Но от этого лицо казалось каким-то более ярким, словно луна без обрамления облаков. Белый платок, покрывавший голову и плечи, отброшен был за спину, и точеная, стройная шея королевны была горда, как башня, и два серых глаза девы — как бдительные дозорные с луками наготове. И Хардинг перед этими глазами проглотил все ни к чему не обязывающие слова показного гостеприимства. А вырвалось из его уст то, чего он никак не думал и не желал сказать:
— Я не хотел!
Королевна молчала.
Хардинг вытер лоб (что за проклятая жара свалилась на Дортонион!), потом почесал под воротником, пытаясь оттянуть время, чтобы найти и собрать потерянные слова — но это не помогло: совсем другие слова шли горлом — неудержимо, как у отравленного идет рвота или у раненого — кровь:
— Что я еще мог сделать? Сказать — «Иди с миром, а я сохраню для тебя твой престол»? К чему его хранить и для кого — если его не убьет Моргот, это сделают феаноринги!
Лютиэн молчала. Ее каменное спокойствие и неподвижность — руки сложены перед животом, голова вскинута и ни одна складка на платье не шелохнется! — язвили его сильнее, чем самая дерзкая речь.
— Он же думает только о себе! Кому еще, кроме него, нужен этот Сильмарилл? Разве ты и так не пришла сюда за ним? Если бы он подождал еще несколько дней, вы были бы вместе — ведь так?
Эльфийская дева молчала.
— Значит, не так, — рот Хардинга дернулся в кривой усмешке. — Значит, это твоя воля обрекла его на смерть. А о нас ты не подумала. Вы никогда о нас не думали — там, за своим зачарованным Поясом…
Он не выдержал, вскочил с кресла и прошелся взад-вперед, обойдя Лютиэн, но стараясь при этом не смотреть на нее. Наконец остановился у окна, развернулся и почти что выкрикнул:
— Если он и имел власть — то лишь потому что народ доверил ее роду Беора! Но он первым предал свой народ! Чего ради? Что такого он знал или слышал, чего мы не знали и не слышали? Голос из темноты? Это сказки старой Андрет! Я не знаю, верит он в них сам или просто обманывает всех нас. Наверное, верит, если отважился на вражду с сыновьями Феанора! Что нам оставалось делать? Они приютили нас в годы бедствий, а знаешь, кто хуже убийцы и вора? Предающий своего благодетеля! Кто осудит меня за то, что я сохранил благодетелю верность? Чей язык повернется?
Лютиэн молчала.
— Не смотри на меня так! — вспыхнул Роуэн. — Я… Я все что мог сделал! Думаешь, я не уговаривал его? Думаешь, я его выпер, чтобы забрать княжество? Ошибаешься — я даром ничего этого не хотел, я разве что в ногах у него не валялся, чтобы он перестал валять дурака, остался здесь и заключил союз с сыновьями Феанора! Я… я проклял его…
Снова слезы вскипели на глазах Хардинга, и он не смог их удержать. Отвернулся к окну, чтобы никто не видел этих слез.
— Я хотел остановить его. Думал — он испугается проклятия… Ты не понимаешь, как это страшно — когда место за тобой посыпают солью… Ты никогда не можешь вернуться… Я думал — это удержит его. Он же любит Дортонион. Не меньше, чем тебя, королевна. Теперь… Теперь он не вернется больше. О, что же я наделал!
Он развернулся, резко вытирая глаза рукавом — и увидел, что нет эльфийской девы и исчез Нимрос. Хардинг снова бросился к окну — и увидел, как эти двое сбегают по крыльцу и садятся в седло.
— Его кровь на нем самом! — последнее, что крикнул он Тинувиэль. — Я невиновен! Скажи, что я невиновен!
Огромный пес с облачно-серой спиной и белыми боками, вскочил и понесся впереди коней, задавая им скорость хода…
* * *
— Страшное место… — прошептал Нимрос.
Ветер с холмов, текущий в ненасытную глотку Анфауглит, дул ему в спину, и лицо было окутано волосами, как тучей.
— Как я отпущу тебя туда одну… — бард повернулся к ней, сжал рукой рукоять меча, потом с усилием выпрямил пальцы. — Бесполезно. Этого демона не одолеть ни мечом, ни заклятием. Тут земля и небо стали орудием убийства. Неужели ты все еще думаешь, что он там, а не скрывается где-то в горах от феанорингов, как скрывался от орков?
— Он там, я уверена, — Лютиэн прищурилась на плывущий горизонт. — И у меня очень мало времени. Так мало, что мне страшно.
— Но ты не берешь ни пищи, ни воды, — Нимрос провел языком по пересохшим губам. — А там лиги и лиги пекла… Дождись хотя бы ночи!
— Нет смысла ждать ночи, Нимрос. Некогда искать пищу и воду. Мы с Хуаном помчимся быстро, так быстро, что ни один всадник не угонится за нами. Он — пес из стаи Оромэ, а я… я — это я.
