала.
И вот теперь она сидела на берегу, не зная, что ей делать и как жить дальше. Хуан время от времени поднимал голову и лизал ей руки, красные и бесчувственные от холодной воды. Она знала, что рано или поздно ее найдут, и потому не двигалась. Пусть они сами сделают свою работу…
— Лютиэн? — под обрыв спустился эльф из свиты Ородрета. — Король ищет тебя, королевна. Он желает поговорить с тобой наедине.
— Передайте ему, что я иду, — вздохнув, она поднялась. Хуан встряхнулся и зашагал следом.
Ородрет, когда она вошла, кивком удалил всех, показал рукой на стол, где было простое угощение — печенье и яблоки. Лютиэн села, взяла одно, но есть не стала, а только бездумно вертела в руках.
— Все не так просто, — сказал Ородрет после долгого молчания. — Телкарон признает, что не столько ловкость и удача помогли ему бежать, сколько попущение Саурона. Это значит, Саурон желает, чтобы мы знали, в какую беду попал Берен. И чтобы мы гадали мучительно, в какую беду он вверг моего брата…
— А что будет с ним? — спросила Лютиэн. Ородрет сразу понял, о ком она.
— Телкарон пожелал пребывать в Бар-эн-Бейрдд, покуда не отдохнет и не исцелится душой и телом. Финдуилас уехала туда… И его нужно расспросить еще… о многом.
Лютиэн вздохнула. Ородрет так и не решился сказать прямо: «о Берене».
— Я очень прошу тебя не принимать сейчас опрометчивых решений, — Ородрет встал перед креслом Лютиэн и взял ее за руки. — Будь спокойна и мужественна… Нет, лучше оставайся женщиной. Не поддавайся слабости мужчин: гневу.
— Ородрет, — прошептала она, сраженная внезапной догадкой. — Но ты знал, прежде чем начался совет… Ты откуда-то знал…
— Неделю назад ко мне приходили вестники из Бретиля. Лес гудит, как растревоженный улей. Саурон хорошо позаботился о том, чтобы пошли слухи…
Ородрет вздохнул и продолжил:
— Летом Берен собрал в Бретиле ватагу молодцов для весеннего наступления на Дортонион. Это они присылали ко мне вестников. Они отрекаются от своего князя и просят меня принять их под свою руку.
— И ты согласился?
— Ничего другого мне не остается. Они будут нужны. Чем бы ни стал Берен, отступать поздно — нужно довести до конца то, что они начали с моим братом… Послушай, что я скажу тебе. — Он откинулся в кресле, сложив руки перед грудью «домиком». — Берен и Финрод вышли в путь в последних днях нарбелет. Сейчас гиритрон. Если они в плену, то были схвачены в первые же дни своего пути — Саурону ведь мало заполучить Берена, он должен был еще и удостовериться в нем. Как он может положиться на того, кто так долго был его врагом?
— Если способы есть, то кому их и знать, как не ему, — горько проронила принцесса.
— Тогда горе всем нам, потому что Саурон знает и о Союзе Маэдроса, и о Бретильских Драконах, и о многом другом. Я не могу поверить, чтобы он заставил Берена служить себе и не заставил говорить.
— Но тогда Саурон должен что-то предпринять для предотвращения опасности.
— Верно. Либо отказаться от наступления на Хитлум и за одну зиму измыслить что-то иное. Либо следовать своему прежнему плану, усилив армию для охраны южных границ… Так или иначе, но перемещениями войск он выдаст себя. Меня же удивляет еще одно. Мой брат у него в плену — а о его судьбе ничего не слышно. Почему? Весть о его пленении или казни потрясла бы эльфов куда сильнее, чем весть о предательстве Берена. У всех еще жива память о расправе с Маэдросом…
— Расправа с Маэдросом сплотила нолдор, — возразила Лютиэн. — Вдруг он не хочет повторять ошибку своего господина.
