Они были готовы на любые действия, только бы уничтожить источник своих страхов. Советники тогдашнего правителя Итарры наняли тех, кто согласился перегородить дамбой реку Севернир. Ее решили направить по новому руслу. Через Скайшельские горы прорыли длинный канал. С тех пор Севернир впадает в Эльтаирский залив.
— Удивительно, сколько сил они потратили из-за дурацкого предрассудка, — высказал свое мнение Лизаэр.
Асандир ответил не сразу. Некоторое время он ехал молча, и молчание мага начало настораживать. Наконец он сказал:
— Пока здешние холмы пустынны, паравианцы ни за что сюда не вернутся. Как видишь, горожане добились желаемого.
Промозглый день быстро перешел в такой же промозглый вечер. Асандир и его спутники избрали местом ночлега пещеру, образованную нагромождением треснувших валунов. Только в самом ее конце нашелся сухой пятачок, где и развели огонь. Дакар принялся жарить кроликов, пойманных под вечер Аритоном и Лизаэром. Асандир отыскал съедобные травы, и к запаху сырой земли и лошадиного пота добавился дразнящий аромат жаркого.
Лизаэр выбрал себе местечко между лениво текущим ручейком и бодро стучащими дождевыми каплями и уселся там. Он снял рубашку, набросив на плечи плащ. Вооружившись иглой и ниткой, обнаруженными среди припасов, принц с головой ушел в зашивание рукава, который распорол о куст шиповника. Безумный Пророк следил за его трудами. Предвкушая ужин из свежего мяса, Дакар находился в приподнятом настроении.
— Эти рюши, которые ты мастеришь у себя на рукаве, больше сгодились бы для какой-нибудь портовой девки, — сказал он с нескрываемой язвительностью.
Смущенный результатами своих усилий и привыкший к тому, что шитье — это удел женщин, Лизаэр натянуто рассмеялся:
— Если эти, как ты их назвал, рюши уберегут меня от холода, то мне все равно, на кого я буду похож.
Дакар зачерпнул ложку соуса на пробу, облизал губы и опять принялся помешивать в котле черпаком.
— Не лепи стежки так плотно. И так видно, что тебя это занятие бесит.
Не находя ответных слов, Лизаэр обрадовался, когда в разговор вмешался Аритон.
— Не злорадствуй, — посоветовал он Безумному Пророку. — Принцы не могут позволить себе носить рваную или протершуюся до дыр одежду.
Это был неприкрытый намек на видавший виды плащ Дакара. Пророк промолчал, зло сверкая на братьев глазами.
— Если ты ничего не имеешь против парусного шва, я могу помочь, — сказал Аритон, обращаясь к брату.
Обрадованный Лизаэр послушно отдал ему иголку и рубашку. Наверное, благодарность, какую он сейчас испытывал к Аритону, была способна растопить самое ледяное сердце. Дакару он сказал без всякой злобы:
— Ну что, Фаленит опять оставил тебя в дураках? Помнится, кто-то обещал, что после Альтейнской башни Аритон покажет характер. Сдается мне, что ты изобрел эту лживую уловку, боясь, как бы тебе не влетело за свою выходку, когда ты вломился нас будить.
Пыл Дакара сразу же угас. Не склонный сознаваться, что это его предсказание не сбылось, он навис над котлом, точно нахохлившаяся клуша.
— Подожди, — процедил он сквозь зубы, поглядывая исподлобья на улыбающегося светловолосого принца. — Посмотрим, что твой братец запоет, когда мы доберемся до Итамона.
На шестой день пути холмы Даон Рамона преобразились: теперь вместо валунов их вершины густо покрывал вереск. Долины, изобилующие высохшими оврагами и голыми ветвями кустарников, наполнял еще более густой туман, сильнее, чем прежде, ограничивающий видимость. Возможно, когда-то с этих холмов открывался захватывающий вид, но Деш-Тир окрасил все в мрачные серые тона. Только ветры продолжали дуть все с той же неугомонностью, став еще холоднее. Лошади оставляли лигу за лигой, но путники по-прежнему видели лишь оленей, шкуры которых были серыми Подстать цветовой гамме этих мест. В тумане мелькали тени, иногда доносились хриплые крики ястребов, высматривающих добычу.
Лошади отощали, ибо бурая трава была им не по вкусу, и их приходилось кормить зерном. Лизаэр уже с трудом переносил оленину, но ни словом не обмолвился об этом своему брату, который делил время, свободное от седла, между охотой и лирантой. Дакар, как обычно, тяжело переживал вынужденную трезвость и при каждом удобном случае начинал сетовать на отсутствие эля.
Асандир почти не вступал в разговоры, став опять неприступным, как скала.
