Его обдало жаркой волной — тинелла воспламенила буквально все жилы. Сумеет ли он справиться с дурманом в одиночку? Аритон сдавленно застонал: вращаясь в бешеном вихре, откуда-то хлынули образы, ощущения и запахи.
Как хорошо, что у него пусто в желудке. Тинелла, высушенная Сетвиром, была без примесей и потому обладала исключительно сильным действием.
Негромкое журчание ручья превратилось теперь в рев водопада, крик сойки — в оглушающий вопль, словно хлыстом бьющий по голове. Чтобы удержать рассеивающееся внимание, Аритон стиснул правую руку, вонзив отросшие ногти в мякоть ладони, на которой еще не до конца зажили ожоги. Едва почувствовав, что вновь может сконцентрироваться, наследный принц Ратана начал просматривать пестрый расклад грядущих событий.
... В воздухе стояла плотная стена дыма, разрываемая сполохами огня. Аритон слышал душераздирающие крики умирающих в огне деревьев. Он что-то кричал им в ответ, охваченный невообразимым состраданием. Потом он стал пробираться сквозь паутину перемежающихся видений и наконец вычленил причину буйства огненной стихии. Армия Лизаэра, дождавшись сухих, жарких дней середины лета, подожгла Страккский лес. Расчет был прост: ветер быстро разнесет пламя во все стороны, заставив кланы выбраться из укрытий туда, где итарранцы окружат их и перебьют... Почерневшие стволы мертвых деревьев, мертвые люди в грудах пепла, над которыми роятся тучи пирующих мух. Взятые в плен дети кланов; их, точно скот, гонят в Итарру и казнят под свист и улюлюканье беснующейся толпы, заполонившей главную площадь. В нос Аритону ударил тошнотворный запах пота итарранского палача, возбужденного и захваченного потоками крови, заливающей помост.
Повелитель Теней преодолел ужас и отвращение. Захлестывающие чувства только мешали, и он заставил себя превратиться в холодного, отрешенного наблюдателя, чтобы не терять контроля над событиями. Они перестали мелькать, но совсем ненадолго, стоило только его обостренному восприятию пошатнуться под напором новой страшной картины.
Он увидел склон холма, усеянный мертвыми телами. Тут же валялись знамена, разорванные и втоптанные в землю копытами обезумевших лошадей. И на деревьях были трупы: они висели вниз головами на крюках, куда обычно цепляют мясные туши. Почти у всех были вспороты животы. Итарранцы, деширцы... подданные наследного принца Ратанского.
— Нет! — в ужасе закричал Аритон.
Он принялся тереть руками глаза, потом сделал несколько глубоких вдохов. Видения не отпускали его. Аритон старался прорваться сквозь этот кошмар, восстановить равновесие ума и найти хотя бы одну ниточку, подтверждавшую верность бесшабашно смелой стратегии Каола.
Он утратил власть над происходящим.
Терзаемый жестокими картинами, которые захлестывали его разум, Аритон скрючился. Во рту горчило, словно он наглотался желчи, ручейки пота заливали лоб, щеки, текли за шиворот. Обостренная чувствительность заставляла его кожу ощущать каждую соленую капельку. Воздуха не хватало, и он сделал новый отчаянный глоток, глубже предыдущих. Наконец в мозгу немного прояснилось, Аритону удалось разъединить сознание с лавиной картин будущего. Его страхи не были следствием трусости, просто он воочию увидел: достаточно одного неправильного решения, одного бойца, поставленного не в том месте, одной преждевременной атаки — и все эти видения станут реальностью.
Аритон приказал себе сосредоточиться на просмотре волновавших его последствий. Дрожащей рукой он поднес к губам трубку и затянулся. На этот раз он был готов к кровавым видениям, вновь хлынувшим в его сознание, и потому сразу же вычленил нужный ему поток.
Каол собирался заманить итарранскую армию туда, где река вбирала воды многочисленных ручьев и ручейков. Но еще раньше, вверх по течению, итарранцы должны будут выйти к мелководью. Там Талькворин дробится на несколько рукавов, разделенных заболоченными полосами земли и густыми зарослями камышей. Противникам, как бы ни старались они этого избежать, придется рассредоточить свои ряды. Дальнейшее продвижение еще больше собьет порядок построения итарранцев, а две параллельные гряды каменистых холмов в конечном счете вынудят наступающую армию разделиться на две или три части. Аритон намеренно заставлял сцены грядущих сражений разворачиваться как можно медленнее, борясь при этом и с собственным сознанием, которое тинелла наводняла бесконечными ответвлениями мелких эпизодов, показывая возможный исход каждого из них. Каол предполагал, что природные и рукотворные преграды задержат большую часть итарранской армии, а теми, кто успеет проскользнуть, займутся его лучники.
