В любой момент любая из тысяч не принятых во внимание мелочей могла привести к кровавым стычкам на улицах и всеобщей панике. Жители Итарры были далеки от безмятежного ликования. Толпа чувствовала надвигающееся безвластие. По улицам слонялись только беднота да недовольные правлением Морфета. Благоразумные горожане, испытывающие понятный ужас, поспешили надежно запереться в своих домах. Содружество находилось в затруднительном положении. Маги не могли поспеть повсюду. Невзирая на формальное отречение наместника от власти, Диган продолжал принимать донесения.
Гильдии воспользовались смутным временем для очередного сведения счетов, которое сейчас не требовало особой дипломатии. Уже пятеро горожан из благородных семейств пали от рук неизвестных убийц. Асандир как мог оберегал ростовщика, который подкупами удерживал от бунта чернь, возмущенную требованием городской казны платить подати. Трайт, находившийся в помещении южного арсенала, противостоял посланцам Гнадсога, требовавшим оружия. Тем временем Аритон, по-прежнему недосягаемый для всех трех гильдий наемных убийц, примерял сапоги, которые шил ему на коронацию самый модный сапожник Итарры. Надо ли говорить, что Харадмон и Люэйн постоянно оберегали его высочество?
Прежде чем успел затвердеть сургуч на печатях постановлений государственного совета о признании власти Фаленита, его высочество во всем своем великолепии появился перед зданием, где заседали гильдии, и вслух прочел королевскую хартию Ратана. На этот раз церемония была обставлена с такой пышностью, что итарранская знать почувствовала себя кучкой оборванцев в лохмотьях.
После этого все разговоры, сплетни и слухи в Итарре были только о предстоящей коронации.
Единственным, кого предстоящее событие угнетало еще сильнее, чем наместника и главнокомандующего, был сам Аритон Фаленский. Выставленный на обозрение толпы, он добросовестно сыграл свою роль, подобно бродячему музыканту, забавляющему посетителей шумной таверны. Беднота взирала на него как на спасителя, торговые гильдии не скрывали злобы и ненависти. Празднество, начавшееся вслед за официальной церемонией, далось Аритону намного труднее. Облаченный в одежду зеленого цвета, с черным плащом, на котором серебром был вышит династический герб Фаленитов, он чувствовал себя крайне неуютно среди верхушки торговой знати, следовавшей мимолетным капризам моды. Изысканное угощение и дорогие вина не могли отвлечь этих людей от новейшего развлечения — утонченного издевательства над наследным принцем. Самые обыкновенные любезности — и те были отравлены злопыхательством. И хотя кое-кто из знатных дам пытался снискать расположение принца, их коварный ум постоянно выискивал в Аритоне слабые стороны, которые можно было бы обратить себе на пользу.
В этом городе дети с ранних лет привыкали выбирать товарищей по играм сообразно положению и значимости их родителей. В гости друг к другу они ходили не иначе как с твердым родительским наставлением слушать и запоминать все разговоры взрослых.
Аритон чувствовал себя очень неуютно, словно бродячий кот, оказавшийся под проливным дождем и безуспешно пытающийся найти хоть какое-нибудь пристанище.
Ему было тошно среди этих позолоченных, с перламутровой инкрустацией столов. Роскошные сапоги словно обручами сдавливали ноги. Аритону больше всего хотелось надеть старую обувь и незаметно убраться отсюда. Спасибо Лизаэру, который всячески поддерживал брата. Он умело отражал выпады гостей, обращая их колкие слова в беззлобные шутки, вызывающие смех. Будучи менее искушенным в дипломатии, Аритон прятал раздражение за обтекаемыми учтивыми фразами. Он старался избегать оскорбительных выпадов в свой адрес, все время перемещаясь по залу. Он не доверял этим людям, а потому предпочитал вслушиваться в разговоры, которые велись у него за спиной. Обостренное чутье преследуемого, зверя позволяло ему находить слабые стороны у противников. Аритон знал, что даже в нескрываемой враждебности Дигана есть бреши, и он мог бы пробить и презрение главнокомандующего, и откровенное недоверие к себе. Но здешняя политика требовала постоянной лжи и лести, а это претило Аритону, как претили его тонкому музыкальному слуху фальшивые ноты.
В Картане хотя бы не было этой отвратительной тяги к роскоши. Там понимали, что пиратство — бесчестное занятие, и не пытались придать разбою благопристойный облик.