С этими словами она развернула черный плащ Тхурингвэтиль.
Нимросу стало холодно среди летней жары.
— Достань из вьюка волчью шкуру, что подарили мне люди Хитлума, — приказала Лютиэн.
Пальцы юного беоринга дрожали, когда он развязывал вьюк. Черная шкура тяжело легла на руки.
— Набрось ее на Хуана, — попросила королевна. — Бери коней и скачи прочь. Скачи, не оглядываясь. Я не хочу, чтобы ты видел.
— Да, — он расстелил и расправил шкуру на широкой спине валинорского пса. Тот глухо зарычал, как ворчит человек, вынужденный мириться с чем-то омерзительным ему, когда череп волка лег на его голову. — Да, госпожа моя…
Лютиэн сняла с себя верхнее платье, оставшись только в нижнем, из тонкого голубого льна, и набросила на себя два плаща — свой, чародейский, а сверху — плащ оборотнихи. Нимрос, все такой же растерянный, взял верхнюю одежду из ее рук и покорно подставил лоб для поцелуя.
— Теперь уходи, — кивнула Лютиэн, когда он уложил ее платье во вьюк и склонил голову, прижимая руку к груди. — И не смотри назад. Что бы ни услышал, не смотри.
Порывы ветра стали сильнее, когда Нимрос отъехал дальше меж холмов. Пыль заставила его зажмуриться. Он посмотрел вправо — и увидел на западе, над горами Хитлума, грозовую тучу. Она громоздилась в небе чудовищной стеной, немая и грозная, как войско, ждущее приказа к наступлению. Сколько Нимрос ни вглядывался — она не двигалась, и солнце стояло высоко, так что туча еще не застила его — но от одного лишь ее присутствия там, вдали, на весь мир словно бы наползла тень. Ни единого просвета не было в прочных бастионах облаков, и когда она двинется — а она двинется, подумал Нимрос, когда Анфауглит раскалится вовсю и ветры подуют на нее со всех сторон — то под ней будет темно как ночью.
Жуткий вой, начавшийся глубоко в чьей-то исполинской утробе, набравший силу в мощной глотке и рванувшийся из нее, как из боевого рога, раскатился в холмах — и, словно отвечая ему, поднялся ветер и на миг забил Нимросу дыхание. Кони захрапели и попятились в ужасе, но Нимрос сдержал своего коня, натянув узду и покрепче сжал поводья коня Лютиэн.
— Мы не оглянемся, славные мои, и не повернем, — прошептал он, лишившись голоса от страха. — Вперед, милые, вперед!
Лошади повиновались не сразу, шарахались назад и в стороны — но тут другой звук рассек плотный гул ветра в холмах и подстегнул коней верней бича:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354
— Я не хотел!
Королевна молчала.
Хардинг вытер лоб (что за проклятая жара свалилась на Дортонион!), потом почесал под воротником, пытаясь оттянуть время, чтобы найти и собрать потерянные слова — но это не помогло: совсем другие слова шли горлом — неудержимо, как у отравленного идет рвота или у раненого — кровь:
— Что я еще мог сделать? Сказать — «Иди с миром, а я сохраню для тебя твой престол»? К чему его хранить и для кого — если его не убьет Моргот, это сделают феаноринги!
Лютиэн молчала. Ее каменное спокойствие и неподвижность — руки сложены перед животом, голова вскинута и ни одна складка на платье не шелохнется! — язвили его сильнее, чем самая дерзкая речь.
— Он же думает только о себе! Кому еще, кроме него, нужен этот Сильмарилл? Разве ты и так не пришла сюда за ним? Если бы он подождал еще несколько дней, вы были бы вместе — ведь так?
Эльфийская дева молчала.
— Значит, не так, — рот Хардинга дернулся в кривой усмешке. — Значит, это твоя воля обрекла его на смерть. А о нас ты не подумала. Вы никогда о нас не думали — там, за своим зачарованным Поясом…
Он не выдержал, вскочил с кресла и прошелся взад-вперед, обойдя Лютиэн, но стараясь при этом не смотреть на нее. Наконец остановился у окна, развернулся и почти что выкрикнул:
— Если он и имел власть — то лишь потому что народ доверил ее роду Беора! Но он первым предал свой народ! Чего ради? Что такого он знал или слышал, чего мы не знали и не слышали? Голос из темноты? Это сказки старой Андрет! Я не знаю, верит он в них сам или просто обманывает всех нас. Наверное, верит, если отважился на вражду с сыновьями Феанора! Что нам оставалось делать? Они приютили нас в годы бедствий, а знаешь, кто хуже убийцы и вора? Предающий своего благодетеля! Кто осудит меня за то, что я сохранил благодетелю верность? Чей язык повернется?
Лютиэн молчала.