Аритон перевел дух; ему нужно было обдумать увиденное. Увы, усилий лучников не хватит — тинелла ясно ему это показала, развернув мрачную цепь дальнейших событий. Итарранские солдаты безжалостно крушили деширских бойцов прямо на берегу, пока карканье отяжелевших от пиршества ворон не начало заглушать крики и стоны умирающих людей. Аритон увидел и причину этой победы: левым флангом командовал человек, отдавший всю свою жизнь борьбе с кланами. Он знал многие тонкости тактики и стратегии деширцев.
У этого убийцы были седеющие волосы и узкие, выразительные кисти рук. Его испещренное шрамами лицо с выступающей тяжелой челюстью хорошо знал каждый итарранец: то был Пескиль, командир Северной Лиги наемников. Это он послал армейских офицеров, точно сторожевых псов, прикрывать вершины уступов. Западный полк копьеносцев разделился надвое, а затем ударил по бойцам кланов с обеих сторон уступа. После этого маневра полк легкой кавалерии ринулся через лощину к восточному склону, чтобы окружить долину, перекрыв доступ с севера. Кавалеристы разбили правый фланг бойцов Стейвена и вовремя устремились на подмогу Гнадсогу — вызволять основные части итарранской армии, застрявшие в приречных топях.
Ни одному бойцу клана не удалось выбраться из долины живым. Аритон видел, как итарранские солдаты сгоняли уцелевших «лесных варваров» в одно место и убивали, точно скот.
Попытки незаметно подкрасться и убить Пескиля стоили жизни трем бойцам. Их замучили насмерть. Редкая удача или особое благоволение Дейлиона — но главный итарранский головорез оставался цел и невредим.
Вскоре Аритон убедился, что никакая магия, никакие его ухищрения с тенями не помогут одолеть Пескиля. Как и все итарранцы, тот панически боялся магии и постоянно таскал на шее талисман, предохранявший от колдовства. Талисман был старинным, времен восстания против верховных королей.
Аритон страстно желал увидеть иное развитие событий и иное будущее. Теперь, убедившись в иллюзорности своих надежд, он плакал от собственного бессилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
Как хорошо, что у него пусто в желудке. Тинелла, высушенная Сетвиром, была без примесей и потому обладала исключительно сильным действием.
Негромкое журчание ручья превратилось теперь в рев водопада, крик сойки — в оглушающий вопль, словно хлыстом бьющий по голове. Чтобы удержать рассеивающееся внимание, Аритон стиснул правую руку, вонзив отросшие ногти в мякоть ладони, на которой еще не до конца зажили ожоги. Едва почувствовав, что вновь может сконцентрироваться, наследный принц Ратана начал просматривать пестрый расклад грядущих событий.
... В воздухе стояла плотная стена дыма, разрываемая сполохами огня. Аритон слышал душераздирающие крики умирающих в огне деревьев. Он что-то кричал им в ответ, охваченный невообразимым состраданием. Потом он стал пробираться сквозь паутину перемежающихся видений и наконец вычленил причину буйства огненной стихии. Армия Лизаэра, дождавшись сухих, жарких дней середины лета, подожгла Страккский лес. Расчет был прост: ветер быстро разнесет пламя во все стороны, заставив кланы выбраться из укрытий туда, где итарранцы окружат их и перебьют... Почерневшие стволы мертвых деревьев, мертвые люди в грудах пепла, над которыми роятся тучи пирующих мух. Взятые в плен дети кланов; их, точно скот, гонят в Итарру и казнят под свист и улюлюканье беснующейся толпы, заполонившей главную площадь. В нос Аритону ударил тошнотворный запах пота итарранского палача, возбужденного и захваченного потоками крови, заливающей помост.
Повелитель Теней преодолел ужас и отвращение. Захлестывающие чувства только мешали, и он заставил себя превратиться в холодного, отрешенного наблюдателя, чтобы не терять контроля над событиями. Они перестали мелькать, но совсем ненадолго, стоило только его обостренному восприятию пошатнуться под напором новой страшной картины.
Он увидел склон холма, усеянный мертвыми телами. Тут же валялись знамена, разорванные и втоптанные в землю копытами обезумевших лошадей. И на деревьях были трупы: они висели вниз головами на крюках, куда обычно цепляют мясные туши. Почти у всех были вспороты животы. Итарранцы, деширцы... подданные наследного принца Ратанского.
