— В том-то вся и прелесть, — сказал Лизаэр, приходя в благодушное настроение. — Таверна принадлежит гильдии виноделов, а потому вся выпивка выставлялась за их счет.
Наместник Морфет вдавил тяжелую золотую печать Итарры в красный расплавленный сургуч. Главы гильдий торопливо ставили подписи. Тем временем Морфет, обхватив руками влажные от пота волосы, баюкал раскалывающуюся голову. Слуге пришлось дважды трясти его за рукав, пока наместник не сообразил, что звук, эхом отдающийся в его несчастной голове, — это отчаянный стук в дверь.
— Откройте двери, — простонал Морфет. — Эти проклятые маги опять подбили кого-то на бунт. Но они опоздали. Наш закон подписан и вступил в силу. Это значит, что к полудню их ставленник будет схвачен и закован в цепи.
Какой-то испуганный чиновник поспешил открыть двери. Его чуть не сбили с ног; створки дверей стремительно распахнулись, и в зал ворвались возбужденные стряпчие. Все они не переставая что-то выкрикивали.
Морфет, привстав со своего кресла на подиуме, потребовал тишины. Этот подвиг мгновенно отозвался невыносимой болью в голове. Сидевшие рядом члены совета чувствовали себя не лучше — они обливались потом и с трудом справлялись с подступающей к горлу тошнотой.
Когда стряпчих удалось заставить говорить по одному, их жалобы породили всеобщее смятение.
Оказалось, что маги вместе с принцем успели в это утро славно поработать, начав с проверки узников итарранских тюрем. И вот что они выяснили: согласно положениям Ратанской королевской хартии, две трети городских заключенных были незаконно брошены в тюрьмы и столь же незаконно осуждены.
— И принц распорядился оправдать и помиловать их? — зарычал Морфет.
— Если бы только это. Все гораздо хуже, — ответил один из стряпчих. — Принц распорядился выплатить им деньги из городской казны как компенсацию за причиненные страдания.
— Даркарон побери этого выскочку! У него нет прав на подобные действия! — Морфет вскочил на ноги. — Запомните. До момента коронации тейр-Фаленит не имеет права скреплять своей печатью ни один документ. Слышите? Его распоряжения недействительны! Мы не заявляли ему о признании его власти!
— Не заявляли, — уныло повторил чиновник, выглядевший как побитый пес. — Но он уверен в своих правах. Принц огласил списки узников, которые будут освобождены в тот день, когда он станет верховным королем.
— И всего-то?! Скажите еще, что он отменит действующие законы, а заодно и налоги и многих государственных служащих вышвырнет на улицу без выходного пособия!
Грядущие перспективы были страшнее неутихающей вражды между жестянщиками и мебельщиками, которые похищали друг у друга подмастерьев, чтобы под пытками выведать у них секреты ремесла.
Морфет ударил кулаками по массивному столу, расплескав чернила и чуть не перевернув перламутровую чашу с воском.
— И вы явились сюда, чтобы сообщить мне об этом?
Собравшиеся втянули головы в плечи; никто не хотел становиться мишенью для ярости наместника.
— В Ситэре вам место, жалкие прихвостни!
Морфет махнул рукой, подзывая Дигана.
— Дай мне наш новый приказ! Затем немедленно разыщи Гнадсога и прикажи ему собрать полк отборных солдат. Этот ублюдок-Фаленит будет закован в цепи и предстанет перед судом за подстрекательство к мятежу. Клянусь Этом, никакое вмешательство магов Содружества не остановит меня!
— Маги не сделают подобного, но ваши люди могут сделать, — послышался голос от дверей.
Сетвир вошел в зал с видом философа, радующегося, что нашел новых слушателей для изложения своих теорий.
— Разве вы не слышите, что происходит снаружи? — спросил он, приоткрывая дверь.
Зал наполнился доносящимися с улицы криками, но отнюдь не угрожающими. Люди выкрикивали... приветствия принцу. Самое удивительное, что вопреки всем законам природы Сетвиру удавалось своим тихим голосом перекрыть шум толпы.
— По городу распространились слухи о том, что ваши сановники встретились для объявления королевской хартии вне закона. Чтобы удержать разъяренную толпу крестьян и не дать им ворваться сюда и растерзать членов совета, ваш старший советник поспешил заверить их в обратном. Он сказал, что подписанные здесь документы являются отречением гильдий от прав на власть и подтверждают законность правления династии Фаленитов. Ремесленники вышли на улицы, чтобы отпраздновать это событие. Колокола на башнях Северных ворот звонят не умолкая, а ваши жрицы любви, впав в эйфорию, разбрасывают на улицах цветы. Если к концу этого заседания не будет готов документ, одобряющий коронацию, население Итарры ответит кровавым бунтом.
— Пусть бунтуют! — зазвенел негодующий голос Дигана. — Я предпочту быть изрубленным на куски, чем становиться на колени перед любым верховным королем.
Диган направился было к выходу, но находящиеся рядом сановники схватили его за руки. Далеко не все в государственном совете отличались непреклонностью и бескомпромиссностью. Если уличные толпы почувствуют свою безнаказанность, городскому гарнизону вряд ли удастся их обуздать. Сначала мародерство, потом кровопролитие, и все это приведет к неисчислимым убыткам в торговле. Под давлением сановников наместник велел Дигану подчиниться. Потом резко сел в кресло, зажав зубами костяшки пальцев. Пусть сегодня маги одержали верх. Но Содружество едва ли сможет постоянно вмешиваться в ход итарранской политики. Самым правильным будет признать сегодняшнее поражение и поберечь силы для свержения правителя-Фаленита.
В поднявшейся суматохе пергамент с ордером на арест принца незаметно оказался на полу, где и нашел свой бесславный конец, затоптанный ногами сановников.
Диган наконец высвободился из цеплявшихся за него рук. Он подчинился Морфету, но отнюдь не смирился.
— Не думайте, что все у вас пройдет легко и гладко, — бросил он Сетвиру. — Сегодня черни понравилась мысль о верховном короле. Но кто знает, что взбредет этим людям в голову завтра? Вседозволенность вскружит их глупые головы, и вашему принцу не удастся льстивыми речами превратить их в послушных подданных.
— Льстивые речи? — переспросил Сетвир, который сейчас был похож на чародея, вознамерившегося сотворить золото из обычной глины. — Едва ли его высочество станет произносить льстивые речи. Он просто вернет людям те свободы, что гарантированы королевской хартией.
Диган скривился от раздражения. Этот Хранитель Альтейна, сколько бы ни разыгрывал из себя рассеянного старика, цепляющего на манжеты веревочки с узелками для памяти, на самом деле вовсе не так прост. Можно сказать, сегодня он зажал в кулак государственный совет Итарры.
Сетвир тоже знал об этом.
Однако его положение было шатким и опасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227