— Он не повторил бы ее теперь. Ведь Финрод попал в плен только потому, что отправился вместе с Береном за Сильмариллом, а феаноринги так запугали народ в его городе, что эльдар предпочли предать своего короля. Сильмарилл расколет наш народ, а не сплотит его. Будь Финрод казнен из-за Камня, феанорингов бы изгнали из Нарогарда, и это привело бы к ссоре с Маэдросом, возможно, распался бы их с Фингоном союз… Объявив Финрода заложником, Саурон мог бы потребовать выкуп или отступное. Потянуть время, поторговаться… Почему он этого не делает? Я думал, и не нашел другого ответа, кроме как — он все-таки держит Финрода в заложниках, но только для Берена. Или — самое худшее, о чем мне не хочется и думать: он отослал Финрода в Ангбанд…
— А может, и то, и другое, — Лютиэн сжала кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354
— Почему? — спросила Финдуилас.
— Когда он ходил среди нас и выбирал людей, он не смотрел нам в глаза. Едва ли Тху сотворил бы подменыша, способного испытывать стыд.
Все молчали. Телкарон задал наконец вопрос, который давно хотел, но не решался задать.
— Государь Ородрет, сейчас ты должен спрашивать, а я отвечать, но нетерпение жжет мне нёбо. Я шел сюда, ожидая увидеть на этом троне Финрода Фелагунда. Где он и почему ты занимаешь его место?
Прежде чем Ородрет успел открыть рот, Келегорм вскочил и сказал:
— Король Фелагунд ушел отсюда этой весной. Ушел в сопровождении Берена, сына Барахира — и с тех пор его никто не видел живым.
— В мое время, если кто-то хотел говорить в совете, — он спрашивал позволения у короля, — не глядя в его сторону, проговорил Телкарон. — Или хотя бы ждал некоторое время, чтобы убедиться, что он ни у кого не перехватывает слово.
— Сыновья Феанора, — голос Ородрета был похож на раствор, которым вытравливают узор в металле: на вид — прозрачен и безобиден как вода, а на деле — жидкое пламя. — Настолько возвеличены в своей безмерной мудрости, что полагают себя вправе никого ни о чем не спрашивать. Что ж, я уступаю им честь рассказать, почему ушел мой король и брат. Им есть о чем поведать.
Если у Келегорма есть хоть капля ума и чести, подумала Лютиэн, он сейчас попросит прощения и умолкнет.
Но ненависть к удачливому сопернику и радость о его падении пересилила все, что было в Келегорме доброго.
— Берен, — сказал он, и имя слетело с его уст как плевок. — Пришел сюда требовать помощи в разрешении своих сердечных дел. Ибо когда он сбежал из Дортониона, какими-то судьбами его занесло в Дориат, где он ухитрился добыть любовь принцессы Лютиэн Тинувиэль, но не сумел получить согласия ее отца на брак. Элу Тингол послал его за свадебным выкупом, за Сильмариллом, но, видимо, не подумал, что смертный втянет в это и Финрода.
Телкарон слегка покачнулся, словно получил удар.
— Так это правда, — сказал он. — Орки, не скрываясь, болтали об этом: за год и один день верной службы Моргот пожалует Берену, сыну Барахира, Сильмарилл. Свадебный выкуп за дочь Тингола… И цена крови короля Финрода…
Лютиэн не могла больше терпеть. Закусив губу, чтобы не крикнуть, она вскочила с высокого кресла и выбежала из зала.
И вот теперь она сидела на берегу, не зная, что ей делать и как жить дальше. Хуан время от времени поднимал голову и лизал ей руки, красные и бесчувственные от холодной воды. Она знала, что рано или поздно ее найдут, и потому не двигалась. Пусть они сами сделают свою работу…
— Лютиэн? — под обрыв спустился эльф из свиты Ородрета. — Король ищет тебя, королевна. Он желает поговорить с тобой наедине.
— Передайте ему, что я иду, — вздохнув, она поднялась. Хуан встряхнулся и зашагал следом.
Ородрет, когда она вошла, кивком удалил всех, показал рукой на стол, где было простое угощение — печенье и яблоки. Лютиэн села, взяла одно, но есть не стала, а только бездумно вертела в руках.