— Нет! — в ужасе закричал Аритон.
Он принялся тереть руками глаза, потом сделал несколько глубоких вдохов. Видения не отпускали его. Аритон старался прорваться сквозь этот кошмар, восстановить равновесие ума и найти хотя бы одну ниточку, подтверждавшую верность бесшабашно смелой стратегии Каола.
Он утратил власть над происходящим.
Терзаемый жестокими картинами, которые захлестывали его разум, Аритон скрючился. Во рту горчило, словно он наглотался желчи, ручейки пота заливали лоб, щеки, текли за шиворот. Обостренная чувствительность заставляла его кожу ощущать каждую соленую капельку. Воздуха не хватало, и он сделал новый отчаянный глоток, глубже предыдущих. Наконец в мозгу немного прояснилось, Аритону удалось разъединить сознание с лавиной картин будущего. Его страхи не были следствием трусости, просто он воочию увидел: достаточно одного неправильного решения, одного бойца, поставленного не в том месте, одной преждевременной атаки — и все эти видения станут реальностью.
Аритон приказал себе сосредоточиться на просмотре волновавших его последствий. Дрожащей рукой он поднес к губам трубку и затянулся. На этот раз он был готов к кровавым видениям, вновь хлынувшим в его сознание, и потому сразу же вычленил нужный ему поток.
Каол собирался заманить итарранскую армию туда, где река вбирала воды многочисленных ручьев и ручейков. Но еще раньше, вверх по течению, итарранцы должны будут выйти к мелководью. Там Талькворин дробится на несколько рукавов, разделенных заболоченными полосами земли и густыми зарослями камышей. Противникам, как бы ни старались они этого избежать, придется рассредоточить свои ряды. Дальнейшее продвижение еще больше собьет порядок построения итарранцев, а две параллельные гряды каменистых холмов в конечном счете вынудят наступающую армию разделиться на две или три части. Аритон намеренно заставлял сцены грядущих сражений разворачиваться как можно медленнее, борясь при этом и с собственным сознанием, которое тинелла наводняла бесконечными ответвлениями мелких эпизодов, показывая возможный исход каждого из них. Каол предполагал, что природные и рукотворные преграды задержат большую часть итарранской армии, а теми, кто успеет проскользнуть, займутся его лучники.
Аритон перевел дух; ему нужно было обдумать увиденное. Увы, усилий лучников не хватит — тинелла ясно ему это показала, развернув мрачную цепь дальнейших событий. Итарранские солдаты безжалостно крушили деширских бойцов прямо на берегу, пока карканье отяжелевших от пиршества ворон не начало заглушать крики и стоны умирающих людей. Аритон увидел и причину этой победы: левым флангом командовал человек, отдавший всю свою жизнь борьбе с кланами. Он знал многие тонкости тактики и стратегии деширцев.
У этого убийцы были седеющие волосы и узкие, выразительные кисти рук. Его испещренное шрамами лицо с выступающей тяжелой челюстью хорошо знал каждый итарранец: то был Пескиль, командир Северной Лиги наемников. Это он послал армейских офицеров, точно сторожевых псов, прикрывать вершины уступов. Западный полк копьеносцев разделился надвое, а затем ударил по бойцам кланов с обеих сторон уступа. После этого маневра полк легкой кавалерии ринулся через лощину к восточному склону, чтобы окружить долину, перекрыв доступ с севера. Кавалеристы разбили правый фланг бойцов Стейвена и вовремя устремились на подмогу Гнадсогу — вызволять основные части итарранской армии, застрявшие в приречных топях.
Ни одному бойцу клана не удалось выбраться из долины живым. Аритон видел, как итарранские солдаты сгоняли уцелевших «лесных варваров» в одно место и убивали, точно скот.
Попытки незаметно подкрасться и убить Пескиля стоили жизни трем бойцам. Их замучили насмерть. Редкая удача или особое благоволение Дейлиона — но главный итарранский головорез оставался цел и невредим.
Вскоре Аритон убедился, что никакая магия, никакие его ухищрения с тенями не помогут одолеть Пескиля. Как и все итарранцы, тот панически боялся магии и постоянно таскал на шее талисман, предохранявший от колдовства. Талисман был старинным, времен восстания против верховных королей.
Аритон страстно желал увидеть иное развитие событий и иное будущее. Теперь, убедившись в иллюзорности своих надежд, он плакал от собственного бессилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227