Чем меньше лиг отделяло их от сердца Даон Рамона, тем реже Асандир подтрунивал над своим учеником. Для Лизаэра это было недобрым знаком. От его внимания не укрылось, что с определенного момента нытье и сетования Безумного Пророка прекратились. Став более восприимчивым к мелочам и оттенкам, Лизаэр следил, не появится ли что-то, что повлияет и на Аритона, приведя его в замешательство.
Но уже выпал снег, и день начал понемногу прибывать, а Аритон так и не оправдывал опасений Дакара и не впадал в мрачное настроение. Повелитель Теней дружелюбным тоном задавал вопросы Асандиру и часами разглядывал стволы деревьев, покрытые ледяной коркой. Он смотрел на заиндевелые кусты и белые склоны холмов так, словно перед его магическим взором разворачивались чудеса.
— Риатанцы, — шепнул однажды Аритон, поймав недоуменный взгляд Лизаэра. — Когда-то они скакали по этим холмам и на цветущих лугах рождали потомство. Даже сейчас можно уловить отблеск тайны, связанной с ними.
Удивленный таким ответом, Лизаэр долго и пристально всматривался в окрестности. Нежданная оттепель превратила дорогу в слякотное месиво. По склонам текли ручейки, чем-то похожие на обрывки старой мокрой пеньки. Куда ни посмотришь — везде все тот же серый пейзаж и никаких следов человеческого жилья.
Дакар, сидевший на козлах повозки, вытянул пятнистую кобылу поводьями по мокрой спине и заставил ее двигаться вровень с гнедым конем Лизаэра. Похожий из-за намокшей одежды на огромный кочан капусты, пророк презрительно усмехнулся и, перекрывая грохот колес, сказал:
— Смотри не глазами. Постарайся это ощутить.
— Что именно? — спросил Лизаэр, перестав скрывать досаду. — Каждое утро я просыпаюсь с ощущением, что чьи-то глаза уставлены мне в спину. Вечером, стоит мне отойти на шаг от костра, меня пробирает холод, никак не связанный ни с ветром, ни с морозом. Мне пусто и неуютно в этих местах, вот и все.
— То-то и оно. — Дакар надул щеки и самодовольно усмехнулся. — Асандир с Аритоном наслаждаются картинами прошлого, когда в этой глухомани была совсем другая жизнь. Но ты, подозреваю, как и я, предпочел бы сейчас сидеть в людной таверне за кружкой эля.
Нельзя сказать, чтобы Лизаэр до конца разделял чувства Дакара, но сейчас он действительно обрадовался бы встрече с любыми людьми — только бы избавиться от воспоминаний, терзавших его душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
— Удивительно, сколько сил они потратили из-за дурацкого предрассудка, — высказал свое мнение Лизаэр.
Асандир ответил не сразу. Некоторое время он ехал молча, и молчание мага начало настораживать. Наконец он сказал:
— Пока здешние холмы пустынны, паравианцы ни за что сюда не вернутся. Как видишь, горожане добились желаемого.
Промозглый день быстро перешел в такой же промозглый вечер. Асандир и его спутники избрали местом ночлега пещеру, образованную нагромождением треснувших валунов. Только в самом ее конце нашелся сухой пятачок, где и развели огонь. Дакар принялся жарить кроликов, пойманных под вечер Аритоном и Лизаэром. Асандир отыскал съедобные травы, и к запаху сырой земли и лошадиного пота добавился дразнящий аромат жаркого.
Лизаэр выбрал себе местечко между лениво текущим ручейком и бодро стучащими дождевыми каплями и уселся там. Он снял рубашку, набросив на плечи плащ. Вооружившись иглой и ниткой, обнаруженными среди припасов, принц с головой ушел в зашивание рукава, который распорол о куст шиповника. Безумный Пророк следил за его трудами. Предвкушая ужин из свежего мяса, Дакар находился в приподнятом настроении.
— Эти рюши, которые ты мастеришь у себя на рукаве, больше сгодились бы для какой-нибудь портовой девки, — сказал он с нескрываемой язвительностью.
Смущенный результатами своих усилий и привыкший к тому, что шитье — это удел женщин, Лизаэр натянуто рассмеялся:
— Если эти, как ты их назвал, рюши уберегут меня от холода, то мне все равно, на кого я буду похож.
Дакар зачерпнул ложку соуса на пробу, облизал губы и опять принялся помешивать в котле черпаком.
— Не лепи стежки так плотно. И так видно, что тебя это занятие бесит.
Не находя ответных слов, Лизаэр обрадовался, когда в разговор вмешался Аритон.
— Не злорадствуй, — посоветовал он Безумному Пророку. — Принцы не могут позволить себе носить рваную или протершуюся до дыр одежду.
Это был неприкрытый намек на видавший виды плащ Дакара. Пророк промолчал, зло сверкая на братьев глазами.