— Все не так просто, — сказал Ородрет после долгого молчания. — Телкарон признает, что не столько ловкость и удача помогли ему бежать, сколько попущение Саурона. Это значит, Саурон желает, чтобы мы знали, в какую беду попал Берен. И чтобы мы гадали мучительно, в какую беду он вверг моего брата…
— А что будет с ним? — спросила Лютиэн. Ородрет сразу понял, о ком она.
— Телкарон пожелал пребывать в Бар-эн-Бейрдд, покуда не отдохнет и не исцелится душой и телом. Финдуилас уехала туда… И его нужно расспросить еще… о многом.
Лютиэн вздохнула. Ородрет так и не решился сказать прямо: «о Берене».
— Я очень прошу тебя не принимать сейчас опрометчивых решений, — Ородрет встал перед креслом Лютиэн и взял ее за руки. — Будь спокойна и мужественна… Нет, лучше оставайся женщиной. Не поддавайся слабости мужчин: гневу.
— Ородрет, — прошептала она, сраженная внезапной догадкой. — Но ты знал, прежде чем начался совет… Ты откуда-то знал…
— Неделю назад ко мне приходили вестники из Бретиля. Лес гудит, как растревоженный улей. Саурон хорошо позаботился о том, чтобы пошли слухи…
Ородрет вздохнул и продолжил:
— Летом Берен собрал в Бретиле ватагу молодцов для весеннего наступления на Дортонион. Это они присылали ко мне вестников. Они отрекаются от своего князя и просят меня принять их под свою руку.
— И ты согласился?
— Ничего другого мне не остается. Они будут нужны. Чем бы ни стал Берен, отступать поздно — нужно довести до конца то, что они начали с моим братом… Послушай, что я скажу тебе. — Он откинулся в кресле, сложив руки перед грудью «домиком». — Берен и Финрод вышли в путь в последних днях нарбелет. Сейчас гиритрон. Если они в плену, то были схвачены в первые же дни своего пути — Саурону ведь мало заполучить Берена, он должен был еще и удостовериться в нем. Как он может положиться на того, кто так долго был его врагом?
— Если способы есть, то кому их и знать, как не ему, — горько проронила принцесса.
— Тогда горе всем нам, потому что Саурон знает и о Союзе Маэдроса, и о Бретильских Драконах, и о многом другом. Я не могу поверить, чтобы он заставил Берена служить себе и не заставил говорить.
— Но тогда Саурон должен что-то предпринять для предотвращения опасности.
— Верно. Либо отказаться от наступления на Хитлум и за одну зиму измыслить что-то иное. Либо следовать своему прежнему плану, усилив армию для охраны южных границ… Так или иначе, но перемещениями войск он выдаст себя. Меня же удивляет еще одно. Мой брат у него в плену — а о его судьбе ничего не слышно. Почему? Весть о его пленении или казни потрясла бы эльфов куда сильнее, чем весть о предательстве Берена. У всех еще жива память о расправе с Маэдросом…
— Расправа с Маэдросом сплотила нолдор, — возразила Лютиэн. — Вдруг он не хочет повторять ошибку своего господина.
— Он не повторил бы ее теперь. Ведь Финрод попал в плен только потому, что отправился вместе с Береном за Сильмариллом, а феаноринги так запугали народ в его городе, что эльдар предпочли предать своего короля. Сильмарилл расколет наш народ, а не сплотит его. Будь Финрод казнен из-за Камня, феанорингов бы изгнали из Нарогарда, и это привело бы к ссоре с Маэдросом, возможно, распался бы их с Фингоном союз… Объявив Финрода заложником, Саурон мог бы потребовать выкуп или отступное. Потянуть время, поторговаться… Почему он этого не делает? Я думал, и не нашел другого ответа, кроме как — он все-таки держит Финрода в заложниках, но только для Берена. Или — самое худшее, о чем мне не хочется и думать: он отослал Финрода в Ангбанд…
— А может, и то, и другое, — Лютиэн сжала кулак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354