— Не очень-то хорошо вы выглядите, — прошептал Аритону на ухо женский голос — Вам нездоровится?
Он обернулся и увидел рыжеволосую сестру Дигана, умевшую одним взглядом сводить мужчин с ума. За томными манерами угадывалась змея, постоянно готовая ужалить.
Аритон наклонил к ней увенчанную серебряным обручем голову и предложил руку.
— Наверное, это от избытка всяких вкусностей, — сказал он. — Ваши повара превзошли себя. Не желаете ли потанцевать?
Она взяла его за руку и вдруг сдвинула тонкие изогнутые брови. Впрочем, через мгновение выражение ее лица стало прежним; просто она не ожидала, что у наследного принца могут быть мозолистые руки. Чуть прищуренные глаза показывали, что о сделанном открытии будет сообщено брату. Диган узнает: при внешней хрупкости Аритона его рукам привычно владеть мечом.
— Я нахожу разговоры более интересными, нежели танцы, — сказала сестра главнокомандующего.
— Какое досадное несовпадение. А я от бесконечных разговоров просто схожу с ума, — признался Аритон, лицо которого вновь стало каменным. — Для искусной беседы с дамой мне недостает ума и обаяния моего брата.
Аритон мягко, но решительно подвел ее к Лизаэру. Тому пришлось оторваться от разговора с двумя сановниками, и он сделал это с таким учтивым изяществом, что Повелитель Теней откровенно позавидовал ему.
— Позволь представить тебе госпожу Талиту, сестру главнокомандующего Дигана, — произнес с затаенной усмешкой Аритон.
Впрочем, желание посмеяться сразу же пропало, когда он увидел лицо Лизаэра.
Да, эта женщина действительно умела вышибать все мысли из мужской головы.
— Позвольте представиться: Лизаэр Илессидский.
— Диган упоминал о вас, — с холодной вежливостью сказала Талита.
Она быстро повернула голову, но Аритона рядом уже не было. Он с проворством ийята растворился в толпе. На этот раз Талита не стала скрывать раздражения. Наследный принц сумел нанести ей удар прежде, чем она сообразила, что с ним ее испытанные методы не действуют. Однако если бы она, позабыв про достоинство, последовала за ним, то лишь выставила бы на всеобщее обозрение свою уязвленную гордость. При таком наряде, какой был на Аритоне, никому не удалось бы исчезнуть в мгновение ока. Скорее всего, слухи о том, что он маг, были правдивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
Гильдии воспользовались смутным временем для очередного сведения счетов, которое сейчас не требовало особой дипломатии. Уже пятеро горожан из благородных семейств пали от рук неизвестных убийц. Асандир как мог оберегал ростовщика, который подкупами удерживал от бунта чернь, возмущенную требованием городской казны платить подати. Трайт, находившийся в помещении южного арсенала, противостоял посланцам Гнадсога, требовавшим оружия. Тем временем Аритон, по-прежнему недосягаемый для всех трех гильдий наемных убийц, примерял сапоги, которые шил ему на коронацию самый модный сапожник Итарры. Надо ли говорить, что Харадмон и Люэйн постоянно оберегали его высочество?
Прежде чем успел затвердеть сургуч на печатях постановлений государственного совета о признании власти Фаленита, его высочество во всем своем великолепии появился перед зданием, где заседали гильдии, и вслух прочел королевскую хартию Ратана. На этот раз церемония была обставлена с такой пышностью, что итарранская знать почувствовала себя кучкой оборванцев в лохмотьях.
После этого все разговоры, сплетни и слухи в Итарре были только о предстоящей коронации.
Единственным, кого предстоящее событие угнетало еще сильнее, чем наместника и главнокомандующего, был сам Аритон Фаленский. Выставленный на обозрение толпы, он добросовестно сыграл свою роль, подобно бродячему музыканту, забавляющему посетителей шумной таверны. Беднота взирала на него как на спасителя, торговые гильдии не скрывали злобы и ненависти. Празднество, начавшееся вслед за официальной церемонией, далось Аритону намного труднее. Облаченный в одежду зеленого цвета, с черным плащом, на котором серебром был вышит династический герб Фаленитов, он чувствовал себя крайне неуютно среди верхушки торговой знати, следовавшей мимолетным капризам моды. Изысканное угощение и дорогие вина не могли отвлечь этих людей от новейшего развлечения — утонченного издевательства над наследным принцем. Самые обыкновенные любезности — и те были отравлены злопыхательством. И хотя кое-кто из знатных дам пытался снискать расположение принца, их коварный ум постоянно выискивал в Аритоне слабые стороны, которые можно было бы обратить себе на пользу.