— Не смотри на меня так! — вспыхнул Роуэн. — Я… Я все что мог сделал! Думаешь, я не уговаривал его? Думаешь, я его выпер, чтобы забрать княжество? Ошибаешься — я даром ничего этого не хотел, я разве что в ногах у него не валялся, чтобы он перестал валять дурака, остался здесь и заключил союз с сыновьями Феанора! Я… я проклял его…
Снова слезы вскипели на глазах Хардинга, и он не смог их удержать. Отвернулся к окну, чтобы никто не видел этих слез.
— Я хотел остановить его. Думал — он испугается проклятия… Ты не понимаешь, как это страшно — когда место за тобой посыпают солью… Ты никогда не можешь вернуться… Я думал — это удержит его. Он же любит Дортонион. Не меньше, чем тебя, королевна. Теперь… Теперь он не вернется больше. О, что же я наделал!
Он развернулся, резко вытирая глаза рукавом — и увидел, что нет эльфийской девы и исчез Нимрос. Хардинг снова бросился к окну — и увидел, как эти двое сбегают по крыльцу и садятся в седло.
— Его кровь на нем самом! — последнее, что крикнул он Тинувиэль. — Я невиновен! Скажи, что я невиновен!
Огромный пес с облачно-серой спиной и белыми боками, вскочил и понесся впереди коней, задавая им скорость хода…
* * *
— Страшное место… — прошептал Нимрос.
Ветер с холмов, текущий в ненасытную глотку Анфауглит, дул ему в спину, и лицо было окутано волосами, как тучей.
— Как я отпущу тебя туда одну… — бард повернулся к ней, сжал рукой рукоять меча, потом с усилием выпрямил пальцы. — Бесполезно. Этого демона не одолеть ни мечом, ни заклятием. Тут земля и небо стали орудием убийства. Неужели ты все еще думаешь, что он там, а не скрывается где-то в горах от феанорингов, как скрывался от орков?
— Он там, я уверена, — Лютиэн прищурилась на плывущий горизонт. — И у меня очень мало времени. Так мало, что мне страшно.
— Но ты не берешь ни пищи, ни воды, — Нимрос провел языком по пересохшим губам. — А там лиги и лиги пекла… Дождись хотя бы ночи!
— Нет смысла ждать ночи, Нимрос. Некогда искать пищу и воду. Мы с Хуаном помчимся быстро, так быстро, что ни один всадник не угонится за нами. Он — пес из стаи Оромэ, а я… я — это я.
С этими словами она развернула черный плащ Тхурингвэтиль.
Нимросу стало холодно среди летней жары.
— Достань из вьюка волчью шкуру, что подарили мне люди Хитлума, — приказала Лютиэн.
Пальцы юного беоринга дрожали, когда он развязывал вьюк. Черная шкура тяжело легла на руки.
— Набрось ее на Хуана, — попросила королевна. — Бери коней и скачи прочь. Скачи, не оглядываясь. Я не хочу, чтобы ты видел.
— Да, — он расстелил и расправил шкуру на широкой спине валинорского пса. Тот глухо зарычал, как ворчит человек, вынужденный мириться с чем-то омерзительным ему, когда череп волка лег на его голову. — Да, госпожа моя…
Лютиэн сняла с себя верхнее платье, оставшись только в нижнем, из тонкого голубого льна, и набросила на себя два плаща — свой, чародейский, а сверху — плащ оборотнихи. Нимрос, все такой же растерянный, взял верхнюю одежду из ее рук и покорно подставил лоб для поцелуя.
— Теперь уходи, — кивнула Лютиэн, когда он уложил ее платье во вьюк и склонил голову, прижимая руку к груди. — И не смотри назад. Что бы ни услышал, не смотри.
Порывы ветра стали сильнее, когда Нимрос отъехал дальше меж холмов. Пыль заставила его зажмуриться. Он посмотрел вправо — и увидел на западе, над горами Хитлума, грозовую тучу. Она громоздилась в небе чудовищной стеной, немая и грозная, как войско, ждущее приказа к наступлению. Сколько Нимрос ни вглядывался — она не двигалась, и солнце стояло высоко, так что туча еще не застила его — но от одного лишь ее присутствия там, вдали, на весь мир словно бы наползла тень. Ни единого просвета не было в прочных бастионах облаков, и когда она двинется — а она двинется, подумал Нимрос, когда Анфауглит раскалится вовсю и ветры подуют на нее со всех сторон — то под ней будет темно как ночью.
Жуткий вой, начавшийся глубоко в чьей-то исполинской утробе, набравший силу в мощной глотке и рванувшийся из нее, как из боевого рога, раскатился в холмах — и, словно отвечая ему, поднялся ветер и на миг забил Нимросу дыхание. Кони захрапели и попятились в ужасе, но Нимрос сдержал своего коня, натянув узду и покрепче сжал поводья коня Лютиэн.
— Мы не оглянемся, славные мои, и не повернем, — прошептал он, лишившись голоса от страха. — Вперед, милые, вперед!
Лошади повиновались не сразу, шарахались назад и в стороны — но тут другой звук рассек плотный гул ветра в холмах и подстегнул коней верней бича:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354