— Если ты ничего не имеешь против парусного шва, я могу помочь, — сказал Аритон, обращаясь к брату.
Обрадованный Лизаэр послушно отдал ему иголку и рубашку. Наверное, благодарность, какую он сейчас испытывал к Аритону, была способна растопить самое ледяное сердце. Дакару он сказал без всякой злобы:
— Ну что, Фаленит опять оставил тебя в дураках? Помнится, кто-то обещал, что после Альтейнской башни Аритон покажет характер. Сдается мне, что ты изобрел эту лживую уловку, боясь, как бы тебе не влетело за свою выходку, когда ты вломился нас будить.
Пыл Дакара сразу же угас. Не склонный сознаваться, что это его предсказание не сбылось, он навис над котлом, точно нахохлившаяся клуша.
— Подожди, — процедил он сквозь зубы, поглядывая исподлобья на улыбающегося светловолосого принца. — Посмотрим, что твой братец запоет, когда мы доберемся до Итамона.
На шестой день пути холмы Даон Рамона преобразились: теперь вместо валунов их вершины густо покрывал вереск. Долины, изобилующие высохшими оврагами и голыми ветвями кустарников, наполнял еще более густой туман, сильнее, чем прежде, ограничивающий видимость. Возможно, когда-то с этих холмов открывался захватывающий вид, но Деш-Тир окрасил все в мрачные серые тона. Только ветры продолжали дуть все с той же неугомонностью, став еще холоднее. Лошади оставляли лигу за лигой, но путники по-прежнему видели лишь оленей, шкуры которых были серыми Подстать цветовой гамме этих мест. В тумане мелькали тени, иногда доносились хриплые крики ястребов, высматривающих добычу.
Лошади отощали, ибо бурая трава была им не по вкусу, и их приходилось кормить зерном. Лизаэр уже с трудом переносил оленину, но ни словом не обмолвился об этом своему брату, который делил время, свободное от седла, между охотой и лирантой. Дакар, как обычно, тяжело переживал вынужденную трезвость и при каждом удобном случае начинал сетовать на отсутствие эля.
Асандир почти не вступал в разговоры, став опять неприступным, как скала.
Чем меньше лиг отделяло их от сердца Даон Рамона, тем реже Асандир подтрунивал над своим учеником. Для Лизаэра это было недобрым знаком. От его внимания не укрылось, что с определенного момента нытье и сетования Безумного Пророка прекратились. Став более восприимчивым к мелочам и оттенкам, Лизаэр следил, не появится ли что-то, что повлияет и на Аритона, приведя его в замешательство.
Но уже выпал снег, и день начал понемногу прибывать, а Аритон так и не оправдывал опасений Дакара и не впадал в мрачное настроение. Повелитель Теней дружелюбным тоном задавал вопросы Асандиру и часами разглядывал стволы деревьев, покрытые ледяной коркой. Он смотрел на заиндевелые кусты и белые склоны холмов так, словно перед его магическим взором разворачивались чудеса.
— Риатанцы, — шепнул однажды Аритон, поймав недоуменный взгляд Лизаэра. — Когда-то они скакали по этим холмам и на цветущих лугах рождали потомство. Даже сейчас можно уловить отблеск тайны, связанной с ними.
Удивленный таким ответом, Лизаэр долго и пристально всматривался в окрестности. Нежданная оттепель превратила дорогу в слякотное месиво. По склонам текли ручейки, чем-то похожие на обрывки старой мокрой пеньки. Куда ни посмотришь — везде все тот же серый пейзаж и никаких следов человеческого жилья.
Дакар, сидевший на козлах повозки, вытянул пятнистую кобылу поводьями по мокрой спине и заставил ее двигаться вровень с гнедым конем Лизаэра. Похожий из-за намокшей одежды на огромный кочан капусты, пророк презрительно усмехнулся и, перекрывая грохот колес, сказал:
— Смотри не глазами. Постарайся это ощутить.
— Что именно? — спросил Лизаэр, перестав скрывать досаду. — Каждое утро я просыпаюсь с ощущением, что чьи-то глаза уставлены мне в спину. Вечером, стоит мне отойти на шаг от костра, меня пробирает холод, никак не связанный ни с ветром, ни с морозом. Мне пусто и неуютно в этих местах, вот и все.
— То-то и оно. — Дакар надул щеки и самодовольно усмехнулся. — Асандир с Аритоном наслаждаются картинами прошлого, когда в этой глухомани была совсем другая жизнь. Но ты, подозреваю, как и я, предпочел бы сейчас сидеть в людной таверне за кружкой эля.
Нельзя сказать, чтобы Лизаэр до конца разделял чувства Дакара, но сейчас он действительно обрадовался бы встрече с любыми людьми — только бы избавиться от воспоминаний, терзавших его душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227