В этом городе дети с ранних лет привыкали выбирать товарищей по играм сообразно положению и значимости их родителей. В гости друг к другу они ходили не иначе как с твердым родительским наставлением слушать и запоминать все разговоры взрослых.
Аритон чувствовал себя очень неуютно, словно бродячий кот, оказавшийся под проливным дождем и безуспешно пытающийся найти хоть какое-нибудь пристанище.
Ему было тошно среди этих позолоченных, с перламутровой инкрустацией столов. Роскошные сапоги словно обручами сдавливали ноги. Аритону больше всего хотелось надеть старую обувь и незаметно убраться отсюда. Спасибо Лизаэру, который всячески поддерживал брата. Он умело отражал выпады гостей, обращая их колкие слова в беззлобные шутки, вызывающие смех. Будучи менее искушенным в дипломатии, Аритон прятал раздражение за обтекаемыми учтивыми фразами. Он старался избегать оскорбительных выпадов в свой адрес, все время перемещаясь по залу. Он не доверял этим людям, а потому предпочитал вслушиваться в разговоры, которые велись у него за спиной. Обостренное чутье преследуемого, зверя позволяло ему находить слабые стороны у противников. Аритон знал, что даже в нескрываемой враждебности Дигана есть бреши, и он мог бы пробить и презрение главнокомандующего, и откровенное недоверие к себе. Но здешняя политика требовала постоянной лжи и лести, а это претило Аритону, как претили его тонкому музыкальному слуху фальшивые ноты.
В Картане хотя бы не было этой отвратительной тяги к роскоши. Там понимали, что пиратство — бесчестное занятие, и не пытались придать разбою благопристойный облик.
— Не очень-то хорошо вы выглядите, — прошептал Аритону на ухо женский голос — Вам нездоровится?
Он обернулся и увидел рыжеволосую сестру Дигана, умевшую одним взглядом сводить мужчин с ума. За томными манерами угадывалась змея, постоянно готовая ужалить.
Аритон наклонил к ней увенчанную серебряным обручем голову и предложил руку.
— Наверное, это от избытка всяких вкусностей, — сказал он. — Ваши повара превзошли себя. Не желаете ли потанцевать?
Она взяла его за руку и вдруг сдвинула тонкие изогнутые брови. Впрочем, через мгновение выражение ее лица стало прежним; просто она не ожидала, что у наследного принца могут быть мозолистые руки. Чуть прищуренные глаза показывали, что о сделанном открытии будет сообщено брату. Диган узнает: при внешней хрупкости Аритона его рукам привычно владеть мечом.
— Я нахожу разговоры более интересными, нежели танцы, — сказала сестра главнокомандующего.
— Какое досадное несовпадение. А я от бесконечных разговоров просто схожу с ума, — признался Аритон, лицо которого вновь стало каменным. — Для искусной беседы с дамой мне недостает ума и обаяния моего брата.
Аритон мягко, но решительно подвел ее к Лизаэру. Тому пришлось оторваться от разговора с двумя сановниками, и он сделал это с таким учтивым изяществом, что Повелитель Теней откровенно позавидовал ему.
— Позволь представить тебе госпожу Талиту, сестру главнокомандующего Дигана, — произнес с затаенной усмешкой Аритон.
Впрочем, желание посмеяться сразу же пропало, когда он увидел лицо Лизаэра.
Да, эта женщина действительно умела вышибать все мысли из мужской головы.
— Позвольте представиться: Лизаэр Илессидский.
— Диган упоминал о вас, — с холодной вежливостью сказала Талита.
Она быстро повернула голову, но Аритона рядом уже не было. Он с проворством ийята растворился в толпе. На этот раз Талита не стала скрывать раздражения. Наследный принц сумел нанести ей удар прежде, чем она сообразила, что с ним ее испытанные методы не действуют. Однако если бы она, позабыв про достоинство, последовала за ним, то лишь выставила бы на всеобщее обозрение свою уязвленную гордость. При таком наряде, какой был на Аритоне, никому не удалось бы исчезнуть в мгновение ока. Скорее всего, слухи о том, что он маг, были правдивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227